Темнейший князь

Глава 37

Уильям никогда не испытывал такой неистовой, терзающей потребности. Возбуждение наполнило его клетки, кровь превратилась в лаву. Он горел. Страдал. Жаждал эту женщину сильнее воздуха. Она была единственным человек… из тех, кого знал… готовая терпеть свой худший страх — одиночное заключение — в течение длительно и неопределенного количества времени, просто чтобы обеспечить его безопасность.

Неудивительно, что он любил ее.

«Будем делать это медленно. Смаковать». У них и раньше был секс, да, но сейчас они будут заниматься любовью. Он сделает эту ночь лучшей в ее жизни, такой, которую она будут вспоминать всю их жизнь. Общее воспоминание — самое лучшее.

Чтобы впечатать этот момент в память Санни и развеять ее страхи, он завязал ей глаза. «Ты будешь предугадывать каждое мое движение, красавица…»

Когда в следующий раз он прикоснулся к ней, скользя пальцами вниз по позвоночнику, она вскрикнула от блаженства. Уильям поцеловал впадинку над ее попкой, прежде чем сжать и прикусить ягодицу. Санни тяжело дышала, по ее конечностям бежали мурашки.

— Мог бы удерживать тебя так вечно, — сказал он, совершенно очарованный ею.

Санни качнула бедрами, неспособная и нерасположенная оставаться неподвижной. Видел ли он когда-нибудь более чувственное зрелище?

— Ты доверяешь мне, сандей?

Она прохрипела:

— Ты же знаешь, что да.

Проведя руками по тыльной стороне ее коленей, скользнул вверх по внутренней стороне бедер, она заставил ее застонать. Когда Уильям погрузил один палец в ее лоно, стоны стали громче.

Теперь он втянул воздух.

— Такая горячая, такая влажная. Такая тугая.

— Такааая готовая, — сказала она, когда тянулась к его пальцу, который он убрал.

— Готовая, да, но недостаточно. — Уильям поставил одно колено на край матраса, затем другое. При следующем толчке внутрь нее, он использовал два пальца.

Вскрикнув Санни выгнула спину и сжала простыни в кулаках. Задрожав, она сказала:

— Больше.

Его самое любимое слово, произнесенное этими губами, похожими на бутон роз. Стиснув зубы от мощной лавины похоти, набирающей силу и все больше расшатывая его контроль, он развел пальцы, словно ножницы, и двигал ими туда-сюда, имитируя секс.

Жар страсти распространился по ее коже, придавая ей розовый оттенок. Преображение заворожило его и накрыло теплым одеялом.

— Уильям, — окликнула она, затаив дыхание. Санни просунула руку между ними, чтобы нежно сжать его яички.

«Сосредоточься, черт возьми!»

— Кому-то нравится играть грязно. — ему едва удалось выдавить слова сквозь зубы.

Когда он убрал пальцы снова, она протестующе захныкала.

В конце концов, Уильям ее оборвал.

— Не волнуйся, любимая. У меня для тебя есть кое-что посерьезнее. — только ему сначала нужно что-то сделать… Что, что? Он взглядом обвел комнату в попытке вспомнить и заметил маленькие записки повсюду. Ах, да. Презерватив. Презерватив, который он не мог надеть, если хотел, чтобы Санни кончила.

А он точно хотел этого.

Упершись кончиком своего члена в ее вход, Уильям взял ее за бедра и медленно потянул на себя, насаживая на свой член. Его дыхание участилось и стало более поверхностным. Ка и ее.

Быть окутанным всем этим жаром… он боролся с желанием кончить. «Должен продержаться».

Он прикусил язык, ощутив привкус крови, когда ее тело приняло все до дюйма. Дрожь сотрясала ее рядом с ним. Уильям обхватил ее с обеих сторон и приподнял, прижимая спиной к своей груди. Ее желание все еще было на его пальцах… которыми он провел по ее губам, чтобы при следующем поцелуе слизать женский мед. Его новая зависимость.

Одной рукой он обхватил и сжал ее груди, одновременно пощипывая маленькие соски. Другой — коснулся комочка нервов. Все это время ее внутренние стенки сжимали его длину, заставляя его изрыгать проклятья.

Уильям не двигал нижней частью тела, усиливая ее напряжение, когда прикусил мочку ее уха. В любую секунду она…

Санни выгнула спину. Да! Движение! Ее грудь прижалась к его ладони, развеивая мысли. Его дикая и распутная женщина повернулась к нему лицом, ища губы.

Отчаянно желая ее, он захватил клитор двумя пальцами и подтолкнул ее бедро вверх. Его член медленно выходил из нее, почти выскочив на свободу… пока Уильям снова не толкнулся вперед, наполняя ее.

Прерывистый крик Санни эхом отразился от стен. Что-то вроде стартового звоночка.

Уильям… полностью… слетел… с катушек.

Он входил в нее снова и снова, сотрясая кровать.

Ее следующий крик перешел в сдавленный стон.

— Да, да!

Внутрь, наружу. Внутрь, наружу. На следующем круге он не вошел в нее. Вместо этого Уильям развернул ее, чтобы они оказались лицом друг к другу. Только когда Санни обвила его ногами, и их губы соединились в потрясающем поцелуе, Уильям снова в нее вошел. Толчок за толком.

Когда ему потребовалось больше трения, чем позволяла их нынешняя поза, он опрокинул ее на спину. Затем она перевернула его, оседлав талию и приподнявшись. Уильям толкнулся сильнее… Жестче. Быстрее.

— Так близко, любимая. Собираюсь отдать тебе все до последней капли. Ты готова?

— Готова! Пожалуйста, Уильям. Пожалуйста.

Никогда он еще так не горел и не страдал. Никогда еще не чувствовал такого напряжения перед кульминацией. Мольба его женщины о большем звенела в его ушах, ее груди подпрыгивали, лоно покрывало его член жидким огнем…

«Не останавливайся». Наконец он шагнул за края, выстреливая одну горячую струю за другой.

Санни запрокинула голову и закричала, все ее тело билось в конвульсиях. Когда она рухнула на него, Уильям перевернул ее на бок, снял повязку и прижал ближе. «Никогда ее не отпущу».

Они не просто занимались сексом или любовью. Они соединились, две души слились в одну. Именно об этом часто говорили Повелители, когда объясняли разницу между сексом с незнакомцем и сексом со своей парой. До этого момента Уильям не понимал разницы. Его удовлетворение вызвано не собственной кульминацией, а оргазмом его партнерши.

«Если кто-то попытается отнять ее у меня, я убью его. Она останется со мной до конца моих дней».

— Мы отдохнем несколько минут, а потом желание вспыхнет снова, — сказала ему Санни между вдохами. — Если не сможешь продолжать…

— Не смогу продолжать? — взревел он.

Она хихикнула, а вскоре и вовсе расхохоталась. Этот звук очаровал его. И ее вид тоже. Веселье осветило все ее лицо, заставив сердце забиться чаще. Как бы сильно он не хотел секса и последующих объятий, ее веселья он хотел еще больше.

«Одна такая улыбка в день сдержит все мои склонности к убийствам».

— Позволь мне перефразировать, — сказала она.

Уильям выгнул бровь, внимательно слушая.

— Если в какой-то момент тебе придется уйти, не из-за плохой выносливости или необходимости перерыва, а потому что… появятся причины, я пойму. Буду высмеивать тебя вечно, но пойму. Просто будь готов к атаке, когда вернешься домой.

— Возможно, мне придется уйти, чтобы поговорить с Гадесом, — ответил он голосом полным обиды. — Но нет ничего, что я предпочел делать, чем заботиться о своей женщине в… трудное время. И, да, доставлять тебе оргазм за оргазмом будет непросто. Настоящее испытание. Когда закончится брачный период, ты останешься у меня в большом долгу.

Санни вновь хихикнула.

— В огромном. В награду я могла бы устроить для тебя показ мод и продемонстрировать свои любимые бабушкины трусики.

— Могла бы? Нет. Ты точно сделаешь это, — сказал он с притворной свирепостью. — Предложение сделано и принято. Нельзя передумать.

— О, я могу… — прохрипела она, впиваясь тупыми коготками в его грудь, удерживая свою жертву на месте. — Уильям, это снова начинается.

— Во-первых, мое имя внесено в список дежурств на весь брачный период. Во-вторых, ты просто ложишься на спину и позволяешь своему мужчине делать всю работу. — он прикусил ее нижнюю губу. — Ты вскоре поймешь, что моя выносливость непревзойденна.

* * *

«На самом деле он никогда клялся запереть меня, только чтобы дать, в чем, по его мнению, я нуждалась».

После двух недель секса, секса и еще больше секса Санни впервые за долгое время проснулась с ясной головой. Четырнадцатидневный срок, отведенный ей на расшифровку книги, дважды прошел, но Уильям, казалось, не возражал. Он выглядел счастливым…

Осознание того, что происходит с ним, поразило ее, и Санни резко выпрямилась, отчего голова закружилась.

Во время брачного периода ее мужчина идеально распределили время между удовлетворением ее и войной. Ее детка обеспечил ее всем необходимым. Она купалась в блаженстве, потеряв счет тому, сколько раз облизывала его татуировки, высасывала его досуха и доводила до оргазма.

Но теперь брачный период подошел к своему завершению. Ура! Фу! Нет, нет. Определенно ура. Уильям спал рядом как убитый, и на ее лице появилась мягкая улыбка. Бедняжка. Она и война измотали его.

Когда она потянулась своим измученным, насытившимся телом, утренний свет залил спальню. Множество мыслей оккупировали ее голову, которые вылетели во время брачного периода. Проклятье Уильяма. С этим нужно разобраться и быстро. Только тогда они смогут по-настоящему начать совместную жизнь.

Санни как можно осторожнее высвободила свои конечности из-под Уильяма и неуклюже поднялась на дрожащие ноги. Блин! Такое ощущение, ч о она пережила аварию из девяти автомобилей. Как только книга оказалась в ее руках, она взяла свой дневник и ручку, затем вернулась к кровати, чтобы разместиться на подушках. Удовлетворение бурлило внутри нее, пока Уильям продолжал спать.

«Отлично. Давай сделаем это». Она открыла книгу на странице, которую расшифровала в последний раз, и провела кончиками пальцев по символам. Мгновенно ее кровь вскипела. Санни нахмурилась. Брачный период еще не закончился?

Все еще горячо…

Пот покрыл ее кожу, но воздух, казалось, остыл на сотню градусов, ее конечности быстро замерзли. Зубы начали стучать.

Обжигающе горячо и холодно одновременно? Безумие!

«Убей Уильяма».

Она ахнула. Только не это. Не так скоро. Она только начала.

«Так близка к концу. Не могу сейчас сдаться. Не спускай глаз с приза и двигайся вперед. Разрушь проклятье, и безумие закончится».

Она сосредоточилась на символах. «Убей его!» Горячо. Холодно. Ее сердце гулко забилось, напомнив о молотке, которым стучит судья, вынося пожизненный приговор. «Убей, убей, убей».

«Нет. Никогда». Только если… ей не нужно убить его? Рожденная убивать принцев ада… разве не это ее судьба? Ее единственная цель в жизни? «Дааа».

«Нет. Борись с этим! Должна расшифровывать».

«Должна убить».

Подождите! Ей следует приковать себя цепями к кровати. Тогда она могла продолжить работу, не беспокоясь, что причинит вред Уильяму. Ради всего святого, этот мужчина хранил кандалы в своем шкафу. Судьба.

Санни встала во второй раз, на цыпочках подошла в шкафу и достала цепи. По пути к кровати головокружение чуть не сбило ее с ног. «Дыши. Просто дыши». Каким-то образом ей удалось остаться в вертикальном положении и тихо добраться до кровати.

Он попыталась прикрепить один конец цепи к столбику кровати, но ее рука отказалась подчиняться мысленным командам. Она просто ткнула цепью в картину, как будто протыкала ее.

Что за черемуха? Она попыталась снова. Укол. Что-то теплое и влажное брызнуло ей на руки, цепь выскользнула из ее хватки и упала на пол. Но… она не увидела ничего необычного. Ее руки казались чистыми и сухими.

С пкартины протянулась твердая рука и обхватила ее запястье, удерживая на месте. Рука. С картины? Растерянная, близкая к панике, она попыталась освободиться. Хватка оказалась слишком сильной.

— Санни!

Раздался голос Уильяма, резкий от страха. Она быстро заморгала — новая ужасающая реальность приобрела очертания. Уильям держал ее. Он был весь покрыт кровью, как и она. Окровавленный кинжал лежал на полу, а не пара цепей.

Санни ахнула. Она приняла кинжал за звено цепи? У нее появились галлюцинации, и она взяла кинжал? Но зачем? И… и… она ударила Уильяма? О, дельфиниум (дерьмо). Да. Это его драгоценная кровь забрызгала их руки.

Ужас пронзил ее, выбив воздух их легких. Захрипев, она отшатнулась. Или сделала бы, если бы он не усилил хватку.

— Я думала… думала, что стою на своей стороне кровати, не на твоей. Думала, что держу цепи, не кинжал. Думала… — у него были две раны на груди. Из-за нее. Потому что она ударила его. Дважды!

Горячие слезы потекли по ее щекам. Любая бравада, которая приходила ей в голову по поводу ее сопротивления проклятью, испарилась.

— Уильям, мне так жаль. Я не понимала… не знала… я хотела тебя защитить. Я… я… — она сжалась, ее колени подогнулись.

Несмотря на свои раны, он переместился за ее спину и поймал ее прежде, чем она упала на землю. Затем переместился на изголовью кровати, опираясь на него спиной — ее щека покоилась на его плече. Еще больше крови намочило ее кожу, когда он обнял ее, но Санни это не волновало. Что угодно, лишь бы понежиться в его объятиях. Другой рукой он погладил ее по волосам.

— Мне так жаль, — повторила она.

— Тсс, тсс. Все в порядке. Я держу тебя, любимая. Небольшая поножовщина — это просто прелюдия. Ничего страшного.

Он утешал ее, после того как Санни ударила его ножом. Что, если бы она его убила?

Еще одно рыдание сотрясло ее. Она должна все исправить.

— Я хочу показать тебе свою форму единорога.

Он поцеловал ее в висок, а затем удивил, сказав:

— Не так. Ты покажешь мне, потому что хочешь покрасоваться, а не потому что чувствуешь вину, за то что вызвала у меня небольшое внутреннее кровотечение.

Уильям выразил ей понимание, хотя заслужила она порицания. Он не собирался защищаться от нее, верно? Думал, что, как и она, сможет держать ситуацию под контролем. Ошибка. Которую она исправит.

Если он не примет мер, чтобы защититься от нее, Санни сама все сделает. Она… уйдет.

Из груди рвался очередной всхлип, но она его подавила. Санни уйдет на время, только на время, закует себя так, как обычно делала во время брачного периода, и, наконец, закончит расшифровку книги. Тогда, и только тогда, она сможет вернуться и быть с Уильямом вечно.

«Моя любовь, моя жизнь».