Темнейший князь

Глава 9

Она жаждет его поцелуя. Возможно даже изнывает без него. Уильям чуть не ударил себя кулаком в грудь в зверином проявлении мужского удовлетворения

С тех пор, как она вошла в кабинет, похоть бурлила внутри, требуя удовлетворения. Обнаженная Санни с раздвинутыми ногами раскинулась на столе. Он будет пировать, и она кончит с криком. Дважды.

Гордость требовала, чтобы он превратил фантазию в реальность. Гордость, только гордость.

Ему необходимо поступить так, как он утверждал ранее, и использовать кого-то другого для утоления своих желаний. В конце концов, связи на одну ночь были его любимой формой снятия стресса. Он просто… Мысль о сексе с кем-то еще заставила его мгновенно остыть.

Сила спутницы жизни. Уильям прижал язык к небу.

Он всегда считал, что жаждет разнообразия, чтобы оставить как можно больше воспоминаний. Но забывал о женщинах, как только кончал. Следовательно, его доводы не имели смысла.

А если ему не нужно разнообразие, чтобы чувствовать удовлетворение?

А если ему просто нужна… она?

Почему бы не поцеловать и не выяснить это? Поскольку ее смерть не подлежала обсуждению, благодаря предсказанию о поражении Люцифера, Уильям ничего не отвечал ей сначала.

Если их второй поцелуй окажется таким же ужасным, как и первый? Что тогда? Если будет лучше, и он влюбится в нее?

Лучше ей отказать. И он так и поступит. Нет. Неа. Ни за что. В любую секунду он мог произнести это слово…

Она примостилась на стуле с другой стороны стола, ее янтарные глаза горели возбуждением, грудь быстро поднималась и опускалась, натягивая футболку.

«Она тяжело дышала от возбуждения… из-за меня?» Должно быть так. Его обостренные чувства уловили бешенное сердцебиение Санни. А ее соски… все еще оставались твердыми. «Красавицы, наверно, болят».

Сказать ей нет? Не в этой жизни. Зачем бороться с неизбежным?

Желание заставило его встать на ноги, и стул позади откатился. Высоко подняв голову, Уильям обогнул стол. Вместо того чтобы сразу к ней подойти, он остановился напротив и прислонился к краю стола. Пусть она объяснит свое внезапное желание поцеловать, прежде чем он сделает шаг. Насколько он знал, она только надеялась связать его. Разве не обещала Санни наказать его за то, что ее держат в плену?

«Ну, миссия выполнена, красавица».

Уильям сложил руки, и она проследила ха этим движением из полуопущенных век. Ее аромат изменился с восхитительно сладкого на… «Что за черт?» Она пахла словно воплощение секса и удовольствия, превращая каждый его вдох во внутреннюю ласку.

Он мгновенно возбудился, его кровь вскипела. Руки задрожали, живот сжался и боль разлилась… повсюду.

Что же испытывала Санни?

— Ты же утверждала, что не получаешь удовольствия от моих поцелуев, — напомнил он ей, его эго получило еще один удар. — Почему просишь меня повторить?

Возможно она чего-то хотела от него?

Расчетливый блеск зажегся в ее глазах, и ему пришлось подавить стон. «Опять придется иметь дело с ее темной стороной».

— Ты горячий и сильный, со всем необходимым снаряжением… — Она бросила косой взгляд на его длину и приподняла брови, — …и есть хороший шанс, что я королева неопытных.

— Значит, вот кто ты? — Уильям потер рукой заднюю часть шеи. Чтобы она не терялась в догадках, он сказал: — Я уже был с такими королевами. Думаю, я пас.

Ее ногти превратились в когти — хороший знак.

— Ладно. Брачный период приближается, и я теряю контроль. Другими словами… я возбуждена. Подойдет любой.

Смех зародился и погас в глубине его горла. Санни, снедаемая сексуальными желаниями… Он дрожал от бурлящей потребности. Затем до него дошел смысл остальных слов. «Подойдет любой».

Сквозь стиснутые зубы он прохрипел:

— У тебя когда-нибудь был оргазм, мара?

— О, да. Когда я летаю в одиночку, я невероятная любовница. Лучшая, кто у меня когда-либо был.

Он сжал края стола так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— У тебя когда-нибудь был оргазм с другим человеком?

— Я… да… нет… возможно?

Он замер, не смея даже дышать.

— Позволь мне избавить тебя от замешательства, Сандей. Нет, у тебя не было оргазма. — «Но я познакомлю тебя с совместным удовольствием. Научу любить это. Я, и никто другой. — Скажи мне, что ты чувствовала при нашем поцелуе?

После секундного замешательства Санни призналась:

— Я чувствовала рассеянность, напряженность и опасность. Хотя я чувствую себя в опасности каждую минуту каждого дня.

— И все?

Никакого намека на возбуждение?

Она не ответила, и этого было достаточно.

Уильям ухмыльнулся, и она зашипела, отчего ее аромат усилился, одурманивая его. Но веселье длилось недолго. Чтобы доставить удовольствие этой девушке, ему придется сначала заслужить ее доверие. Единственный способ это сделать? Время. Время, которого у него нет.

Санни прикусила нижнюю губу зубами, оставив на ней влажный след. Которым он хотел насладиться. Ее кожа покрылась румянцем, и Уильям спрашивал себя, насколько она горяча.

Возможно, у него получится доставить ей наслаждение, не заслуживая доверия. Ему просто нужно заставить ее сосредоточиться на чем-то еще, кроме страха. Если доведет ее до исступления, то сможет пробить страстью ее защиту. В теории.

«Стоит попробовать».

— Мы попробуем еще раз, — сказал он. — В конце концов, я твой хозяин, и ты должна научиться отвечать мне соответствующе.

Санни прищурилась. Многообещающее начало.

— Моя дорогая Сандей, — продолжил Уильям. — Сейчас ты должна сказать «спасибо».

Прищурилась сильнее…

— У меня нет хозяина, напыщенный придурок.

«Динь-дон». Ярость. Время для небольшой контрабанды страсти.

Ее тирада набирала обороты.

— Никоим черемуховым образом я не скажу спаси…

Уильям резко вытянул руку, обхватил ее затылок и притянул к своему твердому телу. Ее губы приоткрылись в удивленном вздохе, и он наклонился, чтобы завладеть ее ртом, просовывая свой язык между зубами.

Сначала она приняла его поцелуй также пассивно, как и раньше. Затем ухватилась за подол футболки и вцепилась изо всех сил, активно участвуя и гоняясь за его языком.

Его пульс участился. Он вознаградил ее, пососав и прикусив язык. Жалобный стон вырвался из ее горла. Так мило. Эти пухлые, неотразимые губы… такие идеальные. Каждый дюйм ее… «мой».

— Обними меня за плечи, — приказал он. Санни подчинилась без раздумий, и он запустил руку ей в волосы, затем другой рукой обхватил ее попку и прижал к своему члену ее сердцевину.

Блаженство! Испытывал ли он когда-нибудь что-то настолько же прекрасное? «Хочу большего». Уильям развернул ее и посадил на стол, затем раздвинул ее ноги шире своими бедрами. Когда вновь прижался стержнем к ее развилке, она застонала. Песня сирены, перед которой невозможно устоять.

«Она сводит меня с ума».

«Нет, нет. Сосредоточься. Нужно доставить ей удовольствие». Он лизал, сосал и покусывал, наклоняя голову и так, и эдак, именно так, как нравится большинству женщин… Санни вернулась в пассивной позиции.

Черт возьми! Что вообще произошло? Что он сделал не так на этот раз?

Уильям поднял голову, прерывая поцелуй, и прижался лбом к его лбу. Его пульс не замедлился.

— Почему остановился? — спросила она, и Уильям с удовлетворением заметил, что она слегка запыхалась. — У тебя получалось немного лучше, чем раньше.

Немного? Немного! Он подвигал челюстью. «Она завлекает меня, только и всего».

— Тебе нравился поцелуй. Недолго. Что изменилось?

— Честно? Ты изменился.

Он приподнял ее подбородок, заставив посмотреть в глаза. Неуверенность и печаль промелькнули в глазах, блеск расчета исчез. Ее защита рухнула, дав ему возможность взглянуть на настоящую Санни. Это так глубоко на него повлияло, что он сам не мог до конца осознать.

Наконец сказал:

— Я не понимаю.

— Сначала, ты был словно провод под напряжением. Но чем дольше продолжался поцелуй, тем более отстраненным становился, словно робот, запрограммированный целовать всех одинаково. Я могла быть кем угодно, и тебя это не волновало, значит, ты не заинтересован. Значит, тебя не заботило ни мое удовольствие, ни даже собственное, только результат. Это означало, что причины поцеловать меня ни имели никакого отношения к искреннему желанию. Значит, ты в мгновение ока мог перейти из моей постели в любую другую. А значит…

— Хватит, — рявкнул он. — Я понял твою точку зрения.

И в этот острый момент его эго разлетелось в клочья.

Каким-то образом Уильям нашел в себе силы оторвать ладони от ее шелковистых волос и идеальной задницы и отступить. После стольких женщин, с которыми он переспал, Санни оказалась первой, которая пожаловалась, и единственной, на кого он хотел произвести впечатление.

«Недостаточно хорош. Никогда не был достаточно хорош».

Он потер место прямо над сердцем. Какой же из него принц тьмы, если он не в состоянии удовлетворить женщину?

— Почему ты спишь со столькими женщинами? — спросила она мягко, очень мягко.

— Почему еще? — съязвил он, перейдя на легкомысленный тон, словно ему все равно. Нуждаясь в контакте, любом контакте, с женщиной, которая сводила его с ума, как никто другой, Уильям зажал прядь волос между пальцев. — Ради удовольствия.

— Я так не думаю. — Санни покачала головой, высвобождая локон из его хватки. — Думаю, за этим кроется что-то большее.

— Нет, — ответил он ровным тоном. — Когда я был молодым принцем Преисподней, на меня снизошло озарение. Если быть желанным одной женщиной приводило меня в такой восторг, насколько удивительнее чувствовать себя желанным многими?

— Или ты искал… свою пару.

— Нет. — «Возможно, так и было?» Предполагалось, что пары всегда дополняют тебя, а этого он всегда и добивался. Что, если он искал свою, но слишком боялся признаться в этом даже самому себе?

Простое предположение… от которого все поплыло.

Ему нужно поговорить об этом с кем-то. Как ни странно, он хотел, чтобы этим кем-то стала Санни. Она оказалась находчивой и сообразительной, ее проницательность оказалась поразительно точной. Но, когда он посмотрел на нее восхищенным взглядом, в ее глазах снова увидел расчетливый блеск и понял. «Единственное, что я сейчас от нее получу — неприятности».

Он прогнал ее? Нет.

Она вздернула подбородок и плавно подошла ближе, еще ближе. Замерев на расстоянии шепота, Санни протянула руку, чтобы коснуться его лица.

Он поймал ее запястье, останавливая. Затем замаскировал дрожь возбуждения покашливанием. Что она запланировала для него?

На ее лице расползлась сладкая улыбка. Слишком сладкая. Санни захлопала ресницами, глядя на него.

— Не кори себя, красавчик. Значит, ты не так сексуален, как думал. И что. Мы продолжим практиковаться. Вместе. Только ты и я.

Уильям понимал, что она играет в какую-то игру, но все же подумал: «Практиковаться, да. Ты и я».

Нахмурившись, Уильям отпустил ее и обошел стол, где плюхнулся в мягкое кожаное кресло. Он вручит ей стопку фотографий и отправит восвояси.

В любую секунду.

У него были дела. Например, разработать собственный план игры. Что-то, что поможет ему сопротивляться ее очарованию. Он мог хотеть ее, да. Влюбляться, нет.

В. Любую. Секунду.

— Вчера ты упоминал, что держишь в голове свои сексуальные фантазии. Расскажи мне о них.

Черт! Он даже близко не это планировал сказать. Но взял ли он свой вопрос обратно? Черт, нет.

Все еще хлопая ресницами, Санни сказала:

— Я с радостью скажу, если ты расскажешь, как часто мастурбируешь и о чем думаешь во время этого. Используешь лосьон, эликсир, да?

Надеется впечатлить его? Скоро она поймет. Ничто не может его впечатлить.

— Я предпочитаю выражение дает течь. А, если взять в среднем последние восемь тысяч лет, включая десятилетие воздержания, думаю дважды в день.

Ее глаза загорелись.

— Серьезно? Целое десятилетие без небольшого передергивания? Но ты просто такой… ты.

Уильям пожал плечами.

— Мне было чуть больше сотни, совсем еще мальчишка, когда мы с Люцифером начали враждовать. Гадес заверил, что воздержание увеличит мою силу, поможет выиграть борьбу. Через десять лет, когда я сходил с ума от похоти, он признался, что пошутил. — Веселое время. Уильям махнул рукой в ее сторону. — Твоя очередь. Давай послушаем твои сексуальные фантазии.

Санни задумалась на мгновение. Глаза стали мечтательными, что вызвало тревожный звон у него в голове.

— Я представляю сильного, великолепного мужчину. Он одет, но ненадолго. Я смотрю, как он раздевается.

Во рту у Уильяма пересохло. Тревожный звон? Забыт.

— А потом?

Она замурлыкала с сексуальной чувственностью, почти лишая его чувств.

— Он раздевает меня и… занимается стиркой, стирает нашу грязную одежду. О, да. О, детка.

Уильям хмыкнул, искренне удивленный ее остроумием. Что его раздражало! Она успешно ушла от ответа на вопрос, получила ответ у него, и это чертовски сексуально.

«Определенно нужен план игры». Он протянул ей стопку фотографий.

— Посмотри это. Если обнаружишь какое-то послание, срочно свяжись со мной.

— Конечно. Но как с тобой связаться?

Поскольку его телефоны обычно разрушались от пуль, кинжалов и огня, он постоянно покупал и крал предоплаченные мобильники. Желая быть на связи с Санни круглые сутки, Уильям покопался в верхнем ящике стола, которые уже настроен на работу в любой реальности. Бросив ей телефон, он сказал:

— Мой номер уже забит в адресную книгу. Пароль…

— Дай угадаю. Шестьдесят девять шестьдесят девять?

— Умоляю. Я не настолько инфантилен. Пароль «я-н-е-м-и-н-х-а-р-т» без пробелов. Если забудешь, это «трахни меня» задом наперед.

В уголках ее глаз появились морщинки радость, когда она переступила с ноги на ногу.

— Как ты можешь ругаться в моем присутствии? Никто больше не может.

— Возможно, возраст и опыт помогают. — Он пожал плечом. — Я убивал богов. Я обретал и терял силы, которые большинство людей себе и представить не могут.

— Или… помогает твой вид?

Уильям натянуто кивнул. Он понятия не имел о своей родословной. Он был падшим Посланником, как Аксель? Или каким-то гибридом?

Аксель помнил их родителей?

Тоска сдавила грудь Уильяма. «Игнорируй». Ему пришлось сделать выбор. Поговорить с Акселем или поверить предупреждению Гадеса… какая-то часть его умрет, если он когда-нибудь встретит брата. Он выбрал веру и будет жить с последствиями. Неважно, насколько это больно.

У тебя действительно длинные ресницы, — выпалила Санни.

Интересный переход. Но он мог продолжить, сказав:

— Мои глаза сверкают, как сапфиры. Я сложен, как танк, и имею достоинство, как у жеребца.

Теперь она наморщила лоб, явно сбитая с толку.

— Не понимаю, что ты делаешь.

«Теперь их двое».

— Ты начала составлять список того, что тебе нравится во мне, да? Я внес свой вклад.

Смех Санни оказался звонким и мелодичным. Он закрыл глаза и насладился лаской для ушей.

— Я действительно веду списки в своем дневнике.

Его член дернулся под ширинкой.

— Я помню. Ты ведешь список сексуальных фантазий.

И, черт возьми, ему нужна более сильная защита от ее очарования, прежде чем он превратится во влюбленного щенка, который следует за ней по пятам и тявкает. Ему нужна… магия.

Уильям втянул воздух, план игры обрел форму. Конечно, чем большей магией он обладал, тем больше она взаимодействовала с его эмоциями, увеличивая вероятность «рождения» очередного «ребенка». Самый мучительный опыт в его жизни. Однако ничего нельзя поделать. Он пойдет на все, чтобы побороть свое растущее влечение к единорогу.

Чтобы заполучить больше магии, ему только и нужно, что убить демонов. Его руны сделают все остальное — впитают их бессмертие и превратят его в магию. Очень похоже на то, как деревья перерабатывают углекислый газ в кислород.

Раздались щелчки. Уильям моргнул.

Санни оперлась всем весом на одну ладонь и наклонилась вперед, щелкая пальцами перед лицом.

Уильям прорычал проклятье. Он потерялся в своих мыслях… снова.

«Я хочу умереть?»

— Какие мысли отвлекают тебя от моего впечатляющего присутствия? — спросила она, и расчетливый блеск в глазах стал ярче.

Он настороженно ответил:

— Не имеет значения. Ты мой дешифровщик. — «И спутница жизни». — Не психотерапевт.

— О. Теперь к моему списку можно добавить еще одну фантазию. — Она вновь захлопала ресницами. — Сексолог и пациент. Просто нужно выбрать правильного партнера.

Расчетливый блеск… эти хлопающие ресницы… Теперь он понял. Она просто хотела его разозлить. Это было частью его наказания.

И ее ошибкой.

В стране сексуальных мучений он являлся королем. «Моя территория, мои правила».

— Что мне делать в таком случае? — спросил он хриплым тоном. — Наблюдать или делать заметки?

Она сглотнула, по ее рукам побежали мурашки.

— Делать заметки? Куда там! Ты никогда не делаешь…

— Ты права, — оборвал он ее. — Как я могу что-то писать, когда мое лицо похоронено у тебя между ног?

Сначала она моргнула. Затем удивленно открыла рот. Затем откровенно рассмеялась, пробудив в нем что-то горячее, темное и собственническое. Уильям едва удержался, чтобы не схватить ее за задницу и не притянуть к себе в кресло.

Не подозревая о ненасытном звере, которого спровоцировала, она прижала фото к груди и сказала:

— Я знаю, ты готов к моему уходу. И я уйду. Как только ты расскажешь мне три факта о себе. И не отказывай. Насколько тебе известно, я решаю, бросить тебя и организовать побег или нет.

Он восхищался ее духом.

— Ты думаешь, у тебя есть выбор?

— Думаешь, что можешь меня заставить?

Отмена. Он сетовал на ее дух.

— Отлично. Три факта в обмен на отказ от попыток побега. Первый…

— Ты плохо целуешься. Я знаю. Я имела в виду, расскажи то, чего я еще не знаю.

«Все еще наказывает меня. Принято».

— Я не плохо целуюсь, черт возьми. — Он ущипнул себя за переносицу и взмолился о терпении. Его телефон завибрировал, сигнализируя о поступлении сообщения. Отчаянно нуждаясь в отсрочке, Уильям потянулся к телефону.

— Это твой отец? Сворим, это твой отец. Думаешь, я та девочка, о которой он всегда мечтал для своего замечательного мальчика? Ты скажешь ему, что влюбляешься в меня, параноидального единорога, у которого параноидальная версия диссоциативного расстройства личности? На твоем месте, я бы не стала так поступать. Мы же хотим, чтобы он сильно разволновался, когда ты приведешь меня к нему домой для представления.

Уильям стиснул зубы.

— Факт первый. Я не получал сообщений от моего отца, от друга.

Он взглянул на экран.

Люциен, игрушка для парня Аньи: Код красный. Посланники хотят смерти Фокс. Конечно, у них есть причина. Она убила десять невинных Воинов. (Гален пришел в ярость от этого, сделав из себя мишень для устранения). Можешь чем-нибудь помочь?

Гален был Повелителем, как и Люциен, только внутри Галена сидели два демона. Зависть и Ложная Надежда. Фокс, правая рука Галена, происходила из вида Привратников, способных открыть портал везде в любой время. Вдобавок ко всему она несла в себе демона Недоверия. Оба были союзниками. Надес надеялся использовать их обоих, особенно Фокс. Но сначала Уильяму, похоже, придется спасти ее жизнь.

Кроме того, союзник есть союзник, и Посланники нуждаются в напоминании. Свяжешься с людьми Уильяма и пострадаешь.

Он ответил сообщением: Я позабочусь об этом.

Затем он написал Захариилу, единственному Посланнику, с которым имел дело. Одному из самых могущественных.

— Кто такой Люциен? — спросила Санни. — Кто такие Анья, Фокс, Гален и Захариил?

— Не имеет значения. — Он подавил искру гнева… на себя. Потому что хотел сказать ей, хотел услышать ответ. — Как ты увидела, что на экране? Магия единорога?

— Возможно. Или просто зеркало позади тебя.

Ну ладно. Уильям отложил телефон в сторону. «О чем я?» О, да. Факты о нем.

— Второе, я пережил пытки и тюремное заключение больше раз, чем ты себе можешь представить. И третье, я убиваю всех, кто меня предает, всегда, без колебаний. Я ценю верность гораздо больше, чем удовольствие.

Она слегка улыбнулась.

— Коварный принц. Ты использовал эти факты, чтобы меня предупредить.

Проницательная женщина. И теперь ему совершенно необходимо составить план игры. Он протянул руку, чтобы нажать вызов на стационарном телефоне, только обнаружил, что Пандора все это время их слушала. Он потер свою переносицу. Сестры отстой.

— Трусики… да, это твое новое прозвище. Смирись с этим. Сделай мне одолжение и проводи Санни в ее новые апартаменты. Когда придешь туда, она напишет список вещей. — Он бросил единорогу блокнот и ручку. — Купи ей все, что она захочет.

— Без жалоб, — подала голос Санни.

— Без жалоб, — добавил он, желая улыбнуться. Нет, нахмуриться. Определенно нахмуриться.

— И где она будет жить, а? — спросила Пандора, ее голос лился из динамика.

Где еще?

— В конюшне.