Темный аншлаг

28 Яд

– Мистер Брайант, подождите, я хотел бы перекинуться с вами парой слов.

Освальд Финч окликнул молодого детектива поздно вечером в среду, когда тот на черном автомобиле марки «вулзли» подавал задним ходом с почти затопленной автостоянки за полицейским участком на Боу-стрит. Он выезжал из лужи, готовясь навестить свою тетушку, проживающую в Финчли. Она с трудом передвигалась, и он вез ей несколько кусков говядины. Брайант сделал вид, что не заметил патологоанатома и чуть не наехал ему на ноги. Возмутившись возникшей у него на пути помехой, Брайант опустил окно концом столовой ложки, припасенной на крайний случай, и удивленно произнес:

– А, Освальд, это вы. Никак не починят это окно. Чего вы хотите?

– Мистер Брайант, в моем кабинете появилось огромное растение. Ваш констебль сказал мне, что это вы его туда водрузили.

– Да, но лично я его не ставил, при всем желании я бы не смог его затащить со своей спиной. – Брайант шарил в поисках ручного тормоза. – Его поднял Атертон. Вам оно нравится?

– Честно говоря, нет, не нравится. – Финч присел, чтобы видеть его. – Оно шести футов в высоту и застит свет, к тому же издает странный запах.

– Просто немного подгнили корни. Оно стояло в зараженной воде, наверное, прорвало канализацию. Дом на Сент-Мартинз-лейн разбомбили, и это место расчистили. В почве живут какие-то насекомые, я полагал, вы знаете про них. Кусаются, как комары, у меня появились багровые шишки вроде тропических некрозов. Однажды я уже видел нечто подобное в квартире эфиопского студента на Тафнелл-Парк. Мы до сих пор не знаем, от чего он умер. Я решил, вам будет интересно.

– Вообще-то, вирусология флоры отнюдь не моя специальность, к тому же растение перекрыло проход. Дверь едва открывается. – Он нерешительно топтался перед автомобилем, пока Брайант нетерпеливо придерживал педаль газа.

– Освальд, если можно, откройте дверь настежь на несколько дней, пока не привыкнете к запаху. Растение впечатляет. Почки выделяют пурпурную пыльцу, очень едкую, проникает повсюду. Знаю, вы будете в восторге. Но следите, чтобы она не попала на рубашку, а то еще прожжет.

– Послушайте, я действительно не думаю…

– Вот и отлично. Как идут дела с пробами на анализ тканей Тани Капистрании?

– Н-ну… Я проделал более детальные анализы и полагаю, что яд был принят внутрь. Фактически, я уверен…

– Принят внутрь? Но тогда это может быть все, что угодно, так ведь? Я имею в виду, умереть можно от инъекции воды в позвоночник или воздуха в головной мозг или от чего-то еще. Вы можете сказать конкретнее?

– Ну, она что-то съела.

– Вы имеете в виду курицу? Сэндвич с курицей? – Брайант отпустил ручной тормоз, и машина скакнула вперед.

– Это была не курица. Это была перепелка.

– Не вижу разницы.

– Но разница есть. Помните, я получил положительный тест на наличие кониина. Существует растение, по виду напоминающее петрушку или лондонскую ночную фиалку, Conium maculatum. Весьма распространенное, оно произрастает на влажной почве, главным образом в местах бомбежки. Вызывает паралич мышц, который я описал. От него нет противоядия; помочь может разве что промывание желудка, да и то в считаные минуты после отравления. Этот яд известен с давних времен, как правило, его называют болиголовом.

– Болиголов? То есть цикута. То же самое, чем отравили Сократа, не так ли?

– По правде сказать, не знаю. Суть в том, что у некоторых птиц на это растение иммунитет. Перепелки клюют зерна, и им хоть бы хны, но их мясо становится крайне токсичным. Вполне возможно, жертве просто попалась отравленная перепелка. Следствие белковой диеты.

– А у нее могли появиться симптомы?

– Да, в любой момент, от получаса до трех часов после употребления, но она могла их и не распознать. Мышечные боли у танцоров – частое явление.

– Освальд, вы хотите сказать, что, возможно, ее вообще никто не убивал?

– Именно так. Ее просто могло парализовать, она упала и не могла сдвинуться с места, когда лифт стал подниматься.

– Хорошо, спасибо вам, теперь есть чем занять вечер.

Брайант рванул рычаг передачи, и машина резко тронулась, заставив Финча отпрыгнуть в сторону. Полностью игнорируя раздающиеся сзади сигналы, «вулзли» ударился о край тротуара напротив участка, когда Брайант окликнул своего напарника. Отбросив в сторону вечерний номер «Ивнинг ньюз», Джон кинулся к машине, а Артур распахнул пассажирскую дверцу.

– Джон, правда, что Ранкорн собирается провести какое-то испытание на отрыв бутафорского глобуса? – спросил Брайант, пытаясь рукавом стереть с ветрового стекла воду. – Можешь изучить концы троса под микроскопом и проверить срез?

– Проверю, но придется подождать, пока освободятся приборы. Не исключено, что пробы отправят в Ламбет. – Джон улыбнулся. – Наблюдал твою беседу с мистером Финчем. Он крайне расстроен из-за растения.

– Когда он чем-то расстроен, то шустрее работает. Его химические теории мне осточертели.

– Ты должен быть доволен тем, что услышал по поводу мисс Капистрании, – в замешательстве ответил Мэй. – Возможно, расследование просто столкнулось с рядом неблагоприятных факторов.

– Крайне неблагоприятных, если учесть, что ее ступни оказались на прилавке торговца каштанами. Кстати, он совершенно ни при чем. Его действия вполне оправданны. И если уж не убийца, то кто-то еще явно обладает повышенным чувством черного юмора.

– Да, вариантов куча. Все коллеги ее недолюбливали.

– Да, но как сильно надо кого-то ненавидеть, чтобы спрятать его ступни? Пойми, Джон, именно сейчас, клянусь, отдел может направить запрос на дополнительное финансирование, но удовлетворят его только в том случае, если мы оперативно найдем преступника.

Мэй вгляделся в ветровое стекло.

– Не рвись вперед, вокруг полно машин.

– Но я не верю в это, – ответил Брайант, резко поворачивая руль и нажимая на педаль газа с такой силой, что хором заскрипели покрышки. – Все это слишком нелепо: перепелки, болиголов, срывающиеся планеты. Чтобы два находящихся рядом человека сами по себе отдали концы при столь необычных обстоятельствах – это же прямо как в театре эпохи Якова Первого. Невероятно.

– Странные вещи происходят на каждом шагу. – Мэй почувствовал необходимость ввернуть слово. – Ты что-нибудь имеешь против такого понятия, как случайность?

– Да, раз уж подобное имеет место. Допускаю, что, пока нас бомбят, могут возникнуть любые выверты, но не такие же.

– Послушай, ты несешься, наплевав на светофор. Куда ты так спешишь?

– После визита к тетке я иду на свидание с Альмой и явно опаздываю.

– Со своей домохозяйкой? Ты приглашаешь свою хозяйку поужинать?

Впереди, в темноте, замаячила фигура дорожного полицейского, испуганным зайцем отскочившего в сторону от греха подальше. Брайант был никудышным водителем. Он не следовал ни одному из правил, обозначенных в «Дорожном кодексе». И по той же причине никому не сигналил.

– Никто и не говорил об ужине. Оказывается, она считает меня общительным.

– Тем не менее это свидание. Я думал, ты обрабатываешь мисс Уинтер.

– С мисс Уинтер мы уже все обсудили. Ее первая любовь – театр. Подозреваю, ей нравится статус старой девы. А у Альмы есть вкус к жизни.

– Только не говори, что планируешь ночь любви.

– Если бы ты ее увидел, то точно устыдился бы. Альма – женщина верующая и респектабельная. У нас есть недорогие билеты на «Унесенных ветром». Она просто зациклена на Кларке Гейбле, и не нашлось никого, кто бы составил ей компанию.

– Хорошо, хоть на вечер выбросишь все из головы.

– Вот уж нет, – ответил Брайант. – Потом я отправлюсь в театр. Сегодня они будут допоздна репетировать, поскольку погода не благоприятствует бомбежкам. Хочу удостовериться, что больше ничего не случилось.

– Иными словами, хочешь быть там на случай, если что-то произойдет.

Брайант свернул к обочине дороги. Сзади сигналили машины, и в темноте визжали тормоза.

– Ну, как тебе?

Мэй неохотно открыл дверцу.

– Мне нужно было совсем в другую сторону, но наплевать, поеду на автобусе, это безопаснее. – Он выставил свои длинные ноги под дождь. – Ну, желаю тебе расслабиться в компании Альмы. Ты в курсе, где ближайшее бомбоубежище?

– Альма наверняка знает, она очень практична, впрочем, пить ничего не буду, у меня из головы не идут отрезанные ступни. А ты опять будешь развлекаться со своей грудастой секс-бомбой?

– Ну нет, мне потребуется ночь, чтобы восстановить силы, – ответил Мэй. – Судя по твоим словам, квартирная хозяйка не в пример удобнее. Может, тебе следует всерьез задуматься о преимуществах брака.

– Тратить столько усилий, чтобы просто заполучить регулярный секс и кого-то, кто будет регулярно стирать тебе носки? Ну, носки мне она и так стирает.

– Остается секс. Держу пари, ты не помнишь, когда им занимался в последний раз.

– Да нет, помню! – крикнул Брайант, отъезжая от края тротуара. – В субботу вечером. – Он включил левый поворот и повернул руль вправо. – Все было прекрасно, за вычетом одной детали.

– Какой? – Мэй спрыгнул на тротуар и зажмурился от дождя.

– Я пребывал в одиночестве, – рассмеялся Брайант, устремляясь в поток транспорта, двигавшегося без огней.