Тень демона

Глава 18

Сначала я приняла душ в первой ванной, сверкавшей зеркалами и плиткой. Я до боли намыливала кожу головы, чтобы избавиться от остатков вони жженого янтаря, которой пропитались волосы. Отельный шампунь пах слишком по-мужски для меня, и я посчитала досадным предположение администрации гостиницы, что только мужчины будут арендовать верхний этаж. Но опять же, они, скорее всего, не знали, что Трента занесет в город с двумя женщинами. К счастью, у меня оставалось немного собственного шампуня и кондиционера, и я снова пахла клубникой и апельсинами.

Я улыбнулась, глубже погружаясь в пену. Да, я уже принимала душ, но для подготовки к линчеванию нет ничего лучше долгого отмокания. Особенно, если в процессе можно смотреть телевизор.

Переключив канал о погоде на новости, я положила пульт рядом с тарелкой крекеров. Полупустая бутылка воды стояла рядом. Из-под двери просочился запах кофе — это значит, что проснулась Айви. Я чувствовала себя пленницей, даже после того, как побывала в Алькатрасе и узнала, что значит быть в тюрьме.

«Больше никогда, — подумала я, поправив обернутое вокруг головы полотенце. — Если я не смогу с этим справиться, я буду жить с Алом».

Но я не хотела этого.

Я перевела взгляд на детектор тяжелой магии — круг мерцал, болезненно-зеленый. Он работал неправильно, и я не могла ему доверять. Я чувствовала себя, как Дженкс на пяти тысячах футов. Лей-линейная магия тоже давала сбои — по вине линий, потрескавшихся и изломанных из-за сейсмической активности. Поэтому Ковен устраивал здесь свое собрание. Если вы не живете здесь, вы оказываетесь в невыгодном положении и не посмеете использовать свою магию в пылу гнева или в ответ на ожидаемое оскорбление.

«Хотя демонская магия сработала», — подумала я с горькой радостью, вытянув руку и полюбовавшись на отсутствие синяков. То проклятие, которое Ал наложил на меня перед тем, как отправить назад, стерло все, что болело.

По телевизору показали подробности последних пожаров в Калифорнии, и я вытянулась на все свои пять футов четыре дюйма в воде. В ванне еще оставалось место. Пожары, оползни, землетрясения, смог, сломанные лей-линии… Почему здесь кто-то живет?

Я глубоко вздохнула и посмотрела на короткое платье, которое Ал подарил мне. Я все еще могла уловить шепот жженого янтаря, идущий от него. Наряд висел на деревянной вешалке на внутренней стороне двери, и я надеялась, что влажный воздух поможет. Не считая фиолетового шарфа, от верха до сапог это была белоснежная кожа, гибкая, как сливочное масло, и достаточно блестящая, чтобы подчеркнуть все мои изгибы. Я и без примерки видела, что платье подойдет. Мне не хотелось думать, как Ал узнал мой размер.

Не считая цвета, я буду выглядеть как женщина-кошка. Мя-яу.

Моей первой реакцией, когда я вытрясла костюм из оберточной бумаги, было желание сказать: он что, шутит? Никто не носит белую кожу, особенно — с головы до ног. Но сейчас, разглядывая ее в течение часа, я подумала, а почему, черт возьми, и нет? Такая тесная кожа должна давать небольшое сопротивление брошенным чарам.

Здесь не было часов, но таймер в нижней части экрана показывал, что уже поздно, и я села. Вола полилась с меня, создавая пену, и я встала и потянулась к пушистому полотенцу. Было приятно не чувствовать боли, и я вытиралась, уделяя внимание к каждому дюйму своей гладкой, безупречной кожи, которая должна была бы болеть и иметь фиолетовый оттенок после драки сперва с Ку’Соксом, а потом с Алом. Демонские проклятия. Лучше, чем бинты, и к тому же они не смываются в ванне.

Телевизор показал изображение репортерши, кричащей, поскольку она пыталась быть услышанной сквозь звуки пожарных машин. Это был маленький пожар в доках Сиэтла. «Дженкс?», — подумала я. Боже, я скучала по нему и надеялась, что с ним все в порядке. Эльф и пикси должны были вернуться к полуночи, но я сомневалась, что им это удастся. Цена обещаниям Трента известна. Я была уверена, что он получит пыльцу пикси в качестве предлога.

Накинув белый халат с вензелем отеля, я распустила волосы и вновь попыталась их расчесать. Экран телевизора был виден мне через зеркало. Женщина продолжала кричать о многочисленных мелких происшествиях по всему Сиэтлу, начиная от застрявшего в шахте лифта и кошачьего боя на международном кошачьем шоу, которое проходило в Сиэтле, заканчивая сотнями мелких аварий, которые, казалось, одновременно происходили по всему городу. Она просила всех сохранять спокойствие. По-видимому, система 911 предусматривала поддержку, но количество звонков зашкаливало.

«Дженкс, ты маленький дьяволенок», — подумала я с улыбкой, но потом передумала. Дженкс был хорош, но он не мог быть более чем в одном месте в одно и то же время. Это было очень похоже на демона.

Движения расчески стали резче, и я нахмурилась. Все это ради обручального кольца? Мне не хотелось верить, что Трент освободил опасного, ходящего днем демона ради чертового отвлекающего маневра — даже если это было сделано во имя контроля над следующим поколением эльфов. А поскольку эльфы пустили свои корни повсюду, это почувствует каждый. Проклятье, Трент, тебе лучше знать, что ты делаешь.

Стук в дверь ванной заставил меня вздрогнуть, и я с бряцаньем положила расческу. Через толстую дверь донесся голос Айви:

— Рэйчел? Мы можем поговорить?

Чего она хочет?

— Дашь мне минуту на то, чтобы одеться?

— Конечно.

Через некоторое время из глубины комнаты донеслось громкое, но приглушенное:

— Хочешь чего-нибудь поесть?

Я потянулась к своему белью, потом помедлила.

— Ты имеешь в виду обслуживание номеров?

Боже, я чувствовала себя пленницей и, неожиданно приняв решение, я сняла одежду Ала с вешалки. По крайней мере, удостоверюсь, что платье мне подходит.

— Нет, — сказала она, смягчив голос, — я не буду есть то, что они принесут сейчас, когда знают, что мы здесь. Если не хочешь нарезку или фрукты, у меня есть «Милк Дадс».

Так это Айви покупала «Милк Дадс»?

— Э, нет, спасибо, — я застегнула молнию на бедре, довольная тем, что платье не жмет и не собирается складками, когда я наклонилась, чтобы надеть носки. — Хочешь увидеть мою одежду для суда?

Белый. Он это серьезно?

— Конечно.

Ее голос звучал подавленно, даже через дверь, и я забеспокоилась, натягивая рукава на голую кожу. Платье шнуровалось сзади и имело вырез, который показывал то немногое, чем я могла бы гордиться, вместо того, чтобы скрывать то, чего там не было.

— Я, гм, отправила три галлона сиропа в Окаменевший лес, — сказала она, стоя около двери, судя по звуку.

— Ты шутишь? Как?

Айви молчала, и я представила, как она пожимает плечами.

— Интернет, — коротко пояснила она. — Свобода Дженкса обошлась нам в 275 долларов, но большая часть суммы ушла на оплату доставки.

Я не удержалась от улыбки. Я не забыла своего обещания пикси, но оставила его на Айви, знающей, как организовать это через Интернет.

— Ты думала на счет завтрашнего дня? — спросила Айви, в ее голосе слышалась нерешительность.

Я встала перед зеркалом, выпятила грудь, а затем ссутулилась и потянулась за сапогами. Они тоже были белыми.

— Постоянно.

— Нет, я имею в виду — по-настоящему. Задумывалась ли ты о завтрашнем дне?

Сев на край ванны, я надела сапоги на низком каблуке. Они сидели идеально, и молния была хорошо смазана. Мое мнение об Але, который знал, что любят девушки, улучшилось. Я подумала о его поцелуе и прищурилась.

— Айви, я просто хочу пережить сегодняшний вечер. Если я этого не сделаю, тогда я… — я вздохнула, когда встала и посмотрела на себя. Черт, а я хорошо выгляжу. Как кожаная слеза, — тогда я останусь в Безвременье, — закончила я, слегка подавленная.

Страх вспыхнул, и я подавила его. Я не хотела выходить из ванной, одетая в кожу и воняющая страхом. Айви хорошо сопротивлялась искушению, но она была не прочь слизнуть глазурь с торта, прежде чем он будет подан.

Потрогав шляпу на голове, я посмотрела на свое отражение, мои волосы были все еще влажными и кожа все еще светилась после ванны. Может, мне не стоило называть это страхом. Может, это был ужас.

Горло сжалось, и я перевела взгляд на фиолетовый шарф. Фиолетовым цветом демоны выражали свою гордость или расположение фамилиарам, и от этого я чувствовала себя так, будто это был мой первый день в школе, когда ты слишком боишься постоять за себя и у тебя нет друзей, на которых можно положиться — ты совершенно одна и твоя мать говорит тебе в машине, что все будет хорошо.

Я пробежалась рукой по шарфу, ощутила кончиками пальцев его прохладу и гладкость. Я не могла заставить себя повязать его.

— А я думала об этом, — сказала Айви с другой стороны двери, — если тебе придется уйти, то я закрою фирму.

Ого. Я нажала кнопку на пульте, выключая телевизор. Распахнув дверь, я нашла Айви сидящей у окна под ярким светом, ее спина согнулась, и плечи были опущены. Она выглядела уставшей.

— Почему? — спросила я, пересекая комнату. — У тебя это отлично получается. А как же Дженкс? Ты собираешься просто оставить его одного в церкви?

Голова Айви поднялась, и она отбросила с глаз волосы, слабо улыбаясь. Ее взгляд пробежался по мне, оценивая кожаное платье.

— Мне нравится, — сказала она. — Тебе идет белый цвет. И прежде, чем ты начнешь волноваться, с Дженксом все будет в порядке. Он думает над тем, чтобы работать на Трента, если сегодня вечером дела пойдут плохо.

Я посмотрела на нее, шокированная. Работать на Трента?

— Это он сказал тебе об этом?

Пожав плечами, Айви откинулась на спинку стула, каждое движение кричало о внутренней боли.

— Мы говорили, — произнесла она низким голосом. — Одна из причин, по которой он так стремился пойти сегодня с Трентом, состояла в том, что он хотел попробовать. — Ее глаза метнулись к моим. — Для него в саду больше ничего нет. Особенно, если тебя не будет.

Я не верила в это.

— Трент? Ты шутишь?

Айви посмотрела на залив.

— Я знаю, что ты сосредоточена на сегодняшней ночи, но на случай, если у нас больше не будет времени поговорить, прежде чем ты уйдешь… Я хочу, чтобы ты знала, что я наслаждалась временем, проведенным с тобой.

О Боже. Она прощалась. Взволнованная, я подошла, чтобы встать рядом с ней, не зная, что делать со своими руками.

— Я не умираю! — воскликнула я наконец, садясь на край ближайшего стула и снимая шляпу. — Я могу вернуться, чтобы погостить и сделать дела.

Ее челюсти сжалась.

— Я знаю.

Она посмотрела на меня, и неожиданно я поняла, что это происходит по-настоящему. Мои глаза наполнились слезами, и в горле неожиданно возник ком. Мне хотелось прикоснуться к ее плечу, но язык ее тела говорил нет.

— Я могу навещать вас.

Глаза Айви тоже заполнились слезами, но ни одна из нас не позволила слезе упасть.

— Позволь мне сказать это, — прошептала она. — Ты можешь просто позволить мне сказать это?

Я приложила руку к животу, пытаясь унять боль.

— Почему ты прощаешься? — прошептала я.

Она подняла руки и позволила им упасть.

— Потому что я не могу последовать за тобой, — неожиданно произнесла она. — Я отправилась в это путешествие два дня назад, и еще до Аризоны поняла, что ни черта не делаю. Я, конечно, сидела за рулем, но ты не нуждалась во мне. Ты никогда по-настоящему не нуждалась!

— Нет, нуждалась, — сказала я быстро, но закрыла рот, когда она покачала головой.

— Не так, как мне хотелось бы. Ты быстро развиваешься Рэйчел. А вампиры медлительны. Как будто ты пришла из будущего и пытаешься тянуть всех вперед, чтобы у кого-то из нас был шанс пережить то, что случится. Ты оставляешь Дженкса и меня позади.

Гнев вспыхнул, но в этом была виновата вселенная, а не Айви.

— Эта демонское дело не было моей идеей!

— Я не говорю о Ковене и изгнании. Я говорю о том, что ты все меняешь, — Айви скрестила ноги и сжала свои бицепсы, вид у нее стал уязвимый. — Оборотни, эльфы, вампиры. Ты влияешь на всех, как катализатор, и оставляешь нас позади. Все в порядке. Мы не злимся. Нам грустно, быть может, но мы не злимся.

Она отпустила руки и встретилась со мной глазами.

— С тех пор, как ты запечатала ту комнату в туннелях, я знала, что мы с тобой не сможем работать вместе, даже если ты проснешься однажды утром и захочешь этого. Я чувствовала мощь того, что ты могла сделать. Я видела ее. Я видела страх в глазах Эддена. И за это я полюбила тебя только сильнее.

Я быстро заморгала.

— И ты считаешь, что не нужна мне? После этого? Айви, это твоя душа защитила меня.

Она кивнула, пряча лицо, чтобы вытереть глаза.

— Тебе будет лучше, если ты нас отпустишь. Дженкса и меня. С нами все будет хорошо.

Я инстинктивно помотала головой.

— Я разберусь с этим, Айви. Я всегда разбиралась.

Ее подбородок поднялся. С черными глазами она отрезала:

— И что потом? Ты считаешь, что мы можем приехать обратно в церковь и жить дальше, будто ничего и не было? Это не сработает. Я больше не могу притворяться, что однажды ты проснешься и станешь совершенно другой, не такой как сейчас. Я не говорю о сексе и крови. Я говорю о тебе и переменах. Как ты их производишь и как ты к ним адаптируешься. Твой разум позволяет тебе это. Мы с Дженксом… мы не можем.

— Айви…

— У меня никогда не было шанса, — прошептала она.

— Айви! — позвола я громче, и она сосредоточилась на мне.

— У меня никогда не было шанса, — повторила она. — Но спасибо тебе. Я увидела, что значит быть нормальной. Быть частью семьи, даже если находишься на грани.

Я пересекла пространство между нами и прикоснулась к вампирше.

— Ты никогда не была на грани.

Она посмотрела на мою руку на себе, почти улыбаясь.

— Но я также не прошла путь полностью, и не вздумай решить, что ты в этом виновата. Черт, Рэйчел, если бы я прошла весь путь, я бы погубила, уничтожила себя. Ты знала об этом, — сказала она, и моя рука упала. — Я не… у меня не было возможности справиться, принять то, что я заслуживаю чего-то хорошего. Но теперь мне хорошо.

Она улыбнулась, глядя в потолок, и снова вытерла глаза.

— Знаешь, я не помню, чтобы мне было так хорошо до тебя? Кистен был надежным, но ты заставляла меня чувствовать себя хорошо, даже когда тебя не было рядом. Даже когда ты уходила заниматься делами. Даже когда я была вместе с одним из своих партнеров по крови, я знала, что когда я вернусь домой… — она помедлила. — Я знала, что ты будешь там, или скоро вернешься, и ты не будешь смотреть на меня и скрывать свое отвращение ко мне, а позволишь мне работать над этим. Ты была как теплый палец, касающийся моих мыслей, прижимающий черноту и не позволяющий ей подняться. Держала меня в здравом рассудке. Мне было хорошо так часто, что сейчас я могу признать это, даже если это исходило не от тебя. Я могу чувствовать себя хорошо из-за других людей.

В груди стало тесно, и я ничего не могла сделать, только смотреть на ее печально-счастливое лицо.

Возможно, я должна отпустить ее.

Выражение моего лица, должно быть, выдало меня, потому что Айви улыбнулась, хотя по щеке у нее покатилась слеза, и она вытерла ее.

— Я хотела сказать тебе спасибо до того, как Дженкс с Трентом вернутся и все это начнется. Я знаю, что смогу снова найти хорошее, поскольку теперь я знаю, каково чувствовать это. Я узнаю это. Смогу удержаться от его уничтожения, — она коснулась моего колена, и я сморгнула свои собственные слезы.

— Я никогда не смогу отплатить тебе за это. Это больше, чем я когда-либо надеялась найти. Спасибо.

— Ты убиваешь меня, Айви, — прохрипела я, горло сжалось так сильно, что стало больно.

— Проклятая расплата, да?

Я попыталась что-нибудь сказать, но не смогла.

— Просто скажи «пожалуйста», — попросила Айви, вставая, чтобы посмотреть в пустоту за окном.

Мне хотелось произнести много слов, но ни одно из них не было словом «пожалуйста». Я хотела сказать, что я справлюсь. Что ничего не изменится. Что это просто очередная неприятность. Но когда мой взгляд сосредоточился за ней, на квадратном сером очертании Алькатраса, я засомневалась, что это правда. Почувствовав появление легкой паники, я встала.

Айви повернулась. Глядя мне в глаза, она наклонилась и обняла меня. Я задержала дыхание, чтобы не начать плакать, чтобы не дышать успокаивающим вампирским запахом, но я знала, что он идет от нее. Мои руки обняли ее, и я мельком подумала о том, какая она маленькая для такого большого человека.

Айви неохотно отпустила меня и отступила.

— Я надеюсь, что твое изгнание будет отменено. Я надеюсь, что мы поедем назад, займемся своими делами и действительно выспимся. Я надеюсь, что ничего не изменится. Но даже если мы сделаем все как надо, позволь мне уйти. Прямо сейчас. Мне необходимо двигаться вперед и найти что-то хорошее, за что я могла бы держаться.

Я уставилась в ее черные глаза. Она проделала долгий путь. Нам так и не удалось поговорить об этом в прошлом году.

— Но…

Она наклонилась и взяла мое лицо в свои холодные ладони.

— Это прощание, Рэйчел.

Вот дерьмо.

Я знала, что сейчас последует, и я позволила этому случиться. Губы Айви встретились с моими, и мои глаза закрылись. Мое сердце глухо забилось. Ее губы двигались на моих, у них был вкус кофе. Все напряжение, которое накапливалось во мне, ослабло в потоке эндорфинов, потом я почувствовала вспышку адреналина, светящуюся во мне, как пыльца пикси.

Впервые не было страха перед ее вампирскими зубами, не было беспокойства от обещания экстаза и опасности, идущего от нее. Она была просто Айви, и ее рука скользнула к моей талии, протягивая ленту чувств через меня. Кровь застучала в голове, отвечая на ее прикосновение. Она пахла ладаном и мылом. Она держала меня без обязательств, без обещания, лишь благодаря страсти ее объятия. Ее рот был мягким, невероятно мягким.

С бурлящей кровью я почувствовала на себе касания ее языка, и ее рука на моей челюсти задрожала. Меня пронзил запах ее слез. Соль и кровь. О, так близко, и из моих собственных закрытых глаз полились слезы, тело заныло. Айви начала отдаляться, и я поняла, что чувствую то, что могла бы иметь — но теперь уже не могу. И это причиняло боль.

Почувствовав это, Айви отпустила меня. Я моргнула, стараясь не плакать. Несмотря на то, что она стояла все там же, я ее потеряла. Даже если она никогда не была моей, теперь ее не было. Я не хотела, чтобы что-то менялось, но я не могла остановить это. Она была права, даже если сегодня ночью все пройдет идеально, завтра ничего не будет по-прежнему.

— Ты не покидаешь меня, — произнесла она с мокрыми глазами. — Я ухожу от тебя.

Стук в дверь поразил нас обеих, и я подавила дрожь, когда Айви повернулась к ней со своим быстрым вампирским рефлексом. Я не могла думать, жар от поцелуя по-прежнему причинял боль. Она посмотрела на меня, мягкая улыбка была последним, что я ожидала увидеть на ее лице в тот момент.

— Я открою, — сказала она. Двигаясь, как в старой джазовой песне, она прошла мимо меня в волне аромата счастливого вампира.

— Черт возьми, что с тобой такое, Айви? — спросила я, дрожа.

— Ничего. Мне хорошо. Это был чертовски прекрасный прощальный поцелуй.

Прощальный поцелуй. Боже, она уже поместила меня в Безвременье.

— Кто бы это ни был, не впускай его, — проговорила я, вытирая глаза. — И наш разговор еще не окончен.

— Нет, окончен, — сказала Айви, глядя в глазок. — Это твоя мать. И какой-то парень с рыжими волосами.

— Робби? — я вздрогнула и уставилась на дверь. — Дай посмотреть, — велела я, подходя ближе, и она отодвинулась.

В коридоре в желтом сарафане и соломенной шляпе с озабоченным видом застыла моя мать. Рядом с ней стоял Робби, его волосы были зачесаны назад, и на его лице было веселое выражение.

— Это моя мама! — обрадовалась я, потянувшись открыть дверь. Она открылась, а потом с шумом захлопнулась, выскользнув прямо из моей руки.

Я повернулась к Айви и услышала, как моя мама фыркнула через дверь.

— Айви! — запротестовала я, ее черные глаза заставили меня сделать шаг назад.

— Это не твоя мать, — сказала она, и я похолодела.