Телесная психотерапия. Бодинамика

Структура характера и шок

(Character Structure and Shock by Steen Jorgensen)

Стин Йоргенсен

Перевод на английский Кэтрин Махаффи

Перевод на русский К. Герчиковой

_________

В бодинамическом анализе выделяются два фактора, влияющие на развитие личности и способность человека справиться с жизненными трудностями.

Первый фактор — это травмы развития. В процессе взаимодействия ребенка с родителями, сиблингами и другими значимыми людьми в раннем детстве и, позже, общения со сверстниками, с взрослыми людьми за пределами семьи и различными общественными организациями, формируются определенные паттерны поведения — структуры характера. Травма развития может произойти, когда ребенок встречается с противодействием или неблагоприятным влиянием окружающей среды. В результате травмы развития ребенок оказывается ограниченным в использовании некоторых из структур своего характера. Во взаимодействии с другими людьми он часто вынужден использовать ранние или поздние позиции этих структур.

Структуры характера оказывают влияние на переживание жизненного опыта и поведение взрослого. Некоторые люди в основном испытывают влияние нескольких структур характера, другие — большого их числа. Ригидное и неосознанное использование этих структур приводит ко многим трудностям в общении с другими людьми. Психотерапия травм развития в бодинамике направлена именно на работу со структурами характера.

Второй фактор — травмы жизненных кризисов и шоковые травмы. В периоды детства, взросления и во взрослой жизни с людьми происходят различные события, которые приводят к изменениям в их жизни. Мы бы сказали, что человек проходит жизненные кризисы. Во многих случаях такой кризис разрешается успешно, человек получает некоторый важный опыт и интегрирует его. В других случаях происходит только частичное разрешение кризиса и интеграция опыта. Реакции и решения, связанные с этим опытом, продолжают оказывать влияние на человека и его поведение, даже если событие, спровоцировавшее кризис, имело место много лет назад. Мы называем это травмой жизненного кризиса. Последствие такой травмы — наличие некоторого уровня остаточного стресса в системе. В зависимости от уровня стресса, посттравматическое состояние либо остается незамеченным, либо диагностируется как посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР).

Можно говорить об особой форме травмы жизненного кризиса, когда она сочетается с шоковой реакцией или провоцируется травматическим событием, которое вызывает шоковую реакцию.

Мы говорим о шоковой травме, когда человек имел шоковую реакцию на травматическое событие:

— которое представляло угрозу для жизни (или было воспринято клиентом как таковое);

— которое не было проработано или не было возможности для проработки, использующей механизмы Эго и биологические рефлексы ориентировки, борьбы и бегства;

— когда клиент, напротив, реагировал на уровне примитивного инстинктивного поведения (застывание и другие биологические реакции, происходящие без участия коры головного мозга), одинакового у человека и животных (Jergensen, 1992).

Человек, имеющий в своем опыте шоковую травму, всегда сохраняет определенный уровень остаточного стресса. В Психиатрической диагностической системе шоковые травмы включены в раздел ПТСР (Американская психиатрическая ассоциация, 1987). Понятие «шоковая травма» часто включает травму жизненного кризиса, однако важно проводить между ними различие, поскольку, исходя из нашего опыта, при работе с этими типами травм должны применяться различные психотерапевтические процедуры.

В начале бодинамического анализа клиент предъявляет те трудности и проблемы, которые он переживает в настоящий момент своей жизни. Мы начинаем психотерапевтические отношения с интервью, в котором нас интересует не только настоящее клиента, но и его прошлое. Далее проводится физический диагностический тест, в основе которого лежит мышечная реакция на пальпацию. Эта реакция регистрируется с использованием девяти категорий оценки.(четырех уровней мышечного гиперотклика, нейтральной реакции и четырех степеней мышечного гипоотклика). Результаты теста отражаются на диаграмме человеческого тела, на которой каждый мышечный ответ представлен на соответствующей анатомической позиции системой разноцветных линий и точек. Полученная диаграмма называется картой тела (Rothschild, 1989).

Используя материал диагностического интервью, карты тела и описания клиентом своих проблем, бодинамический аналитик формирует гипотезу об источниках прошлых и настоящих проблем клиента и о его ресурсах на настоящий момент. Первопричины его проблем обнаруживаются при анализе процесса развития характера человека и неразрешенных травм жизненных кризисов и шоковых травм.

Следующие разделы статьи касаются опорных точек бодинамического анализа при работе со структурами характера (травмами развития), травмами жизненных кризисов и шоковыми травмами. Описывая общие соображения относительно работы с этими типами травм, я рискую составить у читателя впечатление, что бодинамическое аналитическое лечение представляет собой только техническую процедуру. В большинстве случаев это далеко от истины. Любая психотерапевтическая работа проходит в рамках межличностного взаимодействия терапевта и клиента, в которых имеет место перенос. В то же время, в целях оптимального разрешения трудностей клиента, терапевт обязан учитывать (и признавать) диагностические соображения и следовать терапевтической модели.

В бодинамическом анализе мы выделяем семь стадий развития личности, каждая из которых характеризуется центральной жизненно важной темой.

Человек развивается и проявляет определенные личностные черты на каждой стадии развития. Мы называем паттерны переживания и поведения, типичные для каждой стадии, структурами характера. На каждой из стадий развития поведение человека можно охарактеризовать при помощи одной из трех позиций: ранняя позиция, характеризующаяся смирением, покорностью и отказом от деятельности; поздняя позиция, ограничивающая и сдерживающая возможности взаимодействия; и здоровая позиция, в которой интегрированы различные паттерны переживания и поведения, связанные с жизненно важной темой данной стадии (Bentzen, М., S. Jorgensen, & L. Marcher, 1989).

В идеальном варианте здорового развития человек прошел бы все три позиции на каждой из семи стадий развития, и, таким образом, в его распоряжении были бы все возможные структуры характера. На практике же развитие очень немногих людей идет по этому оптимальному пути. Если человек встречается с противодействием окружающей среды, он будет бессознательно ограничивать себя, используя определенные структуры характера в ущерб другим, которые в результате не будут развиты в полной мере. Следовательно, люди чаще всего испытывают влияние тех структур характера, которые они обычно применяют при взаимодействии с окружающими.

Структура характера включает паттерны переживания и поведения, которые человек использует при выстраивании контакта с другими и самим собой, включая способы защиты. Соответствующие психологическому паттерну физические напряжения в теле проявляются в форме гипер- и гипореактивности мышц.

В бодинамическом анализе мы рассматриваем структуры характера как интегрированные части структуры личности. С нашей точки зрения, целью психотерапии является научить клиента свободно выбирать, какую из структур характера он хочет применить в определенной ситуации, а не заставить его отказаться от использования всех структур.

Описания центральных тем и паттернов взаимодействия, характерных для различных структур характера, можно найти в статье Bentzen, М., S. Jorgensen, & L. Marcher (1989). Работу со структурами характера мы часто начинаем с конкретных ситуаций из детского опыта взаимоотношений клиента с родителями. Работа с отдельными фрагментами опыта является важным элементом в нашем направлении психотерапии. Наиболее значимые изменения происходят, когда клиент становится способным узнавать и разрешать свои структуры характера в тот момент, когда они проявляются в его повседневной жизни и в отношениях переноса с терапевтом. Психотерапия проблем характера (особенно в случае первых пяти структур, до 6 лет) требует установления отношений переноса между терапевтом и клиентом, проработка которых является одновременно и работой со структурой личности.

В течение последних 10 лет в рамках бодинамического анализа были сформулированы некоторые основные положения для работы с различными структурами характера. Далее я представлю некоторые наиболее важные из них. Я буду говорить только о ранней позиции (позиции смирения и отказа) и поздней позиции (сдерживающей и контролирующей) каждой из структур характера. Очевидно, что нет смысла работать со здоровой позицией, которая, разумеется, будет включена в работу как ресурсная, и ресурсами которой терапевт поможет клиенту пользоваться.

Структура Существования (2 триместр беременности — 3 месяца после рождения). Две позиции структуры существования в большей мере противоположны друг другу, чем позиции остальных структур, поэтому и методы работы с этими позициями очень разные. Общее для работы с обеими позициями — важность повышения телесного осознавания клиента. Это способствует развитию когнитивного осознавания, а также способности контейнировать энергию, чувства, и эмоции.

Важно, чтобы в процессе работы с ранней позицией, ментальной структурой существования, клиент постепенно научился чувствовать эмоции и справляться с тревогой, которую вызывает у него эмоциональный контакт. Терапевт принимает мысли и представления клиента, и таким образом постепенно выстраивает его способность переживать значимые эмоции и находиться в эмоциональном контакте.

Напротив, при работе с поздней позицией, эмоциональной структурой существования, клиент должен постепенно научиться понимать причинно-следственные связи и справляться с тревогой, которую провоцирует сепарация. Терапевт принимает сильные чувства клиента и его реакции с пониманием. Нужно учитывать, что рациональный уровень понимания редко оказывает влияние на человека, поведение и переживание которого основаны на эмоциональном способе восприятия. Следовательно, именно на основании эмоционального контакта, терапевт развивает у клиента понимание сути его взаимодействий с людьми, которые оказывают на него сильное эмоциональное воздействие.

Структура Потребности (1 месяц — 1,5 года). Общим для ранней и поздней позиций структуры потребности является неспособность клиента быть в контакте со своим телом, осознавать его потребности. Часто, кроме того, у клиента недостаточно физической или психической энергии. Физические упражнения, включающие сопротивление давлению, часто используются в таких случаях для того, чтобы укрепить телесную осознанность клиента.

В работе с позицией отчаяния структуры потребности клиенту необходимо накопить некоторый опыт принятия чего-либо от других и переживания значимости такого опыта. Когда будет выстроена его способность получать, он сможет начать просить и требовать что-то для себя. Возможно, ему придется сначала упражняться в этом с терапевтом, прежде чем он сможет сделать это в реальной жизни. Клиент не сможет почувствовать боль и гнев из-за того, что он не получил желаемое, пока не разрешит себе принимать и не почувствует, насколько это для него важно.

Для позиции недоверия структуры потребности характерно прямо противоположное. Клиент, который ограничен данной позицией, не способен принять что-либо от другого человека до тех пор, пока не будут хотя бы частично проработаны его сильная горечь, гнев и печаль, которые он чувствует, когда не получает желаемого автоматически, не прося об этом. Клиенты, застрявшие в позиции недоверия, чувствуют мощный протест против того, чтобы попросить что-нибудь для себя, из-за накопленного опыта неудовлетворения их потребностей. В то же время, чувство безысходности, свойственное человеку в этой позиции, не дает ему принять то, чего он сам не просил. Если то, что ему предлагают не совсем точно отвечает его потребности, он почувствует, что опять, как обычно, получил не то. Разумеется, шансы догадаться, что конкретно ему нужно, невелики. В случае, если другому человеку это все же удастся, клиент, скорее всего, примет подарок как должное, не оценив проявленной заботы.

Структура Автономии (8 месяцев — 2,5 года). Для обеих позиций структуры автономии важно получить опыт переживания ответственности за самого себя и свою жизнь. По этой причине открытые или скрытые конфликты за власть между терапевтом и клиентом в этой позиции могут стать более интенсивными. В то же время, терапевтические изменения для этих клиентов возможны только в том случае, если они хотят исследовать и примириться со своим сознательным или неосознанным стремлением доминировать и контролировать все обстоятельства своей жизни. В обоих случаях терапевту очень важно иметь четкий терапевтический контракт и ясную договоренность о содержании и целях работы с клиентом, и не вовлекаться в борьбу за власть.

Клиент со структурой невербального изменения деятельности избегает неприятных элементов опыта и воспоминаний, вытесняя их. Образовавшаяся таким образом в памяти пустота в то же время является реальной и представляет собой способ избегания продолжения деятельности. Данная структура развивалась, когда поведение ребенка зависело от внешних стимулов, и прежде, чем его речь была полностью развита или достаточно дифференцирована. Таким образом, в соответствии с терапевтическим договором, терапевту важно исследовать это ощущение пустоты вместе с клиентом в поиске вытесненного содержания.

Это также необходимо для того, чтобы поддержать клиента в его первых попытках испытывать, выражать и контейнировать эмоции. Важно, чтобы он переживал эти эмоции как свои собственные, и был способен нести ответственность за них вне зависимости от реакций окружающих. Терапевт должен помочь клиенту связать происходящее в процессе терапии и в его реальной жизни. К примеру, полезно задавать ему «домашние задания», и обязательно спрашивать клиента о том, какие важные события произошли в его жизни со времени предыдущей сессии. Клиентам с такой позицией характера сложно испытывать чувство привязанности к другому человеку, и, конечно, это влияет на их контакт и отношения переноса с терапевтом.

В структуре вербального изменения деятельности клиент избегает чувствовать и распознавать свои собственные эмоции, активно и вербально изменяя предмет разговора. Он боится связывать себя обязательствами; ситуация, в которой он вынужден просить о помощи, кажется ему опасной и угрожающей; и у него есть сильное сознательное и бессознательное сопротивление манипуляции. Поэтому люди с сильно выраженными паттернами данной позиции редко приходят в психотерапию, если их не принуждают к этому, или, по крайней мере, приходят с другим запросом.

Основная трудность терапевта в работе с клиентом с этой позицией состоит в том, что клиент меняет тему разговора, как только неприятные чувства начинают приходить в сферу осознания. В работе с этим паттерном крайне важно, чтобы клиент осознавал свои чувства, и в начале именно терапевт должен направлять клиента, чтобы он продолжал работать с затронутой проблемой. Делать это, не вовлекаясь в борьбу с клиентом за контроль над процессом, главная терапевтическая задача в работе с данной позицией.

Установление четких условий терапевтического договора и выбор направления работы — наиболее важная часть работы со структурой автономии. Если терапевт спрашивает клиента, над чем тот сегодня хотел бы поработать, клиент часто предлагает два возможных варианта, но не может выбрать между ними. В случае, если терапевт сделает выбор за него, клиент избегает ответственности и чувствует себя в праве не включаться в полной мере в процесс терапии. Если же терапевту удается привести его к необходимости совершить выбор, клиент может предложить два различных подхода к проработке данной проблемы и т. д. Может показаться, что, если в терапии имеет место постепенное установление договоренностей и постоянный процесс совершения выбора, собственно работы не происходит, однако это не так.

Структура воли (2–4 года). Под влиянием структуры воли клиентам сложно координировать свои усилия с усилиями других людей при выполнении какой-либо коллективной деятельности. Следовательно, чрезвычайно значимым элементом работы терапевта с обеими позициями этой структуры является работа с вербальным и физическим самовыражением клиента в присутствии других людей.

Клиенту со структурой воли, направленной на самопожертвование (принесение себя в жертву), трудно делать что-то для себя лично, в соответствии со своими желаниями, и терапевт должен подталкивать его к этому. Клиент испытывает сложности, когда ему нужно сделать выбор или планировать наперед, ему необходимо руководство в области планирования. Он нуждается в помощи для того, чтобы принять тот факт, что, делая выбор, необходимо отвергнуть другой вариант. Ему сложно справиться с амбивалентными эмоциями; ему нужна помощь, чтобы научиться выдерживать их. Описываемая позиция складывается в том возрасте, когда развивается способность ребенка различать реальный мир и мир фантазий. Его способность разделять мысли и действия, отделять себя от другого на этой стадии развита еще не полностью. Для данной позиции важно развивать осознавание в этой области. В такой работе мы используем специальную модель коммуникации, которую мы называем модель Bodyknot[18]. Эта модель систематизирует соматические основания осознавания себя и других. Часто клиенты фиксируются на структуре самопожертвования в результате слишком сильных наказаний со стороны родителей или гиперопекающего стиля воспитания. В этих случаях тем более важно, чтобы клиент разрешил свои отношения со значимыми в его детстве людьми.

Клиент со структурой воли, направленной на формирование оценки и осуждение других в большей мере способен действовать в соответствии со своими желаниями. Его проблема состоит в том, что, несмотря на то, что он может предпринимать некие действия независимо, он не может соотносить свои намерения с планами других людей. В этом случае важно, чтобы терапевт смог адекватно ответить на проявления силы клиента своей силой, давая при этом клиенту возможность почувствовать, что во время активного исполнения своих желаний он может оставаться в контакте и согласии с другим человеком. Под влиянием этой позиции клиенты проявляют характерное стремление выражать свое неудовольствие в безличной форме, часто в форме саркастических или унижающих ремарок, а не четко сформулированных пожеланий, адресованных другому человеку. Терапевту важно конфронтировать с этим паттерном и поддерживать клиента в том, чтобы он прямо и энергично выражал свои желания.

Структура любви/сексуальности (3–6 лет). Клиенты со структурой любви/сексуальности испытывают трудности в области романтических отношений, сексуальности и интимного контакта. Терапевт, работающий с таким клиентом должен быть человеком, определившимся в сфере близких отношений и в своей собственной сексуальности, и обязан установить недвусмысленные сексуальные границы между собой и клиентом. Сексуальный контакт между терапевтом и клиентом еще глубже зафиксирует клиента в этой структуре. Этого НЕ ДОЛЖНО случиться. Клиент нуждается в том, чтобы терапевт повел себя с ним таким образом, как его родители на самом деле должны были бы вести себя с ребенком: принимая его любовь и сексуальность и, в то же время, устанавливая и сохраняя четкие сексуальные границы. В работе важна направленность на осознавание различия между нейтральным и сексуализированным контактом, поскольку клиенты с проблемами в этой структуре не имеют четкого представления о сути этого различия.

Если клиент воспринимает происходящее и действует из романтической позиции данной структуры, в процессе терапии он будет влюблен в терапевта. Клиенту необходимо, чтобы в контакте с ним терапевт удерживал четкие границы, а также способствовал осознаванию клиентом наличия в его поведении элементов флирта. В работу с этой позицией включены как отношения переноса с терапевтом, так и отношения кли ента с его отцом и матерью (и другими значимыми людьми, которые сыграли роль в развитии этой позиции).

Если клиент фиксирован на соблазняющей позиции данной структуры, он попытается обольстить терапевта для того, чтобы установить с ним контакт. Неудачная попытка терапевта простроить четкие сексуальные границы может стать катастрофой — многие клиенты, у которых данная структура доминирует, испытали сексуальное насилие или были жертвами инцестуозного поведения со стороны одного или обоих родителей. Работа с отношениями переноса, а также с отношениями клиента с его родителями, являются наиболее существенными элементами такого терапевтического процесса.

Структура мнений (5–8 лет). Клиенты со структурой формирования мнений имели проблемы во взаимодействии и установлении контакта в возрасте, когда ребенок учится формулировать и выражать свое мнение, осваивает правила социального взаимодействия и исследует различия и сходства функционирования таких сообществ как его собственная семья, другие семьи, школьная организация и группа сверстников. Таким образом, важно, чтобы терапевт поддерживал клиента в выражении его собственного мнения, помогая ему научиться ладить с другими людьми, несмотря на разницу во взглядах, и справляться с необходимыми правилами взаимодействия так, чтобы не терять при этом чувства собственной целостности.

Клиенты с позицией замкнутости структуры формирования мнений не выражают терапевту свое неудовлетворение открыто. Вместо этого они саботируют взаимодействие и процесс терапии в скрытой форме: уклоняются от контакта, различными способами нарушают условия психотерапевтического контракта и установленные им правила. Задача терапевта — таким образом добиться осознавания клиентом его паттернов взаимодействия, чтобы он почувствовал в себе силу отстаивать свое мнение, в то время как терапевт утверждает свою собственную точку зрения и устанавливает необходимые ограничения и правила терапевтического процесса. Разумеет ся, работа с этой структурой также включает проработку чувств клиента по отношению к мнениям и правилам. Мы обнаружили, что работа с этим паттерном может быть успешной только в том случае, если разрешен свободный обмен мнениями, в процессе которого клиент может почувствовать значимость своей точки зрения. Насколько мы можем судить, невозможно эффективно работать с этой позицией, если фокусироваться только на аспекте «высвобождения эмоций».

Клиенты с фиксацией на позиции чрезмерной самоуверенности структуры формирования мнений обычно провоцируют открытый конфликт с терапевтом, не соглашаясь с правилами и рамками процесса терапии. Паттерн этих клиентов состоит в том, чтобы конфронтироватьс психотерапевтом, пытаясь убедить его в том, что именно они правы, и уйти, хлопнув дверью, если это не удается. В подобных случаях трудность для терапевта состоит в том, чтобы принять силу мнения, выражаемого клиентом, придерживаясь при этом собственной точки зрения и необходимых правил и рамок терапии.

Обе позиции данной структуры отчасти развиваются во взаимоотношениях с родительскими фигурами и другими людьми, имеющими власть над ребенком, и, с другой стороны, в отношениях со сверстниками. По этой причине клиентам с такой структурой необходима проработка некоторых проблем в процессе групповой психотерапии. В индивидуальной терапии редко возникает возможность затронуть те аспекты паттерна, которые включены в контекст группового взаимодействия.

Структура солидарности/ представления своих интересов (7-12 лет). Последняя структура характера более сложна для индивидуальной работы с клиентом, поскольку в основном она развивается в отношениях с одноклассниками и товарищами по играм и проявляется в отношении клиента к группе. Проработка паттернов, принадлежащих этой структуре, следовательно, часто требует участия в групповой терапии.

Клиенты с фиксацией на уравнивающей позиции должны получить поддержку для того, чтобы претендовать на какие-либо достижения и признание своих личных качеств, умений и способностей. Конечно, терапевт может оказать клиенту поддержку в таких попытках в процессе индивидуальной терапии, однако до тех пор, пока клиент не будет в силах изменить данный паттерн в своей обычной жизни, будет необходимо работать над этим в конструктивной ситуации группового взаимодействия.

Клиенты с фиксацией на конкурирующей позиции пытаются «добиться выхода» из своих трудностей. Они часто стараются быть хорошими клиентами, уходя от проблемы в процессе терапии, даже когда процесс требует, чтобы они позволили себе почувствовать, какое влияние оказывают на них определенные события и элементы опыта. Некоторые аспекты этого паттерна могут быть проработаны в индивидуальной терапии, особенно когда речь идет о самопредъявлении с целью получения одобрения родителей. Обычно, тем не менее, для полной проработки данной позиции также показана дополнительная групповая терапия.

Упомянутые выше структуры характера формируются в процессе продолжительных взаимодействий во вполне определенные возрастные периоды. Это отличает их от шоковых травм и травм жизненного кризиса, в которых некое особенное событие или изменение жизненной ситуации оказывает сильное влияние на развитие личности клиента. В следующей части я буду говорить о трудностях, возникающих в процессе терапии травм жизненного кризиса и шоковых травм.

Работа с травмами жизненного кризиса включает обращение к переживаниям, эмоциям и решениям, принятым в момент кризиса, и с которыми необходимо расстаться. Часто становится очевидным, что клиент принял жизненно важные решения в кризисный период или что его представление о реальности, его способы чувствования и действия были сформированы в это время.

На некоторые травмы жизненного кризиса клиент обнаруживает шоковую реакцию. Шок — это естественная реакция на события подавляющей силы. Каждый человек переживает шоковые реакции, хотя некоторые люди испытывают их чаще. Переживание шоковой реакции может происходить вследствие того, что обстоятельства жизни выходят из под контроля, как, например, во время природной катастрофы или войны. Возможна также другая причина: неразрешенные шоковые реакции снизили уровень тревожности человека и его способность ориентироваться в окружающем мире, что сделало его подверженным повторным шоковым реакциям.

Работа с шоковыми травмами представляет собой очень сложный терапевтический процесс, поскольку непроработанная шоковая травма может актуализировать другие, скрытые шоковые травмы. Нужно также сказать, что переживания и решения, связанные с событиями, повлекшими шоковую реакцию, часто усиливают сложившиеся структуры характера. Терапевт должен учитывать эти факторы.

Травмы жизненного кризиса и шоковые травмы объединяет то, что в обоих случаях терапевт имеет дело с непроработанными переживаниями, которые клиент не смог интегрировать. Он был лишен поддержки, помощи, чувства безопасности и контакта с другим человеком, которые были ему необходимы, чтобы справиться с травмой. Следовательно, терапевт обязан обеспечить безопасность в ситуации взаимодействия, в которой клиент с помощью и поддержкой терапевта сможет пережить заново свой более или менее неосознанный опыт, эмоции и решения. Психотерапия травм жизненного кризиса и шоковых травм происходит по обшей схеме. Терапевт помогает клиенту вспомнить происшедшее. Важно восстановить ощущения, чувства и эмоции, возникшие у него в шоковой ситуации, чтобы тщательно восстановить отсутствовавшие или прерванные чувства и действия и помочь клиенту осознать степень значимости этого события.

Когда мы работаем с травмой жизненного кризиса в бодинамическом анализе, мы обычно начинаем с воспоминаний клиента о важных событиях кризисной ситуации. Мы просим клиента подробно воспроизвести визуальные образы и телесные ощущения. Переживая заново травматическое событие, клиент фиксирует и описывает связанные с ним двигательные паттерны и паттерны напряжения. Далее мы прорабатываем события в хронологическом порядке, позволяя клиенту вербально и телесно выражать незавершенные реакции и переживания и помогая ему наилучшим образом интегрировать этот опыт.

Во время вербальной работы с эмоциями мы помогаем клиенту разрешить паттерны напряжения (которые проявляются в форме мышечного гипер- и гипоотклика), связанные с ситуацией кризиса. Некоторые напряжения исчезают, как только клиент дает выход переживаниям, чувствам и намерениями, блокированным в момент травматической ситуации. В других случаях клиент должен научиться осознанно освобождать напряжения, после того как он поймет причины, их вызвавшие.

Психотерапия часто начинается с воспоминаний клиента непосредственно о важном событии, произошедшем в период кризиса. Но можно начать работу с телесных двигательных паттернов или блоков, особенно тех случаях, когда значение травматического события и его связь с кризисом впервые обнаруживается только в процессе терапии,

В работе с шоковой травмой использование описанного выше метода — не простой процесс. Если терапевт не обладает глубоким пониманием сложной природы шоковых реакций, данная техника может активировать первичную реакцию шока, что приведет клиента в худшее состояние, чем оно было Тю начала терапии.

Таким образом, необходимо уметь диагностировать шоковую травму и распознавать признаки наступающего шокового состояния клиента. Определенного рода беспокойства, проявляющиеся в поведении клиента, и некоторые психосоматические реакции обнаруживают наличие шоковых травм в его прошлом опыте. Изменения, происходящие в поведении клиента, когда он рассказывает о ситуации травмы или подходит непосредственно к травматическому инциденту, говорят о том, может ли он уйти в шоковую реакцию (Jergensen, 1993).

За последние десять лет нами были разработаны основные принципы психотерапии шоковой травмы (Juirgensen, 1992). До того, как начать работать с шоковой травмой, мы увеличиваем степень телесного осознавания клиента. Мы поддерживаем его в том, чтобы он расширял свои социальные контакты и делал их более интенсивными, если они ограничены. Прежде, чем начинать работу с шоковой травмой, мы устанавливаем доверительные отношения. Мы спрашиваем клиента о тех событиях в его прошлом, которые могли вызвать шоковые реакции. Мы смотрим, нет ли признаков шоковой травмы в его поведении, и сравниваем наши наблюдения с информацией, которую дает карта тела. На этих основаниях мы формулируем гипотезу о том, какого рода шоковые травмы и какие цепочки шоковых травм пережил клиент, и делаем предположение относительно того, какие элементы структуры личности клиента могут потребовать специального рассмотрения во время терапии.

После этой первичной подготовки бодинамическая аналитическая психотерапия проходит следующие 6 шагов:

1. Терапевт и клиент вместе выбирают шоковую травму, с которой они хотят работать.

Очень редко встречаются клиенты, которые имеют в опыте только одну шоковую травму — большинство из них пережили несколько таких травм. Шоковые травмы обычно бывают связаны определенной общей темой или эмоциональной значимостью.

Если клиент относительно здоров, лучше всего начать работу с наиболее ранней шоковой травмы. Это даст выход некоторой части энергии и облегчит работу с последующими шоковыми травмами.

Если наблюдающее Эго клиента функционирует плохо, и он не обладает достаточным уровнем осознавания собственных паттернов характера, следует начинать с последней в его опыте шоковой травмы. Это также показано при работе с клиентами со слабыми границами или нарушениями телесных границ.

2. Терапевт объясняет основные правила, которым должен следовать клиент.

Многие люди подвержены влиянию неразрешенных или частично разрешенных шоковых травм по той причине, что они не использовали возможности проработать эти травмы в соответствующих обстоятельствах: например, в контакте с другими людьми, в безопасном окружении, в котором они могли бы открыто проявлять свои эмоции, получить помощь и поддержку. Бодинамические аналитики создали психотерапевтический эквивалент такой ситуации, который используется в работе с шоковыми травмами, иногда клиентам предлагается привести на сессию своих друзей.

В кабинете психотерапевта, где клиент чувствует себя в безопасности, его просят лечь на мат. Рядом садится терапевт и любые другие помощники, которые принимают участие в терапии. Мы просим клиента оставаться в реальной ситуации, в которой он может проработать шоковую травму с поддержкой терапевта, и одновременно представлять себе, что он вернулся в травматическую ситуацию, в которой пережил шок. Когда клиент входит в эту воображаемую реальность, актуализируется телесная память о позе и напряжениях, связанных с травматическим событием.

Как только появляются признаки приближающейся шоковой реакции, мы просим клиента «бежать» на мате для того, чтобы снять мышечную ригидность («замороженность»), которая является результатом шока. Мы просим клиента представлять, как он убегает из травматической ситуации в безопасное для него место. Прежде, чем начать работать, необходимо описать клиенту технику работы и убедиться в том, что он настроен сотрудничать. Исходя из нашего опыта, работа с шоковой травмой вызывает у клиента такое сильное сопротивление, что он использует все свои защитные механизмы, только бы остановить процесс терапии. Довольно часто клиенты в середине интенсивной психотерапии шоковой травмы вынуждают нас начать работу с чем-нибудь совершенно другим. Работа с шоковой травмой активирует не только защитные механизмы, но также сильные реакции вегетативной нервной системы. По этой причине тем более необходимо, чтобы клиент концентрировал свои усилия на проработке шоковой травмы до тех пор, пока она не будет полностью разрешена. Если работа прерывается, клиент может остаться в несбалансированном состоянии психологического стресса, что сделает его подверженным психосоматической слабости и новым шоковым травмам.

3. Клиент восстанавливает в памяти то, что было до и после того, как он пережил шок.

Работая с шоковой травмой, которую клиент помнит, мы постепенно подходим к моменту шоковой реакции, начиная с воспоминаний клиента о событиях, которые непосредственно ей предшествовали. Для того, чтобы клиент смог принять и выдержать энергию шоковой реакции, он должен обладать доступными ресурсами. Это даст ему возможность проработать шоковую травму, не входя снова в шоковое состояние.

4. Клиент тренируется в беге в безопасное место.

Когда клиент достигает центрального переживания шоковой травмы, он должен заставить себя бежать, чтобы выйти из состояния обездвиженности, которое возникает на пике шоковой реакции. Для того, чтобы быть способным собрать свою силу воли в этот момент, клиенту следует потренироваться бежать в безопасное место до начала работы с шоковой ситуацией. Он также должен быть уверен, что кабинет психотерапевта сам по себе является безопасным пространством, в котором простроен контакт между ним и терапевтом, и в котором его принимают со вниманием и заботой.

5. Клиент постепенно подходит к шоковой ситуации и прорабатывает ее.

Эта работа включает следующие элементы, относительная значимость которых изменяется в зависимости от типа шоковой травмы:

• В процессе психотерапии клиент должен восстановить целостное переживание травматического события, после чего он сможет «отпустить» его. Жизненно важные эмоции, переживания и решения, принятые во время шоковой реакции, обычно полностью забыты или никогда не были осознаны, поскольку нервные связи были нарушены шоковой реакцией. Воспоминания и чувства, о существовании которых клиент совершенно не подозревал, часто восстанавливаются в памяти во время терапии. Если в период шока клиент потерял сознание, разумеется, он не способен восстановить всю последовательность событий, тем не менее, это не препятствует полной проработке шоковой травмы.

• В процессе терапии мы помогаем клиенту восстановить ориентировочный рефлекс, который часто фрустрируется в момент шоковой реакции. Мы выводим клиента из состояния тонической обездвиженности, которая является центральной характеристикой шоковой реакции, и помогаем ему вызвать, оживить и завершить рефлекторные реакции борьбы/бегства, которые активировал шоковый инцидент.

• Шоковые травмы, которые не до конца разрешены, оставляют тело в состоянии напряжения. Мы помогаем клиенту преодолеть эти напряжения, реконструируя его движения в травматической ситуации. При этом мы даем физическое сопротивление движениям, которые клиент совершил бы в травматической ситуации, если бы они не были «заморожены» шоковой реакцией. В работе с клиентами, которые имеют в опыте шоковые травмы, не стоит использовать телесные техники, запускающие интенсивный энергетический — обмен, поскольку это увеличивает риск реактивации шоковой реакции. По этой причине мы работаем в основном над ослаблением паттернов напряжения, и только после того, как сильные чувства, связанные с шоковой травмой, разрешены. Наша работа с физическим выражением двигательных импульсов, связанных с шоковой травмой, высоко структурирована.

• Большинство людей принимают важные решения, связанные с шоковыми травмами. Такие решения обычно усиливают определенные аспекты структур характера клиента, и еще более ограничивают его возможности использования этих структур. Следовательно, терапевт должен помочь клиенту вербально выразить и изменить сковывающие его решения, принятые под влиянием шоковой травмы.

• Многие люди имеют опыт парапсихологических переживаний, связанных с шоковыми травмами — в основном это переживания «выхода из тела». Иногда клиент помнит такие переживания, в других случаях они появляются в процессе терапии. Обычно клиент вспоминает центральные эпизоды ситуации так, как будто видел их откуда-то сверху или не из того места, где он на самом деле находился в тот момент. Мы считаем это результатом переживания выхода из тела.

Терапевт должен понимать и принимать существование данного феномена, и владеть техниками работы с ним. В ином случае он не сможет помочь клиенту разрешить и интегрировать опыт шоковой травмы полностью.

Парапсихологические переживания обычно возникают, когда клиент обездвижен шоковой реакцией. Такие переживания пугают людей, которые не имеют ничего подобного в своем опыте. Может возникнуть необходимость «научить» клиента покидать тело и возвращаться снова и помочь ему понять и принять это явление в когнитивном плане. Если религиозные убеждения клиента отрицают существование подобных переживаний, терапевту будет сложно работать с ними.

6. Шоковая травма разрешена, когда клиент способен восстановить всю последовательность событий травматического опыта, не уходя в шоковую реакцию, и когда этот опыт интегрируется в представление клиента о себе и своей жизни.

Психотерапия шоковых травм в бодинамическом анализе всегда происходит по описанному сценарию. Как бы то ни было, мы всегда работаем с клиентами, которые имеют склонность использовать определенные структуры в угрожающих ситуациях. Поэтому, работая с шоковыми травмами и травмами жизненного кризиса, мы должны принимать во внимание структуры характера клиента.

Находясь в травматической ситуации, человек пытается спастись, усиливая те защитные механизмы, которые он уже использует. Если он переживает шоковую травму или травму жизненного кризиса, его обычные структуры характера становятся более ригидными. Одновременно с этим, ему становится еще труднее ослабить ригидный способ использования этих структур, поскольку такое расслабление может активизировать травматические переживания.

Шоковая травма и большинство травм жизненного кризиса переживаются как ситуация, угрожающая жизни человека, его свободе действий и независимости. По этой причине шоковая травма часто ведет к закреплению структур характера и защитных механизмов, связанных с существованием, автономией и волей.

Большинство травм жизненного кризиса и шоковых травм представляют угрозу существованию человека: следовательно, в результате структура существования становится доминирующей. Человек может отказаться от контактов с миром и другими людьми, как это происходит с людьми, обладающими ментальной структурой существования, либо держаться материальной стороны реальности, как при эмоциональной структуре существования.

Структуры автономии и/или воли почти всегда становятся более выраженными и неподвижными в результате шоковой травмы или травмы жизненного кризиса. Люди, обладающие такими структурами характера, пытаются достичь чувства собственной целостности и свободы действий, когда попадают в угрожающую ситуацию. Работа с травмами жизненного кризиса и шоковыми травмами будет зависеть от того, какую из двух структур — структуру автономии или структуру воли — в основном использует клиент, пытаясь обрести контроль над ситуацией перед лицом травматических событий.

Травматические события могут также привести к усилению других структур характера. Человек может развить более ригидную структуру формирования мнений. В этом случае он либо будет выражать очень ригидные мнения, либо вообще не будет склонен иметь свою точку зрения. Это можно рассматривать как защиту против травматического переживания. Некоторые люди развивают повышенную склонность к достижению, чтобы избежать новых травматических ситуаций. Это может проявляться в склонности к соревнованию с другими, как это происходит в обеих позициях структуры солидарности/представления своих интересов. Чаше всего это происходит в случаях, когда травматическое событие касалось достижений или социальных взаимодействий.

Следующие две структуры характера становятся ригидными, когда травматический опыт в основном связан с центральной темой структуры характера. Травма жизненного кризиса или шоковая травма, связанная с сексуальностью, часто создает фиксацию на одной из двух позиций структуры любви/ сексуальности. В свою очередь, травматическое переживание в области личных потребностей, отражается на структуре потребностей.

Исходя из этих рассуждений, в работе с шоковыми травмами важно учитывать, насколько клиент способен удерживать свои границы, поскольку во многих видах шоковой травмы клиент пережил нарушение границ. Способность выстраивать и удерживать свои границы естественным образом развивается в первые три года жизни ребенка, в процессе формирования соответствующих структур характера. Наиболее серьезные трудности с удерживанием границ наблюдаются у людей с нарциссическими и пограничными расстройствами. Терапевту важно отмечать любые проявления проницаемости границ (наиболее характерные для пограничной структуры) и поведения, провоцирующего на нарушение границ (характерного для клиентов с нарциссической структурой). В этих случаях работе с проблемами границ необходимо уделять дополнительное внимание, особенно, если речь идет о клиентах, переживших любые формы насилия в детском возрасте. Такие клиенты могут измениться только в случае интеграции работы с проблемами границ, работы с шоковой травмой и структурами характера на фоне длительных отношений переноса в терапии (Ollars, 1995).

Перед началом работы с травмой жизненного кризиса и шоковой травмой необходимо определить, влиянию какой из структур характера наиболее подвержен клиент, структуры автономии или структуры воли.

Если клиент обладает выраженной структурой автономии, работать с травмой будет сложно до тех пор, пока эта структура не будет проработана. У клиента с невербальной позицией структуры автономии при приближении к травме настолько усилится вытеснение, что он абсолютно ничего не будет помнить о травматической ситуации. Клиент, обладающий выраженной вербальной позицией, будет перескакивать с одной темы на другую, чтобы избежать столкновения с травматической ситуацией, либо его внимание будет невозможно долго удерживать на этой теме.

С клиентом, испытывающим влияние структуры воли, работать можно, однако это потребует дополнительных усилий терапевта. Клиентам с позицией принесения себя в жертву сложно представить себе, что они могут повести себя иначе, чем они повели себя в травматической ситуации. Клиентам со структурой, направленной на оценку и осуждение, нелегко довериться терапевту, поскольку они убеждены, что могут полагаться только на самих себя. Следовательно, иногда необходимо обратиться к работе со структурой воли клиента прежде, чем заняться непосредственной проработкой травмы.

Структуру существования клиента необходимо также принимать во внимание. Клиенту с ментальной позицией трудно переживать и выражать определенные эмоции, связанные с травматическими событиями: он обычно может чувствовать страх, но ему трудно переживать гнев. Клиента с эмоциональной структурой существования переполняют эмоции и переживания. Как правило, он легко переживает гнев, но ему, напротив, трудно почувствовать страх. Кроме того, ему требуется продолжительное время, чтобы развить способность когнитивного осознавания травматического события и его значения.

Сильно выраженные паттерны, связанные с другими структурами характера, также оказывают влияние на психотерапию травм жизненного кризиса и шоковых травм, однако решающую роль играют названные выше структуры.

_{РЕКОМЕНДОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА}

_{American Psychiatric Association. DSM-IV Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders Fourth Edition (Washington, D.C.: American Psychiatric Association, 1994).}

_{Bentzen, М., S. Jorgensen, & L. Marcher. (1989). «The Bodynamic Character Structure Model». Energy & Character 20(1). Correction in Vol. 21(1).}

_{Bernhardt, P. (1992). «Individuation, Mutual Connection, and the Body’s Resourses: An Interview with Lisbeth Marcher». Pre and Peri-Natal Psychology Journal 6(4). См. в настоящем сборнике статей (прим. редактора).}

_{Jergensen, S. (1992). «Bodynamic Analytic Work with Shock/PostTraumatic Stress». Energy & Character 23(2). См. в настоящем сборнике статей (прим. редактора).}

_{Ollars, L. (1995). «Bodynamic Analytic Work with Assault and Abuse». Energy & Character 25(1). См. в настоящем сборнике статей (прим. редактора).}

_{Rothschild, В. (1989). «Filling One of Psychology Gaps», Energy & Character 20(1).}