Тайна профессора Бураго. Вып. 1

15. СТАРИК ПРОЯВЛЯЕТ РАСТЕРЯННОСТЬ

Когда они вернулись в кабинет Бураго и уселись в кресла, Житков задумался. Старик, ее мешая ему, занимался своим делом. Они долго молчали. Наконец Житков поднял голову:

- И все-таки, Александр Иванович, я считаю, что следовало бы теперь же произвести опыты в море…

- Чепуха! - сердито выпалил Бураго. - Надо мной стали бы смеяться. Тень мачты, разрезающая палубу; тень рубки; резкая тень орудия, отброшенная на стенку башни?… Тени на пустом месте! Я еще не научился красить тени, милостивый государь! - воскликнул он.

- А нужно, чертовски нужно! - вырвалось у Житкова.

- О, - с жаром отозвался Бураго, - с каким бы удовольствием я ее, проклятую, выкрасил! Не поверите, сударь мой: во сне вижу эту чертовщину.

В возгласе старика было столько. непосредственности; что Житков вдруг почувствовал: к этому человеку молено подойти совсем просто и без всякого стеснения сделать самое трудное, о чем мечталось, ради чего Житков сюда и пришел: предложить самого себя, в помощники.

- И все-таки, - сказал он, решаясь, - все-таки я хотел бы взять это в море.

- Вы что же, воображаете, будто я отдам вам неоконченную работу? - воскликнул Бураго. - Мало того, что над Бурого будут смеяться, - вы еще хотите, чтобы я отдал в чужие руки дальнейшую судьбу важнейшей работы, - работы, которую я мечтал сделать своим собственным эпилогом. Ну, знаете же, молодой человек… - Старик развел руками.

- Александр Иванович! - горячо воскликнул Житков, забывая, что перед ним старый ученый, человек с адмиральскими нашивками. - Александр Иванович, я и об этом думал. Саша говорил мне, что вы ни за что не выпустите неоконченной работы. Я вас понимаю… - Житков торопился сказать всё, пока его не оборвали грозным окриком. - Все это так. Но это же можно обойти! Я возьму ваше изобретение с собой, но оно останется в ваших, в ваших собственных руках. Ежечасно, ежеминутно вы будете следить за ним, вы будете контролировать каждый мой шаг, вы будете руководить мною…

- Фантасмагория! Какие-то чудеса в решете, - удивленно «пробасил! - Бураго. - Вы что же, воображаете, что я с вами на опытовый корабль потащусь или, чего доброго, еще на вашу подлодку? Да меня, батюшка, от одного вида соленой воды, при переезде на острова, мутит!

- Вы останетесь здесь, у себя дома, - где хотите! Но со мною поедет частица вас самого… Со мною может ехать ваша дочь!

- Как-с? - крикнул высоким фальцетом старик.

- Она могла бы работать со мной, - решительно повторил моряк.

- Она была бы при мне, так сказать, вашим комиссаром.

- Так-с. Ваш комиссар Найденов при мне, а мой - Валентина - при вас. Так, что ли?

- Если хотите, так.

- Моя дочь должна бросить дом, отца, работу в институте, кандидатскую диссертацию - решительно все ради того, чтобы мчаться с первым встречным в полную неизвестность… Скажите, молодой человек, вам никогда не советовали сначала обдумывать то, что вы собираетесь сказать? - Бураго поднялся и прошелся по комнате. - Хотел бы я посмотреть на лицо моей дочери, если рассказать ей о вашем замечательном предложении. А еще больше хотелось бы мне видеть при этом физиономию вашего друга Саши.

- Что ж, Александр Иванович, - спокойно произнес Житков, - я охотно повторил бы мое предложение им обоим.

Бураго подошел к столу, и нажал пуговку звонка. Приказал курьеру вызвать Валю. Когда та пришла, передал ей предложение Житкова. Девушка «посмотрела та Житкова, перевела взгляд на отца:

- Именно эта мысль приходила и мне, - сказала она.

- Фантасмагория! - воскликнул Бураго, стремительно подошел к телефону и избрал номер Найденова. - Прошу немедленно зайти ко мне, - сказал он в трубку и сердито бросил ее на рычаг.

Найденов шел к Бураго с готовым решением: согласиться на его просьбу стать комиссаром.

Он вошел в кабинет Бураго веселый, с заранее приготовленной фразой, которой обрадует старика и Валю. Но, прежде чем за его спиной затворилась дверь, он был 1встре-чен гневной тирадой Бураго, еще раз повторившего ему предложение Житкова. Найденов с удивлением глядел на Валю, ожидая ее решения.

- Я уже высказала папе свою точку зрения, - сказала она. - Давайте считать вопрос решенным.

Житков словно не замечал некоторой напряженности между стариком, Найденовым и Валей, возникшей после ее решения. Он был слишком обрадован поворотам дела.

Старик подошел к большому сейфу.

- Ваши уроки уже действуют, - сказал он, стараясь казаться спокойным. Он отпер сейф, достал заветный металлический стаканчик, протянул его Житкову. - После дочери это самое ценное, что у меня есть. Голос его звучал торжественно. - Я передам его вам в том виде, какой он должен бы иметь всегда. Но добиваться того, что бы он оставался невидимым и в холодном состоянии, придется уже вам самим…

Бураго подошел к вделанному в стену умывальнику и открыл горячую воду. Когда стаканчик наполнился, он закрыл его крышечкой и водрузил на середину письменного стола. Все смотрели на стакан, ожидая, когда он начнет исчезать из их глаз. Стаканчик действительно стал невидим, но крышка осталась такою же, какою была: она словно повисла в воздухе. Бураго подошел, снял крышку, осмотрел ее. Схватил стакан, выплеснул воду, налил еще более горячей. Снова накрыл крышкой. Но крышка так и не исчезла с глаз затаивших дыхание зрителей. Бураго еще раз внимательно пригляделся к ней. Рука его дрогнула, вода полилась на ковер. В устремленном на дочь взгляде больших добрых глаз старика была растерянность.