Телекин. Выживание

Глава 23 Внутренние разногласия

Да простит мне Гримстон такую подставу, но по-другому было никак нельзя.

Есть такая поговорка: стоит только начать, а там и дело пойдет. Абсолютно применима в нашем случае!

Как только Ревун, на ходу заполошно расстегивая штаны, вывалился на лужайку (если это вообще можно назвать лужайкой, скорее опаленные жаром из кузни пучки травы, хаотично растущие в самых разных местах у дом гоблина), Ревун, не теряя времени расстегнул ширинку и, собственно, занялся своим черным делом.

— Ты че творишь, дуболом? Вернись на позицию, удодская твоя душенка! — приглушенно зашипел неизвестный слева от меня. Метрах в пятнадцати от выхода из подземного хода.

Кажется, кому-то влетит за самовольную отлучку с «поста».

В это же самое время я потихоньку слевитировал из подземного хода и дрейфовал себе в нужном мне направлении. А позади страсти только накалялись:

— Он там ссыт что ли? — с нотками удивления донеслось уже справа-сзади от меня.

— Да я откуда знаю? Дибил и есть дибил! Я ж говорил Зигмунду — нахер этого придурка! — доходчиво пояснили любопытному арбалетчику.

— Не, ну че сразу нахер то…

Как же замечательно левитировать в паре десятков сантиметров над землей! Совершенно бесшумный способ передвижения! Насчет сомнительной незаметности, конечно, врать не буду, но вот отсутствие необходимости топать по лесистой местности ножками — бесценно.

— Быстрее оттащите этого полудурка оттуда!.. — донесся до меня последний вопль. Дальше я уже не слушал, у меня и своих дел по горло.

Мне вот интересно, как скоро до этих деревенщин дойдет тот факт, что меня уже давно нет в хибаре Гримстона? Хотя нет, вру — мне плевать.

— На месте встал! Шелохнешься и получишь болт! Твои средневековые доспехи тебя не спасут! — Колян, целясь в меня из окна, четко отработал задержание подозрительного типа в доспехах.

Выглядел мой лучший друг более чем сурово — грозно сведенные к переносице брови, отросшая по плечи шевелюра и тотальная небритость. А еще у Коляна никогда не было проблем со зрением, это я уж точно помню.

— Свои! — улыбаясь заявил я, стаскивая маску с лица.

— Явился не запылился! — отпихивая Коляна от окна крикнула Уля из окна моей «крепости». — О-о-о, какие красивые-е!

— Хорош гундеть, мелкая. Потом налюбуешься, а сейчас нам пора на площадь. — нетерпеливо ответил ей я и более чем выразительно ткнул пальцем в нужном направлении.

Друзей долго ждать не пришлось, все они споро вывалились из хибары и обступили меня тесным полукругом. Ну или почти все? Да в любом, блин, случае — все кто нужен уже здесь!

А если все кто нужен уже рядом, то почему изнутри подтачивает мыслишка о…неполноценности нашей команды? Откуда в принципе такие мысли взялись?

— Идем ко «дворцу?» — с полу вопросительными интонациями обратился ко мне Колян, тем самым отвлекая меня от пространных размышлений. — Правильное решение, беспределить под носом у госпожи Азамонды они не станут. Да и свидетелей там найдется куча, пожар оттянул на себя все внимание.

— Все верно, друг. — кивнул я Коляну, в этот момент поправляющему перевязь с колчаном для арбалетных болтов. — Так, народ! Послушайте внимательно!

Пять пар глаз тут же сфокусировались на мне и молчаливо замерли в ожидании. Уф, не мое это — речи толкать.

— Вы не обязаны все вместе сейчас идти со мной. — предпринял я последнюю попытку достучаться до разума товарищей по несчастьям. — Наши с Катариной дела обстоят не так уж плохо. Вполне возможно, что все разрешится мирно!

Ну это я, безусловно, приврал. Исключительно из благих побуждений! И, судя по реакции друзей, врать мне тоже еще только предстоит научиться.

— Достал, мы уже раз тридцать все уже обсудили без тебя! Все, идемте! — фыркнула своенравная Ульяна и подала пример в какую именно сторону нужно идти.

Я честно старался направить их неуемную энергию в созидательное русло, но… видимо, у меня нет индульгенции на противостояние Катарине. Не знаю даже, хорошо это или плохо.

С одной стороны поддержка мне совсем не помешает. С другой же стороны, если что-нибудь случится с кем-нибудь из команды по причине моей и только моей огнеопасной выходки, спалившей штабное здание лагеря… то я себе этого не прощу. Никто не заставлял меня швырять скамейки в местную гвардию, так же как и душить и избивать их же. Хм, вполне возможно, что я слегка погорячился.

Но лишь слегка! Подержали бы меня взаперти до утра и тихо мирно выпустили. И все бы обошлось без пожара и разбитых лиц! А что мы видим вместо этого? Поучить манерам они меня собрались, ур-роды.

Идти решено было в обход подлеска, выходило немного дольше, но натыкаться лишний раз на чересчур ретивых стражей нам было не с руки.

Лагерь однозначно не спал! То тут, то там мелькали горящие факелы, лампы и тому подобная осветительная утварь. По-моему отдельные личности вообще зажигалками пользовались. Тоже мне энтузиасты.

Впрочем, наблюдение интересное: связка искра плюс сжиженный газ работает все так же безотказно. Я бы узнал этот факт и пораньше, если бы курить не бросил, о чем не жалею ни единой секунды.

— Ого, сколько народу-у! — присвистнула Уля, когда мы дружной кучкой вышли к площади. — И кстати, не так уж ты и сжег этот сарай на колесиках.

Действительно, штабное здание было почти цело. За исключением нехилой такой черной подпалины. Как раз с той стороны, куда выходила дверь в местный карцер.

— Смотрите! Там наша надзирательница вещает! — с мстительными нотками в голосе сказала Кейл. — Я скоро вернусь!

Крикнула нам и понеслась сквозь толпу, легко и грациозно огибая разгоряченные тела, в сторону дриад, сейчас стоящих немного обособленно от основной толпы.

А мы все устремили взор в центр площади, где сейчас и надрывалась Катарина, ярко и красочно живописуя перед толпой мои недавние «подвиги».

— Идем, поприветствуем Катарину! Держитесь за мной.

И я пошел вперед прямо к импровизированному помосту, с которого и разглагольствовала Катарина. В роли помоста выступил самый обыкновенный стол. Более чем уверен, что этот стол вытащили из сгоревшего штаба.

К слову, толпа растекалась перед нами не столько из-за телекинеза, сколько из узнавания. И узнавали отнюдь не меня, я то в доспехах «щеголял». Надо бы еще одеждой подходящей разжиться, а то наголенники поверх джинсов — это даже не смешно.

Самым узнаваемым персонажем в нашей команде была Уля. Объяснять почему можно долго и бессмысленно, но если в двух словах — розоволосая с неуемным характером.

Толпа волновалась, шумела и галдела, взбудораженная ночным пожаром и обрушенными на нее откровениями главной охранницы порядка. Периодически в толпе раздавались лихорадочные выкрики, само собой — в поддержку Катарины и ее «аппарата» по запугиванию и удержанию в узде населения лагеря. Агитаторы ласково называли их Орденом стражи. В первый раз вообще-то слышу. Новое самоназвание что ли?

— Лояльность и система, люди! Вот что отличает и отделяет нас от животных!..

О господи, она опять эту ересь вливает в уши доверчивых людей и существ! А с каким видом она это делает! Высоко вздернутый подбородок, закованная в сталь, но с открытым лицом и горящими глазами! Волевой подбородок и хищный разлет бровей лишь подчеркивали общую картину а-ля «Жанна д’Арк».

Подойдя к «помосту» на расстояние в несколько метров, я недолго думая сформировал Т-горн и, глядя ей глаза в глаза, гаркнул во всю мощь своих легких:

— Катарина!!!

Момент тишины! Никто, повторяю — никто в течении примерно минуты не смел нарушать установившуюся на площади гробовую тишину.

Удивленно хмыкнув про себя, я развеял Т-горн и произнес вполне нормальным тоном:

— Спускайся уже со своего пьедестала. Поговорим.

Говорил я спокойно, равномерно и даже где-то размеренно, вот только каждое мое слово конкретно в данный момент слышали абсолютно все собравшиеся на площади.

— Поджог общественного имущества… — невозмутимо начала Катарина, легко спрыгивая со стола на землю.

Черт, как она это делает? На ней же брони килограмм на тридцать, а то и больше! А она только колени слегка подогнула! Может, дело в копье, которое она удерживает правой рукой? Ностронд придает ей сил? Универсальное, блин, копье.

— Нарушение порядка и нападение на стража. Сопротивление при задержании. Побег из места временного заключения. — каждым своим словом Катарина как будто вгоняла гвоздь в крышку воображаемого гроба. Моего гроба.

Скорее побег из мест не столь отдаленных! Катарина серьезно взялась зачитывать список моих прегрешений? Пытается очернить меня перед остальными жителями лагеря, видимо.

С каждым маленьким шажком в моем направлении, с каждым новым обвинением, количество стражей, стоящих за ее спиной все увеличивалось. Вот я насчитал десяток…второй…и почти довел счет до третьего десятка холуев, как все остановились.

Краем глаза, я также заметил, что и наши ряды пополнились: ведьма Валерия, с невозмутимым лицом и роскошной прической, встала рядом с моими друзьями и отсутствующим взглядом сканировала толпу приспешников Катарины…

Сама же Катарина встала в полуметре от меня, а ее решительно настроенные «сотрудники» окружили наш своеобразный тандем эдаким неровным полукругом.

— Предлагаю разойтись миром. — кратко и достаточно невозмутимо заявил я.

— Сложите оружие и сдайтесь. Тогда и только тогда мы разойдемся «миром». — ответила мне Катарина той же монетой. Мне кажется, ее смущают клинки, висящие в воздухе за моими плечами? Которые, к слову, целили острием прямо ей в лицо.

Средней паршивости предложение, если честно. Катарине однозначно не помешает поработать с маркетологами. Чтобы впаривать всякую чушь наивным обывателям.

— Этого не будет. Катарина, мы же взрослые люди, давай обсудим все по-взрослому. Как минимум, без тыканья друг в друга острыми предметами. — поморщился я, всеми силами стараясь не отступить от испускающего во все стороны Силу Ностронда. Моя новая броня пусть и держала этот пассивный напор Силы (чувствовал я себя вполне нормально, отшатнуться и бежать от этого зловещего артефакта мне не хотелось), но надолго ли?

Начистоту — я совершенно не был уверен в успешном для меня исходе схватки. Шанс есть, но он какой-то до неприличия призрачный! Но отступать сейчас, когда на меня надеются люди и не только они…это равнозначно предательству всех кто доверился мне. Кто поможет дриадам, с их по сути незаконным лишением свободы передвижения? Кто оградит рыжих от преследований по-нордически вспыльчивого Зигги?

— Нам нечего обсуждать. Если тебе нужно напомнить, то… — категоричным тоном прервала меня Катарина.

Пропустив слова Катарины мимо ушей, я в очередной раз провел взглядом по шеренге ее сторонников. Сам не понимая, зачем я это делаю и в чем тут подвох, я повторял это незамысловатое движение глазными яблоками раз за разом, пока наконец до меня не дошло — в определенном месте, шеренга сторонников Катарины, окруживших нас, как будто бы размывается! Там точно кто-то стоит, теперь я отчетливо вижу разрыв в плотной шеренге людей, но я не могу понять кто или что именно там находится!

— … ты меня вообще слушаешь? — с боем прорвался в мое сознание Катаринин голос.

— Нет! — в ярости гаркнул на нее я.

От неожиданности Катарина сделала шаг назад и наклонила копье в мое сторону, затем прошипела не иначе как змея:

— Ты находишься в моем лагере, здесь живут мои люди, так что будь добр подч…

Разозлила меня не столько Катарина, сколько моя неспособность разглядеть нечто за этим мутным покровом и последующая вслед за очередной такой попыткой головная боль! В любом случае, отвечать на заявления Катарины мне не хотелось. Остается только размять плечи, взять в руки клинок и постараться дожить до рассвета.

— Ой ли? — прерывая ход моих отнюдь не радужных мыслей, раздался знакомый голос.

Сухонькая бабушка, с хитрющим взглядом и эскортом в виде двух устрашающих леших — госпожа Азамонда явилась самолично принять участие в народных митингах. Ах да, предположительно, эта самая бабушка является самым настоящим божеством.

Толпа молчаливо расступилась перед истинной хозяйкой здешних мест. С первым словом бабушки Ази, царящая на поляне тишина, как мне казалось, приобрела чуть ли не физическое воплощение.

Двое леших в несколько секунд оттеснили стражей назад, попутно смешав их с толпой. Впрочем, моих друзей тоже отогнали.

— И что мы примолкли? Молодые да горячие, а ума что у тапочков… — встала рядом и принялась отчитывать нас словно неразумных дошколят бабушка Ази. — Один сначала делает, а потом думает. Вторая слишком увлеклась мнимой властью.

— Бабушка Ази… — заикнулся было я.

— А ты мне не бабушкай тут, Артем! Думается мне, что ты забыл свое предназначение. Ты защитник! — подойдя ко мне вплотную, Азамонда ткнула пальцем в мой живот. — Вот и защищай! Ой не думала, что мне придется учить тебя ответственности…

Замечательно, свою порцию нравоучений я получил. И в очередной раз мысленно похвалил себя за предусмотрительность: боевая маска скрывала сконфуженное выражение моего лица, как в общем-то и все остальные эмоции. Удобно, ничего не скажешь.

Если по делу, то от кого я тут, под неуязвимым куполом, их должен защищать, от Катарины или от самих себя или от кого? Непонятно. С момента моего здесь появления не было ни одного нападения (не беря в расчет самого первого нападения)! Повторюсь — ни одного! Либо Азамонда, как сказала бы моя бабуля, дует на воду, обжегшись на молоке… либо она знает то, чего не знаю я. Что-то такое, от чего я бы сразу начал затачивать клинки и перепроверять доспехи.

А что же наша бой-леди? Почему она молчит в тряпочку? На нее как-то совсем не похоже.

— Катарина, Катарина… — повернувшись к вышеозначенной особе, Азамонда горестно покачала седой головой.

Катарина молча покраснела, лишь стыдливо уставившись в землю под своими ногами. В свою очередь, лично я себя таким уж пристыженным не чувствую. Не я начал всю эту нездоровую тему.

— Договоритесь уж-жо меж собой. Мирно. — бросила напоследок госпожа Азамонда и отправилась себе восвояси.

Проводив взглядом Лесную Матерь, я задумчиво хмыкнул и перевел взгляд на своего теперь уже оппонента:

— Как думаешь, получится у нас сработаться?

Смерив меня агрессивным взглядом, Катарина развернулась ко мне спиной и, расталкивая попутно всех встречных, удалилась с площади.

Точно, я же стал свидетелем ее слабости. Наверняка она сейчас думает только о том, как опозорилась передо мной и перед всем лагерем. Так что наша душещипательная беседа откладывается на неопределенный срок. Но она, то есть беседа, состоиться все равно — слишком много Катарина взяла власти. И слишком плохо контролирует своих псов.

Рано или поздно нам придется уладить этот конфликт. Такие люди как Катарина не терпят недосказанностей. И пусть теперь я уверен, что понимаю суть ее претензий — не только пресловутый авторитет вкупе с жаждой власти, но и зачатки ксенофобии (неспроста она использует слово «люди» по отношению ко всем жителям лагеря). Однако, кто сказал, что от моего понимания ситуации нам будет легче договориться?

Народ, до этого момента праздно рассматривающий происходящее на поляне, тут же пришел в движение, разномастные огоньки суетливо засновали туда-сюда, торопясь покинуть площадь — время уже позднее, выспаться все хотят. Тем более, ничего интересного толпе уже не покажут.

К сожалению, в такой толкучке я не смог разглядеть то самое мутное пятно, так взбесившее меня пятью минутами ранее. Не знаю что это и откуда взялось, но до сути я докопаюсь! И кое-какой способ на примете у меня есть, но для осуществления задуманного мне нужна тишина и самый обыкновенный покой. А не вот это вот все.

Выдохнув воздух сквозь сжатые до боли зубы и повернувшись к своим, я жестом показал что все в порядке и махнул рукой в сторону дома.

— П-погодите! Погодите! — до моих ушей донесся заполошный крик.

Повертев головой, я смог зацепить взглядом источник шума. Ого, да это же наш привратник собственной персоной — гоблин Гун!

— Гун, ты чего тут забыл? — удивленно спросил я, поспешно подходя к шумному и в общем-то хаотичному гоблину. — Что-то стряслось?

— Гу-у-унчик, ты как? Трясешься весь! — мимо меня стремительным мангустом проскочила Уля и принялась суетливо осматривать гоблина. — Вроде не ранен. Так что такое то, Гун?

— Там! Тама! — бессвязно бормоча и выпучив на нас глаза, гоблин принялся тыкать в сторону купола.

Переглянувшись с командой,мы дружно кивнули друг дружке, после чего я выпрямился и сказал лишь одно слово:

— Веди.