Тени забытых земель

Глава 17

Из блаженного забытья Андреаса вывела острая боль. Такое впечатление, будто ему на спину без остановки льют раскаленный свинец, причем этот жидкий металл проникает все глубже и глубже в тело, доходит до костей и насквозь прожигает каждую клеточку измученного человеческого организма. И хотя Андреас за последнее время всеми силами пытался сдерживать терзающую его боль, в этот раз она была совершенно невыносима, и у молодого человека, помимо его воли, невольно вырвался протяжный стон.

— Ну, хвала Небесам, наш умирающий наконец-то подал голос… — раздался чей-то смутно знакомый голос. — Брат Андреас, будьте добры, посмотрите на меня. Ну, чего ждем? Долго еще будете валяться, как безвольная кукла? Я сказал — пора возвращаться к жизни! Мне, по-вашему, что, больше заняться нечем, кроме как сидеть подле вас? Так я могу найти занятие и поинтересней…

Андреас с огромным трудом приоткрыл глаза, и вначале не мог понять ничего из того, что находится вокруг: небольшая комнатка, маленькое окно, светлые стены… Перед глазами словно роились темные мушки, в ушах чуть звенело, да и голова побаливала. Оказывается, Андреас лежал на узкой кровати, причем лежал на животе, и стоящий рядом невысокий мужчина преклонных лет внимательно смотрел на него.

— Где я? — даже не сказал, а прошептал Андреас.

— А вы как думаете? — мужчина, присев возле молодого человека, стал водить пальцем у него перед глазами. — Вы меня видите? Сколько пальцев вы видите перед собой?

— Один…

— А сейчас?

— Три… Брат Фабиус, я и вас вижу… — черные мушки перед глазами постепенно стали пропадать, да и сознание постепенно прояснялось. Этого человека, что сейчас разговаривал с Андреасом, знали все обитатели монастыря Святого Кармиана. Брат Фабиус был здешним лекарем и относился к числу тех удивительных врачей, кого считают почти что волшебником за его умение вытаскивать едва ли не с того света самых безнадежных больных. — Это что, лазарет?

— А вы где рассчитывали очутиться? В танцевальном зале? — огрызнулся лекарь. — Или на монастырской кухне? Интересно, куда вас еще нужно было принести после того, как вы в столь неприглядном виде доползли до монастыря? Может, подскажете адресок? Вот пусть вас там и ставят на ноги…

— Брат Фабиус, это точно вы… — Андреас почувствовал, что его потрескавшиеся губы невольно расползаются в улыбке. — Хочу сказать, что рад вас видеть…

Дело в том, что брат Фабиус, этот удивительный лекарь и обладатель обширнейших знаний по медицине и лечению самых сложных заболеваний, имел один существенный недостаток, бороться с которым не было никакой возможности — он был ворчуном, вернее, самым настоящим брюзгой, причем бурчал этот человек по любому поводу, а то и без оного. Вечно всем недовольный и раздраженный человек, который и не думал сдерживать свои слова, а к пациентам, относился так, будто все они были его давними недоброжелателями. С этим сталкивался каждый, кто обращался за помощью к брату Фабиусу, и если обитатели монастыря уже давно привыкли к, в общем-то, беззлобному бурчанию брата-лекаря, то с теми из пришлых, кого приходилось лечить брату Фабиусу, у старого ворчуна частенько случались разногласия, доходившие до самой настоящей ругани.

— Рад он меня видеть… — пробурчал брат Фабиус — Не могу сказать того же о себе. С такими недотепами, как ты, у простого служителя здешней обители нет времени ни на сон, ни на отдых, ни на то, чтоб смиренно преклонить колени и подумать о своей грешной душе и бренном теле…

— А я здесь давно лежу?

— Третий день мне надоедаешь.

— Уже третий? Брат Фабиус, а где мои товарищи? — внезапно Андреасу стало страшно. Почему он тут один? Куда пропали все остальные, те, с кем он прошел такой трудный путь по Запретным землям? — И где и принцесса?

— Ох, молодежь пошла!.. — фыркнул брат Фабиус. — Вместо того чтоб помышлять о духовном возвышении и чистоте помыслов, думаете только о девушках.

— Вы не ответили! — Андреас попытался приподняться.

— Не дергайся! — рявкнул лекарь. — Я твои раны только-только в относительный порядок привел, а ты опять скакать вздумал!? Привяжу к кровати, тогда будешь знать! Успокойся: вся ваша четверка тут, в лазарете, и каждый из вас мне на нервы действует!

— Как — четверка? — упавшим голосом проговорил Андреас. — Нас же пятеро было…

Парень и сам не ожидал, что при словах старого лекаря так болезненно сожмется его сердце. Неужто кто-то не дошел, погиб, когда спасение было совсем близко, буквально в нескольких шагах от цели? Но кто именно этот несчастный?

— Пятеро и осталось… — брат Фабиус продолжал свои манипуляции со спиной Андреаса. — Только здесь, в лазарете, находятся одни мужчины, и каждый из вас занимается только тем, что при виде меня корчит недовольные рожи и выражает вслух свои претензии! Впрочем, я уже давно понял, что благодарности от пациентов ждать не стоит.

— А где Абигейл?

— Ее здесь нет. По указанию отца Маркуса принцессу поселили в отдельной келье.

— Почему там, а не здесь?

— А ты на что рассчитывал? — у брата Фабиуса от возмущения не хватало слов. — Надеюсь, не на то, чтоб эта на удивление милая девушка сидела возле вас, охающих страдальцев и бессовестных притворщиков? Может, вы желаете, чтоб она водичку вам подавала, с ложечки кормила? Переживете, слишком много чести.

— Так значит, с ней все в порядке?

— Да с кем из вас пятерых может быть все в порядке? Даже этой очаровательной девушке я был вынужден делать тугие повязки на руку и ногу, и поить бедняжку успокоительным. Ладно, хватит болтать, твои приятели и без меня все выложат, да еще и приврут малость, а я еще с твоей спиной не закончил. Только-только прижигание делать начал…

— Ч-что? — Андреас невольно вздрогнул. — Что стали делать?

— Лечить тебя продолжаю, вот что! Если б ты знал, сколько на тебя, то бишь на твое лечение пришлось потратить пролестника! Это ж уму непостижимо! На полсотни таких бездельников хватило бы с лихвой, да еще б и осталось человек на десять! Целое растение пришлось угрохать на тебя, лоботряса, вот так-то! В общем, лежи и помалкивай, а не то стану еще больше оплакивать напрасно потраченное лекарство!

Выходит, на Андреаса был потрачен целый пролестник! Да, это не просто много, а очень, очень и очень много. Растение, произрастающее только в Запретных землях, внешне похожее на репку, только вот его листья и корень были ярко-сиреневого цвета, а уж по своим целительным свойствам не имело равных. Для лечения серьезного заболевания было достаточно крохотного кусочка корня или ботвы, и если пришлось потратить такое количество пролестника на одного человека, то надо смотреть правде в глаза: судя по всему, дела со здоровьем у Андреаса были не просто плохи, а очень плохи.

— Брат Фабиус, а что было у меня со спиной? Ранения серьезные? — и в это мгновение Андреас только что не закричал дурным голосом, потому как лекарь вновь принялся обрабатывать его раны, а лекарство было таким жгучим, что слезы выступали на глазах.

— Что было, спрашиваешь? — лекарь не переставал заниматься своим делом. — Если попытаться назвать твое состояние одним словом в то время, когда тебя принесли в лазарет, то сразу говорю: оно, это слово, в святых стенах произносить нельзя. Слишком непристойное. Появись ты в монастыре на день позже, то спасти тебя было бы уже невозможно. Раны на твоей спине были, конечно, просто ужасающие. Залечить-то я их, конечно, залечу, но все одно останутся глубокие шрамы — тут уж ничего не поделаешь. Правда, некоторые считают, что шрамы украшают мужчин. Вот болваны, прости меня за такие слова Светлый Единый, надо же такую ахинею придумать! К тому же у тебя руки, ноги и бока покрыты глубокими ранами: такое впечатление, что тебя тигр драл!..

Ну, то, как были получены эти раны, Андреасу и сейчас не хотелось вспоминать. В памяти всплыло извиняющееся под тяжестью человеческого тела сильное туловище нага, пытающееся скинуть с себя противника, и свои руки, вцепившиеся в рукоять клинка, торчащую в основании черепа нага. Помнится, наг тогда пустил в ход и свои руки с черными ногтями, очень напоминающими изогнутые когти…

— Это не тигр… — Андреаса чуть не передернуло от воспоминаний.

— Представляешь, мне об этом уже сказали! И даже сообщили, что за тварь оставила на тебе свои отметины. Вот так и получается, что вы, молодежь безголовая, в драку ввязываетесь с невесть какой богопротивной скотиной, а мне только и остается, что думать, как вылечить ваши раны, в которых может находиться какая-нибудь неизвестная медицине зараза!..

— А что с моими товарищами?

— Сами тебе обо всем расскажут, тем более что со своими расспросами насчет тебя они мне всю плешь проели. С ними тоже пришлось повозиться, но у них все же состояние было куда легче, чем у тебя. Все они находятся в одной палате, и потому сейчас, когда я им скажу, что у тебя самое страшное позади — все точно сюда придут. С моей стороны возражений нет, хотя подобные сборища я и не приветствую. Так брат Андреас, теперь запомни: лежать, не вставать, пить то лекарство, что стоит в кувшине у изголовья твоей кровати. Если вздумаешь встать на ноги, то грохнешься на пол, и тогда пусть тебя лечит кто угодно, но не я! Мое дело — врачевать людей, а не ослов с куцыми мозгами, которые вместо того, чтоб отмаливать бесчисленные прегрешения и служить Небесам, мотаются невесть где… И на ближайшее время тебе придется провести здесь, потому как лечение потребует времени.

Когда же после ухода брата Фабиуса к Андреасу пришли товарищи, то он только что руками не развел при взгляде на них — понятно, что люди побывали в хорошей переделке. Андреасу однажды по молодости лет пришлось увидеть, как выглядят раненые солдаты после тяжелого боя, и вот примерно так же сейчас смотрелись его товарищи — обмотанные бинтами, с перевязанными головами, а уж про множественные синяки и подсохшие царапины не стоит даже говорить.

— Хвала Светлому Единому, племянничек, ты в себя пришел… — дядюшка, придерживая висящую на перевязи сломанную руку, осторожно присел на лавку, вытянув вперед больную ногу. — А то я уж не знал, как твоей матери в глаза смотреть. Выглядишь, конечно, не очень, но по сравнению с тем, что было совсем недавно — это небо и земля. Брат Фабиус рассказал нам о том, что ты пошел на поправку. Если откровенно, то мне твою спину даже сейчас лицезреть жутковато.

— А Абигейл…

— Ну, насчет твоей невесты отец Маркус строго-настрого распорядился: пустить ее к тебе лишь тогда, когда ты придешь в себя, а до того бедняжке велено сидеть под замком, и носа наружу не высовывать. Строг отец-настоятель. Вообще-то, насколько мне известно, отец Маркус уже несколько раз беседовал с принцессой Абигейл, и, кажется, принцесса его обаяла. Только вот она все время к тебе, обормоту, рвется. Как только узнает, что ты в себя пришел, враз прибежит, вряд ли ее хоть кто-то остановит. Так что в самое ближайшее время увидитесь.

— А что происходило в монастыре, пока мы были в Запретных землях?

— Ну, благостной тишины тут точно не было…

Оказывается, после того, как воздушный шар улетел с монастырского двора, разгневанный отец Маркус без долгих разговоров отправил брата Винчеуса, едва стоящего на ногах, в монастырский карцер. Братья-кармианцы и профессор Турьен до наступления темноты ждали, когда же воздушный шар вернется назад, но, увы… С того самого времени отец Маркус увеличил количество дежурных, и от всех требовал лишь одно: не спускать глаз как с неба, так и с самих Запретных земель, чтоб не пропустить возможного возвращения пропавших воздухоплавателей. Каждый день братья в монастыре молились о благополучном возвращении пропавших братьев.

И вот три дня назад один из дежурных подал сигнал — к монастырю идут люди. Вернее сказать, пятеро людей выскочили из зарослей кустарника, и сейчас бегут по направлению к обители, точнее, убегают от кого-то. Двое, закинув себе на плечи руки почти безвольно висящего человека, едва ли не тащили его на себе, а еще двое вооруженных людей отгоняли от них добрый десяток сатиров, которые орали так, что их вопли были слышны даже за стенами монастыря. Козлоногие отступать не желали, и даже более того: вооружившись камнями и дубинами (а у половины из них в руках сверкало даже оружие), сатиры вовсю пытались остановить людей…

— Здорово вам тогда досталось? — Андреас с сочувствием смотрел на товарищей.

— Да, чего уж там скрывать, потрепали нас эти уроды… — вздохнул брат Белтус. — К сожалению, некоторые из них умеют не только ножиком тыкать, но где-то научились и мечом махать. Техники ударов у них, правда, никакой нет — да и откуда ей взяться?! но зато силы немеряно. Одно заменяют другим… Все бы ничего, козлоногих мы сдерживали, сколько могли, но у них хватило ума нас в кольцо взять. Вот и пришлось его сиятельству (или как там положено обращаться к уважаемому графу) бросать тебя на плечи принцессы, и тоже хвататься за оружие. Втроем мы еле отбились от этой шоблы, прости меня Светлый единый за такие слова! и только так добрались до монастыря…

— Стоп, я что-то не понял! — перебил Андреас. — Уж не хотите ли вы сказать…

— Хотим… — кивнул головой дядюшка. — Бедная девушка буквально тащила тебя на себе изо всех сил до самых ворот монастыря, и вряд ли кто сумел бы выдрать твое бренное тело из ее рук.

— Должен кое-что сказать тебе, брат Андреас… — ухмыльнулся брат Белтус. — Запомни: от такой женщины пытаться уйти бесполезно. Поверь опытному человеку, который за свою долгую жизнь успел насмотреться на многое.

— Но Абигейл… Вы сказали, что с ней все в порядке?

— В целом да… — кивнул дядюшка. — Только бедная девушка ногу подвернула, пока тебя на себе волокла, а еще и руку здорово растянула — пальцы совсем не сгибаются. Правда, это обнаружилось уже в монастыре, а до того принцесса даже боли не чувствовала — не до того было.

— Святые Небеса… — только и мог произнести Андреас.

— Тут я с тобой не спорю… — дядюшка постарался устроиться удобней на жесткой скамье. — Ох, как нога болит!

— Дядя Эдвард, что-то я не вижу в ваших руках той тросточки, которую изготовил вам брат Титус… — Андреас не удержался, чтоб немного не поддеть дядюшку. — Такая изящная трость была, и всего в какой-то пудик весом!

— К сожалению, пришлось обломать ее о наглые рожи сатиров… — вздохнул дядюшка. — Исхвостал трость буквально в щепки. Но стоит мне вспомнить, как я припечатывал этой дубиной козлоногих, и как они при этом разлетались по сторонам — так по сей миг душа радуется! Удивительно, но сатиры преследовали нас почти до монастырских стен, хотя, как мне сказали, обычно они к ним стараются и близко не подходить. Знаешь, когда за нами опустилась решетка ворот, то от нее до толпы сатиров было всего пара шагов. Дорогой племянник, если бы ты только мог слышать, какими дурными голосами взвыли козлоногие, когда поняли, что мы от них ушли! Не знаю, как другим, а для моего слуха в тот прекрасный момент это многоголосье звучало куда приятней, чем голос лучшего придворного певца, исполняющего любимую серенаду!

— А что потом?

— Потом все пошло по обычному порядку… — подал голос брат Титус. — Брат Ипатус проверил нас с помощью своих камней, после чего всю нашу изрядно побитую компанию потащили сюда, в лазарет. Ох, чего мы только не наслушались о себе от брата Фабиуса, но лечит он, надо признать, просто волшебно!

— Отец Маркус…

— Сам пришел сюда, долго разговаривал с нами. Новость о нагах его, кажется, удивила, хотя куда меньше, чем это можно было ожидать: как мы поняли, брат Якуб заранее высказал ему свои предположения о том, что в Запретных землях имеются наги, и что именно они виновны во многом из того, что сейчас творится в мире людей.

— Кстати, с того момента, как мы покинули монастырь и до сегодняшнего момента, ни один из старателей так и не вышел из Запретных земель… — махнул рукой брат Белтус. — Судя по всему, вокруг монастыря полно сатиров, а может, и еще кое-кого из прислужников нагов. Можно сказать, все обложено, не пропускают никого. Нам повезло, что мы шли путем, который указал нам Крайан — там редко кто ходит. Похоже, что наги и не подумали прекращать заниматься отловом и поимкой людей. Возможно, они все же рассчитывали перехватить нас, может, им позарез нужны новые работники, а заодно и рабы для возможных жертвоприношений. Конечно, брат Якуб обрушил портал, но наги наверняка будут его восстанавливать, а для этого, боюсь, им снова потребуются люди, причем в немалом количестве.

— Тогда это наглость несусветная… — возмутился Андреас. — Хвостатые разве не понимают, что мы уже рассказали о них, а заодно и о том, куда пропало столько старателей в Запретных землях? На что наги, интересно, надеются?

— Ну, тут есть много разных вариантов… — вздохнул дядюшка. — И, прежде всего, не надо скидывать со счетов презрение нагов к людям, а также то, что они всерьез рассчитывают на войну между странами, тем более что для этого уже сделано немало. Вон, Бенлиор едва ли не рассыпается на отдельные куски, а оттуда беспорядки вот-вот перрейдут и в нашу страну, тем более что в приграничных областях уже отмечаются волнения. Не сомневаюсь, что первоначально именно на это наги и рассчитывали, и одна из их главных задач, которую ставили для себя хвостатые — до основания снести этот монастырь, и открыть нагам дорогу в мир. Ну, а то, что вместе с ними в мир людей хлынут и местные чудища — это нагов беспокоит меньше всего. Хотя вполне может быть и такое, что в планы хвостатых входит и это…

— Есть какие новости из столицы?

— Никаких… — подосадовал дядюшка. — К несчастью, свитт очень долго бегал под стенами монастыря, пугал всех и каждого, так что покинуть обитель не было никакой возможности. Отец Маркус очень хотел сообщить в столицу о нашем исчезновении, но, увы… Когда же свитт, наконец, утихомирился — тогда же и мы вернулись из Запретных земель. Естественно, отец-настоятель сразу же написал большое письмо в столицу, и в том послании сообщил обо всем, что с нами произошло. Я, кстати, к той эпистоле свою записочку приложил… Сейчас это письмо отправлено под надежной охраной в Лаеж. Так что теперь ждем ответа, а там уж будем решать, что делать дальше.

— Да, кстати… — добавил брат Титус. — Вместе с той охраной отсюда отбыл и профессор Турьен. Он все это время в монастыре находился, надеялся на возвращение брата Якуба: очень хотел с ним побеседовать относительно его наблюдений, а также выводов незаконченного им трактата. Когда профессор узнал о том, что произошло, то был очень удручен известием о смерти брата Якуба — все же, несмотря на немалые разногласия, существующие между ними, профессор считал погибшего очень талантливым ученым и знающим человеком. Правда, брат Винчеус, даже находясь у карцере, не раз доводил почтенного профессора до белого каления.

— Насколько мне известно, — фыркнул дядюшка, — профессор Турьен за время пребывания в монастыре каждый день (а то и по нескольку раз на дню) подходил к карцеру, где на хлебе и воде сидит брат Винчеус. Кстати, его все еще оттуда не выпустили, чем он крайне недоволен. Внутрь карцера профессора Турьена, конечно, не пускали, но ученых мужей это не останавливало — они и через дверь все время достаточно громко беседовали меж собой на научные темы. Говорят, господа ученые так яростно ссорились, что видевшие эту грызню со стороны начали всерьез опасаться, как бы во время столь горячих дискуссий дверь карцера напрочь не вылетела из петель. Кстати, все это время брат Винчеус клялся и божился, что стащил из подвала только один кувшинчик с вином, причем сравнительно небольшой! Откуда взялись два других здоровенных кувшина, с которых его настолько развезло, что он был не в состоянии стоять на ногах в ответственный момент — о том не имеет ни малейшего представления. Правда, в это утверждение мало кто верит…

— Я так понимаю, вы не стали вносить ясность в этот щекотливый вопрос? — улыбнулся Андреас.

— Зачем? — брат Титус развел руками со скорбным видом. — Насколько мне известно, по прошествии некоторого времени брат Винчеус начал задумываться о том, что, возможно, у него и в самом деле случилось нечто вроде временного помрачения рассудка, или же начались провалы в памяти — всем известно, что у выпивох такое происходит довольно часто. Дескать, именно по этой горестной причине он и не может пояснить, каким непонятным образом две проклятущих емкости с крепким вином оказались в его скромном жилище. Обещает и клянется, что со спиртным отныне завязал. Не знаю, как вы, а я в такие сказки о внезапно наступившей трезвости не верю, но хорошо уже то, что грешную душу этого любителя выпить иногда посещают разумные мысли.

— Как вы думаете, мы здесь долго проваляемся? — поинтересовался дядюшка. — Хотелось бы поинтересоваться об этом у брата-лекаря, только он настолько суров, что, не поверите — я его побаиваюсь! Конечно, нам велено лежать и набираться сил, только у меня этот отдых уже вот где стоит!

— Вообще-то брат Фабиус не любит долго держать в лазарете больных… — пожал плечами брат Белтус. — Они у него лихо на поправку идут. Думаю, в самое ближайшее время и мы покинем это благословенное место, во всяком случае, я очень на это надеюсь…

Немногим позже в лазарет даже не пришла, а прибежала Абигейл. Переодевшаяся в чистую монашескую одежду, с аккуратной прической и полными слез глазами она выглядела настолько милой, что у молодого человека невольно защемило сердце. А когда девушка, уткнувшись в плечо жениха, залилась счастливыми слезами, то Андреас просто растерялся — он, конечно, знал, что Абигейл его любит, но столь неподдельной радости все же не ожидал. Да, такую искренность и такое всепоглощающее чувство встретишь не часто.

Следующие пару дней выгнать Абигейл из лазарета было невозможно. В выделенную ей келью она уходила только на ночь, а все остальное время находилась подле своего жениха, да еще и успевала ухаживать за остальными ранеными. Самое удивительное в том, что против присутствия принцессы не возражал даже вечный ворчун брат Фабиус, и даже более того — ему нравилось, что девушка постоянно находится в его лазарете. Дело в том, что старый лекарь считал принцессу Абигейл прехорошенькой, просто-таки согревающей своим видом глаз и сердце любого мужчины, а еще брат Фабиус находил ее очень похожей на девушку, из-за которой по молодости лет у него чуть не дошло до дуэли с лучшим другом…

Отдых закончился через пару дней, когда перед закатом дежурные дали знак: со стороны Ланьежа приближается небольшой отряд, и там есть люди в военной форме. Этого сообщения вполне хватило для того, чтоб дядюшка, несмотря на возражение брата Фабиуса, покинул лазарет — мол, я уже здоров, а выздоровевшим здесь делать нечего. Через полчаса дядя Эдвард, переодевшись в свою запасную одежду, уже был у отца Маркуса, в надежде, что тот не будет скрывать от него полученные новости, а в том, что сейчас в монастырь фельдъегеря везут послание, а то и не одно — в том сомнений не было. Что ни говори, а за то довольно долгое время, пока беглецы выбирались из Запретных земель, в мире должно было произойти немало событий, имеющих непосредственное отношение как к Бенлиору, так и к принцессе Абигейл.

К сожалению, ничего хорошего в полученных новостях не было. Королева Эмирил со дня на день должна была умереть, если, конечно, это печальное событие уже не произошло за те несколько дней, что прошли с момента написания письма. То, что сейчас творилось в Бенлиоре, иными словами, как кипение воды в котле под крышкой, назвать сложно. Оставалось только ждать, когда этот котел рванет (а это может произойти в самом скором времени), и осколки полетят в соседние страны, причиняя там хаос и жуткие разрушения…

Более того: из Бенлиора стали звучать откровенные угрозы в адрес своего соседа, то есть страны, на огромной территории которой и находились Запретные земли. Причина подобного недовольства указывалась совершенно абсурдной, и в то же время до невероятности напоминающей то, о чем Нарла предупреждала Андреаса, если тот откажется играть по правилам нагов.

В чем именно было дело? К несчастью, история была очень грязная и дурно пахнущая: правительство Бенлиора рассылало во все страны горестные письма о помощи, вернее, скорбные послания с призывом о возмездии. В тех письмах было сказано о том, что будто бы наследная принцесса Абигейл решила разорвать свою помолвку с Адрианом, четвертым сыном герцога Лурьенг, о чем письменно известила свою сестру, королеву Эмирил, а заодно и всесильного герцога. Увы, но вернуться домой принцесса не успела, так как после расторжения помолвки девушку похитили из монастыря, в котором она временно обитала, и увезли в неизвестном направлении. Немногим позже до Бенлиора дошли жуткие вести о том, что неподалеку от границы двух стран найдено тело девушки, до невероятности похожей на принцессу Абигейл. Дескать, те, кто знал принцессу при жизни, уже опознали ее в этом бездыханном теле, и это несмотря на то, что на трупе погибшей было множество следов от пыток и избиений. Похоже, таким подлым и жестоким образом герцог Лурьенг отомстил юной принцессе за то, что она решила не иметь никакого дела с этой отвратительной семейкой, и пожелала вернуться домой, в лоно любящей семьи. Ну, а так как семейство Лурьенг — ближайшие родственники короля, то не надо долго гадать о том, с чьего попустительства герцог решился на столь омерзительный поступок, и что за коронованная особа стоит за его спиной…

— А ведь это прямой повод к войне… — задумчиво протянул Андреас, когда дядя Эдвард вновь пришел в лазарет, и передал племяннику все, что узнал. Впрочем, там, кроме Андреаса, были и остальные беглецы, которые внимательно выслушали невеселые новости.

— Дорогой Адриан, спешу тебе сообщить, что войны начинались и с куда более незначительных поводов… — дядюшка с тоскливым видом цедил горькое лекарство, которое ему принес недовольный брат Фабиус. Как бы дядюшка не хорохорился, не убеждал всех в собственном выздоровлении, но хорошего лекаря обмануть невозможно. Вот и брат Фабиус, негромко высказав дяде Эдварду все, что он думает о нем, как о пациенте, сунул тому в руку деревянную ложку, полную серого порошка, и большую кружку с отваром коричневого цвета, довольно неприятного на вид. Судя по кислому виду дядюшки, которому пришлось проглотить то и другое, вкус у лекарств был крайне неприятный, но спорить с лекарем он не решился.

— Да кто ж поверит в такую чушь? — возмущению брата Белтуса не было предела. — Дело шито белыми нитками — это любому понятно!

— Тут дело не в том, поверят или нет — просто, если можно так выразиться, атака на нашу страну идет по всем флангам. Я, конечно, сообщу нашему государю, что девушка находится здесь, а те передадут эту новость в другие страны, но, боюсь, этого будет недостаточно. Хочется надеяться, что письма принцессы Абигейл помогут…

Дело в том, что сейчас Абигейл была занята тем, что сидела в отведенной ей келье и от своего имени писала письма правителям соседних стран, в которых сообщала, что произошло странное недоразумение: в действительности она жива — здорова, находится в монастыре Святого Кармиана, и готовится к скромной свадьбе. В этой удаленной от мира обители сейчас находится ее жених Адриан, сын герцога Лурьенг, и потому молодые люди проводят время в посте и молитвах, а также душеполезных беседах, ибо вступать в брак следует, лишь очистив душу и услышав должные наставления…

— Как вы думаете, письма принцессы Абигейл внесут явность в эту неприятную историю? — спросил брат Титус.

— Сомневаюсь. Боюсь, что в Бенлиоре объявят письма фальшивкой, которую состряпала тайная стража нашей страны… — дядюшка, решившись, одним махом влил в себя остатки горького лекарства, едва не подавившись при этом. — Брр, знали бы вы, какая это гадость!

— Что именно? — невесело поинтересовался Андреас. — Лекарство, или…

— И то, и другое… — перевел дыхание дядюшка. — Понимаете, внешне все выглядит более или менее правдоподобно: принцесса пропала, и те, кто ее знали, твердят в один голос, что опознали истерзанное тело бедной девушки, а то, что там кто-то пишет от имени принцессы Абигейл — в этом еще надо разобраться и разбираться… К тому же бросаться такими серьезными обвинениями как убийство наследной принцессы — это, скажу я вам, не баран почихал! Любой посчитает, что у королевской семьи Бенлиора для предъявления подобного обвинения есть более чем весомые основания. Конечно, в союзники к Бенлиору никто не пойдет, но и нам помогать не станут — разбирайтесь, мол, сами! А тому отрепью, что отовсюду сползлось в Бенлиор, уже давно тесно в той стране, душа просит разбоя, вседозволенности и набивания карманов всеми возможными методами. Как вы понимаете, война для этого подходит как нельзя лучше.

— То есть две страны будут стравлены между собой, а остальные будут наблюдать за этим делом о стороны… — подытожил брат Титус. — Правда, пока они будут поглядывать за развитием военных действий, зараза из Бенлиора приползет и к ним, и тамошние правители сами не заметят, как и в их странах может сформироваться весьма неприятная ситуация очень похожая на ту, что на сегодняшний момент сложилась в Бенлиоре.

— Каждый надеется, что его минует чаша сия… — вздохнул дядюшка.

— Но ведь для всего этого нужны деньги, и немалые, а канал поступления ценностей с Запретных земель перекрыт! — с надеждой в голосе произнес брат Белтус. — Вряд ли принц-консорт сможет по-прежнему бросать такие же огромные средства на разжигание недовольства во всех странах.

— Ну, у принца-консорта денежки наверняка еще остались. Если же они подойдут к концу, то имеются остатки государственной казны, если ее, конечно, еще полностью не разворовали. Когда же и там окажется пусто, то всегда отыщется несколько способов пополнить недостающее. Правда, эти способы довольно жесткие и совершенно беспринципные, но зато весьма действенные. Например, можно объявить преступниками всех более или менее состоятельных обитателей Бенлиора и подчистую конфисковать их состояние. А что, плевать хотел принц-консорт как на жителей этой страны, так и на их недовольство, а заодно и на общественное мнение по любому вопросу. Все одно такими темпами от когда-то большой страны вскоре не останется ничего, кроме жалких развалин и полностью обнищавших людей, а сам Бенлиор будет считаться чем-то вроде бандитского отстойника. Но сейчас куда опасней другое…

— Что еще?

— Увы, но дела становятся все хуже и хуже. К границам нашей страны со стороны Бенлиора уже начинают подтягиваться вооруженные отряды, состоящие из наемников, то и дело происходят небольшие пограничные стычки… Все это, возможно, мелочи, но когда количество мелочей становится слишком большим, то стоит говорить о целенаправленных действиях. Говоря проще, ветер начинает нести опасный и весьма неприятный запашок войны.

— Но ведь принцесса Абигейл жива! Это вполне можно доказать!

— Тогда найдут иную причину для нападения, или же будут продолжать гнуть прежнюю линию, и объявят Абигейл самозванкой. Еще и свидетелей отыщут, которые с пеной у рта будут подтверждать смерть принцессы, и нам не дадут времени, чтоб вывести всю эту историю на чистую воду — постараются развязать боевые действия как можно раньше.

— Дядя Эдвард, надеюсь, ты пока что останешься здесь, в монастыре? — поинтересовался Андреас. — Или намереваешься уехать отсюда с Абигейл?

— Еще чего… — пробурчал дядя. — Здешние стены для принцессы — самое безопасное место, во всяком случае, сейчас. И потом, дорогой племянник, без тебя Абигейл никуда не поедет, а ты еще несколько дней поваляешься в лазарете.

— А вот мне непонятно, дорогой дядюшка, отчего вы так лихо бегаете, несмотря на поврежденную ногу?! Во всяком случае, умело делаете вид, что со здоровьем у вас все в порядке. Насколько мне известно, дядя Эдвард, у вас сложный перелом руки, трещина на кости ноги, да еще и пяток ран…

— Ну, не я один хожу с боевыми отметинами… — ухмыльнулся дядя Эдвард. — Если я не ошибаюсь, то брат Белтус, который прикрывал наш отход, имеет на теле двенадцать ран… Или четырнадцать?

— Тринадцать… — махнул рукой брат Белтус. — Нет, ну надо же такому случиться: за все время пути по Запретным землям даже царапины не получил, а в последний момент с сатирами сцепился, и дырок нахватался! Вернее, эти козлы налетели на нас всей толпой, вот и результат… Ничего, они меня долго помнить будут! Так, брат Титус?

— Хочется надеяться…

Андреас уже знал, что брат Титус тоже получил серьезные ранения. Дело осложнялось тем, что у молодого инквизитора была большая кровопотеря: помимо той крови, что парень вылил на землю, чтоб стравить двух хищников, в схватке с сатирами у ворот монастыря он получил глубокий удар мечом. Андреасу уже рассказали: когда брата Титуса принесли в лазарет, его одежда было насквозь пропитана кровью, и брат Фабиус считал состояние здоровья молодого инквизитора всего лишь немногим лучше, чем почти смертельные раны Андреаса. Даже сейчас брат Титус предпочитал лишний раз не вставать на ноги, а отлеживаться и набираться сил: все одно, если при ходьбе тебя то и дело мотает по сторонам, словно хорошо подвыпившего, то лучше это время провести лежа в кровати, и надеяться, что так быстрей пойдешь на поправку.

Конечно, настоятелю доложили и о том, кем на самом деле является брат Титус. Доподлинно неизвестно, как отреагировал на это известие отец Маркус — во всяком случае, с молодым инквизитором внешне он вел себя точно так же, как и ранее, только вот те, кто хорошо знал настоятеля, улавливали в его голосе чуть заметный холодок. Что ж, эти вполне объяснимо: дознавателей и инквизиторов мало кто любит. А уж если учесть, что этот молодой парень прибыл сюда с заданием следить за одним из послушников… Наверняка отец Маркус предпочел бы, чтоб молодой инквизитор покинул стены монастыря как можно скорей.

На следующий день фельдъегеря отправились назад, прихватив с собой как письма Абигейл, так и дядюшкины послания, а заодно и сообщения отца Маркуса, который подтверждал, что принцесса Абигейл жива, и находится в монастыре Святого Кармиана. Правда дядюшка вовсе не рассчитывал на благоприятный исход дела: по его мнению, Бенлиор (вернее, тамошний принц-консорт) был всерьез настроен на войну, и потому, может статься, намерен с легкостью отмахнуться от всех доводов, или же был в состоянии придумать новую причину для вторжения. Людям только и оставалось, как через несколько дней ожидать ответа на отправленные письма.

Когда же Абигейл вновь появилась в лазарете, то было заметно, что у нее чуть покраснели глаза — как видно, девушка не так давно плакала. И хотя принцесса пыталась делать вид, будто у нее все в порядке, чувствовалось, что она очень расстроена. Что ж, бедняжку можно понять: когда тебя объявляют мертвой, и твою мнимую гибель пытаются использовать как возможную причину объявления войны, то подобное вряд ли может порадовать хоть кого-то.

Вместе с ней пришел и настоятель, отец Маркус. Хотя тот внешне тоже выглядел спокойным, но Андреас догадывался, что и у него на душе тоже кошки скребут — недаром отец-настоятель беспрестанно перебирает четки. Впрочем, все обитатели монастыря были встревожены, и все свободное время посвящали молитвам Светлым Небесам с просьбой отвести от страны угрозу войны. Откуда им об этом стало известно? Дело в том, что настоятель не стал скрывать от монахов и послушников монастыря те невеселые новости, что ему сообщили в недавно полученных письмах, и прежде всего это касалось Бенлиора. Там дело дошло до почти открытых убийств священнослужителей, разорения монастырей, а то и их полного разрушения. Светлых Богов, которых всегда бесконечно чтили в той стране, сейчас едва ли не предают анафеме, возрождается давно забытый культ древних божеств, монастырские земли дарятся наемникам, жгутся деревни, вытаптываются посевы… Того и гляди в Бенлиор придет самый настоящий голод.

Более того: адепты новой веры, той, что сейчас насаждается в Бенлиоре, вовсю начинают свои проповеди в иных странах, и призывают Древних Богов сойти на землю, навести свой порядок, тот, который они считают нужным. Самое неприятное в том, что какой-то непонятной причине те люди, кто слушает эти проповеди, очень быстро становятся яростными сторонниками нового учения.

Впрочем, эта причина была неясна до определенного времени, а сейчас уже стало понятно, что при помощи темных артефактов идет усиленная обработка населения, оболванивание разума. Что за артефакты — в этом тоже постепенно стали разбираться, и результаты оказались просто удручающими. Например, не так давно в столице отловили с десяток таких вот горлопанов, призывающих к возвращению тех полузабытых Богов, которым поклонялись в незапамятное время. Так вот, у каждого из этих «агитаторов» за возвращение Древних Богов при себе имелся тот самый темный артефакт, который внешне выглядел как самый обычный небольшой камешек, которых полно на любой улице, только воздействие этого «камешка» на людей было сильнейшим, и те разини, у кого хватило ума слушать подобных «проповедников» новой веры (вернее, очень старой) очень быстро и сами становились едва ли не зомбированными, вливаясь в число сторонников возрождаемой религии.

Это было только начало, и у многих из власть держащих в голове появлялся тревожный вопрос: что же будет дальше?

— Отец Маркус, дядя Эдвард… — Андреас решил разрядить тягостную обстановку, вызванную невеселыми новостями. — Я хотел сказать вам о том, что сегодняшней ночью мне кое-что пришло на ум, вернее, я понял, что мы можем предпринять, чтоб вернуть все назад. Знаете, а ведь из всей этой истории есть выход, и я просто не понимаю, как никто из нас не подумал о таком простом решении! По сути, тут даже думать не о чем — все лежит на поверхности!

— Любопытно… — пробурчал дядюшка. — Что, интересно, ты там такое придумал? Да еще и, как ты утверждаешь, лежащее на поверхности…

— А вот послушайте…

Когда Андреас закончил говорить, дядюшка почесал в затылке.

— Племянник, а голова у тебя работает в верном направлении. Стоит попробовать, тем более что рациональное зерно в этом предложении есть. Отец Маркус, ваше мнение?

— Я всецело поддерживаю предложение брата Андреаса. Надеюсь, мы сделаем благое дело, если постараемся прижать хвост этим созданиям Темных Небес.

— А если не получится? — не выдержал брат Белтус.

— Если не получится, то предложение брата Андреаса придется претворять в жизнь, причем безотлагательно. Вот тогда от Запретных земель точно ничего не останется!

Когда дядюшка и отец-настоятель удалились, Абигейл схватила руку Андреаса:

— Адриан, я вновь и вновь убеждаюсь, что вас мне послали Светлые Боги!

В голосе девушки была такая надежда, а в ее взгляде столько восхищения, что Андреасу стало даже несколько неловко, а уж когда девушка чуть ли не бросилась ему нашею, то парень, сам не понимая отчего, смутился. Конечно, страстной и всепоглощающей любви, которую он когда-то испытывал к Нарле, тут и близко не было, но зато за все эти дни Андреас понял, что всецело может положиться на принцессу, и что она-то его никогда не обманет и предаст. Вообще-то для начала семейной жизни этого не так и мало…

Тем временем дядюшка и отец Маркус со всем старанием принялись внедрять в действие план Андреаса. Через несколько часов ворота, ведущие в Запретные земли, приоткрылись, и один из монахов вышел из дверей. Это был брат Альбус, самый высокий и сильный монах монастыря Святого Кармиана. Почему послали именно его? Ну, при взгляде на этого огромного человека сатиры не раз подумают, стоит ли им даже близко подходить к нему, не говоря о том, чтоб попытаться напасть — этот монах в состоянии выдергать ноги у нападающих, а то, что останется, завязать узлом…

Сейчас брат Альбус прошел вперед примерно до середины луга, и стал прохаживаться там взад-вперед, затем воткнул в землю небольшой белый флаг с привязанным к нему конвертом, после чего несколько минут трубил в рог, вызывая к монастырю хоть кого-то из обитателей Запретных земель. Подождав еще несколько минут, монах вновь ушел в монастырь, и ворота за ним закрылись.

Прошло, наверное, не менее получаса, прежде чем из кустарника показалась фигура сатира, который не торопясь трусил к флагу. Все верно: наверняка кто-то из прислужников нагов постоянно следит за тем, что происходит подле монастыря, а заодно и приглядывает за теми, кто покидает стены обители. Следует признать и то, что сатиры (или кто-то иной), по всей видимости, еще и сопровождали старателей в дороге, причем так, чтоб люди об этом не догадались, а заодно эти так называемые сопровождающие при удобном случае и утаскивали зазевавшихся старателей прямо в лапы нагов. Естественно, все это происходило не бесплатно — наги со своими прислужниками почти наверняка рассчитывались варом, недаром многие из обитателей этих проклятых земель уже плотно сидит на наркотиках.

Сейчас, услышав звук рога, даже самым бестолковым жителям Запретных земель должно быть понятно, что находящиеся в монастыре люди просят передать послание. Кому? Ну, не зря же монастырский художник с таким тщанием и старанием изобразил на листе нага, а рядом с ним рыжеволосую женщину: само собой разумеется, что именно им и предназначено это письмо.

Сатир добрался до воткнутого в землю белого флага и, без долгих раздумий, вырвал древко из земли. Потом, прихватив флаг с собой и погрозив кулаком монастырским стенам, козлоногий направился назад, к зарослям кустарника. Без сомнений, люди не просто так выставили этот флаг на лугу, тем более что к нему еще и бумага какая-то привязана, но пускай со всем этим наги разбираются — у них головы умней!

Сомнений не было: сатир послание донесет, и отдаст в руки хвостатых, а потом еще будет изо всех сил напрашиваться на то, чтоб самолично доставить ответ. Почему? Дело в том, что к древку флага прикрепили небольшой шарик вара: вообще-то отец Маркус возражал против подобного, но переспорить дядю Эдварда не мог, так что в лазарете пришлось позаимствовать часть вара, небольшой запас которого всегда имелся у брата Фабиуса — тот иногда использовал наркотик в лечебных целях. Так что в ближайшее время козлоногий будет только что не выскакивать из шкуры, лишь бы оказаться именно тем, кто должен будет принести людям в монастыре ответ нагов на их послание. Конечно, дело тут не столько в желании услужить, сколько в стремлении получить еще шарик вара, тем более что обитатели монастыря как бы невзначай дали понять: получите шарик вара за доставку письма на место, и получите еще один, когда принесете ответ. Людям оставалось только ждать.

Прошло несколько дней, но ответа на свое послание люди пока что не дождались. Следовало радоваться хотя бы тому, что все раненые почти что выздоровели, во всяком случае, брат Фабиус обещал со дня на день выставить всех за ворота лазарета. Стоило признать: лечить этот человек умел, во всяком случае под его руководством больные шли на поправку удивительно быстро. Это кажется невероятным, но Андреас уже чувствовал себя почти здоровым, а то, что на спине останутся шрамы — так это ерунда!

Дядюшка и отец Маркус стали уже призадумываться о том, не стоит ли послать еще одно письмо, но после трех дней ожидания на поляне вновь появился сатир, держащий в руках все тот же белый флаг, правда, к этому времени полотнище было основательно потрепано. Сатир явно не торопился втыкать древко в землю — как видно, ожидал, когда кто-то покажется из ворот, чтоб лично вручить тому послание, так сказать, из рук в руки. Ну, долго ждать козлоногому не пришлось: ворота монастыря открывались, и из них вышел брат Альбус…

… - Нам назначили встречу… — дядя Эдвард отложил в сторону лист с одной небрежно написанной фразой. — Значит, разговор состоится сегодня, через час. Вернее, до назначенной встречи осталось всего лишь полчаса, а то и чуть меньше. Времени на долгие раздумья нам не дают.

— Предполагается, что мы уже все обдумали… — отозвался отец Маркус, перебирая четки. — Жаль, что на встречу с… некими представителями разумных обитателей Запретных земель я не смогу пойти вместе с вами.

— Мне тоже хочется надеяться, что они разумные… — пробурчал дядя Эдвард.

— И все-таки я могу…

— Не можете! — дядюшка поднял руку. В этом послании нам ясно дали понять: должны подойти только двое, граф Лиранский и его племянник. Вы уж извините меня, святой отец, но если бы вы даже беспрестанно твердили, что желаете пойти на эту встречу, то я бы вам отказал, несмотря на ваш сан и мое огромное к вам уважение. Отец Маркус, в отличие от вас мой племянник и я — мы оба защищены от магии нагов, и я не перестаю благодарить за это брата Якуба, мир праху его! Если бы не эти простые медные кольца, из которых он сумел изготовить защитные артефакты, то вряд ли мы сумели бы вернуться из Запретных земель. У вас же, отец-настоятель, к моему великому сожалению, нет подобного оберега, так что велика опасность того, что и на вас будет оказана попытка подавления воли и полного подчинения чужим приказам. Еще раз прошу прощения, но у меня нет ни малейшего желания впоследствии оказаться перед Церковным Советом и долго убеждать их, что не смог удержать вас от столь опрометчивого шага.

— Но брат Андреас…

— Мой племянник уже достаточно пришел в себя, чтоб адекватно реагировать на происходящее, да и брат Фабиус уже поставил его на ноги. Так ведь, дорогой Адриан?

Молодому послушнику осталось лишь согласно кивнуть головой. Когда его недавно срочно позвали в кабинет отца Маркуса, он и предположить не мог, что ему снова нужно будет шагнуть за ворота, ведущие в Запретные земли.

— Дядя, вы думаете, что одним из переговорщиков будет Нарла?

— Уверен. Более того: она явно желает с тобой пообщаться, а иначе зачем указывать в том письме наши с тобой имена? Зная женщин, могу предположить, что нагиня тебя убить готова, причем будет рада сделать это своими руками. Конечно, будь на то моя воля, то ты бы носа не высунул за пределы монастыря, только вот сейчас выбирать не приходится — в этой бумажонке сказано, что переговоры будут вести только с нами обоими. Что ж, пока стоит пойти навстречу этим требованиям…

Вновь поднялась кованая железная решетка, отделяющая мир людей от Запретных земель, и дядя с племянником ступили на зеленый луг, начинающийся сразу же за монастырскими воротами, и постепенно переходящий в кустарник, а затем сменяющийся лесными зарослями. Конечно, всего лишь несколько дней назад именно здесь беглецы даже не шли, а с боем пробивались к воротам монастыря, но Андреас все происходящее тогда помнил лишь урывками, и уж тем более в то время он не смотрел на землю. Сейчас же молодой человек невольно обратил внимание на то, какая здесь мягкая и яркая трава, совсем не цепляющаяся за ноги, когда идешь по ней. Непонятно отчего, но этот луг производил светлое и радостное впечатление, и хотелось бесконечно долго идти по яркому изумрудному ковру. Невольно вспомнилось, как совсем недавно их маленький отряд пробирался (а кое-где и продирался) сквозь густые лесные заросли, с трудом выдирая ноги из жесткой болотной травы, а сквозь переплетенные кроны деревьев почти не пробивался солнечный свет… Надо же какая разница!

— Слышь, дорогой племянник, а тут сплошная благодать! — дядюшка вдыхал воздух полной грудью. — Идти здесь — одно удовольствие, за спиной — монастырь, над головой голубое небо без единого облачка… Отсюда не кажется страшным даже тот лес, из которого мы едва унесли ноги!

— Дядя Эдвард, ты почему палку не взял? Идти было бы куда легче… — Андреас знал, что у дядюшки по-прежнему весьма ощутимо болит нога, однако сейчас граф шел, всего лишь чуточку прихрамывая. Да и свою сломанную руку он снял с перевязи, и толстый слой бинтов вместе шиной был скрыт в длинных рукавах одеяния дяди Эдварда.

— Буду я еще всяким змеюкам свою немощь показывать! — ухмыльнулся дядюшка. — Пусть считают, что я покинул эти негостеприимные места целым и невредимым. Кстати, тебе, племянничек, тоже довольно далеко до полного выздоровления.

Верно: заживающие раны все еще болели, да и при ходьбе давали о себе знать ноющей болью. Однако оба — и дядя, и племянник держались так, что с первого взгляда и не подумаешь, что они еще совсем недавно были серьезно ранены.

— Так, встанем здесь… — дядюшка остановился едва ли не посередине луга. — Самое то: и от стен монастыря, и от полосы кустарника расстояние примерно одинаковое.

— Интересно, когда покажутся наши собеседники?

— Прежде всего, дорогой племянник, тебе не помешает знать: они торопиться не будут. Для начала постараются взять нас измором. Не сомневайся, что из тех кустов на нас сейчас смотрит множество глаз, и это не только сатиры. Думаю, что наги выжидают, и подойдут к нам через полчаса-час. Дольше нас вряд ли заставят ждать — все же по истечении часа от указанного времени встречи мы можем решить, что никаких переговоров не будет, и покинем это место, а хвостатым все же надо знать о наших планах.

— Своеобразный способ ведения переговоров.

— Какой есть. Когда твой собеседник нервничает, то меньше следит за собой и более податлив. К тому же эти змеюки считают себя хозяевами положения, а нас постараются изобразить в роли просителей, а с такими попрошайками и вести себя нужно соответствующим образом.

Дядюшка оказался прав: прошло три четверти часа, прежде чем из кустов показались двое. Ну, то, что одной из этих двоих была Нарла — этого и следовало ожидать, но вот то, что ее спутником был наг — это было весьма неожиданно. Похоже, хвостатые решили, будто пришло время чуть ли не в открытую объявить о своем присутствии в этом мире, а заодно и показать себя во всей красе. Знают ведь, гады ползучие, что сейчас на них из монастыря смотрят все, у кого только есть такая возможность! Как видно, хвостатые решили открыть карты. А уж драгоценностей на обоих нагах навешано столько, что у увидевших эту красоту просто глаза разбегаются! Как видно, количество дорогих вещиц в мире нагов было чем-то вроде указания своего социального статуса.

Подошедшая Нарла смотрела холодно, да и наг не проявлял никаких эмоций, что, впрочем, вполне естественно для этих созданий. Однако Андреас, сам не зная отчего, больше смотрел не на Нарлу, а на подошедшего нага, вернее, на удивительную расцветку его хвоста, где самым причудливым образом переплелись петли, пятна и разводы серо-желто-коричневого цвета. Н-да, в опавших осенних листьях такой хвост настолько сольется с окружающей местностью, что заметить его будет практически невозможно…

Легкое покашливание дяди Эдварда дало понять Андреасу, что он слишком засмотрелся на кое-какие детали, не имеющие отношения к делу, и несколько отвлекся от главной задачи. Похоже, что Нарла, поняв, что бывший жених смотрит не столько на нее, сколько на сопровождающего ее нага, стала злиться — из глаз, того и гляди, искры посыплются.

— Мы благодарим вас за то, что вы не отказались переговорить по тем вопросам, которые интересуют как нас, так и вас, и в последнее время стали животрепещущими… — начал, было, дядюшка, но наг его перебил.

— Если можно, то покороче… — прошелестел хвостатый. — У нас нет ни малейшего желания долго общаться с теми, по чьей вине мы потеряли немало своих соплеменников, и вдобавок ко всему понесли серьезный урон. Однако для начала должен сказать: ваша дерзость не имеет пределов. Мало того, что вы нанесли значительный ущерб нашему делу, так еще и осмеливаетесь отправлять нам письма с непонятными предложениями.

По-видимому, этот наг занимал высокое положение среди своего хвостатого сообщества. Те властные нотки, что пробиваются в его голосе, не спутать ни с чем: подобным тоном говорят те, кто много лет находится у власти, и кто привык, что его приказы безоговорочно исполняются. К тому же вблизи стало заметно, что наг уже не так и молод, как могло показаться на первый взгляд: на его красивом лице были заметны неглубокие морщины, в а желтых волосах пробивалась седина.

— Что ж, если вы желаете вести беседу без долгих вступлений…

— Желаем… — вновь оборвал наг дядю Эдварда.

— Тогда перейдем непосредственно к делу… — согласился дядя Эдвард. — Уважаемые господа и дамы, должен вам сказать, что единокровный брат присутствующей здесь очаровательной особы… Если не ошибаюсь, то его звать Найгарл, верно? Так вот, Найгарл, нынешний принц-консорт Бенлиора, за свое недолгое время нахождения у власти наворотил столько, что у каждого трезвомыслящего человека плоды его неуемной деятельности начинают вызывать вполне обоснованные опасения как за свою жизнь, так и за судьбы мира. Дело идет к войне, и у наших границ начинают скапливаться войска… Если не ошибаюсь, то все идет по вашему, заранее разработанному плану?

— Это все, что вы хотели нам сказать? Тогда мы не узнали ничего нового.

— Нет, мы позвали вас для другого. Вернее, нам бы хотелось сейчас придти к взаимному соглашению о том, каким образом можно уладить эту весьма неприятную историю. Точнее, на каких основаниях можно заставить Найгарла, вашего соплеменника, не только отказаться от власти и замыслов о покорении нашей страны, но и заставить его распустить все отряды наемников, которых он навербовал по всему миру.

— Вновь убеждаюсь: наглость людей безгранична… — холодно отметил наг.

— А еще дело в том, — презрительно скривила рот Нарла, — что вы, людишки, начинаете понимать, что проигрываете, и потому от отчаяния решились подойти к нам с этим нелепым предложением, которое ничего, кроме презрения к вашей глупости, вызвать не может.

— Ваш замысел понятен любому, кто хоть немного задумается о том, что происходит… — дядюшка словно не заметил ответа нагов. — Вы пытаетесь развязать войну меж Бенлиором и нашей державой, для чего призываете под знамена тамошней страны всех головорезов, каких только сумете отыскать по миру, а чтоб никто не смог придти нам на помощь, в соседних странах вызываете волнения и беспорядки. В такой ситуации соседям не до поддержки другого государства, в своем бы навести порядок… У вас одна цель: пройти войной по нашей стране, и снести до основания этот монастырь, который надежно запирает Запретные земли и не дает вам возможности покинуть эти места, отведенные вам Богами для проживания. Ведь ваша конченая цель — вновь вернуться в мир, и попытаться занять в нем главенствующее место. Ну, и заставить людей служить себе, как это было многие тысячи лет тому назад.

— Если это все, то разговор не имеет смысла… — на лице нага по-прежнему не было заметно никаких эмоций.

— Впрочем, — вновь вступила в разговор Нарла, — если вы пришли поговорить о том, что готовы открыть нам ворота этого монастыря, то тогда, возможно, у нас сейчас будет тема для обсуждения, а вы, двое преступников, будете иметь шанс на спасение. В противном случае не только вашу парочку, но и всех членов вашей семейки ожидает такая судьба, что над ней будут плакать горькими слезами даже ваши враги.

— Пусть вы сумели обрушить портал, но к тому времени у нас уже была сделана большая часть работы по нашему триумфальному возвращению к власти… — продолжал наг. — Войну, которая вскоре должна начаться, уже ничто не остановит, а волны от той войны, словно от брошенного в воду камня, пойдут в иные страны. Мы сумели переправить в ваш мир достаточно артефактов, чтоб держать под своим контролем необходимое количество людей, пусть и не всех, но очень многих. Магии нагов вы вряд ли можете противостоять. К тому же через какое-то время мы сумеем восстановить портал. Пусть сейчас у нас нет связи с внешним миром, но это не так и страшно: Найгарл знает, что ему надо делать, тем более что у нас заранее были прорабатывали и запасные варианты развития событий, в том числе и самые неблагоприятные. Найгарл не отступит от выполнения своего долга. Нашего возвращения в мир мы ждали очень долго, но конец наших ожиданий наступит очень скоро!

— Знаете, почему мы согласились поговорить именно с вами, господа аристократы? — Нарла смотрела на людей с торжествующей улыбкой, от которой Андреаса чуть не передернуло. Нет, ну как такое может быть: лицо прекрасной женщины — и улыбка, которую кроме как «змеиная», и не назовешь?! — Конечно, это слишком большая честь для вас: мы, наги, снисходим до общения с паршивыми людишками! Ответ прост: вы должны вернуться в столицу, и дать понять вашему королишке, что у него есть шанс выйти из всей этой ситуации с минимальными потерями. Если договоримся, то можно даже обойтись и без войны, которую он, без сомнений, проиграет: не зря же Найгарл собрал под свои знамена тех мерзких представителей человеческого рода, кто ради лишней монеты пойдет на что угодно, и у кого нет ни стыда, ни совести. Их вполне можно назвать зверями, прячущимися в человеческом облике. Понятно, что если это так называемое войско во время боевых действий хоть где-то пройдет, то после него останутся только трупы и полностью обугленная земля. Посмотрите, что творится в Бенлиоре, а ведь Найгарл как может, сдерживает своих наемников, обещает им, что в вашей стране они будут делать все, что пожелают, и командование ни в чем не будет сдерживать своих храбрых солдат! Проще говоря: грабь — не хочу! Поверьте, наемники в вашей стране оторвутся полной мерой! От когда-то богатой и процветающей страны не останется камня на камне.

— А у вас, милая девушка, жестокое сердце… — вздохнул дядюшка.

— Это говорить не вам, отправившему меня в безжалостные лапы инквизиции! — Нарла только что не топнула ногой. — Но пока не будем касаться личных претензий друг к другу!

— Не сомневаюсь, что вы еще успеете это сделать… — дядюшка почтительно наклонил голову.

— Мы даже согласны не трогать вашего королька вместе с так называемой аристократией, оставим ваши привилегии, не тронем имущество, получите кое-какие блага… — прошелестел наг. — Будете жить сами по себе, без особых ущемлений, если, конечно, будете знать свое место. Но за благополучную жизнь, как вы понимаете, надо заплатить, и цена не столь велика: мы требуем, чтоб монастырь Святого Кармиана был снесен до основания. Согласитесь, это не такая большая цена за то, что в этой стране не будет войны, король усидит на троне, и ваша многочисленная родня будет жива.

— С чего вы решили, что король нас послушает? — поинтересовался дядя Эдвард.

— Это зависит от того, насколько вы будете убедительны… — теперь и наг позволил себе тонкую улыбку, от которой у дяди с племянником по коже пошел мороз. — А вы должны постараться это сделать со всем старанием, потому как в этом и будет заключено спасение для вас двоих.

— Простите, но вашу последнюю фразу я не совсем понял.

— Должен вас сообщить, что за тот немыслимый урон, что вы нанесли нам… — наг перевел дыхание, как видно, сдерживая душивший его гнев. — Все вы, упавшие с неба на нашу землю, уже приговорены к смерти, и единственный шанс спастись — уговорить вашего короля пойти навстречу нашим требованиям. Конечно, король может вообразить, что все далеко не так плохо, и у него хватит ума послать войск в Запретные земли, но это, право, напрасное занятие. Местных особенностей солдаты не знают, и потому уже через несколько дней погибнет добрая половина этих людей, а на оставшихся мы можем натравить болотных тварей: поверьте, вы не видели и малой части того зверья, что прячется в глубине болот! Там есть такие хищники, на которых страшно смотреть даже на приличном расстоянии, а уж появление их вблизи вызовет или ступор, или всеобщую панику. Кстати, выгонять подобное зверье на поверхность мы уже давно научились. Наверняка во время вашей… прогулки по нашим землям вы уже встречались кое с кем из тех милых зверьков, хотя и сумели каким-то образом от них уйти. Что ж, вам просто повезло. Что же касается тех солдат, что могут придти сюда, обвешанные оружием с головы до ног… Можете не сомневаться: мы выиграем эту схватку, не потеряв никого из своих соотечественников, а вот ваши войска полягут все. Да и не думаю, что ваш король в ближайшее время сможет послать сюда большое войско — ему будут нужны люди для ведения боевых действий, а не для сражений в глубине Запретных земель.

— Печальные перспективы… — подвел итог дядя Эдвард.

— Хорошо, что вы это понимаете… — наг снова улыбнулся своей неприятной улыбкой.

— И попрошу вас не тянуть с решением! — добавила Нарла. — Время идет, а наши артефакты задурманивают головы все большему и большему количеству людей. Кто знает, может через недолгое время жители вашей страны сами решат принять веру Древних Богов… Не опоздайте с возможностью получить милость и прощение!

— Так… — вздохнул дядюшка. — Тогда у меня вопрос: допустим, мы приняли ваше предложение. Каким образом об этом станет известно принцу-консорту, и как он сумеет предотвратить войну?

— Мы передадим вам письмо, написанное нашими Властителями…

— Простите, кем?

— Если вам легче понять, то можете называть их старейшинами… — чуть скривилась Нарла. — Но это слово не отражает всего величия нашего народа… Так вот, мы отдадим вам письмо наших старейшин и поясним, как и каким образом можно передать это послание Найгарлу. Он сделает все, что будет сказано в том письме. Еще раз советую поторопиться, а не можете опоздать.

— А этот ваш Найгарл… Он точно выполнит все то, что будет написано в том письме? Не обманет? Не пойдет на попятный?

— Не смейте оскорблять тех, чью духовную высоту вам не постичь! — на лице нага мелькнул оттенок брезгливости. — Найгарл, как подлинный сын своего народа, плоть от его плоти, сделает все, что ему укажут те, кто стоит во главе великой расы нагов.

— Я знаю, что многие из людей говорят, что находясь в Запретных землях, они видят тени… — Нарла переводила взгляд с дяди Эдварда на Андреаса. — Так вот, хочу вам сказать, что кончилось то время, когда нас называли тенями, и мы прятались в землях, которые между собой называем Забытые. Мы обретаем плоть и кровь, и намерены занять господствующее положение в мире людей!

— Что ж, мне все ясно… — дядюшка вздохнул. — Мы вас выслушали со всем вниманием, а теперь позвольте и нам сказать вам кое-что. Так вот, если вы немедленно напишете послание этому вашему Найгарлу, в котором прикажете ему распустить войско и отказаться от власти, передав ее законной наследнице, то есть принцессе Абигейл, то я вам обещаю, что вы сможете и далее спокойно жить в Запретных землях, хотя и под нашим жестким контролем. Естественно, что с той поры ни о каком захвате людей, жертвоприношениях и обо всем таком прочем не может быть и речи.

— Похоже, что все наши доводы вы пропустили мимо ушей… — только что не прошипел наг. — Не стило снисходить до встречи с тупоголовыми созданиями, коими и являются люди!

— Вы что, все еще рассчитываете на благополучный исход? — усмехнулась Нарла. — Это даже не верх глупости, а нечто худшее…

— Я сейчас более подробно разъясню свое предложение… — дядюшка даже чуть сочувствующе улыбнулся. — Ваши доводы весьма серьезны, но кое-что вы все же упустили из вида, и это кое-что сводит насмарку все ваши многолетние (или многовековые) труды. Так вот, вы слишком долго прожили в замкнутом пространстве, оторванном от всего мира, и именно в этом была ваша сила и ваша беда. Вы не могли выйти из Запретных земель, и придумали неплохой план, но и мы не полные овцы, которые будут покорно ждать, пока их погонят на убой.

— Уж не вздумали ли вы нам угрожать?

— Нет, упаси Светлые Боги! Дело в том, что все эти века, что вы, наги обитаете здесь — все это время вы обладали поистине бесценным сокровищем — мир о вас не знал, тем более что и вы прилагали немалые усилия для того, чтоб такое положение вещей продолжалось и дальше. Вернее, среди старателей были разговоры о том, что в Запретных землях есть какие-то тени, которых стоит опасаться, но в этих местах вообще много опасностей, так что на эти слова особого внимания никто не обращал. Однако в последнее время в надежде скоро вырваться отсюда вы понаделали много ошибок, и перестали быть столь осторожными. К тому же загубили слишком много людей, а темной магии не место в этом мире.

— Это все пустые слова.

— Ладно, сейчас я скажу, что мы будем предпринимать дальше, если вы не согласитесь с нашими требованиями. Увы, для нагов это должно прозвучать более чем неприятно, но именно ваши действия по внесению хаоса в мир и вынуждают нас действовать довольно жестким образом. Каким? Сейчас поясню. Так вот, прежде всего, мы намерены в самое ближайшее время сообщить правителям всех государств о том, что нами сделано удивительное открытие: в Запретных землях обитают наги, причем расположились они там со всей возможной роскошью. Мы во всех подробностях и с должным восхищением опишем убранства ваших залов и домов, а также упомянем о тех несметных сокровищах, которые вы собрали у себя за те века, что обитаете в этом замкнутом пространстве.

— Что?!

— Да-да! Не сомневаюсь, что именно это упоминание о собранных вами богатствах вызовет немалый интерес у кое-кого из… любителей рискованных приключений. Увы, но страсть к стяжательству у многих из нас сидит в крови, а иначе старатели не тянулись бы непрерывным потоком в Запретные земли. Более того, в тех письмах мы прямо укажем, что именно известия о находящихся у нагов сокровищах и подтолкнули принца-консорта Бенлиора на желание развязать войну с нашей страной — дескать, именно необходимость пополнить пустую казну за счет змеелюдей и толкает того алчного человека на столь опрометчивый поступок. Не спорю: это — самая отъявленная ложь, но мы будем вынуждены пойти этим весьма некрасивым путем.

— Лишнее подтверждение того, что от людского рода не стоит ожидать честности и порядочности… — процедил наг.

— Повторяю: это вынужденная мера. Далее мы попросим правителей соседних стран прислать для освоения Запретных земель по несколько отрядов очень хорошо обученных воинов, а вместе с ними отправить и тех служителей матери-церкви, кто имеет представление о магии нагов и знает, как можно ей противостоять. Предупреждаю заранее: от возможности положить в свою казну немалые денежки не откажется ни один из правителей, и потому в самое ближайшее время к нам в страну начнут прибывать отряды солдат, а заодно и немало опытных инквизиторов. Увы, но без служителей Небес тут будет не обойтись: надо же отлавливать нечисть, обитающую в Запретных землях, а заодно священнослужителям необходимо проследить и за тем, чтоб к рукам солдат не прилипало уж слишком много — все же часть денег должна будет пойти в казну тех государств, что прислали сюда солдат. Как это ни печально, но бесплатно сейчас ничего не делается. Кроме того, инквизиторы, эти благочестивые слуги Небес, постараются очистить от ереси и ваши души, а как они умеют это делать — об этом вам может поведать присутствующая здесь прелестная особа.

— Жаль, что вы не сдохли на жертвенном костре! — такое впечатление, что у Нарлы клыки стали вдвое больше. Кажется, если бы не стоящий рядом наг, то Нарла вполне могла бы вцепиться своими ядовитыми зубами в горло дяди Эдварда.

— Понимаю ваш гнев, но давайте-ка поговорим о тех отрядах, что могут придти в Запретные земли…

— Нас это не интересует!

— И напрасно. То, что в эти отряды будут отбираться только самые опытные и проверенные солдаты — тут нет никаких сомнений. И только представьте, что будет, когда поток хорошо обученных воинов разом хлынет в Запретные земли? Солдаты — это вам не лопухи-старатели, главным оружием которых является лопата. Должен вам сказать и то, что в тех весьма сложных обстоятельств, в которые вы поставили нас, какое-то время мы не будем ограничивать количество людей, направляющихся в Запретные земли. Пусть идут все, кто пожелает, правда, наркотик и темные артефакты изымать будем по-прежнему. Когда же здесь окажется такое количество старателей, то, боюсь, часть Запретных земель через довольно короткий срок будет вытоптана едва ли не подчистую.

— Уж не думаете ли вы, что это остановит Найгарла? — наг делал вид, что его совсем не беспокоит возможная угроза.

— Его — нет, а вот насчет его алчных наемников, которых вы нам описывали в таких подробностях — не уверен… — усмехнулся дядюшка. — Думаете, до них не донесутся слухи о сокровищах, найденных в Запретных землях? Такие новости разносятся с быстротой молнии, но, думаю, в нашем случае роль молнии придется взять нашим людям. А что еще прикажете делать, если вы сами толкаете нас на подобное?! Наемники, конечно, народ безбашенный, но и они, узнав о сокровищах нагов, лишний раз подумают: какой смысл воевать, и рисковать своими жизнями всего лишь за пару десятков золотых монет, если можно набить карманы сокровищами, спрятанными в глубине лесов?! По слухам, там их навалом!.. Когда же станет известно, что те из наемников, кто намерен отправиться в Запретные земли, будут иметь свободною дорогу до монастыря Святого Кармиана, то армия Найгарла в первую же седмицу сократиться более чем наполовину. Оставшаяся половина отправится догонять ушедших в самые ближайшие дни. Вопрос: с кем тогда останется принц-консорт? С горсткой воинов, у которых по каким-то причинам нет возможности рвануть след за сбежавшими?

— Какие же вы, людишки, мелкие создания! — наг уже не улыбался, да и по виду Нарлы было понятно, что она не ожидала услышать ничего подобного. — Пусть ваши солдаты приходят в Запретные земли — все тут и останутся!

— Возможно, первым отрядам солдат придется нелегко… — согласился дядюшка. — Допускаю, что они будут перебиты чуть ли не подчистую. Только вот с все новыми и новыми волнами приходящих солдат вам не справиться: людей слишком много, желающим обогатиться нет числа, а Запретные земли имеют строго определенные границы, за которые вы уйти не в состоянии. Пришедшие солдаты задавят вас как численностью, так и умением сражаться. Не сомневаюсь, что среди ваших соплеменников есть неплохие воины, но когда против нагов ополчится полмира — вам не выстоять, на какие бы уловки вы не пошли. Все ваши дома будут разграблены подчистую.

— Ну, до тех отдаленных мест еще надо добраться… — процедил наг. — А это совсем не так просто, как выглядит на словах.

— Вы имеете в виду, что зверье, обитающее в тех местах, не позволит добраться до мест вашего обитания?

— И это тоже.

— Что касается тех хищников, что есть в Запретных землях, то, боюсь, за их шкурами солдаты устроят настоящую охоту — это ж такая ценность! Со шкурами вообще особая история: у многих богатеев (особенно в южных странах) есть некий обычай, или же в тех местах подобное считается показной доблестью… В общем, в большинстве южных стран принято развешивать по стенам своего жилища шкуры убитых животных, но куда чаще умелые таксидермисты из добытых шкур изготавливают чучела этих животных. К чему я это говорю? К тому, что за шкуры удивительных существ, обитающих на Запретных землях, богатеи будут выкладывать такие огромные деньги, что в конечном итоге еще неизвестно, чем будет выгодней заниматься: искать золото или охотится на местное зверье, а умелых охотников в мире хватает! Некоторые из них будут приезжать сюда именно для охоты, чтоб лишний раз утвердиться как в собственных глазах, так и в мнении соотечественников. Не сомневайтесь, постепенно перебьют всех монстров, какие только водятся в тех местах.

— Это ваши фантазии, ничем не подкрепленные… — поморщился наг.

— Я так не считаю. Да, кстати, вы упоминали еще и о том, что в состоянии натравить на людей самое опасное зверье, какое только есть в этих забытых Богами местах. Тут я ничего не могу сказать кроме того, что это зверье в равной степени опасно как для нас, грешных, так и для нагов, и потому вы лишний раз рисковать не станете. Должен сказать, что мы были свидетелями того, как хищники охотятся и на вас, великие наги. К тому же, как это ни страшно звучит, но многим богатеям захочется иметь у себя и чучело нага (прошу прощения за подобную бестактность), так что число ваших без вести пропавших соплеменников начнет стремительно расти.

— Мы восстановим портал и…

— Вот об этом говорить не стоит… — в голосе дядюшки послышалось неприкрытое сочувствие. — Тот из нас, кто обрушил портал, или туннель… не знаю, как правильно назвать это… Так вот, он нам сказал, что для восстановления портала нужны десятки лет, причем все с теми же массовыми жертвоприношениями. Ладно, предположим, что этот человек ошибся на пару десятилетий, только вот вас это не спасет: не будет ни жертвоприношений, ни времени на восстановление портала.

— Магия нагов… — начала, было, Нарла, но дядя Эдвард остановил ее взмахом руки.

— Так ведь и люди не полные олухи, кое-что знают и умеют. И у нас есть те, кто немного смыслит в магии нагов, пусть и не очень хорошо, но для начала хватит. Мы же ведь сумели противостоять вашей магии, это же смогут и другие. Как? Позвольте пока не отвечать. Что же касается тех темных артефактов, что вы успели переправить в мир людей… Не сомневайтесь, постепенно отыщем и их.

— Э, нет, тут все далеко не так просто… — холодно усмехнулся наг. — Так легко вам с нами не справиться.

— Раз вы не желаете всерьез воспринимать мои слова, то я вынужден буду говорить о тех крайне неприятных вещах, о которых не хочется даже думать лишний раз… — вздохнул дядюшка. — Вы и сами понимаете, что среди тех, кто может придти в Запретные земли, будет очень много по-настоящему жестоких людей, которых интересует только золото, и не имеет никакого значения то, какими методами оно будет добываться. Впрочем, вы и сами уже довольно подробно рассказали, что за людей набрал себе Найгарл, принц-консорт Бенлиора. Так вот, я не буду даже упоминать о том, что когда эти наемники доберутся до мест обитания нагов (а они это сделают!), то вам придется расстаться не только с собранными вами сокровищами, но и отдать пришлым людям все те драгоценности, что каждый из вас носит при себе и на себе. Вы останетесь нищими и полностью разоренными, но даже не это самое неприятное, а то, что те, кто наслушавшись рассказов о ваших несметных сокровищах, придет сюда позже, ни за что не поверят в то, что у каждого из вас в каком-нибудь укромном месте не припрятана куча золотишка, а методы выбивания правды у наемников просто ужасающие…

— Это вы к чему?

— Да к тому, что в этих места будет твориться страшное беззаконие, а если учесть, что для многих из тех, кто позже остальных заявится в Запретные земли, чужая жизнь ничего не стоит… Как бы охотники за сокровищами и вас не стали выслеживать так же, как охотники за зверьем будут отлавливать свою добычу. Делайте вывод сами.

— Не стоит пытаться нагнать на нас страхи. Пустое занятие.

— Если бы это были только страхи! Думаю, вы и сами прекрасно понимаете, что все, о чем мы говорим — это истинная правда. Вдобавок ко всему вы забываете о карках, а ведь этот народ и по сей день не только существует, но и стал очень и очень многочисленным. Да и их страна заметно расширила свои пределы. А вы что, рассчитывали, что этот народец бесследно канул во тьму веков? Тогда сочувствую, но вы и здесь просчитались…

О карках — народе, живущем на Черном Континенте, рассказывал брат Якуб. В то время воздухоплаватели сидели под замком на островах нагов, и не знали, что им делать, и как уйти из плена. Вот тогда-то, во время вынужденного безделья, брат Якуб и рассказал своим товарищам по несчастью кое-что из того, что он знал о нагах, их законах, жизни, врагах… Тогда же брат Якуб поведал и о карках.

Сложно поверить, но карки, невысокие чернокожие люди, живущие на очень дальнем расстоянии от мест обитания нагов, всегда были самыми опасными врагами рептилоидов. Впрочем, тут дело было не только в личной неприязни — о ней-то как раз речи и не шло! Дело было совсем в ином, гораздо более неприятном факте: это кажется невероятным, но в древности карки умели готовить удивительные снадобья (как лечебные, так и ядовитые), невероятные по своей силе, только вот вся необычность состояла в том, готовили карки эти зелья как раз из тел нагов! Среди тех снадобий, которые умудрялись сотворить эти чернокожие люди, были лекарства, яды, колдовские атрибуты, притирания для срастания костей, капли для продления молодости, и многое, многое другое.

Откуда эта сравнительно небольшая народность знала подобные рецепты, кто им их дал и научил готовить те страшные зелья — об этом никто не имел ни малейшего представления, но то, что карки на своих небольших суднах иногда приплывали к местам обитания нагов, и там похищали хвостатых — это отмечено даже в древних хрониках. После того, как карки захватывали в плен хотя бы нескольких нагов, живую добычу грузили на корабли, и эти небольшие суденышки, внешне куда больше смахивающие на травяные сараи, установленные на плотах, отправлялись к дальним берегам Черного Континента, и то плавание длилось не одну седмицу. Правда, бывало и такое, что из десяти суденышек, ушедших за добычей, назад возвращались всего один-два, но и этого тамошним колдунам и знахарям было достаточно.

Возникал вопрос: как наги могли допустить подробное? Великая, сильная и красивая раса, обладающая немалыми талантами, умением, силой, властью — и невысокий народишко, почти карлики, со смешными лицами и нелепыми приплюснутыми носами…

Увы, как это ни странно звучит, но колдуны этого маленького народа с легкостью справлялись с магией нагов, а вот сами наги частенько оказывались бессильны против смешных чернокожих человечков. Конечно, наги пытались давать должный отпор незваным гостям, и если рептилоидам удавалось захватить в плен одного из таких вот наглых чужеземцев, то его дальнейшей судьбе завидовать не стоило…

Те же, кого похищали карки, уже никогда не возвращались назад, и тому была более чем отвратительная причина. Похищенных и одурманенных нагов доставляли на Черный Континент (если, конечно, корабль не тонул во время долгого пути вместе с командой и недвижимым грузом), где в дело вступали знахари, и привезенных нагов разделывали буквально на куски, а потом… Ну, самых разнообразных зелий и совершенно невероятных по силе колдовских амулетов из тел нагов тамошние знахари готовили немало, причем (прошу прощения за столь неприятные подробности) тела плененных нагов использовали, если можно так выразиться, полной мерой, без остатков и отходов… В конце концов дело заканчивалось тем, что вожди племен карков, а также король этого малочисленного народа, получали за те волшебные зелья столько золота, что оно не только с лихвой окупало все понесенные затраты на дальние путешествия и гибель части кораблей вместе с экипажем, но карки еще и оставались при том в огромной прибыли.

Пусть все это было очень давно, в незапамятно-давние времена, и нынешним правителям той далекой страны остается только с тоской вспоминать старинные предания о тех прекрасных временах, когда совершенные тела нагов изгибались под рубящим их топором, а за зельями, изготовленными из этих тел, приезжали почтительно кланяющиеся покупатели. В те века золото лилось рекой в карманы карков, и у них всегда было возможность выбирать, кому продать ценный товар, а кому отказать… Да, хорошие были времена, хотя и прошли безвозвратно. Правда, кое-где еще остались артефакты, изготовленные из костей нагов, и, что самое удивительное, те артефакты все еще обладали удивительной силой, а тому, кто пожелает купить такую чудодейственную вещь, надо иметь огромные деньги. Проще говоря, ставились весы, на одну чащу которых укладывали тот древний артефакт, изготовленный из костей нагов, а на другу чащу весов сыпались не ограненные алмазы…

Но, по слухам (которые в свое время успел узнать брат Якуб), те жутковатые рецепты изготовления зелий и артефактов из тел нагов сохранились в неприкосновенности, и они были спрятаны в тайных храмах карков, только вот сама страна этих маленьких людей, как и раньше, закрыта для чужеземцев, а любая попытка проникнуть в один из этих тайных храмов равносильна жестокой смерти. Однако можно не сомневаться в том, что узнав о том, будто где-то на свете еще существуют наги, немалое количество того черного народца кинется за добычей, которая может принести горы золота.

— А при чем тут какие-то там карки? — поинтересовался наг, но по его лицу было заметно, что подобной новости он никак не ожидал услышать. — Мы не имеем о них ни малейшего представления.

— Не стоит изображать перед нами полное непонимание… — посоветовал дядя Эдвард. — Только вот я искренне удивлен, как это вы, разрабатывая столь сложный план, не учли того, что карки все еще могут остаться в этом мире. Вы знаете, что это за люди, и что им от вас надо. А надо им немало — ваши жизни, то есть ваши тела, причем все, до единого. Если этот народец узнает, что вы по-прежнему существуете на свете (а в том, что они об этом довольно быстро прознают, сомнений нет), то целые орды маленьких человечков даже не пойдут, а рванут сюда, и то, что произойдет дальше, будет не просто плохо, а очень плохо. Карки для вас куда опасней, чем все болотные твари, вместе взятые. Хищники хотя бы наедятся, и уйдут переваривать проглоченное, а карки не успокоятся до тех пор, пока вас всех не изведут под корень. Для них золото куда важней, чем для тех же наемников. Конечно, живыми из Запретных земель нагов выводить никто не позволит, но вот вынести ваши тела по отдельности, в виде кожи, шкуры, костей и всего прочего, очень даже можно. Вполне может оказаться и так, что сами карки сюда не пойдут, но зато будут скупать ваши останки у охотников, а уж те устоят вам, дорогие мои, самый настоящий отстрел, причем те алчные люди не будут жалеть ни стариков, ни детей. Оно вам надо? Все можно решить куда проще, тем более что время для примирения еще не ушло. Может, вернемся на круги своя?

Кажется, последний довод окончательно выбил почву из-под ног (или хвостов) нагов. Какое-то время над поляной висело тяжелое молчание, потом наг спросил:

— И что же вы предлагаете?

— Никакой войны, остановить Найгарла, отозвать тех, кто сбивает людей с пути истинного и призывает к беспорядкам. Кроме того, Найгарл должен отказаться от власти, и передать трон законной наследнице, то есть принцессе Абигейл.

— Что-что?

— Я изложил наши требования вполне доходчиво. Думаю, вы должны их принять и сообщить принцу-консорту о том, что ему следует играть отбой. Это письмо с подробными указаниями вы можете через нас передать Найгарлу, а он, как послушный исполнитель воли ваших старейшин, выполнит ваш приказ. За это мы обязуемся сохранять в тайне все сведения о вас, и вы можете по-прежнему безбоязненно обитать в Запретных землях, особо не показываясь на глаза старателям. Более того, мы запретим кому-либо из идущих в Запретные земли подходить к вашему Великому озеру, или как вы там его называете. Правда, и вы больше не имеете права похищать людей, и уж тем более не может быть никаких жертвоприношений. Извините, но чтобы вы не нарушили этот пункт договора, мы время от времени будем проводить проверки. Со всеми вашими потребностями и надобностями управляйтесь сами, своими силами, без помощи людей.

— На подобное мы не пойдем… — процедила Нарла. Она была взбешена настолько, что готова была вцепиться ногтями и клыками в стоящих перед ней людей. — Никогда не пойдем! Кстати, юный принц, отчего вы все время молчите? Не согласны с вашим дядей? Или у вас есть иное предложение?

— По-моему, граф Лиранский высказал все достаточно ясно, и наши мнения полностью совпадают… — пожал плечами Андреас.

— И ты ничего не хочешь добавить от своего имени? — только что не промурлыкала Нарла.

— Всего лишь то, что в свое время вам следовало подчиниться воле Богов… — вздохнул Андреас. — Жили бы себе спокойно, копили сокровища, радовались жизни… Если уж на то пошло, то вас никто особо не беспокоил. Вы же захотели вернуть былое могущество, не понимая того, что время невозможно повернуть назад. За тысячи лет мир изменился, в нем появились иные приоритеты, люди привыкли жить по-иному, а вы желаете загнать их в те рамки, которые были тысячи и тысячи лет тому назад, не осознавая того, что возврата к прошлому нет, и быть не может. Вы даже согласны ввернуть весь мир в хаос, лишь бы добиться своего. Извините, так дело не пойдет. Конечно, вами сделано немало, из сокровищниц нагов на разжигание бунтов переданы немыслимо огромные деньги, но все же вам следует трезво посмотреть на возможные последствия, и понять, что сейчас лучше остановиться и признать свое поражение. В общем, или вы принимаете наши предложения, или мы начинаем действовать по тому плану, о котором вам сейчас стало известно. Его итоги будут очень жестоки как для вас, так и для нас, но вы потеряете несоизмеримо больше. И не стоит упрекать нас в излишней суровости — мы просто стараемся дать адекватный ответ.

— Скотина! — прошипела Нарла совсем по-змеиному. — Ты запомнишь эти слова на всю жизнь, это я тебе обещаю!

— Итак, что вы скажете? — дядя Эдвард обратился к нагу, стараясь не обращать внимания на взбешенную нагиню. — Меня интересует ваш ответ. И учтите, что мы пока что не требуем компенсацию за те безобразия и неисчислимые убытки, что были нанесены Бенлиору.

— Мы обсудим ваши слова, и придем к общему решению. Вас известят… — наг повернулся спиной к людям и заскользил по направлению к кустарнику.

— Попрошу не затягивать с ответом — через несколько дней мы уезжаем! — крикнул дядя Эдвард вслед нагу, но тот даже не обернулся. Не страшно, все одно хвостатый должен был хорошо расслышать слова дядюшки.

— Ты, ты… — у Нарлы не находилось слов для должного ответа. Кажется, она еле сдерживалась, чтоб не выцарапать глаза Андреасу. — Бывший женишок, только что ты разочаровал меня до глубины души! Более того: в моей душе любовь сменяется ненавистью!

— Я тоже был разочарован до глубины души, узнав кое-что о том, кем ты являешься на самом деле… — развел руками Андреас.

— Идиот ревнивый! — прошипела Нарла. — Болван тупоголовый! Думаешь, я не догадываюсь, что ты пошел на все это лишь для того, чтоб досадить мне? Такой дурости и глупой ревности я не ожидала даже от такого теленка, как ты! — и нагиня направилась вслед за уползающим нагом.

— Дорогой племянник, похоже, что твоя бывшая невеста все еще почему-то считает, будто ты от нее все еще без ума, а все твои поступки — последствия неуемной ревности… — дядюшка покачал головой, глядя на удаляющуюся Нарлу. — Нет, я никогда не понимал как женщин, так и их логики, и вряд ли сумею понять это хоть когда-либо! Правда, сейчас я могу сделать два предположения: во-первых, нагиня от тебя по-прежнему не намерена отставать, а во-вторых, подобного отношения к себе с твоей стороны она никогда не простит. Вспомни рассказы брата Якуба о невероятной ревности нагинь и их высокое мнение о собственной исключительности. По-моему, перед нами как раз тот случай.

— Дядя Эдвард, как думаешь — ответ будет?

— Не знаю. Сам понимаешь: если хвостатые не ответят, и будут продолжать гнуть свою линию, то у нас просто не останется иного выхода, кроме как в действительности осуществить все то, что мы сейчас им наобещали…

— Да, все по заповедям: твоя же нужда тебя и погубит…

Дядя и племянник вернулись в монастырь. Оставалось лишь ждать, что ответят наги. Впрочем, было понятно, что дожидаться ответа бесконечно долго люди не будут — время было слишком дорого.