Шаг в неизвестность

Глава 19

— «Альфа», за мной. «Бета» — прикрывает. Три, два, один…

Створки внешней двери шлюза с глухим грохотом упали на пол, взметнув в воздух облачка серой пыли, за которыми плескалась мрачная тишина.

— Не похоже, чтобы тут кто-то был, — пробормотал Рам. — Сел, ты точно уверен?

— Не знаю. Видел, как силуэт мелькнул в кабине пилота, и все. Думаешь, это не стоит проверить? — раздраженно бросил он.

— Силуэт был темным? — не отставал от него зоолог.

— Не знаю. Он промелькнул на мгновение в кабине пилота и скрылся, а мы там бой с тварью вели между прочим. Мне надо было ее попросить подождать?

— Так, заткнулись оба, — коротко бросил я, отдавая команду дрону разведчику и подключаясь к его камере. — Всем оставаться на местах!

— Да не больно-то и хотелось, — хмыкнул в ответ Эдрих, но мне было уже не до него. Дрон залетел внутрь и начал движение по темным коридорам небольшого межпланетного корабля.

Поначалу все было тихо. Лишь странные темные пятна, маслянисто поблескивающие в свете фонаря, навевали какое-то смутное беспокойство, да густая промозглая тишина понемногу закладывала уши. Внезапно по экрану пошли помехи. Я попытался сдать дроном назад, но нейроинтерфейс уже потерял с ним связь. Зараза. Ну и что это может быть? Еще одна из этих установок, уже внутри корабля? А стены вроде как экранируют его? Тогда соваться дальше не имеет смысла. Но что, если там внутри будут ответы, или хоть какая-нибудь зацепка к происходящему тут? А еще может найтись топливо для нашего корабля. Межпланетный катер прошлого поколения, и гравидвижками, судя по наличию массивных сопл на внешней стороне корпуса, не оборудован, а значит шансы вполне неплохие. Надо рискнуть.

Вот только кого туда отправить? Одного из парней? Не лучшая идея. У них нет опыта «работы» в закрытых пространствах, так что в случае опасности есть риск понести потери. Пойти самому? Рискнуть операцией, всеми, кто находится на орбите, да и тут, внизу? Несколько сотен жизней против одной-двух… Зараза. Не хотел я оказаться перед таким выбором. Ладно, в конце-концов, вся наша миссия чистой воды авантюра, так что…

— Так, парни, если через двадцать минут я не буду подавать признаков жизни — уходите без меня. Селлас — ты остаешься за главного. Не вернусь — дальше действуй на свое усмотрение. Детали задания ты знаешь.

— Шеф, вы точно уверены, что это хорошая идея? — спросил командир «Альфы». — Может ну его нафиг? В конце-концов, как правильно заметил Рам, пылища в коридорах явно говорит об отсутствии на борту людей. По крайней мере живых.

— Информация, топливо, и возможный рабочий транспорт, на котором мы сможем убраться с планеты. Да, уверен, — коротко бросил я, лишний раз проверяя винтовку. Интерфейс показывал, что в магазине еще почти четыре сотни игл. — Готовы?

— Так точно. Через двадцать минут двигаем дальше.

— Именно. Ну, не поминайте лихом, — сказал, и сделал первый шаг в густую клубящуюся пылью тьму.

Мгновение, другое, третье… Дневной свет растворился за поворотом, оставив меня один на один с вязкой тишиной. Казалось, время тут остановило свой бег, замерев в каком-то напряженном, пробирающим до самых костей, ожидании.

Внезапно включилось внутреннее освещение корабля. Я рефлекторно зажмурил глаза, не успев даже удивиться тому, что бронестекло не спасло меня в этот раз. Где-то за спиной грохнул металл и приятный женский голос оповестил, что внутренний шлюз перекрыт.

— Фух, еле оторвались, — скрипучий голос раздался над самым ухом. — Как думаете, парни, сможем поднять это корыто в воздух?

— Да хрен его знает, — ответил ему другой. — На нем же еще до прорыва летали. Да и когда нас замораживали, такой техники вообще не существовало. Попробовать, конечно, можно, но сам посуди — почему остатки человечества, когда сбегали с планеты, оставили тут это корыто? Двадцать зубов клервина ставлю на то, что оно не летает.

— Попробовать всяко стоит. Эйд, что с тобой? — на плечо легла чья-то рука. Я вздрогнул от неожиданности и открыл глаза.

В коридоре стояло шестеро человек. Все как один они были одеты в какие-то старые серо-коричневые обноски, а в руках держали трубы со спусковыми крючками. Вроде тех, что нам уже встречались в ангаре.

— Эйд, ты в норме? — еще раз задал вопрос рослый бородатый мужик. Судя по всему — старший в отряде.

— Все в порядке. Отдышаться только надо, — ответил я, сам того не желая, и прислонился к холодной металлической стенке коридора. — Еще бы немного…

— Рано расслабляешься. Надо сначала осмотреть корабль. Вдруг какая из тварей умудрилась забраться внутрь до нас.

— Лады, — я повертел в руках оружие и передернул какую-то хреновину в нем, из-за чего на пол с тихим звоном упал какой-то маленький металлический цилиндрик. — Ну, идем проверять?

Мир снова окутала тьма. Лишь на мгновение. Затем вокруг меня образовалась небольшая рубка пилотов со старым, замызганным смотровым стеклом, небольшой приборной панелью и двумя кожаными креслами. В одном из них расположился тот самый бородач, остальные сидели прямо на полу.

— Ну, у кого какие предложения? — задал он вопрос, поочередно сверля каждого из нас своим тяжёлым взглядом.

— Да какие тут могут быть предложения, — ответил один из бойцов, — сидеть и ждать помощи. Рано или поздно, но централка вышлет за нами спасательный отряд.

— Ага, вот только искать он нас будет по старому маршруту. А космопорт километрах в десяти от него, если не больше. Думай, что говоришь, — раздраженно бросил другой.

— Ну и что ты предлагаешь? Прорываться с боем? Да там десятка два этих тварей только и ждут того, как мы нос наружу покажем, — первый раздраженно хлопнул себя по коленке. — Сучьи дети, вот им будто заняться больше нечем!

— Хотят отомстить за тех двоих, — задумчиво пробормотал бородач, уставившись в замызганное обзорное стекло. — теперь уйдут только когда проголодаются, либо их что-то спугнет.

— То есть застряли мы тут на несколько дней, не меньше? — задал вопрос я. Ответа не последовало. Мир снова погрузился во тьму.

— Зараза, да почему ж они не уходят, — командир отряда ударил кулаком по двери шлюза, а затем устало опустился на пол.

— Да они там прям целый лагерь разбили. Ждут, поди, когда мы взвоем от голода тут и полезем наружу, — сказал я, опускаясь рядом, — вот только хреном им по длинной тощей морде. У нас, если потянуть, запасов еще дней на пять хватит. А может и больше.

— Как там с кораблем дела? От Лоргана нет новостей?

— Никаких успехов, — сплюнул я. — Как он и говорил, это допрорывные технологии, с которыми мы дела просто никогда не имели. А человечество сгинуло, забыв нам оставить инструкцию.

— Мда, — задумчиво протянул бородатый, чистя какой-то замызганной тряпкой ствол своей «винтовки». — Когда я записывался в программу «Новый рассвет» и ложился в криокапсулу, не думал, что проснусь в таком мире. Дальние рубежи космоса, бессмертие всем и каждому, города, поражающие воображение…

— А на деле лишь старые, давно заброшенные руины, голодные твари да расколотый мир. Мне кажется, никто из наших не думал, когда ложился, что человечество само себя угробит, и вся эта программа действительно понадобится.

— Да может и не угробили они себя. Все-таки в день прорыва на космических кораблях многие с планеты сбежать сумели.

— Ага, вот только куда? Подыхать с голоду на орбитах непригодных для жизни миров? На Деймон, который они, скорее всего, тоже просрали в результате какого-нибудь катаклизма?

— С чего ты решил, что просрали? — задумчиво почесал бороду командир, пряча тряпку куда-то во внутренний карман куртки.

— Пять лет не было никаких новостей. Сука, даже намека на то, что кто-то кроме нас в живых остался. Плюс «Новый рассвет». Сам посуди, зачем им перевозить его сюда. Ответ неприятен, но напрашивается сам собой. Колыбель человечества потеряна.

— Наверное, ты прав, — устало пробормотал бородач, — просто очень уж не хочется верить в то, что мы и впрямь последние. И нам в одиночку придется разбираться со всем этим дерьмом. Твари ладно, худо-бедно отстреливать их можно. Но расколотый мир… К такому нас никто не готовил.

— Что имеем, то имеем, — задумчиво бросил я, поднимаясь на ноги и заглядывая в небольшое окошко двери шлюза. — Всяко не стоит уподобляться тем полоумным сектантам, которые верят, что чудом выжившее человечество однажды прилетит и всех спасет. О, кажись твари зашевелились.

Корабль вновь погрузился во тьму. Мгновение, другое, третье…

— Ну, парни, вы готовы? — бородач вновь оглядел нас и показушно передернул выступающую хреновину на своем оружии, от чего на пол упал еще один металлический цилиндрик. — Не дрейфить, у них там всего два часовых осталось. Снимем их и рвем к ангарщикам. А оттуда и до централки уже рукой подать.

— А то, — ухмыльнулся один из бойцов, — я тут себе всю пятую точку просидел. Да и жрать уже охота, если честно. Когда у нас припасы вышли? Вчера утром? Зараза, я настолько голодный, что сам готов схарчить парочку тварей. Слышите, суки, — он крикнул в сторону наглухо запечатанной створки, — лучше бегите, пока мы вас на шашлык не пустили!

— Ну, хорош уже языком трепать. На счет три выходим. Раз, два…

Створки начали медленно разъезжаться в сторону, пропуская в душное, пыльное нутро корабля прохладный ночной воздух.

— Три, — полушепотом скомандовал бородач и, поудобнее перехватив винтовку, двинулся вперед. Остальные люди, включая меня, последовали за ним.

Мгновение, другое, третье… Тишина. Бетонное поле абсолютно пустынно. Ни тварей, ни людей, ничего.

— Куда это часовые подевались? — забеспокоился боец, пару минут назад грозившийся схарчить их.

— Как куда? Тебя испугались. — Усмехнулся второй. — Видать даже твари каким-то чудом прослышали о черной дыре в твоем желудке.

— Тихо, — скомандовал бородач, — стоять.

Отряд замер на месте, вслушиваясь в густую ночную тьму, окутавшую своим ледяным дыханием старое бетонное поле. Поначалу ее полог казался незыблемым, однако спустя несколько секунд мне удалось расслышать легкий металлический скрежет. Затем снова. И снова. И снова.

— Слышите, — прошептал один из бойцов, — что это?

— Когти, — коротко бросил командир, — они на крыше корабля. Ждут, когда мы отойдем подальше. Умные, суки. Значит так, медленно идем назад. Если атакуют, отстреливаем сколько сможем и прорываемся обратно на шаттл. Вопросов нет? Двинули.

Мы медленно начали отходить назад к кораблю. Шаг. Твари никак не реагируют. Второй. Скрежет на крыше корабля усиливается. Третий. Многоголосый рев разрывает напряженную тишину. Одна тень отделяется от массивного корпуса челнока и прыгает на бетонное поле. За ней еще одна. И еще.

— Огонь, огонь! — крик бородача раздается над ухом, а руки сами собой поднимают импровизированную винтовку.

Выстрел. Фонтанчик крови вылетает из морды ближайшей твари. Она ревет, пошатывается, но продолжает переть вперед. Дергаю за металлическую хрень на стволе. Выстрел. Сучье отродье падает, напоследок задевая своим шипастым хвостом одного из наших.

— Бегом, бего… — крик командира обрывается на полуслове. Трехлепестковая клыкастая пасть одной из тварей просто перекусывает ему шею.

Выстрел. Ее голова разлетается на несколько кусков. Рывок. Хватаю раненного бойца. Еще один. Челнок совсем рядом. Перед глазами появляется окровавленная пасть очередной твари. Появляется и тут же пропадает, насквозь пробитая пулей.

— Давай, давай! — орет один из бойцов, подхватывая раненного за другую руку и буквально заволакивая нас обоих в челнок. Выстрел. Темнота.

— Ну, как он? — вопрос застал меня врасплох. Кажись умудрился задремать, пока следил за раненым.

— Хреново. Если помощь не подоспеет в ближайшие два дня, ему не жить. А у тебя что?

— Не лучше. Эти суки расчленили наших ребят и выложили их головы в рядочек перед дверью. Остальное, по ходу, сожрали, — боец сплюнул и опустился у стены напротив. — Уроды. Хуже зверей. Те хоть не издеваются над жертвой перед тем, как ее прикончить. Да и после не глумятся над телом.

Я промолчал. Да и что тут вообще скажешь. Мы вляпались в жопу, из которой попросту нет выхода. Сбежать не получится. Попробовали уже, и в итоге от всего отряда остались я, Терн, да раненный Хан. Остается сидеть и ждать. Ждать чего? Чуда? Вряд ли кто-то пошлет за нами спасательный отряд. Неделю назад должны были отправить. Смерти? Что ж, для Хана она наступит совсем скоро. Судя по симптомам он уже подхватил заражение крови и больше двух дней попросту не потянет.

— Ему помочь-то хоть можно? — устало бросил Терн, закуривая какую-то траву, завернутую в лист бумаги.

Я покачал головой. Будь у меня тут хоть простейший набор хирургических инструментов да какая-никакая дезинфекция, парню бы еще можно было помочь. А так… Все, что у меня получилось — остановить кровь и растянуть его мучения. Может надо было дать ему умереть сразу? Легко и быстро? Не хватило духу, не привык отпускать пациентов так легко на тот свет, да и где-то на задворках сознания все еще тлела надежда, что вот завтра, именно завтра нас обязательно отсюда вытащат, а уж в лагере я смогу помочь этому бедолаге. Быть может даже ногу заштопаю, хоть и хромать ему потом до конца жизни.

— Зараза, — Терн сплюнул на пол и протянул мне импровизированную сигарету, — на, затянись. Хоть голод притупит немного.

Я снова качнул головой, поправляя мокрую повязку на лбу раненного солдата. У нас оставалась одна фляга. На двоих.

— Ну, не хочешь, как хочешь, — бросил боец и как следует затянулся. — Слушай, Эд, ты вот, как врач, мне скажи, сколько мы без еды протянем?

— Пару недель, — коротко ответил я, — впрочем, обезвоживание убьет нас раньше.

— И что, как думаешь, есть надежда? — голос Терна предательски дрогнул.

— Выбора нет.

В комнате вновь повисла тишина, нарушаемая лишь тихим постаныванием Хана, который уже несколько часов был в полной и безраздельной власти бредовых галлюцинаций.

— Слушай. Ты уже почти сутки не спал. Сходи, отдохни. Если что — растолкаю тебя.

Я с сомнением поглядел на раненного, затем кивнул, встал и пошел в кабину пилота. Тьма.

Грохот выстрела, гулким эхом раскатившийся по холодному нутру корабля, вырвал меня из цепких лап сна. Я вскочил с кресла и со всех ног рванул в тот отсек, где находились Терн и раненный.

Хан больше не дышал. В его лбу зияла огромная дыра, расколовшая череп на несколько кусков. А над ним стоял Терн, до побелевших костяшек пльцев сжимавший в руках винтовку, из ствола которой тянулась тонкая струйка дыма.

— Он пришел в сознание и сам попросил, — коротко бросил боец нервно поглядывая на меня, — сказал, что не хочет мучиться, да и от мертвого его будет больше пользы. Ты… понимаешь, о чем я.

Тьма.

Передо мной на пластиковой тарелке лежал здоровый кусок хорошо прожаренного мяса. Нам удалось найти и запустить на кухне этого корабля что-то вроде микроволновки. Еще получилось включить опреснитель воды и морозильную камеру. Хотя бы не придется пить собственную мочу, да и остатки Хана не распустят трупную вонь по всему кораблю.

— Эйд, ты уже на ногах не держишься, — бросил Терн, проходя мимо. — Если не хочешь сдохнуть с голоду, придется попробовать. Это не так страшно, поверь. Тем более Хан сам хотел нам помочь, хотя бы так.

Я не верил ему. Хан тогда бредил и уже готовился отойти в мир иной. Вряд ли бы он внезапно пришел в себя да еще и смог бы так четко сформулировать мысль. Боец просто застрелил его, потому, что хотел протянуть еще немного, пусть даже для этого и пришлось бы жрать человечину. А когда Хан закончится, тогда кто? Я? Нет. Я тоже хочу жить. Надо держать винтовку под рукой.

Тьма.

Противный сладковатый кусок человечины кое-как протиснулся в глотку, которая тут же попробовала вытолкнуть его обратно. Острая боль скрутила живот. Меня согнуло пополам, а кусок, так и не дошедший до желудка, выплеснулся вместе со жгучей желчью наружу. Дыхание перехватило, а на глаза навернулись слезы. На шестой день я все-таки не выдержал.

— Ничего, дальше будет проще, — ободряюще хлопнул по плечу Терн, когда я снова уселся на стул. Было в его глазах что-то такое, что меня насторожило. Не знаю. Зачатки безумия отчаявшегося человека? Еще раз пощупал винтовку, с которой не расставался все последние дни.

Тьма.

Хан закончился. Мы съели все, что могли, даже обглодали кости. И уже четвертый день сидели без еды. Моча, прогнанная через опреснитель, еще помогала как-то держаться, однако сил у меня оставалось все меньше.

Без еды и без сна. Терн говорил, мол, у него бессоница. Я просто молчал. Понимал, что стоит мне отключиться, как он прикончит меня, чтобы протянуть еще пару недель в надежде, что его отсюда вытащат. Мог ли я поступить так же? Не знаю. Мысли путались и хотелось лишь одного. Наконец отдохнуть. Почувствовать себя в безопасности вдали от всего этого кошмара. Твари все еще дежурили снаружи и не собирались нас выпускать.

Тьма.

Он идет. Решил, что я не выдержал и уснул. Так и знал, что пойдет, потому и притворился спящим. Так, смогу. Точно смогу. Он хочет меня убить, так что получит в ответ свою же монету, а я смогу протянуть еще пару недель, а может и больше. В конце-концов кто-то обязательно наведается сюда и вытащит меня. Обязательно вытащит. Тихо. Он уже рядом.

Дверь в рубку медленно открылась и внутрь зашел пошатывающийся Терн. Я заранее спрятался от него за одной из панелей.

— Эй, Эйд, ты жи…

Он не договорил. Пуля прошила парню горло, так что вместо последних слов он попросту булькнул и завалился на холодный металлический пол. Я выхватил нож и, собрав остатки сил подскочил к парню, готовый в случае чего добить его. Чтобы не мучился.

Однако в следующее мгновение клинок выпал из моей руки. У Терна не было оружия. Он пришел что-то сказать.

Тьма.

Твари ушли. Забрали с собой сгнившие головы наших товарищей и скрылись в неизвестном направлении. Именно это мне и хотел сказать Терн. Что мы свободны. Дождались. Теперь его туша лежит в холодильнике. Надо много есть. Набраться сил перед дальней дорогой. Дорогой домой.

Тьма.

В руках небольшой блокнот, на котором я огрызком карандаша пытаюсь вывести надпись. Руки дрожат и не слушаются.

«Если вы читаете это, то меня уже нет в живых. Я — последний боец из группы Райтана. Нас зажали на корабле твари. Командир погиб во время вылазки, несколько наших тоже. Мы до последнего надеялись на спасение, но помощь так и не пришла. Оставались я, Терн и раненый Хан. Терн добил его, и мы смогли протянуть еще немного. Однако помощи все не было, а твари продолжали ждать нас снаружи. Несколько дней сидели голодные, ждали. Чего? Да хотя бы патруля ангарщиков или фермеров, которые смогут разогнать стерегущих нас тварей. Их не было. Пришлось убить Терна. Твари ушли, но сейчас, когда я немного утолил голод и в голове прояснилось, я понял, что возврата к людям уже не будет. Я не смогу жить среди них и смотреть в глаза тем, чьих родичей съел, чтобы спасти свою шкуру. Да, путь на свободу открыт, но я принял решение. Так будет лучше для всех.»

По холодным внутренностям корабля в последний раз раскатилось гулкое эхо выстрела.

Тьма.