Телесная психотерапия. Бодинамика

Бодинамическая работа с жертвами нападения и насилия

(Bodynamic analytic work with assault and abuse by Lennart Ollars)

Леннарт Олларс

Перевод с датского на английский Бабетты Ротшильд

Перевод на русский В. Березкиной-Орловой

_________

Как влияет на эффективность терапии жертв нападения/ насилия включение в нее телесной работы? Жертвы насилия или сексуальных домогательств, пытавшиеся проработать свой травматический опыт исключительно вербально часто говорят: «Я знаю, что произошло, я это проговорил, но все равно что-то упущено», «Мне не кажется, что с этим покончено», «Я до сих пор не люблю свое тело», «Я все еще боюсь».

Телесная психотерапевтическая работа с пострадавшими от нападения/насилия обычно приводит к радикальному прогрессу. Прежде всего, клиент ощутит событие насилия более «реальным» — эмоционально и соматически. Позже он/она обнаружит, что, как это ни удивительно, но от этого переживания можно избавиться: чувства могут быть выражены, тошнота и тревога исчезают, живот снова становится спокойным и т. д. Клиент узнает, что телесный опыт можно изменить.

Мы считаем, что нападение/насилие всегда является травматическим «шоком», который ведет к состоянию посттравматического стресса (ПТСР — посттравматическому стрессовому расстройству, см. DSM III) и требует терапевтического вмешательства (см. Jorgensen, 1992).

Прежде всего, я обрисую в общих чертах аспекты терапевтической работы с жертвами нападения/насилия в бодинамической анализе:

• Прежде, чем начнется собственно терапия, необходимо обустроить терапевтическое пространство; должны быть простроены и тщательно оберегаться основы доверия. Это необходимо во всех видах терапии, но особенно в телесной, в которой и риски, и потенциал для роста и изменения неизмеримо больше.

• Полезно, а иногда и необходимо, помочь клиенту понять его собственную личную динамику. Один из путей от стыда и вины к принятию себя идет именно через понимание.

• В бодинамическом анализе мы помогаем клиенту осознать и в ограниченных пределах оживить в памяти событие насилия/нападения. Мы работаем с очень точной и телесно закрепленной реконструкцией и реорганизацией травматической ситуации, делая возможным высвобождение и восстановление запертой физической и эмоциональной энергии. Травма шаг за шагом «растворяется».

• Мы также работаем над восстановлением первичной/«здоровой» ориентировки и двигательных рефлексов, создавая потенциал для телесно закрепленных эмоций и действий, заторможенных в результате травмы.

• В момент нападения/насилия жертвы испытывали гнев и желание отомстить. Эти чувства так и живут где-то внутри них. Мы раскрываем эти чувства и силу, заключенную в них, через осознание, проработку и интеграцию полярностей. Этот процесс часто включает в себя работу с переживанием связанного с нападением/насилием опыта нахождения «вне тела» и, конечно, с «возвращением» в тело и восстановлением идентификации с ним.

• Насилие обычно приводит потерпевшего к принятию одного или нескольких, часто неосознанных, решений. Со временем эти решения должны быть вскрыты и приняты новые.

• Мы работаем с контактом и полем контакта в нескольких измерениях:

— Клиенту необходимо оказать помощь в контейнировании чувств, связанных с ситуацией нападения/насилия.

— Клиент должен иметь возможность поделиться с другими людьми тем, что с ним произошло на самом деле (мы называем это «разделением опыта реальности»). Часто ни семья, ни друзья потерпевшего не «видят» и не понимают того, что же именно случилось.

— Терапия должна включать в себя оказание помощи, которой так не хватало в ситуации нападения/насилия.

— Терапия должна включать в себя осознанную работу по восстановлению конструктивных отношений с другими людьми, например, создание основы для постепенного выстраивания доверия к Хорошему отцу/мужчине и/или матери/женщине, друзьям, которые верят и поддерживают и т. д.

— Этот последний аспект особенно важен при работе с сексуальным насилием и инцестом. В этом случае важно работать с терапевтами обоих полов.

• Если клиент не сам подвергался нападению/насилию, а был его свидетелем, это создает дополнительную специфику ситуации. Здесь необходимо работать со стыдом, который развился вследствие бессилия и невозможности предотвращения случившегося. Клиенту необходима помощь в принятии своего бессилия и прощении себя за это.

• Ну и, наконец, необходимо работать с развитием понимания того, что насилие может произойти. Эта работа включает в себя помощь клиенту в нахождении разумного баланса в его/ее жизни между способностью оценки ситуации и реалистичной степенью недоверия/веры в потенциал и ценность человеческих отношений.

Многие из этих аспектов бодинамической терапии жертв насилия будут раскрыты в данной статье. Ни один из аспектов не является приоритетным, они не выстраиваются в хронологической последовательности, все связаны между собой и частично накладываются друг на друга. От сессии к сессии фокус терапии меняется. Ниже приводится диаграмма, показывающая связь описываемых аспектов терапии на практике.

Диссоциация является обычным защитным механизмом после пережитого нападения/насилия. Все терапевты знакомы с потерями памяти и отрицанием реальности травмы, наступившими вслед за насилием. Чем раньше произошло событие, тем более амбивалентным или возможно даже идеализированным представляет жертва свое детство, и тем более трудным становится процесс припоминания. Также обычным является воспоминание самого события при диссоциировании эмоций, влияния и последствий происшедшего. Человек может ясно вспомнить неудавшееся изнасилование, групповое нападение, инцест или инцестуозные отношения, но эти воспоминания не будут окрашены эмоционально и не будут сопровождаться физическими ощущениями.

Включение в работу тела — осознавание, восстановление ориентировки, реконструкция

Для того, чтобы помочь клиенту осознать и реконструировать ситуацию нападения/насилия, мы используем технику телесного осознавания, прося его принять то же положение тела, что и в травматической ситуации. Мы проявляем очень детальное внимание к положению тела и позе и продвигаемся медленно, шаг за шагом, тщательно соотносясь с готовностью клиента. В то же самое время мы реорганизуем опыт клиента, помогая ему сейчас реагировать по-другому, адекватным, «здоровым» образом. Реорганизация в ходе реконструкции является существенным принципом работы, необходимым для избегания повторения травмы в кабинете терапевта. Терапия «меняет» внутренний опыт на такой, который мог бы быть пережит, если бы подоспела соответствующая помощь или клиент сам смог бы среагировать по-другому.

Точная работа с телом ведет к реорганизации и «облегчению». Например: при определенных положениях тела в ситуации нападения/насилия определенные мышцы напряжены, движения ограничены, дыхание останавливается. Реконструкция этого положения тела помогает клиенту осознать его психофизические защитные паттерны, активизированные нападением. Прояснение деталей напряжения и блоков создает потенциал для сегодняшнего, здорового соматического ответа. Обращение внимания на то, где и как была остановлена реакция в теле, позволяет реакции завершиться в настоящем времени.

Восстановление ориентации и двигательных рефлексов

Обычно у пострадавших от нападения/насилия людей нарушается инстинктивный ориентировочный рефлекс: например, после нанесенного жертве удара, напрягаются некоторые мышцы горла, шеи и вокруг глаз. Если это напряжение не будет высвобождено, способность потерпевшего к ориентировке уменьшается. Поэтому мы систематически работаем над восстановлением навыков ориентировки. Своим пониманием влияния шокового/посттравматического стресса на базовые телесные рефлексы мы во многом обязаны работам Питера Левина.

Подобным же образом после травмы нарушается работа двигательных рефлексов, особенно, если движения жертвы были ограничены. Например, если человек был связан или его насильно удерживали, могут пострадать импульсы к тому, чтобы вырваться и убежать. В этих случаях необходимо восстановить работу этих защитных рефлексов. В частности, мы особым образом работаем над восстановлением рефлекса убегания (см. Jorgensen 1992).

Проработка и интеграция полярностей

В результате насилия и сексуального надругательства в потерпевших поселяется не только тревога, покорность и тенденция к сдаче позиций, но и неистовая ярость. Именно не взрослый, контейнированный гнев, а безграничная, страстная ненависть с желанием сокрушить, убить, уничтожить.

«Степень ярости обычно соответствует степени жестокости насилия. При этом часто желание отомстить также пугает пострадавшего, как и сама ситуация нападения/насилия. Проработка этих чувств является ключевым шагом в выведении потерпевшего из роли жертвы.

Полезной и необходимой является проработка гнева на телесном уровне. Необходимо найти соответствующее гневу движение — удары ногами, пинки, битье и т. д. — и осуществить это движение в хорошо структурированной обстановке, включающей в себя эмоциональный контакт и принятие со стороны терапевта. Мы уж не говорим о том, что необходимым условием для осознавания и высвобождения этого гнева является безопасная терапевтическая структура, чему обычно нет места в повседневной жизни клиента. Структура и безопасность необходимы также для того, чтобы клиент «отважился» работать с этими чувствами. Работа по высвобождению и интеграции гнева должна осуществляться медленно и постепенно, небольшими шагами во избежание переполнения и перегрузки этим чувством клиента и нанесения вреда его эго или концепции себя.

Часть этого гнева — следствие шока. Одной из двух возможных реакций на опасность является бегство, другой — борьба/нападение. Таким образом, одной из причин появления непримиримого гнева является тот факт, что он — биологический ответ организма на опасность (см. Jоrgensen, 1991; Levine 1990/91).

Восстановление потенциала для контакта, эмоций и действий

Эта сторона соматической работы с жертвами нападения/ изнасилования в равной степени важна, что и описанные выше. Пострадавшие часто отказываются от «здоровья», счастья, страстного желания жить и т. д. Эти чувства прячутся «под» или «за» их травматическим опытом. Например, после уличного нападения у человека могут полностью или частично пропасть любопытство и желание исследовать город. После изнасилования часто уменьшается или пропадает совсем желание прикосновения и удовольствие от собственной сексуальности. Мы не считаем, что терапия завершена до тех пор, пока желание, счастье, любознательность и другие ресурсы, «лежащие за» травматическим эпизодом не раскрыты и не присвоены клиентом вновь. В восстановлении этих эмоций и их телесного выражения неоценимую роль играет точная телесная психотерапевтическая работа.

Примером этой фазы терапевтической работы являются вопросы: В каком точно месте и какое именно прикосновение приятно? Где и как вы ощущаете желание? От какого прикосновения вы чувствуете небольшую тревогу? Как вы чувствуете и выражаете эти нюансы? Иногда восстановление и ощущение желания физического контакта может переживаться пострадавшими как гораздо более пугающий опыт, чем размышление о прошлой травме. Ноя повторю, что необычайно важно помочь клиенту восстановить удовольствие от собственного тела. Безусловно, выбирать, как жить и как взаимодействовать с другими, предстоит клиенту, но терапевт должен помочь ему, как в разрешении прошлых проблем, так и восстановлении потенциала для будущей жизни и контактов.

Решения

На этой фазе направление работы определяется принятыми в ответ на травму решениями. Если не раскрыть и не проработать обычные для данных случаев решения, например: «Я никогда больше не потеряю контроля в сексе», «Опасно быть счастливой», «Если я проявлю свою сексуальность, меня изнасилуют», они будут серьезно ограничивать жизнь клиента. Даже в большей степени, чем видимые следствия самого изнасилования.

Терапевтическое пространство

Вне зависимости от используемого метода психотерапии чрезвычайно важными являются особенности поля контакта между терапевтом и клиентом: степень доверия, кто за что отвечает, что «о’кей» и что «не о’кей» и т. д. В телесной психотерапии эти вопросам уделяется особое внимание. Например: лежит или сидит клиент, какое положение занимает терапевт, какова дистанция между ними, где и как можно прикасаться к клиенту и т. д.

Проще доверять терапевту, который всегда сидит в кресле на одном и том же расстоянии от клиента. Доверять терапевту, который может к вам прикоснуться гораздо труднее. Клиенту в телесной терапии приходится при поддержке терапевта изучать нюансы в ощущениях безопасности, удовольствия, того, что хорошо, что опасно, приятно или пугает.

В бодинамическом анализе мы много работаем с полем контакта и считаем это особенно важным в терапии жертв нападения/изнасилования, поскольку в этих случаях мы всегда имеем дело с вторжением в телесные границы. Клиент, который прежде чувствовал себя в абсолютной безопасности, сидя в 6 футах от терапевта, может вдруг почувствовать облегчение, ретировавшись на расстояние 15 футов и закутавшись в одеяло. Клиент, который никогда не позволял прикосновений, может точно распознать, какой вид физического контакта приятен и дает ощущение границ, а какой наоборот. Внимание к физическим аспектам поля контакта позволяет достичь больших оттенков и глубины терапии.

Ясные и невыраженные границы

В бодинамическом анализе считается само собой разумеющимся, что за терапевтические границы несет ответственность терапевт. Надругательство над ребенком и, в особенности, инцест, полны манипуляций, соблазнения и деструктивного симбиоза: «Тебе приятно, не правда ли?», «Это наш секрет», «Ты ведь знаешь, как мама плохо со мной обращается» и т. д. При сексуальном насилии над подростком или взрослым человеком также происходит вторжение в границы. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы терапевт ясно сообщал клиенту об уважении границ и брал на себя ответственность за сохранение здоровых границ.

К сожалению, всем нам известны клиенты, вовлеченные в сексуальные отношения со своими терапевтами. Обычно это клиенты, имеющие в своей личной истории случаи вторжения в их границы. Такому поведению терапевта нет извинения, несмотря на его объяснения, что взрослый человек (клиент) сам отвечает за себя. Терапевт, вступающий в сексуальные отношения с клиентом, участником воркшопа или студентом чудовищно рискует повторением и закреплением у клиента опыта нападения, насилия и инцеста. Именно под этот тип вторжения подходит описание клиентами «терапевтического инцеста». К счастью, соблюдение сексуальных границ является этическим правилом многих психологических ассоциаций. Надеемся, это поможет. А пока это все еще происходит, давайте открыто говорить с коллегами об ответственности терапевта за сохранения терапевтических границ.

Я очень рекомендую замечательную и ясную статью Clover Southwell о сексуальных границах в терапии. В ней говорится о том, что в терапии необходимо заботиться и о признании ценности сексуальности как одного из богатейших жизненных ресурсов, и о сохранении сексуальных границ в терапевтических отношениях.

Свидетели реальности

Одним их побочных эффектов сексуального насилия и инцеста является создание различных табу и сопровождающие их молчание и секретность. Это очень затрудняет полное осознавание жертвой факта, что насилие действительно произошло. Проводя бодинамический анализ, мы просим клиента пригласить на терапию друзей. Они расширяют поле контакта клиента, являются свидетелями и поддержкой в его осознании реальности насилия и помогают ему в проработке травмы.

Получение помощи, которая должна была бы быть получена

Если нападение/насилие было совершено, это означает, что жертва не смогла самостоятельно защитить себя или убежать, и что никто не помог ей сделать это. Мы признаем, что с насилием нельзя справиться в одиночку, особенно ребенку. Введение в терапию «помощи», например, одного или нескольких взрослых, которые должны помочь ребенку (или взрослому) и поддержать его, необходимо для реорганизации и развития здорового «запечатления» ситуации. Поэтому мы часто используем в терапии одного или более «помощников». Их роль может заключаться, например, в отталкивании насильника, выкрикивании «стоп» и т. д. Опыт получения помощи дает потерпевшим возможность реагировать здоровым образом (разрывать веревки, убегать) и служит основой для построения доверия другим людям в сегодняшней жизни клиента. Нас вдохновил на использование свидетелей и помощников в терапии американский телесный психотерапевт Эль Пессо.

Репэрентинг[24] — восстановление доверия

В чрезвычайных случаях, например, при повторяющемся сексуальном или физическом насилии над детьми, жертва, можно сказать, пережила двойное предательство — от самого насильника одного пола (например, отца) и от потенциальных помощников обоих полов (например, матери и/или других членов семьи), которые не пришли на помощь. В таких случаях мы считаем полезным для клиента и необходимым для полного восстановления доверия работу с терапевтами обоих полов. Клиент может закончить работу с терапевтом одного пола и продолжить с терапевтом другого пола или проходить терапию у одного из них и иметь периодические сессии с другим, возвращаясь затем к первому.

Другой возможностью работы являются группа или воркшоп с двумя терапевтами, мужчиной и женщиной. Терапия в таком формате имеет много преимуществ, в том числе возможность работы в парах с такими же участниками. Участники в таких группах могут говорить о пережитом нападении/насилии, не переживая катастрофы от раскрытия своей тайны в социуме.

В случаях, когда насилие произошло в детском возрасте, терапия должна включать в себя репэрентинг, длительное восстановление доверия как к мужчинам, так и к женщинам, вне зависимости от пола обидчика. Ребенок пережил двойное предательство, если его отец, например, совершал инцест, а мать «игнорировала» сам инцест или реакции ребенка. Следовательно, для восстановления доверия, необходима работа терапевтов и помощников обоего пола.

Нападение/насилие — часто только часть проблемы

В жизни человека возможен единичный случай нападения/насилия: например, женщина была изнасилована, мужчина на отдыхе был избит шайкой хулиганов. Однако гораздо чаще жертва переживает несколько таких ситуаций. Одно насилие делает пострадавшего уязвимым для следующих.

Есть дети, которые после нападения/изнасилования получили от семьи все виды поддержки, о которых только можно мечтать. Но, к сожалению, более распространены случаи, что детей, посылавших сигналы о помощи, просто «не видели». Взрослые не могли или не хотели видеть и слышать крики о спасении.

Такие ситуации показывают, что задолго до происшедшего насилия в семье существовали дисфункциональные паттерны взаимодействия. «Здоровые» родители распознают, что с ребенком что-то не так. В семьях, в которых не видят проблем, возникших вследствие насилия над ребенком, обычно не видели и многих других его проблем и потребностей. За 268 историей нападения/насилия часто лежат эмоционально бедные взаимоотношения в семье, с различными другими видами предательства и пренебрежения. Игнорирование и отсутствие заботы часто скрыты за идеализированным фасадом. Поэтому часто необходимо расширить сферу психотерапевтической работы, что удлиняет процесс, но не делает его невозможным.

Понимание — управление собственной историей

Полезно поддерживать клиента в изучении динамики его развития и понимании того факта, что его детство и взрослая жизнь взаимосвязаны и что они определяют его сегодняшнюю силу, проблемы и чувство собственной ценности. Для жертв нападения/изнасилования характерны переживания чувства неполноценности и стыда, они испытывают трудности в установлении ограничений и удержании границ к контакте с другими людьми, легко признавая потребности других людей более важными, чем свои собственные. Когда клиент постепенно понимает и принимает, что такие его реакции являются результатом, например, повторявшегося насилия, ему становится легче перейти от самоосуждения к самопринятию. Понимание не может заменить телесного закрепления и работы с эмоциями, но оно является частью когнитивного контейнера, что помогает проработке и делает возможным создание у клиента нового представления о себе.

Данная статья начиналась с обзора основных аспектов терапевтической работы с жертвами нападения/насилия. Каждый из аспектов прорабатывается к ходе терапии не единожды. Однако на определенных стадиях работы одни темы являются более важными, чем другие. Я заканчиваю статью рисунком, на котором перечисленные аспекты работы выстроены в хронологическом порядке.

Основные направления терапевтической работы с жертвами насилия

_{РЕКОМЕНДОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА}

_{American Psychiatric Association. DSM-IVDiagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders Fourth Edition (Washington, DC.: American Psychiatric Association, 1994).}

_{Bloch, G., Ph.D. (1985). «Body and Self: Elements of Human Biology, Behaviour, and Health» (William Kaufmann, Inc., California, USA).}

_{Famularo, R., M.D., Kinscherff, R., Ph.D., & Fenton, T., Ed.D. (1991). «Post-Traumatic Stress Disorder among Children clinically Diagnosed as Borderline Personality Disorder». The Journal of nervous and Mental Disease, Vol. 179, No.7.}

_{Heins, Т., Gray, A., & Tannant, M. (1990). «Persisting Hallucinations Following Children Sexual Abuse». Australian and New Zealand Journal of Psychiatry, Vol. 24.}

_{Herman, J., M.D. (1992). «Trauma and Recovery». Basic Books, USA.}

_{Herman, J., M.D. (1990). «Borderline Personality Disorder: a Post-Traumatic Stress Disorder». Conference on Borderline Personality Disorder: Diagnosis, Etology and Treatment, Amsterdam.}

_{Jorgensen, S. (1992). «Bodynamic Analytic Work with Shock/PostTraumatic Stress». Energy & Character 23(2). См. в настоящем сборнике статей (прим. редактора).}

_{Levin, P., Ph.D. (1992). «The Body as Healer: Transforming Trauma and Anxiety». Unpublished book manuscript.}

_{Marcher, L., & Levin, P., Ph.D. (1992). «Developmental and Shock Trauma». Body-Psychotherapy of the Art of Contact. Verlag B. Maul, Berlin, Germany.}

_{Ollars, L. (1995). «Bodynamic Analytic Work with Assault and Abuse». Energy & Character 25 (1).}

_{Ornstein, R., & Thompson, R. (1986). «The Amazing Brain». Houghton Miffin, USA.}

_{Rothschild, B. (1993). «А Shock Primer for the Body-Psychotherapist», Energy & Character 24(1).}

_{Scrignar, C.B., M.D. (1988). Post-Traumatic Stress Disorder: Diagnosis, Treatment and Legal Issues. Bruno Press, Louisiana, USA.}

_{Watson, Paddy Burges, MRC Psych. (1989). «А Tormented Mind: clinical and Theoretical Implications of Overwhelming Life Events». Australian and New Zealand Journal of Psychiatry, Vol. 23.}

_{Wiepkema, P.R. (1990). «Stress: Ethological Implications». Psychobiology of Stress. Kluwer Academic Publishers, the Netherlands.}

_{Wiepkema, P.R., & Schouten, W. (1992). «Stereotypes in Sows during Chronic Stress». 2^nd European conference on Traumatic Stress, Psychotherapy and Psychosomatics, Vol. 57.}