Темный аншлаг

4 Небо в огне

На фоне теперешнего международного терроризма лондонские бомбардировки эпохи Второй мировой войны кажутся чем-то невообразимо далеким. Но вскипающие облака белой пыли, пронизывающие их, подобно тычинкам ядовитых цветов, осколки вмещали миг ужаса, присущий всем такого рода событиям.

Военный конфликт нагнетался столь долго, что, наконец разразившись, неким порочным образом вызвал облегчение. Англичане методично готовились к обороне. На этот раз мобилизация вооруженных сил на острове была проведена без промедления. Армия комплектовалась по призыву, в атаку шли на море и в воздухе. Для тех, кто не участвовал в военных действиях, повседневная жизнь обрела необычные новые формы. Дети ходили в школу с противогазами. Листовки, распространяемые властями, объясняли правила светомаскировки. Введение продуктовых карточек служило оздоровлению нации. В Лондоне воцарилась атмосфера здравого смысла.

Поскольку самых крепких мужчин призвали в армию, на улицах стало спокойнее и в городе возобладал дух невозмутимого ожидания. Складывалось впечатление, что грядет эпоха великих перемен. Многие именно в военное, а не в мирное время обрели смысл собственного существования. Даже мысль о том, что завтра наступит новый день, ни для кого не была очевидной. Ровесникам века предстояло принять второе боевое крещение.

В 1939 году Лондон был самым крупным городом в мире. Казна Британской империи еще пополнялась через его финансовые институты. Воспоминания о годах депрессии улетучились. Наступило благодатное время, пора подъема. Несмотря на лживый хор, прославлявший «мирные дни», перевооружение проложило путь к процветанию страны. На улицах все еще можно было встретить вещественные приметы Первой мировой: одноруких лифтеров, слепых продавцов спичек, мужчин, заикающихся и трясущихся, когда с ними заговариваешь. В пору того, минувшего, конфликта немецкие дирижабли бомбили город, но им удалось уничтожить лишь 670 человек. Такое, по всеобщему мнению, не могло повториться.

Более того, еще в 1924 году Комитет обороны империи начал тщательно разрабатывать план мероприятий по пассивной противовоздушной обороне. Рассчитали, какое количество бомб может быть сброшено Германией при возобновлении военных действий и какое количество людей в результате погибнет. Каждая тонна взрывчатого вещества приведет к ранению пятидесяти человек, у трети раны окажутся смертельными. Три тысячи пятьсот бомб обрушатся на Лондон в первые двадцать четыре часа военных действий. Возникнет необходимость всячески поддерживать общественный порядок, не допуская того, чтобы жизнь в городе превратилась в сплошной ад. Впервые за всю войну тема укрепления морального духа в тылу стала приоритетной.

Первую взорвавшуюся в Лондоне бомбу занесли на свой счет отнюдь не немцы: удар был нанесен Ирландской республиканской армией и направлен на самую прозаическую цель – торговый центр «Уайтли» в Бейсуотере. Немецким бомбардировщикам не удалось достичь цели, и город превратился в неприступную цитадель. Премьер-министр страны в былые годы сам служил в армии и имел опыт ведения военных действий. Король не покинул Букингемский дворец. Правительство, монарх, население – все были заодно. Работали магазины. В Гайд-Парке были расставлены шезлонги и играл оркестр.

Но к ноябрю 1940 года Дюнкерк был уже полгода как в прошлом, и в жизнь города вошел Блиц. После падения Франции нация приготовилась к неминуемому вторжению, и лондонцы настолько свыклись с постоянной угрозой воздушного налета, что просто продолжали заниматься своими повседневными делами. Умение держать удар считалось составляющей противостояния, не менее важной, чем умение атаковать.

Бомбардировки были особенно страшны, когда обрушивались на места массового скопления народа. Сто одиннадцать человек разорвало на куски в отделении банка. Шестьдесят четыре утонули в каскаде грязи в Бэлхеме. Каждый лондонец мог назвать погибших или чудом уцелевших знакомых. Непривычно «похудевшие» газеты пестрели новостями о сомнительных победах, но личный опыт сводился лишь к страданию и стойкости.

Всю жизнь Мэя не покидали врезавшиеся в память образы: перевернутый автобус, часовой с молчаливым, испуганным ребенком на руках, яркая голубая шляпа на краю забрызганной кровью воронки. Однажды ночью зрители вышли из театра «Сэдлерз-Уэллс» после постановки «Фауста», и перед ними предстало небо в огне. Если Лондон центр мира, значит, огнем охвачен весь мир. На редкость неподходящее место для поисков смысла жизни. И весьма подходящее – для зарождения тесной дружбы.