Тени

Глава 33

Когда дверь камеры выдвинулась из стены, айЭм обернулся. Но это был не с’Экс. И не очередная койка. Или книги, которые он не прочитает, одеяла и подушки, которыми не воспользуется.

Та служанка с очередной трапезой.

— О, да хватит уже! — выплюнул он, вскидывая руки. — Где, черт подери, с’Экс!

Женщина ничего не сказала; просто шагнула вперед со своим подносом, когда дверь вернулась на место, запирая их внутри.

Когда она опустилась на колени, ему хотелось закричать. Он не стал сдерживаться.

— Я не стану это жрать! Господи Иисусе, да что с вами не так!

Единственное, что мешало ему подойти к ней, схватить поднос с гребаной едой и швырнуть его в другой конец комнаты — тот факт, что майкен тут не причем. с’Экс надул его, и в этом нет ее вины, терроризируя бедную служанку, он нисколько не приблизится к свободе и Трэзу.

Она была невинной прохожей, которую, как и его самого, затянуло в это дерьмо.

Шумно выдохнув, айЭм опустил голову. Ушло несколько секунд, чтобы вернуть себе подобие самоконтроля.

— Прости.

От его слов она вскинула голову, и на мгновение, особенно почувствовав ее запах, айЭм пожалел, что не может видеть ее глаз.

Какой они формы? Какие у нее ресницы? Радужные оболочки такие же темные, как у него…?

О чем, черт возьми, он думает?

Отрываясь от нее взгляд, он начал расхаживать по камере.

— Я должен выбраться отсюда. Время на исходе.

Когда она вопросительно склонила голову набок, он подумал… нет. Он не станет вдаваться в подробности.

Он кивнул на поднос.

— Если хочешь, оставь еду. Я спущу ее в унитаз, тогда тебя не накажут за то, что не накормила меня.

И тогда она заговорила:

— Она не отравлена.

По неясной причине эти три обычных слова заставили его замереть на месте. Ее голос был ниже, чем он ожидал; рабскому положению больше шли высокие, очень женственные тона. И была в ее голосе хриплая нотка… которая наводила на мысли о сексе.

Животном сексе. После которого женщина хрипнет, выкрикивая имя любовника.

айЭм моргнул.

Внезапно он ощутил потребность прикрыть свое голое тело. Глупости, не так ли?

Он изначально знал, что она женщина, и он и раньше был перед ней без одежды.

Подаваясь импульсу, айЭм зашел за ширму к стопке полотенец, сложенных у встроенной раковины. Обернув одно вокруг бедер, он захотел извиниться за выставленный напоказ член.

Когда он вернулся, она снова пробовала суп и хлеб.

— Можешь прекратить, — сказал он. — Я не буду есть.

— Почему?

Опять этот голос. Всего с одним словом.

— Мне нужно выбраться отсюда, — пробормотал он. По стольким причинам. — Я должен отсюда выбраться.

— Вас кто-то ждет?

Он подумал о Трезе и Селене.

— Только смерть. Знаешь, ничего особенного, ничего нового.

— Прошу прощения?

— Слушай, я должен поговорить с с’Эксом. Вот, что мне нужно. Ты передала ему?

Хотя, у нее нет никакого влияния.

— Кто умирает?

— Ничто. Никто…

— Кто умирает? Не твой брат?

— Слушай, мне нужно, чтобы ты ушла. И возвращайся только с с’Эксом.

— Кто?

Иииии он снова застыл. Служанкам противоестественна властность, но майкен звучала именно властно. С другой стороны, его эмоции скакали как на батуте, он мог ошибаться относительно всего… и прийти к неверному заключению.

— Я вернулся сюда за помощью, ясно? — Он вскинул руки. — с’Экс сказал мне, что проведет во дворец, чтобы я смог просмотреть записи лекарей.

— Для кого?

— Для женщины моего брата.

Служанка резко вскинула голову.

— Но разве он не обручен с нашей Принцессой? Я слышала, что он — Нареченный.

— Он влюбился. — айЭм пожал плечами. — Такое случается. Как я слышал.

— И это она умирает?

— Ей сейчас плохо.

Он снова принялся расхаживать, чувствуя, как глаза под сеткой следят за ним.

— Поэтому мне нужно выбраться. Моему брату нужна помощь.

— У него траур. У палача.

айЭм перевел взгляд, а потом снова закружил по камере.

— Да. Я знаю, но у него было достаточно свободы передвижения, чтобы встретить меня снаружи. А сейчас путь сократился, раз я уже во дворце.

— Но в этом и проблема. Он ушел и никто не знает, где он. Дворец желал, чтобы он учувствовал. Дворец… настаивал, чтобы он сопровождал Королеву. Сейчас он с ней.

Везет как утопленнику.

— Но во время ритуалов бывают перерывы? Ты можешь поймать его в это время?

— Ну… может, я могу отвести тебя к записям?

айЭм медленно повернул голову.

— Что ты сказала?

***

Самый. Долгий. Подъем. На. Лифте. В. Жизни.

Стоя рядом с Селеной в стеклянной камере пыток, он уперся взглядом в закрытые двери… молясь, чтобы искажатель времени Доктора Кто позволил ему выйти из чертовой будки сию же секунду.

Взгляд не отрывался от горящего ряда цифр над хромированными дверями, и его тошнило.

0… 44,45,46,47,48,49,50.

«44» уже загорался, потому что они вступили в высокоскоростную, печень-в-носках фазу веселой поездки.

— Ой, ты должен посмотреть сюда, — сказала Селена, оборачиваясь к полному обзору водоворота. — Эта так классно!

Быстрый взгляд через плечо, и его чуть не вырвало. Его прекрасная королева не просто подошла к стеклу, она прислонилась к нему ладонями, всем телом подаваясь навстречу обзору, набиравшему высоту.

Трэз отвернулся.

— Почти приехали. Мы почти наверху.

— Мы можем спуститься и снова подняться? Интересно, на что похож спуск!

Наверное, им стоило вернуться в вестибюль. Он был уверен, что оставил там свое мужество и мужское достоинство, когда начал этот полет на ракете.

— Трэз! — Его дергали за предплечье. — Посмотри на это!

— О, жутко красиво. Ага. Абсолютно.

Они никогда не доберутся до четыреста сорок четвертого этажа. Не говоря уже о стопятисотом, на котором располагался проклятый ресторан.

Макдональдс, подумал он. И чего они не поехали к Майки-Ди. Или в «Пицца Хат». «Тако хэлл»….

Бииип!

Услышав звук, он приготовился к сцене из «Крепкого орешка», где какой-нибудь великий злодей в пресловутом английском костюме взрывает крышу.

Не-а. Бип! Сорок-пятый. Бип! Сорок-шестой.

И очередные хорошие новости — полет в небеса замедлялся.

— Трэз?

— М-м?

— Что-то не так?

— Просто перенервничал из-за ужина. О, Боже, мне не терпится уже добраться туда.

Она взяла его под руку и устроила свою голову на его трицепсе.

— Ты знаешь, как обращаться с женщиной.

Вот уж точно. Например, он точно знал, что его сочтут весьма неромантичным, если он свернется калачиком и засунет палец в рот, лишь потому, что теряет яйца, когда дело касается высоты.

Бип! И двери открылись.

Слава тебе, милостивый Боже, выражаясь словами Бутча.

А сейчас, сказал он себе, собери мозги в кучу, тряпка, и сосредоточься на своей женщине.

Сверкнув своей женщине улыбкой «Кэри Грант + клыки», он вывел Селену из ловушки в черный мраморный вестибюль, который на мгновение вернул его в его кошмар о с’Хисбэ: столько блестящего черного мрамора на стенах, полах и потолке, лампы располагались слишком высоко… и больше ничего.

— Трэз?

Встряхнувшись, он улыбнулся ей.

— Готова?

— О, да.

Скромная вывеска черным-по-черному со стрелкой указывала направление к ресторану, но его острые чувства слуха и обоняния уже сообщили информацию, спасибо-да-не-за-что. И когда они двинулись вперед, к ним устремились двое людей, высокие каблуки женщины с каждым цокотом словно выплевывали слово на букву «Б».

— …нет брони? — шипела она. — Как ты мог не забронировать нам столик?!

Мужчина, шедший рядом с ней, смотрел прямо перед собой. Так смотришь, когда застреваешь в автобусе с трехлетним ребенком под носом.

— В уме не укладывается, что ты не зарезервировал стол. И мы вынуждены уйти ни с чем, на глазах у всех…

Пока она продолжала маршировать в такт своей пластинке, мужчина не сводил взгляда с Селены… и бедный ублюдок отшатнулся так, словно перед ним возник ангел во плоти.

Когда Трэз указал связанному мужчине внутри себя, что грамотный антре не включает Филе Ублюдка, то осознал, что сам забыл позвонить заранее и забронировать стол на двоих. Дерьмо. Он напрочь забыл попросить Фритца сделать долбанный звонок. Мысленный контроль работал на людях, в том числе заносчивом мэтр-д-отеле, но не решал проблемы пустых мест.

Ээх…

— Знаешь, я слышал, что еда здесь не так хороша, — сказал он ошеломленно.

— Ничего страшного. Я здесь на самом деле из-за вида.

Вход в «Вокруг Света» не был отмечен вывесками, но если тебе нужные оные, то тебе здесь не место. Там было всего две затемненных стеклянных двери, шириной и высотой с одноэтажный дом.

Подпрыгнув к черным ручкам, он открыл одну створку для Селены.

Полный мрак.

Первое впечатлений о месте: все блестящее и черное, от столиков до геометрических стульев и квадратных подпор, державших потолок над головами. Ни вам цветов. Ни свечей. Ничего аляповатого. А темная ночь за массивом окон? Тоже черная, словно не было никакой границы между небом и интерьером ресторана.

Единственный отпечаток вычурности? Изогнутые светодиодные лампы, висевшие на далеком потолке на черные проводах, их подмигивающая иллюминация отражалась от блестящих поверхностей.

О, и еще в углу пела сопрано, ее сладкий голосок звенел в помещении.

— Я никогда не видела ничего подобного, — прошептала Селена. — Здесь словно звезды повсюду.

Он оглянулся по сторонам.

— Действительно.

Ладно, где парень в костюме пингвина, который посылал лесом толстосумов? Здесь не было стойки мэтр-д-отеля. Просто тридцатифутовая дорожка, ведущая к первому ряду столов в минималистическом стиле.

— Они смотрят на нас.

Услышав шепот, он нахмурился, сосредотачиваясь на посетителях. Ну, вау. Все люди до одного, сидевшие за столами, казалось, перестали есть и смотрели в их направлении…

Из ниоткуда к ним подбежала женщина. Как и весь декор, она была в черном, и даже ее волосы — копна прямых как палка, черных и блестящих волос.

— Как вы? — спросила она, широко улыбаясь. — Добро пожаловать в «Вокруг света».

Самоуничтожение начнется через три… два…

— Да, я забыл позвонить заранее…

— О, Мистер Латимер, но вы позвонили. Ваш представитель, Мистер Перлмуттер сообщил нам, что вы почтите нас своим присутствием. Мы так рады предоставить вам столик у окна.

Балиииин.

Спасибо тебе, Фритц, дворецкий-спасательный-круг… до которого, очевидно, дошли слухи.

Когда его королева просияла, женщина указала им рукой вглубь открытого пространства… и пока они следовали за ней, Трэз осознал, что они ступили на огромное, медленно вращавшееся пространство: целый ресторан оборачивался вокруг оси, которой являлась шахта лифта, также там, наверное, располагалась кухня.

Они прошли к самому краю. К столику для двоих, который располагался прямо у стекла.

Под которым растянулся весь Колдвелл, в четырех тысячах футов над землей.

Пора бы сесть, подумал он, молясь, чтобы его внезапный приступ нервозности не свалил его с ног прежде, чем он обеспечит свою королеву ужином.

Помогая Селене сесть, он опустил глаза и не поднимал их, пока шел к своему месту и усаживался на каменный стул.

Мэтр-д-отель направила бледную ручку в сторону проклятых окон.

— Это послужит приправой к вашим блюдам.

Нет, это будет тошниловкой, милочка.

Она повернулась к остальной зоне ресторана.

— Внутреннее убранство — ночь по замыслу, идеальный фон для угощений, которые для вас приготовит наш шеф-повар.

Когда их оставили наедине, Селена пересела ближе к окнам.

— Это… невероятно. Огни домов. Словно падающие звезды.

Трэз вытер вспотевшие руки салфеткой. Собравшись с духом, он перевел взгляд и… ну, да, все так плохо, как он и думал. При взгляде в кристально-чистое окно казалось, что ничто не отделяло их от смертельного падения, а отсутствие ограждений превращало даже мимолетный взгляд в ужасающий толчок в бездну.

Время вытереть пот со лба.

— Трэз? — Селена посмотрела на него. — Ты в порядке?

Собравшись с духом, он потянулся и взял ее руку.

— Я уже говорил, насколько они прекрасны? — прошептал он.

Ее улыбка была ослепительной.

— Да, но я никогда не устану это слышать.

— Такие красивые. — Он расправил ее ладонь на своей. Потом наклонился и поцеловал ее кожу. — Длинные, прекрасные. И сильные.

Когда он, наконец, поднял взгляд, посмотрев в ее глаза, стало легче. Спустя один удар сердца, он уже не волновался из-за высоты, не думал об окружающих и плевать хотел на мерцающие огни, еле заметно двигавшиеся вокруг них.

С ее рукой в своей и прекрасным лицом перед ним, он унесся далеко от всего этого.

— Я люблю тебя, — сказал он, потирая подушечкой пальца внутреннюю сторону ее запястья. — Никто не мог сделать со мной такого.

— Сделать чего?

— Заставить позабыть все страхи.

Она вспыхнула.

— Я не хотела говорить об этом, но почему ты не сказал, что не любишь высоту? Я думала, в лифте ты выпрыгнешь из кожи. Мы могли поехать куда-нибудь еще.

— Ты хотела побывать здесь. И словно бы я не вытерпел все ради тебя.

— Я хочу, чтобы мы оба насладились этой ночью.

Он опустил веки.

— Мне было клево в машине. И я уже предвкушаю дорогу домой.

Когда вспыхнул аромат ее возбуждения, она издала звук, похожий на мурлыканье.

Позднее, на много позднее, он будет вспоминать это мгновение между ними… Казалось, оно будет длиться вечно, растягиваясь в божественную бесконечность. Он будет помнить в подробностях все, от сияния ее глаз до блеска ее волос, от того, как она улыбалась ему, до румянца на ее щечках.

Воспоминания особенно дороги, когда они — единственное, что остается вам от любимых.