Тёмный посредник 2

Глава 6

Обе двери я запер, так что приехавшим бандитам не светило попасть на предприятие. Если только у них нет своих ключей. Дверь в здании запиралась изнутри на засов, а вот проходную можно было открыть ключом снаружи.

Две легковушки — полноразмерный хардтоп и старый фастбэк с дутым кузовом и круглыми фарами — остановились перед зданием, развернувшись боком. Вышли люди. Я насчитал девятерых. Насколько можно было заметить в темноте, все они имели при себе оружие. Всё-таки ошибся я по поводу Исхака Мамедова: не такая уж он и мелкая сошка, если его ребята с огнестрелом бегают. А может быть, это — люди его босса.

Два демона, явившиеся по моей команде, шевелили своими щупальцами над сгоревшими клочками бумаги. Они выглядели невнятными призраками в тёмном помещении, только жёлтые глаза жутко горели во мраке четырьмя уголками.

— Ну что, справитесь? — спросил я. Вопрос, конечно, был риторическим. Демоны не могли ответить. Я приказал атаковать.

Существа ринулись вниз прямо по воздуху, шевеля верхними и нижними конечностями-щупальцами. Я же, спрятавшись за стеной между двумя окнами, стал смотреть, что будет.

К моему удивлению, бандиты не запаниковали и не начали хаотично палить по демонам. Семеро спрятались за машинами, а вперёд выскочили двое с саблями (или, скорее, шашками) наперевес. Клинки их оружия издавали тусклое свечение. Демоны налетели на этих двоих, завязалась короткая схватка. В темноте было сложно что-либо разглядеть. «Осьминоги» извивались и шевелили своими щупальцами, пытаясь достать противника, но очень скоро пропали один за другим под ударами сияющих клинков.

Я находился в замешательстве. И что теперь? Призвать следующих? Бесконечно я это делать не мог: силы мои постепенно истощались от подобных действий, а организм требовал отдыха. Неужели отстреливаться придётся? Словить пулю в моих планах не было.

Я схватил стул и вышвырнул его в окно. Звук разбитого стекла привлёк внимание бандитов. Не давая им времени сообразить, что произошло, я прицелился в одного из джигитов с шашкой и выстрелил несколько раз. Тот рухнул как подкошенный, а второй кинулся за машину. Снизу загрохотала беспорядочная пальба. Я присел, спрятавшись под подоконником. Второе стекло зазвенело и осыпалось. Кроме одиночных выстрелов потрескивали очереди. Каким же знакомым показался мне этот чёртов звук!

Вскоре, однако, всё затихло. Я переполз под подоконником к другому окну. Высунулся и выпустил по притаившимся за машинами бандитам остаток патронов. В ответ — снова захлопали выстрелы. Перезарядил магазин — остался последний. Пригнувшись, я выбежал из комнаты, чтобы сменить позицию.

Побежал на первый этаж. У одного из убитых охранников имелся обрез магазинной винтовки. Его я прихватил по пути. Когда добрался до проходной, стрельба снаружи прекратилась. В пристройке, где сидела охрана, имелось зарешеченное окно. Рядом с окном — стол. Отсюда неплохо просматривалась площадка перед зданием. Положив обрез, я присел на колено и опёр о столешницу локоть, чтоб иметь упор для стрельбы. Я находился в глубине помещения, и противник не мог меня видеть, а мне, чтобы вести огонь, не требовалось высовываться.

Бандиты что-то обсуждали меж собой, а потом четверо, в том числе и джигит с шашкой, побежали к двери проходной. Другие же четверо остались за машинами, прикрывая свой штурмовой отряд. Вот только вряд ли они знали, где я теперь нахожусь.

Прицелился. Первым делом требовалось выбить последнего бойца с шашкой. Тот бежал вторым. В одной руке его светился длинный слегка изогнутый клинок, в другой чернел револьвер. Я чувствовал присутствие силы, как и тогда, в подвале, когда истреблял людей Пересвета.

Отряд подошёл метров на десять, и я открыл огонь. Окно разбилось. Джигит с шашкой упал. Тот, который бежал первым, схватился за плечо. Он остался стоять на ногах и принялся палить из пистолета по будке охраны, где я засел. Другой жахнул из дробовика. Я пригнулся, но тут же высунувшись, выпустил остаток патронов по отступающему противнику. Ещё один бандит растянулся на асфальте, стеная и корчась от боли.

Магазин опустел. Я снова спрятался. По мне лупили изо всех стволов. Пули влетали в помещение охраны, выбивая из стен штукатурку. Я достал лист со знаком. Демон-бык вырос передо мной чёрной громадой и ринулся на бандитов. Тем больше нечего было противопоставить моим питомцам.

Я вышел из будки вслед за демоном. Оставшиеся пять бандитов пустились наутёк. Существо догнало одного. Я выстрелил из обреза в спину второму, передёрнул затвор, выстрелил в третьего. Промахнулся, но следующая пуля настигла цель. В это время демон прикончил последних двух.

Я вернулся и добил раненого, который валялся между у проходной. Готово. На площади перед зданием — девять трупов. Не ушёл никто.

Моё внимание привлекли светящиеся шашки, которыми бандиты рубили демонов. При ближайшем рассмотрении оказалось, что клинки их покрыты замысловатыми символами. Сейчас они потухли, но стоило мне взять шашку в руки, и свечение возобновилось. Видимо, это оружие обретало силу, лишь находясь у человека с «духовными» способностями. Значит, эти двое тоже владели магией? Но зачем простым бандитам противодемонические сабли? Кто их снабжает такими штуками? Откуда среди них взялись «духовные»? Тоже какой-то клан, как и у китайцев, держащих азиатский квартал? Вопросов масса.

Но кем бы они ни были, мне всё равно пришлось перетаскивать их тела в здание. Мало ли, вдруг ещё гости заявятся, а тут — трупы перед входом. Потом вспомнил про свою способность поглощать энергию «духовных». К сожалению у двоих обладателей силы её оказалось не так много.

Я ужасно устал. Хотелось спать, перестрелка заставила понервничать, да ещё и призыв существ меня вымотал. Но предприятие стоило проверить. У одного из бандитов была довольно старая на вид штурмовая винтовка с деревянными цевьём и прикладом. К ней имелись дополнительные магазины, а заодно я нашёл три магазина к пистолету, от которого пока не торопился избавляться. Держа автомат наготове, я пошёл осматривать территорию.

Особенно меня заинтересовало кирпичное двухэтажное здание с зарешёченными окнами. Внутри оказалось несколько запертых железных дверей. У охранника, которого я пристрелил на проходной, нашлась связка с ключами. Они подходили.

Под потолком горели две тусклые лампочки, старый обшарпанный коридор тонул в полумраке. Я отпер одну из дверей. Передо мной предстало длинное, слабо освещённое помещение. На полу были расстелены матрацы, на матрацах сидели люди. Все — мужчины южной или среднеазиатской наружности. На меня смотрели заросшие немытые лица с дикими полными страха глазами. От этого сборища шёл ощутимый душок, но ещё сильнее воняло из сортира, который находился здесь же за фанерной перегородкой.

Несмотря на поздний час, никто не спал. Должно быть, их разбудили выстрелы.

— Выходите, — сказал я. — Вы свободны.

В ответ — молчание. Почти два десятка пар глаз буравили меня немым вопросом. Я отошёл от двери, демонстрируя выход, и опустил автомат, который на всякий случай держал наготове.

— Идите! — повторил я. — Вас тут больше никто не держит. Вы свободны.

— Мы не говорить, — произнёс усатый мужик с раскосыми глазами, одетый в грязный растянуты свитер. — Не понимать.

Сидящий рядом мужчина с подбитым глазом, принялся ему что-то объяснять.

— Где хозяева? — спросил третий — низкорослый бородач в оранжевой рабочей жилетке, покрытой какими-то жирными пятнами.

— Хозяева ваши мертвы, — я провёл рукой по горлу, демонстрируя участь хозяев, — можете идти домой, — я показал выход.

Люди нерешительно поднялись.

— Куда? — спросил меня усатый.

— Куда хотите, — сказал я.

— Там ещё люди, — произнёс мужчина с фингалом, указывая в сторону соседнего помещения.

Я открыл следующую дверь. Здесь бандиты держали женщин. Они тоже все оказались выходками из южных регионов или стран, по-русски почти не говорили и вид имели столь же плачевный, как и мужчины.

— Ты из полиции? — спросила одна худощавая азиатка с крупной головой, когда поняла о чём я толкую.

— Нет, но вы свободны. Бандиты убиты. Вам больше ничего не грозит. Можете идти по домам.

Женщины поднялись и неуверенно, всё ещё со страхом косясь на меня, вышли в коридор. Одна из них, увидев соседей, покинувших место своего заключения, бросилась к усатому мужику в растянутом свитере. Они обнялись, женщина заплакала, сквозь слёзы бормоча что-то на своём языке.

— Это муж и жена, — объяснила мне худощавая азиатка. — Они вместе попали сюда полгода назад, им не позволяли видеться. Спасибо тебе, что освободил нас. Только у нас нет документов. И денег нет, чтобы вернуться домой. Дом наш не тут. Он далеко. Мы приезжие.

— В этом не могу вам помочь, — подумав немного, я добавил, — но могу вызвать полицию. Они помогут.

— Не надо полицию. Полиция сдала сюда некоторых из нас. Они ловят приезжих и продают.

— Всё так плохо? — я задумался, перебирая в голове варианты, как помочь этим несчастным. По большому счёту, кроме как открыть ворота их тюрьмы, я ничего не мог сделать. Но вдруг пришла мысль. — Короче так. У меня есть один знакомый полицейский. Он — хороший человек. Он вас не продаст. Объясни всем, чтобы те, кому некуда идти, оставались здесь. Скоро приедет помощь. Поняла?

Женщина кивнула:

— Поняла.

— Давно вас здесь держат?

— Я тут работаю уже три месяца, — сказала азиатка. — Некоторые — дольше.

Я вытащил из кошелька фотографию Веры.

— Ты видела эту девушку?

Собеседница внимательно и серьёзно посмотрела на снимок.

— Нет, не видела.

— Можешь у других спросить?

Она исполнила мою просьбу и стала показывать фотографию остальным пленникам. Но безрезультатно. Все смотрели и отрицательно качали головами.

— Никто не видел, — сказала мне азиатка. — Ты не там ищешь. Молодых девушек держат отдельно. Они на втором этаже.

— Постой, здесь ещё есть люди? Что ж ты сразу не сказала?

Я побежал на второй.

Когда я вошёл, девушки, заполнившие небольшую комнатушку, враждебно уставились на меня. Их тут оказалось немного, тринадцать человек. Совсем молодые: некоторым на вид и восемнадцати не было.

— Что происходит? — спросила одна из пленниц — высокая блондинка славянской внешности. — Ты кто ещё такой? Где чечены?

— Спокойно, всё хорошо, — я опустил автомат. — Все работорговцы, кто был на базе, убиты. Вы свободны.

— Все? — удивилась блондинка. — Как так? Кто их убил?

— Не имеет значения. Выходите и ступайте по домам. Вы хоть местные? Из Москвы? Есть куда идти?

Три девушки оказалось москвичками, остальные — приехали на заработки, некоторые даже жилья никакого не имели. Паспорта у них у всех, разумеется, отобрали. Держали их здесь меньше недели, так что про Веру они точно не смогли бы ничего сказать. Обещав, что вызову помощь, я отправился в будку охраны звонить Лаптеву. Капитан уж придумает что-нибудь. Наверняка, есть какие-нибудь связи.

Набрал домашний номер Лаптева. Долго никто не отвечал.

— Кто звонит? — раздался, наконец, в трубке заспанный мужской голос.

— Это Денис. Важное дело.

— Что случилось? — встрепенулся капитан. — Ты нашёл Веру?

— Я нашёл место, где держат рабов. Их тут человек пятьдесят. Не знаю, что с ними делать. В полицию обращаться не хочу. Почти все эмигранты. Если верить их словам, некоторых из них полиция же и продала.

— Так. Понял тебя, — серьёзно проговорил Лаптев. — Называй адрес и жди.

В ожидании капитана я решил занять позицию на четвёртом этаже для наблюдения за дорогой. Кто знает, не отправят ли по мою душу ещё одну группу? Но едва я вышел с поста охраны, как нос к носу столкнулся с юной пленницей. Это была хрупкая девушка со спутанной копной чёрных волос, тонким носом и тонкими поджатыми губами. Из-под прямых бровей она смотрела на меня взглядом загнанного зверька. Девушка была одета в джинсы и короткую модную курточку с декоративными молниями.

— Тебе чего? — спросил я.

— Мне некуда идти, — ответила девушка.

— Тогда подожди, когда приедет полиция. Я только что позвонил своему знакомому — он уже едет.

— Мне совсем некуда идти. У меня нет дома.

— А я чем помогу? Куплю что ли тебе дом?

Девушка закрыла лицо руками и разревелась. Я нахмурился: «Слёз тут ещё не хватало. Я что, всем и каждому помогать должен? И нечего на жалость давить». Однако сказал по-другому:

— Я тебя прекрасно понимаю: вас долго держали в неволе, ты много чего пережила, но теперь всё позади. Сейчас приедет полиция, и всё будет хорошо.

Девушка не прекращала рыдать.

— Да что с тобой? — эта истерика бередил мои и без того расшатанные нервы.

— Я не знаю, что делать, — всхлипнула девушка. — Меня продал мой брат. Я не могу вернуться домой.

Я тяжело вздохнул: своих проблем хватает, а тут меня ещё чужими семейными делами грузят.

— Это, конечно, хреново, не спорю, — рассудил я, — но лучше обратись по этому поводу в полицию. Напиши заявление там… Не знаю.

— Они ничего не сделают.

— А я-то что сделаю? — меня начал раздражать это диалог.

— Ты убил работорговцев. Убей и его.

У меня аж бровь от удивления приподнялась.

— Знаешь, возвращайся ко всем, — сказал я. — Потом разберёмся.

Я направился в главное здание, чтобы засесть на четвёртом этаже и наблюдать за дорогой, но девушка вопреки моему приказу, потащилась следом.

— Как тебя хоть звать? — спросил я.

— Олеся.

Поднялись на четвёртый этаж. Рядом с открытой дверью до сих пор лежал человек с простреленной головой. Я перешагнул его, а Олеся обошла стороной по стенке.

Зайдя в кабинет, я взял стул и уселся у окна. Положил на колени штурмовую винтовку и уставился в темноту, раздумывая над тем, какие ещё приготовила эта ночь.

— Бери стул, присаживайся, — велел я своей навязчивой спутнице. — Если опять начнётся стрельба, беги и прячься.

— Ты… ты правда их всех убил? — неуверенно спросила Олеся. Я не ответил. Это было очевидно.

— Ты поможешь? — снова спросила она.

— Не знаю, — вздохнул я. — Где живёшь хоть? Местная?

— В Северном. Пятый микрорайон. Новостройки. Там у нашей семьи квартира. Но я не могу туда вернуться. Там — брат.

— Родители где?

— Померли.

— Родственники?

— Они далеко, и им не до меня.

— А зачем брат тебя продал?

— Нужны были деньги на наркоту. Все его дружки — наркоманы. У нас в квартире сейчас притон. Я не знаю, где жить.

— Паршиво, — вздохнул я. — А сама учишься или работаешь?

— Работала. В пиццерии. Я до шестого общего доучилась и пошла работать. У тебя закурить не найдётся?

— Не курю. Послушай, ты, конечно, извини, но у меня у самого проблем вагон. Вряд ли что-то смогу для тебя сделать, — произнёс я. — Понимаешь?

Девушка грустно кивнула.

Потом мы разговорились. Олеся рассказала, как брат подсел на наркотики полтора года назад. Поначалу это было почти незаметно, а странности в поведении списывали на дурной характер. Потом из дома стали пропадать вещи. Отец ничего не делал — он беспросветно бухал, отчего и скопытился, схватив сердечный приступ на пятидесятом году жизни. Мать померла ещё раньше — несчастный случай на производстве. Вскоре брата выгнали с работы, денег стало совсем мало, в квартиру всё чаще стали наведываться его дружки. И вот пять дней назад вечером пришли несколько дагестанцев и просто забрали Веру, отвезли сюда и заперли с другими девушками. Тут-то она и узнала, что это работорговцы, и её, скорее всего, перепродадут в какой-нибудь подпольный бордель.

— Они приходили к нам постоянно, — сказал Олеся, — и… — но дальше она недоговорила, лицо её приобрело страдальческий вид, и девушка снова чуть не расплакалась.

— Кто квартиру оплачивает? — перевёл я разговор. — Почему вас ещё не выгнали?

— Квартира наша, — объяснила Олеся, — у нашей семьи раньше был дом в пригороде, а пятнадцать лет назад, когда начали отстраивать район Северный, нам предложили обменять дом на квартиру в новостройке.

Пока Олеся рассказывала свою душещипательную историю, я не отрывал взгляда от дороги. На улице начало светать. В предутренних сумерках вырисовались дымящие трубы огромного предприятия поблизости. Вдали забрезжил свет фар.

— Спрячься, — приказал я, — пока не знаю, кого к нам принесло.

Впрочем, скоро стало понятно, что это ехал седан капитана Лаптева.

Машина остановилась, капитан вылез и осмотрелся. Я вышел навстречу.

— Зачистка местности произведена, — сказал я. — Противник ликвидирован, гражданские освобождены.

— Вот где эти сволочи спрятались, оказывается, — Лаптев задумчиво уставился на облезлые ворота. — Давай, показывай, что обнаружил.

Капитан осмотрел тела убитых, здание и территорию. Пересчитал пленников. Те толпились во дворе, наслаждаясь свободой. У некоторых на глазах блестели слёзы радости от осознания того, что их заточение в тесном вонючем бараке подошло к концу.

Когда Лаптев завершил осмотр, мы отошли за ворота, он достал блок дешёвых сигарет в белой пачке с невзрачным рисунком, закурил. Выглядел капитан помятым и уставшим. Только сейчас я заметил, насколько изношен серый костюм, в котором я его постоянно видел.

— Ты правильно сделал, что не стал вызывать полицию, — Лаптев выпустил в сторону сигаретный дым. — Тут, в Химках, полиция на подхвате у Гасана. По-хорошему, этим ИСБ должно заниматься, но, как всегда, у них руки не дотягиваются. Я дам им наводку. Этот случай должен подтолкнуть дело. Одна проблема: много следов демонического вторжения.

— В смысле? — нахмурился я.

— На некоторых телах не осталось повреждений. Сразу понятно, что их убил не человек. В следующий раз лучше пусти пулю в лоб. Про Веру узнал?

— Никто её тут не видел. Мамедов — тоже, и дел с людьми Куракина он никогда не вёл.

— Точно?

— Гарантировано. Ещё четыре трупа — в борделе: заведующая, Исхак и два его охранника. Зрелище, скажем так, не из приятных. Я его допросил.

— Это — ерунда. Полиции сейчас не до того. Знаешь, какая в городе кутерьма творится?

— Слышал в новостях.

— Э, нет, в новостях всего не расскажут. Вчера весь день заявления поступали. В твоём районе несколько квартир разгромили, где живут семьи из Южной Азии. Армянам и грузинам тоже досталось. На улицах участились нападения. На Измайловском рынке вчера после обеда крупная драка произошла.

— Чёрнопетличники?

— Не только. Кто-то что-то услышит, мужики соберутся и пойдут громить.

— Не понимаю. Бред какой-то. Вот так просто сами?

— Может, и подстрекает кто. Я не занимаюсь такими делами.

Услышав про Измайловский рынок, я сразу подумал о супруге Маши. Интересно, Малик с его дядей не пострадали? Надо бы позвонить справиться.

— Теперь осталось проверить вторую зацепку, — докурив сигарету, Лаптев бросил окурок на асфальт и растёр ботинком. — Может, там найдётся след. Ладно, я придумаю тут что-нибудь, а ты езжай. Кстати… А ты молодец. Не ожидал, что так быстро сработаешь

Лаптев пошёл обратно к освобождённым пленникам, а я — к мотоциклу. Автомат я выкинул, а вот от пистолета избавляться не стал. Учитывая, что некоторые банды, не смотря на жёсткие законы, активно пользовались огнестрелом, оружие могло пригодиться. К тому же пистолет — не самое страшное, что хранилось у меня в квартире.

Завёл мотор. Забрался в седло и тут увидел, как ко мне направляется Олеся.

— Не оставляй меня здесь, — попросила она.

— Извини, не могу с собой взять.

— Пожалуйста. Я что угодно буду делать: готовить, убирать. Только не оставляй тут. Мне страшно.

Я вздохнул. Она смотрела на меня жалобным умоляющим взглядом, словно побитый щенок. И я не знал, что делать. Глаза слипались, и башка уже ничего не соображала после всего пережитого. Отправить к Лаптеву? Так у него самого сейчас забот полон рот.

— Садись, поехали, — сказал я коротко. — Отвезу домой.

Зарычал мотор, воняя выхлопами, которые сизой дымкой наполнили воздух вокруг, «Розенберг» покатил прочь от базы работорговцев.