Тёмный посредник 2

Глава 15

Я выключил телевизор, мы с Олесей сели на диван. Из моей головы вылетели все прочие мысли, теперь я думал только про Куракина.

— Так, слушаю, — произнёс я серьёзно. — Что узнала? Выкладывай.

— Мы с тётей разговорились о работе, я спросила, как у неё дела… — увидев мой нетерпеливый взгляд, Олеся решила сократить предисловие. — В общем, она такой ужас рассказала. У неё на заводе есть женщина — в соседнем цехе работает. И у неё племянница устроилась в какой-то ночной клуб в Анино, который принадлежит кому-то из Куракиных. Клуб недавно открылся, полгода назад… В общем, дочь её пострадала. Говорят, ожоги сильные, левого глаза лишилась. Непонятно, кто виноват, только дело заводить не стали почему-то. Ну и я подумала, нет ли связи с тем, кого ты ищешь?

— Где этот клуб? Как называется?

— Я точно не знаю, — пожала плечами Олеся. — Говорю же, в Анино где-то. Я не стала уточнять адрес, да и тётя вряд ли знает. Да и вообще, Куракиных же в Москве много. Точно ли клубом владеет тот, кто нам нужен?

— Надо узнать. А где та девушка?

— В больнице, наверное.

— Это хорошо… Хотя, конечно, ничего хорошего, но если бы её поспрашивать… — я почесал подбородок. — Можешь узнать, как её зовут и в какой больнице лежит?

— Я спрошу тётю, — закивала Олеся с крайне важным видом. — А ты нашёл тот притон?

Я рассказал, как приехал на место и обнаружил пустое здание, рассказал, что видел внутри, когда забрался туда через окно, и как, придя домой, узнал из вечернего выпуска новостей о поимке банды Аношака.

— Паршиво, — вздохнула Олеся. — Жаль, что ничего не получилось. Что дальше планируешь?

— Не знаю. Теперь Куракин в приоритете. Может, он сам расскажет, куда Веру дел?

— Ты уверен, что стоит к нему идти? — посмотрела на меня с опаской Олеся. — Он же князь, «духовный», и наверняка у него большая сила.

— Придумаю что-нибудь.

— А что именно? — прищурилась Олеся, и глаза её загорелись любопытством.

— Я говорил, чтобы ты меня об этом не спрашивала?

— Ну ладно, ладно… А завтра ты переедешь на другую квартиру, да?

— Ну типа того, а что?

— Да нет, ничего… — Олеся потупила взор.

— Со мной, наверное, хочешь переехать?

— А можно? — личико девушки озарила улыбка.

— Ну в принципе, можешь пока пожить у меня. Всё равно ты в мастерской работаешь, и я подумал, что тебе будет далеко ездить…

— Конечно! — Олеся захлопала в ладоши, и чмокнула в губы. — Мне оттуда будет очень далеко ездить. Значит, завтра переезжаем?

— Ага. И тебе задание. Пока буду в школе, найди по объявлению машину с грузчиками, достань где-нибудь картонные коробки и начни упаковывать вещи: посуду там всякую и другие мелочи. Работы завтра будет много.

Больница, где лежала пострадавшая, находилась в районе Покровское. Мы с Олесей поднялись в травматологическое отделение. На посту сидела толстая медсестра, читала книгу.

— Нам к Тамаре Черновой, — сказал я.

— Лежачая?

— Нет… скорее всего, — неуверенно ответил я.

— Ждите, — недовольно произнесла медсестра. — Сейчас позову. В вестибюле ждите, не здесь.

Мы спустились вниз, тут стояли кресла, обтянутые дерматином — старые, засиженные, местами драные. На некоторых сидели люди — посетители, приехавшие навестить знакомых и родственников.

Вскоре вышла девушка, одетая в халат. Лицо её было забинтовано вместе с левым глазом, запястья — тоже в бинтах.

— Ты Тамара? — спросил я, подойдя к ней.

— Да. А вы кто? — девушка с подозрением посмотрела на нас с Олесей. Говорила она тихо, словно боясь чего-то.

— Ты меня не знаешь, но я должен задать тебе несколько вопросов. Это важно.

Мы устроились на диване в углу подальше от людей. Я сел по одну сторону, Олеся — по другую. Представились.

— У меня произошло несчастье, — начал я. — Как-то раз я со своей девушкой возвращался домой вечером. Было уже поздно, темно, мы шли по промзоне. Вдруг подъехала чёрная машина. Такая, знаешь, большая, с плавниками. Оттуда вышли четверо. Я не буду рассказывать в подробностях, что произошло дальше. В итоге мою девушку похитили. Я не знаю, где она и что с ней, но очень хотел бы это выяснить. И ты можешь оказать содействие в этом.

— Как? Чем? — Тамара в недоумении смотрела на меня единственным глазом.

— Среди тех, кто напал на нас, был князь Куракин.

В глазе девушки возник ужас.

— К…кто?

— Князь Вениамин Куракин. Тебе знакомо это имя?

— Откуда? — пробормотала Тамара. — Откуда вы знаете…

— У меня свои источники. Но это не имеет значения. Мне нужен Вениамин Куракин. Ты знаешь, где его найти? Заведение, в котором ты работала, принадлежит ему?

— Да, — прошептала Тамара. Из её глаза покатилась слеза, девушка начала всхлипывать, а потом закрыла лицо руками и затряслась в тихих, почти бесшумных рыданиях.

— Эта мразь ответит за всё, — Олеся пододвинулась поближе и обняла Тамару, — но нам правда очень нужна твоя помощь.

— Он… вы видите, что он сделал, — рыдала девушка. — Ты не представляешь, каково это. Я не хочу больше жить. Я не смогу это вынести.

— Он поплатится за содеянное. Я обещаю, — подтвердил я, но Тамара не прекращала рыдать, даже слова вымолвить не могла. У нас с Олесей долго не получалось остановить эту истерику.

— Вы ничем не поможете, — когда Тамара выплакалась, к ней снова вернулся дар речи. — С ним ничего не сделать. Зачем я устроилась в это клуб? Моя жизнь закончена.

Олеся утешала Тамару, говорил, что сама прошла через ужасные вещи, но это не помогало. Я же ничего не мог сказать. Передо мной была ещё одна сломанная жизнь — сломанная по прихоти какой-то высокородной мрази, которая с нами, простыми смертными, могла сотворить что хочет. Захочет, изуродует, искалечит, захочет — убьёт. Им плевать на нас. Мы для них — что вещи. Но если большинство людей привыкло относиться к вещам бережно до той поры, пока эти вещи исполняют свои функции, то у некоторых имелся какой-то извращённый интерес в том, чтобы вещи портить.

Вот только мы — не вещи. Я, Олеся, Тамара, миллионы несчастных, загнанных на дно жизни — такие же люди с таким же правом жить. Мне, по крайней мере, казалось так. Вот только всё вокруг говорило об обратном. Людьми являлись лишь горстка высокородных, а мы — так, насекомые под их ногами. Ситуация усугублялась ещё и тем, что в этом мире некоторые люди оказывались наделены какой-то сверхчеловеческой силой, и никто не мог обуздать её, никто не мог ограничить их власть.

У меня внутри бушевала буря. Я тоже оказался одним из таких необычных людей, которому судьба даровала магические силы, но я ничем не мог помочь этой несчастной, волею случая ставшей игрушкой в руках очередного «благородного» выродка.

— Успокойся, пожалуйста, и ответь на вопросы, если хочешь, чтоб Куракин получил по заслугам, — я снова завёл разговор о деле, чувствуя, что больше не в состоянии здесь находиться.

— Подожди, — сказала Олеся, — видишь, она расстроена.

— Понимаю, но смысла в этом никакого нет. Слезами горю не поможешь.

— Я скажу, — произнесла Тамара. — Что хотите знать?

— Это был Вениамин Куракин? — спросил я.

— Да.

— Адрес, где находится клуб?

— Зелёная шестнадцать. Это — в Анино. Клуб называется «Элита». Чёрное такое здание на углу.

— Куракин там часто бывает? В какое время?

— Я не знаю. Вечером я иногда видела его машину. Я всего неделю работала, — девушка больше не плакала. Она сидела, вперив в пол свой единственный глаз. — Как это поможет? Он вас убьёт.

— Знаешь ещё что-нибудь, что поможет его выследить? Клуб принадлежит ему?

— Кажется. Больше ничего не знаю.

Олеся ещё какое-то время утешала Тамару, обещал, что всё будет хорошо, и злодей обязательно поплатится за свои преступления. Особого эффекта это не возымело, и мы ушли. Для Тамары мы не могли ничего сделать.

— Как-то хреново от всего этого, — признался я, когда мы вышли из больницы и направились к стоянке, где нас дожидался мотоцикл.

— Этот Куракин — настоящая тварь, — добавила Олеся. — Я хочу, чтобы он сдох!

— Ага, — согласился я. — Я тоже с радостью бы придушил его.

После больницы мы отправились в Анино, чтобы посмотреть, где находится клуб. Улица Зелёная уходила в богатый коттеджный посёлок. Я не хотел опять попасться в поле зрения полиции, как прошлый раз, когда искал Мамедова, а потому мы оставили мотоцикл на стоянке возле ближайшего торгового центра, и дальше отправились пешком.

Вдоль дороги тянулись особняки и таунхаусы, между ними были зелёные скверики. Полиция тут встречалась довольно часто. Олеся крутила по сторонам головой, восхищаясь тем, как живут люди. Оказалось, она в подобные места тоже ни разу не захаживала.

— Всё думаю про Веру, — поделился я своим беспокойством, пока мы топали по чистому тротуару, выложенному плиткой. — Что если я найду её в таком же состоянии? Что тогда делать? Как минимум, без психолога не обойтись. Да и то, поможет ли… Сможет ли она восстановиться после пережитого?

— Надеюсь, с ней всё хорошо, — вздохнула Олеся. — Представляю, каково ей. Я никогда не забуду те проклятые дни взаперти. Думала, что всё. Там было ещё несколько девушек, их куда-то забрали, и больше я их не видела. Думала, меня тоже заберут и увезут куда-нибудь в Азию.

— Теперь это — в прошлом.

— Не для всех.

— Переживать за всех — жизни не хватит. А вот от Вениамина Куракина я этот мир избавлю — я просто обязан это сделать.

Как и сказала Тамара, клуб находился на перекрёстке двух небольших улиц. Трёхэтажное здание почти без окон было выкрашено в чёрный цвет, на фасаде — огромная надпись: «Элита», и разноцветные полосы. Должно быть, ночью это всё подсвечивалось яркими огнями. Перед клубом — стоянка. Я сразу узнал большой чёрный лимузин с плавниками. Я его хорошо помнил. Он настолько въелся в память, что, казалось, в ночных кошмарах скоро будет сниться.

— Он тут, — произнёс я. — Куракин сейчас внутри.

— И что делать?

— Пока ничего. Надо хорошо подготовиться прежде, чем что-то предпринимать.

Теперь, когда стало известно местонахождение моего врага, за хотелось, как можно скорее покончить с ним. Но я прекрасно понимал, что спешка в таком деле только повредит. На этот раз нельзя его упустить — иначе всё кончено. И уж тем более, я не должен погибнуть сам.

Вениамин Куракин обладал магическим даром, и мои демоны, по крайней мере, низшие, были бессильны против него. Способен ли с Вениамином справиться дэва, которого я призывал лишь единожды в заброшенном монастыре, я не знал.

Требовалось что-то ещё. Если я мог призывать демонов, наверняка, мог использовать и другие знаки. Вот только где их взять? Книги с магическими символами находились под запретом. Имело смысл обратиться за помощью к Эстер или Бельфегору, но они, как назло, куда-то пропали и больше не появлялись с тех пор, как я велел моему демоническому папаше не мелькать возле меня. Но без определённых навыков соваться к Куракину казалось безумием, и я решил немного подождать, а пока увеличить время тренировок.

В среду прошли похороны моего отчима. Степан взял на себя все расходы, так что ни я, ни Маша не заплатили ни копейки.

Народу было немного: явились Степан с Галиной и Лёшей, Маша с Маликом, ну и я.

На улице стояла жара. Четыре носильщика тащили гроб, в котором лежало тело. Отчим сейчас выглядел маленьким и щуплым, бледное синюшное лицо покойника усохло, щёки втянулись. Скорбная маска застыла трагической миной. Мне почему-то подумалось, что отчему Дениса пришлось много помучаться в жизни. Даже как-то жалко стало. Сволочь он, конечно, та ещё, но кто знает, как бы сложилась его судьба, и каким бы человеком он стал, если бы не смерть жены? Кажется, именно после этого он запил, потерял работу на заводе и оказался выброшен на помойку. Это породило в нём злобу и обиду на весь белый свет. И обиду эту он вымещал на нас, своих детях.

Его зарезали, пырнули в тюрьме заточкой. Никто не знал, как так получилось, виновных не нашли.

Крышку закрыли, гроб опустили в землю. Священник прочитал молитву, после чего могильщики начали заспать яму землёй. Земля глухо стукалась о крышку гроба, пряча в себе бренное тело ещё одного ненужного здесь человека.

Сестра с мужем уехали на метро, а меня Степан снова отозвал в сторону. Галина и Лёша сидели в машине, а мы прохаживались возле ворот кладбища.

— На днях я зашёл в твою школу и справился у учителей насчёт твоей успеваемости, — сообщил Степан. — Меня не обрадовало то, что я узнал. Твои оценки сильно ухудшились за этот месяц, три раза ты не сделал домашнее задание. Один раз ты даже прогулял уроки. Что случилось Денис? В чём причина?

— Кто знает? Дыра в башке, — усмехнулся я. — Мозг стал хуже работать.

— Денис, я не шучу. Если есть проблемы со здоровьем, стоит показаться врачам.

— Никто из учителей ко мне пока не придирается, — ответил я серьёзно. — Да, я, кажется, забыл что-то выучить, но мне единицы не ставили.

— Это из-за того случая в школе. Тебя считают кем-то вроде местного героя. Почти все уверены, что это ты остановил нападение. Само собой, тебя на экзаменах вытянут. Но проблема-то в другом. Помнишь наш разговор по поводу гимназии? Тебе нужно учиться дальше. Или собираешься всю оставшуюся жизнь торчать в мастерской? Лично меня такое не устраивает.

— Ага, потому что статус и всё такое… — добавил я.

— Возможно, для тебя это сейчас пустой звук, но когда подрастёшь, поймёшь, сколь важны в жизни многие вещи, которые в настоящий момент тебе кажутся несущественными. Так что скажешь? Мне взяться за твоё образование?

— Не стоит. Я всё улажу. Просто много дел навалилось.

— Но ты же понимаешь, что прочие дела должны отойти на второй план? Бросай мастерскую. Почему ты так в неё упёрся? Видишь же, что не справляешься. Неужели не понимаешь, что на кону твоё будущее?

— Я это очень хорошо понимаю, и именно поэтому не могу всё бросить. Для начала я должен кое-что сделать. Иначе, остальное бессмысленно.

— Но что? — удивлённо развёл руками Степан. — Что ты должен сделать?

— Пока не могу сказать.

— У тебя проблемы? — Степан остановился и посмотрел на меня.

— Нет.

— Ты что-то скрываешь. Я вижу. Почему не хочешь рассказать? У меня есть связи. Если нужна помощь, ты всегда можешь ко мне обратиться.

— В данном случае я должен сделать всё сам.

— Признаться, мне всё меньше и меньше нравится твоё поведение… В общем, так, — подытожил Степан. — Если не вытянешь все предметы за этот месяц, я прекращу твою деятельность в мастерской, переселю в мой дом, и будешь всё лето заниматься с репетиторами. Я так решил.

— Попытаюсь вытянуть, — уверил я.

— Надеюсь. А теперь вот о чём хочу поговорить с тобой. Я считаю, что ребятам, вроде вас с Алексеем, нужна полноценная семья, а потому собираюсь вас усыновить. Как на это смотришь? Ты можешь спросить, зачем? И это закономерный вопрос: мы не так давно знакомы и ещё достаточно плохо друг друга знаем. Да, это так. Но у меня есть кое-какое имущество, и я бы желал, чтобы были и наследники, кому можно передать всё ценное, чем я владею. А детей, как ты знаешь, у нас с Галиной нет. Я не требую ответа сейчас, просто имей ввиду, что такое возможно.

— Ладно, — проговорил я. — Спасибо, что заботишься о нас.

— Не за что. Помни только о нашем уговоре.

Тут у меня в голове мелькнула мысль:

— Послушай, Степан, мне, кажется, и правда требуется кое-какая помощь. Нужен врач. «Духовный» врач, который владеет техникой восстановления.

— Что именно тебя тревожит? — участливо спросил Степан.

— Точнее, не совсем мне. Моей знакомой. Она пострадала от рук одного подонка, которому вздумалось над ней поиздеваться. У девушки теперь лица почти нет. Ожоги. В общем, всё очень плохо. Она жить не хочет после случившегося. Обычная медицина тут бессильна, а вот для «духовной» — большой проблемы не будет.

— Кто она тебе?

— Никто, просто знакомая.

— Но я не могу помогать всем твоим друзьям.

— Ты же собирался помочь мне. Считай, что делаешь это.

— На лечение подобных травм потребуется крупная сумма. Я хоть и не бедный человек, но не могу разбрасываться деньгами направо и налево. Пойми меня правильно. Собственная семья — это одно, посторонние люди — совершенно другое.

— Понимаю, — кивнул я. — Само собой. Ладно, давай. Свидимся, — я протянул руку.

Мы попрощались, и я пошёл к мотоциклу, но Степан окликнул меня.

— Как зовут твою знакомую? — спросил он.

— Тамара Чернова. Пятьдесят третья больница, в Покровском. Травматологическое отделение.

— Я подумаю, что можно сделать, — сказал Степан.

На обратном пути я размышлял о предложении моего попечителя. Зачем он хочет нас усыновить — это вопрос не давал покоя. То, как Степан это объяснил, выглядело чушью. Чтобы оформить на нас наследство, усыновлять никого не нужно. Тут что-то ещё… Да и вообще, казалось, у Степана есть какой-то план, и все события — арест отчима Дениса, его заключение, смерть — будто следовали ему. Впрочем, это могло быть всего лишь моё разыгравшееся воображения, и никаких совпадений на самом деле не было.

На следующий день мы с Олесей проводили время в мастерской. Я расположился за залитым кофе столиком, где сотрудники обычно обедали. Тут находились электроплитка с двумя конфорками и кипятильник. Олеся сидела рядом, обложившись чеками, и что-то считала на массивном старомодном калькуляторе. Я занимался уроками, записывал в тетрадке очередное скучное задание. По радио играла музыка. Близился вечер.

Сеня сегодня отпросился пораньше и уже ушёл, а Женя с третьим моим сотрудником ремонтировал мопед, параллельно обсуждая ситуацию в стране. Вопреки заверениям властей, конфликт в Закавказье не утихал, а наоборот, разгорался с каждым днём всё сильнее, на усмирения повстанцев отправили пятнадцатую горную бригаду, дислоцировавшуюся в Грузинской губернии, началась полноценная война.

Я засмотрелся в окно. В это время к мастерской подъехали три машины. Большой приземистый седан белого цвета, бежевый универсал и длинный чёрный внедорожник. Двери открылись, вышли люди. Их лица закрывали платки, в руках были штурмовые винтовки и дробовики. И я понял, что они пришли за мной.

Затрещали автоматные очереди, зазвенело разбитое стекло.