Тайна рода Загорских

Глава 19

Фелиция Михайловна в изумлении уставилась на Дашу. Никогда светская приятельница не отпускала комплименты в её адрес. А если и говорила что-то подобное, то всегда с ехидцей, подколом, двойным смыслом. Фелиция Михайловна уже давно собиралась порвать их так называемую «дружбу», но всё откладывала, потому что круг её общения был весьма ограниченным — она ведь не имела состояния, и в богатые дома её не приглашали! — так что выбирать не приходилось. Не сидеть же ей, Фелиции, в полной изоляции! А тут вдруг такой комплимент и этот тёплый искренний взгляд…

— Благодарю вас, любезная Дарья Сергеевна, — слегка улыбнулась она, с интересом разглядывая хозяйку дома.

Обед прошёл весьма оживлённо. Даша всё больше помалкивала, и это несколько удивило присутствующих.

— Дарья Сергеевна, что-то вы сегодня молчаливы… — обеспокоенно заявил один из гостей. — Плохо себя чувствуете? Или просто не в настроении?

— Всё хорошо… — поспешила заверить его Даша. — И с настроением полный порядок…

— Тогда смеем ли мы надеяться, что после обеда вы порадуете нас своим пением? — поинтересовался другой гость.

«Опа! — испугалась Даша. — А петь-то я не умею от слова «совсем»… Тем более их слащавые романсы… Что же делать?»

— Господа, извините, но я сегодня не в голосе, — виновато улыбнулась она.

— А если мы вас очень попросим? — наперебой стали настаивать мужчины.

— Знаете что, давайте лучше обратимся к Фелиции Михайловне! — нашла выход из положения Даша. — Она ведь прекрасно поёт и, думаю, не откажется исполнить несколько романсов… Как, Фелиция Михайловна, вы готовы?

Та от неожиданности чуть не поперхнулась — Дарья Сергеевна никогда не отдавала ей пальму первенства, а, наоборот, старалась всячески задвинуть и использовать лишь как фон, подчёркивающий её красоту. Фелиции Михайловне всегда это было очень обидно, но приходилось терпеть. А тут вдруг хозяйка добровольно предложила ей первую роль, решив самой остаться в тени. Чудеса, да и только!

— С удовольствием спою, — кивнула Фелиция Михайловна. — У меня есть новый романс, который написал мой двоюродный брат…

— Весьма любопытно… — с вежливой улыбкой заявил один из мужчин.

На самом деле и он, и остальные гости были разочарованы тем, что вместо красавицы Дарьи Сергеевны им придётся лицезреть у рояля эту сушёную воблу Фелицию. Но делать нечего, придётся смириться. Хозяйка сегодня что-то совсем не похожа на себя.

После обеда все перешли в гостиную, и Фелиция Михайловна с энтузиазмом уселась за рояль. Наконец-то настал её звёздный час! А вдруг кто-то из присутствующих гостей во время исполнения романса посмотрит на неё другими глазами и увидит в ней женщину? Ведь среди них есть и холостые! А выйти замуж было заветной мечтой быстро увядающей немолодой невесты.

Фелиция Михайловна нашла нужные ноты, поправила пенсне и ударила по клавишам. Аккомпанировала она себе весьма неудачно — излишне энергично и громко, заглушая собственный несильный, но довольно приятный голос. Голос-то был неплох, но, что и говорить, смотреть на эту старую деву мужчинам казалось занятием малопривлекательным. То ли дело Дарья Сергеевна! Есть на чём остановиться взгляду. И поёт она — не чета Фелиции, которая в своём закрытом платье скорее напоминала строгую гувернантку. В общем, послушали, в глубине души изнывая от скуки, поаплодировали и, как положено, выразили своё восхищение, но ожидали, конечно, исполнения хозяйки.

— Ну так как, Дарья Сергеевна? — обратились к ней мужчины. — Может, всё-таки споёте?

Положение спас дворовый мальчишка, который потихоньку вошёл в гостиную. Он принёс большое блюдо со всевозможными сластями и поставил его на боковой стол.

— А ты кто? — улыбнулась ему Даша и сделала шаг навстречу. — Как тебя зовут?

Присутствующие в недоумении уставились на неё — не слишком ли много чести какому-то мальчишке, тем более что дом полон гостей? И разве Дарья Сергеевна не знает своих дворовых по именам? Такое впечатление, что она его видит впервые.

— Я — Митяй… — испуганно отступил парнишка. — Извиняйте, барыня, но маманя захворала и велела мне отнести вам…

Он кивнул на блюдо, низко поклонился, и вдруг у него из-за пазухи выпали два пряника — явно из тех, что принёс сюда.

«Ах, так это ведь тот бедный паренёк, которого за два несчастных пряника затравили собаками!» — с горечью вспомнила Даша.

Митяй, пойманный с поличным, замер на месте. Он понял, что за это мелкое воровство ему теперь не избежать сурового наказания.

— Не переживай, — вдруг сказала барыня, подойдя к нему. — Конечно, не стоило брать эти пряники потихоньку. Надо было просто попросить…

— Не гневайтесь, барыня! — побледнел Митяй. — Бес попутал… Это сестрёнкам гостинцы… Маманя болеет, а нас у неё пять душ…

— Господи, да возьми все! — воскликнула Даша, у которой на глаза навернулись слёзы. — Давай, куда тебе положить?

Митяй, не веря своим глазам и ушам, машинально оттянул ворот рубахи — другого места для столь ценного подарка у него не было. Даша решительно взяла в руки блюдо и собственноручно переложила вкусности парнишке за пазуху.

— Ешь на здоровье, — приветливо проговорила она и потрепала его по щеке. — И своих домашних угости… Только больше не бери без спроса! Это плохо… то есть дурно…

— Барыня, извиняйте, бес попутал… — как заведённый повторял Митяй.

— Ладно… ступай, — махнула рукой Даша.

«Ну вот, ещё одно доброе дело… — с удовлетворением подумала она. — Хватит с них жестокостей!»

В гостиной повисло молчание. Гости, изумлённые таким поведением хозяйки, смотрели на неё во все глаза.

«Пусть эти господа думают, что хотят, — мелькнула мысль в голове Даши. — Не стану я уподобляться монстру Дарье Сергеевне…»

— Дарья Сергеевна, голубушка, вы ли это? — растроганно произнёс один из гостей — самый пожилой, который ещё тогда, по первому «сценарию», пытался заступиться за мальчишку.

— Конечно, я! — вскинула голову Даша. — А что вас удивляет?

— Ведь этого воришку следовало бы строго наказать… — заметил другой гость — тот, что был помоложе. — А то им только дай волю…

— За что наказывать-то? — ринулась в бой Даша. — За то, что ребёнок, который наверняка не знает толком вкуса сладостей, взял пару пряников для своих сестрёнок?

Она забыла об осторожности, и её глаза метали молнии.

— Любезнейшая Дарья Сергеевна, не находите ли вы, что крепостному и не положено лакомиться такими вещами с барского стола? — вкрадчивым голосом поинтересовался всё тот же молодой гость.

— Нет, не нахожу! — вскипела Даша. — Что значит — не положено? Кем не положено? И чем, скажите на милость, этот мальчик хуже барского отпрыска? Почему одному, как вы говорите, «не положено», а другому — пожалуйста, с нашим удовольствием?

— Права, милая хозяюшка, вы ставите меня в тупик… — обескураженно пробормотал оппонент. — Если уж вам надо объяснять такие вещи, то я не знаю…

— А не знаете, потому что нет никакой разницы! — воскликнула Даша. — И пробовать вкусненькое хочется любому ребёнку! Наказывать парнишку не за что. Только посмотрите, как живут эти несчастные крепостные! Как живёте вы… то есть мы, и как они…

«Ой, что-то я увлеклась… — спохватилась она. — Выдаю себя с головой…. Эти господа и так заметили моё странное поведение…»

— Ну, Дарья Сергеевна, сегодня вы превзошли саму себя… — задумчиво проговорил другой гость, пристально её разглядывая. — Вот уж никогда бы не подумал, что у вас такие взгляды…

— А какие у меня взгляды? — пожала плечами Даша. — Обыкновенные, человеческие…

— Но наказать всё-таки не помешало бы… — вмешался ещё один гость — тоже помещик. — Чтобы другим неповадно было. А то так и до смуты недалеко…

— Как наказать-то? — снова вскипела Даша. — Собаками затравить, что ли?

— Я этого не говорил, милейшая Дарья Сергеевна… — опустил глаза тот.

— Ну тогда, может, запороть на конюшне? — иронично осведомилась она. — Вы сами-то знаете, что это такое? Хоть раз испытали на собственной шкуре?

При слове «шкура» оппонент досадливо поморщился. Фи, как, оказывается, Дарья Сергеевна может быть груба — выражается, словно прачка! И, вообще, высказывается крайне сомнительно. Уж не решила ли их любезная хозяюшка примкнуть к заговорщикам-революционерам? Если так, то весьма и весьма прискорбно. Женщину благородных кровей отнюдь не украшают подобные занятия. Пусть бы лучше рисовала, пела, музицировала и служила украшением светских салонов.

В гостиной вновь воцарилось гнетущее молчание, в котором таилась буря скрытых эмоций.

— Да здравствует наша добрейшая из добрейших Дарья Сергеевна! — попытался перевести этот инцидент в шутку пожилой господин. — Браво!

Фелиция Михайловна с уважением посмотрела на Дашу.

— А, знаете, я с вами согласна… — смущённо улыбнувшись, проговорила она. — Здесь есть о чём подумать…

— Господа, не кажется ли вам, что мы уделили этому эпизоду слишком много внимания? — вдруг спохватилась Даша. — Давайте развлекаться…

«Я поступила по-человечески, но, похоже, испортила отношения почти со всеми в этой компании…» — подумала она.

Гости вежливо покивали, но веселья больше не получилось. Они из вежливости ещё немного посидели, а потом один за другим стали откланиваться.

«Ну и чёрт с ними! — решила Даша. — Всё равно я здесь не останусь, зато кому смогу, помогу…»

— Фелиция Михайловна, вы не стесняйтесь, заглядывайте по-соседски… — улыбнулась она гостье, которая уезжала последней.

Похоже, они с Фелицией понравились друг другу. Во всяком случае, у Даши эта засидевшаяся невеста сразу вызвала симпатию, да и Фелиция сегодня увидела Дарью Сергеевну совсем в ином свете.

«Надо же, — мелькнула невольная мысль у Фелиции, — никогда бы не подумала, что у Дарьи Сергеевны такая добрая душа… Много о ней говорят всякого-разного — мол, и взбалмошная она, и жестокая, и крепостных на тот свет отправляет не моргнув глазом… Не знаю, наверное, люди сильно преувеличивают… Злых языков хватает…»

Может потому, что Фелиция не была богатой и знатной, а, может, просто из-за её мягкосердечия, она интуитивно сочувствовала бедным людям и всегда, чем могла, старалась им помочь. И сегодняшний поступок Дарьи Сергеевны нашёл отклик в её сердце.

— Благодарю вас, любезная Дарья Сергеевна, непременно… — улыбнулась в ответ Фелиция, и при этом лицо её удивительным образом преобразилось — стало милым и совсем молодым.

«Вот люди, вот нравы! — подумала Даша, глядя на Фелицию. — Ей ведь, наверное, ещё нет и тридцати… Ну, максимум тридцать! А тётку уже записали в старухи… Слышала я, как над ней подшучивали между собой мужики… Мол, престарелая невеста… Дураки! У нас в таком возрасте ещё не парятся о замужестве, карьеру делают и отрываются по полной программе…»

Расстались они с Фелицией тепло, по-дружески, пообещав почаще навещать друг друга.