Тайна рода Загорских

Глава 6

Барыня позволила себя раздеть, благо это оказалось несложно — на ней было лишь простое домашнее платье, наброшенное на голое тело. Ведь эти крестьянские парни понятия не имели, как управляться со всевозможными деталями одежды знатной дамы, так что, будь она при полном параде, любовные утехи оказались бы под угрозой. У Дарьи Сергеевны по этой части имелся богатый опыт. Не раздеваться же самой на глазах чумазых!

Кроме того, в изощрённых фантазиях ей нередко представлялось, что она на несколько часов становится эдакой простушкой в руках деревенского красавца. В её практике были случаи, когда они с парнями отправлялись на сеновал (специально для этой цели сооружённый на заднем дворе) и даже в свинарник! Что и говорить, иногда надоедала изысканность, и душа требовала грязи. В прямом смысле этого слова. Так острее ощущения, в них есть хоть какая-то новизна. И парней заставляла исполнять любую её прихоть. К чему церемониться, если наутро они умрут и унесут с собой её тайны?

Сегодня ей захотелось поразвлечься с Ярославом без экзотики — у себя в опочивальне.

— Дашенька… краса моя ненаглядная… — шептал он, не в силах наглядеться на неё обнажённую, и всё ласкал её тело.

Парень не знал других нежных слов и от сердца повторял ему знакомые. Его руки становились всё более горячими и дерзкими, а сам он успел скинуть рубаху и штаны. «Всё же этот самый красивый из тех, что у меня были… — мелькнула мысль у Дарьи Сергеевны, которая невольно залюбовалась крепким мускулистым телом Ярослава, его стройными длинными ногами и литой грудью, покрытой завитками тёмных волос. — Жаль лишиться такого…»

К тому же он сам напросился, буквально преследуя её своей любовью, а других парней она приводила силой. Здесь тоже большая разница… Лучше ведь быть желанной по-настоящему, а не по принуждению! Или пусть ещё поживёт Ярослав-Ярославушка? А избавиться от него можно потом, когда он ей надоест.

Но, с другой стороны, это противоречило бы её правилам — парень начнёт бахвалиться, болтать о своей барыне и прочее. Всё время держать его при себе ей не хотелось, хотя можно, конечно, запереть в четырёх стенах — но тогда он, не ровён час, зачахнет, утратит румянец и силушку молодецкую… В общем, надо подумать. Но потом. А сейчас пусть Ярославушка её ублажит. Вон как сгорает от нетерпения!

— Иди ко мне, Ярославушка, не бойся… — подбодрила его барыня, слегка похлопав ладонью по покрывалу и тем самым разрушая между ними последнюю преграду.

Он прилёг на кровать рядом. Несколько секунд смотрел на Дарью Сергеевну, очевидно, борясь с остатками смущения, а потом вдруг рывком приподнялся и накрыл её всей своей тяжестью. Ощутив на себе горячее мускулистое тело парня и его восставшую плоть, которая рвалась в бой, Дарья Сергеевна, пришла в сильное возбуждение и издала протяжный стон. Их любовная схватка была короткой и жаркой, и барыня неожиданно для себя почувствовала яркую вспышку наслаждения, потом ещё и ещё…

— Молодец, Ярославушка… — слегка отдышавшись, с улыбкой проговорила она, — умеешь ублажить…

После небольшой паузы парень вновь потянулся к ней жадной рукой.

— Иди ко мне, ненаглядная моя… — прошептал он, зарывшись лицом в её рыжие волосы, разметавшиеся по покрывалу.

— Уже готов? — удивилась она, отвечая на его призыв.

— С тобой мне всё мало…

«Вот ведь что бывает, когда парень любит…» — неожиданно промелькнула мысль в её голове, но она как пришла, так и ушла, потому что некогда было думать.

До утра они тешились, лишь немного поспали. Вот уж и рассвет забрезжил, а это означало, что жить Ярославу оставалось считанные часы.

«Ни о чём я не жалею… — с блаженной улыбкой на лице думал парень, закрыв глаза и раскинувшись на кровати. — Дашенька была моей — теперь и умереть не страшно…»

А Дарья Сергеевна лежала рядом и в глубокой задумчивости смотрела на него. «Почему так? — спрашивала себя она. — Знал ведь заранее, что умрёт, а всё равно согласился… Это не те телки, которых я силой сгоняла для своих утех… Тут другое… Как же я с ним расстанусь?»

Ярослав, в конце концов, задремал, и она, накинув пеньюар, вышла на балкон. Солнце уже почти поднялось из-за горизонта. Летнее утро было восхитительным — воздух пронзительно свеж, а птичьи трели на удивление мелодичны. Дарья Сергеевна блаженно потянулась. Давно она не испытывала подобного умиротворения. «Пусть поживёт Ярослав-Ярославушка… — решила неожиданно для себя. — А там поглядим…»

В эту минуту бросила взгляд вниз и тут заметила в саду под балконом какую-то бабу. Пригляделась — это, похоже, была Лукерья, мать Ярослава, которая умудрилась сюда пробраться. Как она посмела? Кто дозволил?

— Барыня, матушка… — вдруг завыла баба. — Пожалейте моего Ярославушку… Христом Богом молю… Один у меня сыночек, моя кровиночка…

Выла она протяжно, страшно, припадая к траве и раскачиваясь из стороны в сторону. От благодушного настроения барыни не осталось и следа.

— Как ты смеешь, Лукерья?! — истошно закричала Дарья Сергеевна. — Вон!

Она вбежала в опочивальню и принялась что есть силы трясти звонок.

— Прошка! Степан! Авдотья! — звала прислугу.

Ничего не понимающий Ярослав тут же открыл глаза и одним прыжком вскочил с кровати.

— Что случилось, Дашенька? — подбежал он к барыне. — Тебя кто-то обидел, ненаглядная моя?

— Дашенька? Ненаглядная? — недобро засмеялась та, облив его презрительным взглядом. — Да как у тебя язык повернулся, мужик, хам? Какая я тебе Дашенька?

Побледневший Ярослав всё понял. Ночь любви закончилась, а вместе с ней и его жизнь.

— Звали, барыня? — на пороге уже толпилась заспанная прислуга, успевшая натянуть кое-что из одежды.

Им было не впервой наблюдать барский гнев.

— Никифора позови! — приказала она одному из мужиков. — А этого, — не глядя кивнула в сторону Ярослава, — заприте пока в подвале. Лукерью, что под окнами — на конюшню и пороть нещадно!

— Слушаемся, барыня, — в пояс поклонились испуганные мужики.

— Кто её пустил? Кто дозволил? — прогремела Дарья Сергеевна. — Всех запорю!

— Дарья Сергеевна, пожалейте Лукерью, прошу… — взмолился Ярослав. — Это она из-за меня…

— Ты мне ещё указывать будешь? — побелела от гнева барыня. — Взять его!

Мужики тут же скрутили Ярослава, который едва ухитрился надеть штаны.

— Рубашку можно? — сдавленно спросил он.

— Она тебе больше не понадобится! — зло засмеялась барыня. — А теперь все пошли вон!

Прислуга поспешно ретировалась, дабы не вызвать новой вспышки гнева хозяйки. Ярослава мужики, как и было велено, потащили в подвал. Мимо них прошёл Никифор, который сразу смекнул, в чём дело. «Не пощадила парня барыня… — с грустью подумал он. — А жаль. Другого такого покладистого, сметливого да проворного уже не будет».

— Где тебя носит, Никифор? — раздражённо набросилась на него Дарья Сергеевна, когда приказчик показался на пороге.

То, что ещё было раннее утро, для неё не имело значения. Раз ей надо, значит, все должны в нужный момент оказаться под рукой.

— Вот он я, барыня, — поклонился Никифор. — Чего изволите?

— Готовь показательную порку, — приказала она. — Сгони дворовых, ну и крестьян из ближайшей деревни… Чтобы явились все — слышишь все! — вплоть до стариков и малых детей! Скажешь, что порют за неповиновение барской воле — ну, сам что-нибудь придумай, не впервой… И пригрози, что, мол, каждого ждёт такая участь, кто ослушается… Пороть плетью, до конца, пока дышать не перестанет!

У Никифора, ко всему привычного, холодок пробежал по спине. В их барыне как будто было что-то сатанинское — иначе чем объяснить такую жестокость? Ладно бы мужик, ещё можно понять, а бабье сердце ведь по природе мягче… Мужа бы ей настоящего, детишек — вдруг перебесится?

— Ты что, Никифор, оглох? — топнула ногой Дарья Сергеевна. — Я тебе говорю!

— Слушаюсь, барыня, — снова поклонился приказчик. — А кого пороть-то?

У него была ещё слабая надежда, что предстоящая экзекуция касается не его любимца.

— А ты ещё не сообразил? — гневно сверкнула очами она. — Туповат стал что-то… Мимо тебя сейчас протащили Ярослава…

Ей было немного досадно, что приходится озвучивать имя парня. Самый крохотный червячок сожаления ещё шевелился в её душе, но она его подавила. Стоит дать слабину один раз — и ей сядут на шею. Бояться перестанут, слушаться тоже, и тогда всё пойдёт вразнос. Да и с забавами придётся распрощаться. Так что нет уж, пусть, как было, так и будет. А таких вот Ярославов полны деревни — только свистни. Да и свистеть не надо, достаточно приказание отдать, и ей приведут любого.

— Барыня, дозвольте слово… — осторожно кашлянул Никифор.

— Что такое? — удивлённо вскинула на него глаза Дарья Сергеевна.

— Ярослав… это… того самого… — он запнулся, не зная, как сказать.

— Да говори, что ты мямлишь! — стала она закипать гневом. — Что — Ярослав?

— Парень больно хорош… — решился, наконец, Никифор. — Умён, расторопен, покладист…

— Ну и что? — язвительно осведомилась Дарья Сергеевна.

— Может, пощадите его, барыня? — просительно молвил Никифор. — Не виноват же он ни в чём…

— Ещё один заступничек выискался! — вскричала она. — Ты, я смотрю, совсем голову потерял! Желаешь и вовсе её лишиться — глупой своей головы?

— Никак не можно, барыня… — испуганно забормотал приказчик. — Извиняйте… Только парень-то в хозяйстве ох как гож, да и грамоте разумеет…

— Вот уж грамота твоя крестьянам ни к чему! — возмутилась Дарья Сергеевна. — Кстати, можешь на казни это всем так и объявить — мол, книжки читал, о работе забыл, теперь и расплачивается…

— Слушаюсь, барыня… — тяжело вздохнул Никифор.

Он понял, что просить за Ярослава бесполезно. Ещё, не ровён час, и сам куда угодишь. Видно судьба такая у парня, ничего не попишешь…

… Даша с замирающим сердцем наблюдала за происходящим, и всё время у неё оставалась слабая надежда, что барыня помилует Ярослава. Конечно, откровенные сцены её смутили, но в то же время и заворожили. Но, главное, она верила, что Дарья Сергеевна, испытав на себе всепоглощающую любовь парня, непременно изменит решение и оставит его в живых, а там, может, и вовсе сделает своим фаворитом. А вдруг, вообще, у них что-то серьёзное получится? Хотя, понятное дело, рассчитывать на это было бы уж совсем глупо. Лишь бы его не убивала! Но нет, вот оно как всё обернулось. «Ну что же это за дрянь! — возмущалась Даша, у которой в очередной раз сердце обливалось кровью. — Что у меня за дальняя родственница такая? Просто монстр в юбке! И нет на неё никакой управы!»