Темный посредник 3 [СИ]

Интерлюдия 7

Вениамину не понравилось распоряжение брата. Мало того, что пришлось ехать в Ростов, так ещё и дали в помощники этого неприятного типа, который сейчас сидел рядом, на заднем диване лимузина.

Помощника звали Иннокентий Павлович. Вениамину он не нравился, он даже немного побаивался этого здоровяка, хоть и не признавался себе в этом. И было за что. Иннокентий Павлович происходил из какой-то побочной ветви рода Куракиных, но являлся довольно сильным «духовным», который был гораздо сильнее Вениамина. К тому же характером и наружностью Иннокентий Павлович обладал не самыми дружелюбными. Его маленькие серые глаза всегда смотрели, не мигая, в одну точку, а тяжёлая квадратная челюсть и узкий лоб делали лицо непропорциональным и каким-то обезьяньим. На левой руке Иннокентия Павловича не хватало двух пальцев, а на одном из оставшихся красовалась массивная печатка с магическим знаком.

Больше всего Вениамина раздражало то, что Николай поставил Иннокентия Павловича главным в этой операции, хотя тот даже княжеским титулом не обладал — так, мелкий дворянчик на службе сиятельной родни. Но зато он имел серьёзный боевой опыт. Видимо, это и сыграло роль.

Миссия, с которой Вениамина отправили в Ростов, по словам брата, являлась крайне важной и ответственной, и от успеха её зависело будущее всей страны. Надо было приструнить мятежных офицеров и вернуть на сторону императора ростовскую ракетную дивизию, а затем проехаться по окрестным военным частям и напомнить им, кто здесь власть. Всё больше и больше подразделений следовали за самозванцем Вадимом Орловым, и это требовалось пресечь. Вот и послал Николай своего младшего брата в качестве официального представителя рода Куракиных, который призовёт военных к порядку. А Иннокентий Павлович и четверо парней, ехавших во второй машине, должны были поспособствовать урегулированию спорных вопросов, которые неизбежно возникнут в ходе операции.

Как же Вениамин не хотел ввязываться в эти разборки! Но Николай был непреклонен. Брат считал, что в столь непростые времена, как сейчас, каждый должен трудиться на благо рода, а заодно припомнил Вениамину его недавние связи с Вахрамеевыми. Вот и пришлось «искупать вину», что у молодого князя не вызывало ничего, кроме злости и досады.

По крайней мере, поначалу. А потом он увидел в этой поездке и положительные стороны. Ведь это возможность отдохнуть от родни и от московских дрязг, которые за последние недели Вениамину порядком надоели. Делами пусть Иннокентий занимается, а он, займётся чем-нибудь поинтереснее. Да, Ростов — не Москва, но наверняка, и тут найдётся, чем развлечься. Об этом-то Вениамин и раздумывал, пока лимузин мчал по загородному шоссе прямиком к военной части.

Машины подъехали к КПП. Вениамин опустил стекло, назвал себя и заявил, что желает говорить с командиром части. А вскоре он и Иннокентий Павлович уже сидели за длинным столом в одном из кабинетов штаба. Водителя и четырёх сопровождающих на территорию не пустили, и Вениамин из-за этого немного нервничал. Но Иннокентий Павлович был спокоен, как удав.

А ещё Вениамин нервничал из-за того, что на другом конце стола сидели десять офицеров, и судя по исходящим от них эманациями силы, все они были «духовными». И пусть большой мощью они не обладали, но сам факт концентрации стольких «духовных» говорил о том, что командование дивизии не очень радо делегатам, и встреча может закончиться плачевно. И потому Вениамин досадовал на Николая за то, что тот подверг опасности его — родного брата, вместо того, чтобы отправить на задание пару мелких сошек, вроде Иннокентия.

В центре восседал высокий смуглый мужик с густыми, почти сросшимися бровями. Это был генерал-майор — собственно, командующий дивизии. Рядом с ним расположились остальные офицеры, среди которых наблюдался даже один капитан. Все, разумеется — мелкие дворяне или вовсе простолюдины, но от этого они не становились менее опасными.

Вениамин без лишних предисловий и вступлений заявил, что командование дивизии должно подчиниться законному правительству и присоединиться к императорским войскам, которые сейчас воюют с повстанцами. Ответ оказался ожидаемый.

— Император больше нам — не власть, — столь же прямо объявил генерал-майор. — Теперь мы сами по себе, а вы езжайте к своим, пока целы.

Вениамина поразила подобная наглость. И как эта чернь смеет говорить таким тоном с ним, представителем княжеского рода?

Но тут в разговор вступил Иннокентий и заявил, что генерал-майору стоит забрать свои слова обратно и что командованию части даётся последний шанс вернуться на сторону император, иначе они будут приравнены к бунтовщикам.

— Исключено, — отрезал командир дивизии. — Вы нам здесь — не указ.

— Дело ваше, — сказал Иннокентий.

Не успел он договорить, как грудную клетку генерал-майора разорвало на куски, и внутренности разлетелись по столу, забрызгав мундиры рядом сидящих офицеров.

Началось противостояние. Вениамин сосредоточился на каком-то майоре, и тот стал задыхаться. Но сразу удушить его не получилось: офицер сопротивлялся. Остальные схватились за пистолеты, но двоих тут разорвало, а у троих захрустели кости в руках. Комната наполнилась жуткими воплями, стол и линолеум были залиты кровь, повсюду валялись кусочки плоти тех трёх человек, которые лежали на полу с вывернутыми внутренностями. Вскоре и четвёртый свалился рядом со своими сослуживцами — Вениамин всё же преодолел сопротивление.

Остались трое.

— Продолжим? — угрожающе спросил Иннокентий Павлович. — Или вы сложите оружие и подчинитесь законной власти? Даю последний шанс.

Офицеры переглянулись, посмотрели на то, что творится вокруг и положили пистолеты на стол.

— Мы подчинимся, — ответил полковник с седеющей шевелюрой.

— Разумный шаг, — сказал Иннокентий. — Кстати, вы, полковник…

— Горбатов, господни Куракин, — проговорил полковник.

— Похоже, вам светит повышение, полковник Горбатов. Теперь вы командуете частью. Будете отчитываться перед князем Куракиным и от него же принимать приказы. Это ясно, полковник?

— Так точно, — ответил офицер.