Тень Наследника

Глава 10

Несмотря на наши выводы о том, что я, вероятно, не привлекла к себе внимания в Ином Мире, я все еще всю следующую неделю провела как на иголках. Я пугалась собственной тени, ожидая, что в любой момент джентрийские убийцы могут ворваться ко мне в окно. Кэндис вела себя так же обычно и невозмутимо, что и всегда, но я заметила, что она тоже была более осторожна. Однажды вечером, к ней пришла подруга, худая женщина, с лицом, покрытым морщинами, она говорила с таким сильным акцентом, что я ее с трудом понимала. Кэндис утверждала, что подруга пришла попить чаю, но позже, я заметила их, обходящих двор по кругу. Я ни разу не спросила Кэндис об этом, но предположила, что ее подруга была колдуньей, которая поставила охранную защиту для нас.

Мои волнения оставались безосновательными, и размеренная, простая жизнь возобновилась. Даже от работы с клиентами для Кэндис я стала получать некоторое удовольствие и просто научилась понимать, что нет худа без добра. Наверное, больше всего меня беспокоила та часть меня, которая стремилась к моим королевствам. Часто я просыпалась посреди ночи с жжением в груди и слезами на глазах. Я вспоминала чистый, свежий аромат пустынь Тернового Королевства или покатые холмы Рябинового. В большинстве раз я была одинока в своей тяге к ним, но время от времени ощущала легкий шелест, говорящий о том, что мои земли тоже начинали тосковать без меня.

К моему удивлению, я обнаружила, что без Дориана скучаю. С момента подтверждения факта моей беременности, я проводила с ним в Ином Мире почти каждую неделю. Казалось странным больше не слышать его саркастические и остроумные речи, и это оставляло пустоту внутри меня. Странным было еще и то, что за исключением идиллической последней недели, мы с ним не так уж много времени провели, нежничая и развлекаясь. Наши отношения были по большей части деловыми, строя планы для наших королевств и рассчитывая, как лучше будет помешать проискам Кийо и Майвенн. Я испытывала в нем постоянную потребность. Исключая наши личные разногласия, как команда, мы работали хорошо.

Иногда более волнующие мысли, связанные с ним, начинают изводить меня. Лежа ночью в постели, мокрая от жары Алабамы, я поймала себя на том, что перебираю в памяти воспоминания о времени, когда мы были увлечены друг другом. Я довольно быстро достигла того момента в своей беременности, когда привлекательность секса для меня заняла последнее место. Но в моих воспоминаниях было наоборот. Множество ночей в Терновом Королевстве мы провели в одной постели, разгоряченные, потные и обессиленные. Даже тогда мы были не в состоянии разомкнуть объятия. Его кожа по сравнению с моей обжигала огнем, когда он двигался во мне, в то время, как губы заставляли меня гореть в местах прикосновений. Тепло, окружавшее нас, было несравнимо с жаром между нами.

Воспоминание о той ночи было большим, чем просто мучениями моей плоти. Оно изводило и мой разум. Тем не менее я не могла до конца преодолеть наш разлад. Дориан по-прежнему заботится обо мне. Дориан, возможно, даже любит меня.

Что я ищу? Что я к нему чувствую?

Хотя погода в Хантсвилле оставалась жаркой, лето уже шло на убыль, и конце его Эван должен был вернуться к работе в школе. Он стал проводить со мной больше времени, ведя себя все так же вежливо и не выходя за рамки дружбы. Иногда я ловила на себе его странные взгляды, заставляющие меня нервничать, я стала опасаться некоторых проявлений привязанности. Но пока такого не было, говоря о том, что он просто снисходителен и его устраивает существующее положение вещей. В дальнейшем это только подтвердилось, когда мы, однажды, отправились на рыбалку.

До этого я ни когда не рыбачила. Это было не из тех дел, какими вы часто занимаетесь в Тусоне. Мы находились на маленьком спокойном озере в окружении ив, на простой моторной лодке с каютой, достаточной, чтобы вместить нас, наш улов и холодильник с запасом Кока-Колы, сока и Милки Вэйз. Эван очень критично оценивал все, что мы вылавливали, и для него было важным то, чтобы мы не поймали больше рыбы, чем могли съесть. Лишнего нам не надо, объявил он.

— Дядя Чак готовит для этого жидкое тесто, — сказал мне Эван. — Вечером можем поужинать жареной рыбой.

Это прозвучало для меня великолепно в данный момент. Я ужасно проголодалась, но всегда представляла последствия. Мой аппетит рос без причины в эти последние недели, к вящему удовольствию Кэндис. Хотя я, конечно, не старалась умерить свою порцию, каждый лишний кусочек служил напоминанием того, что я собираюсь становиться все толще и толще. Это так и было, мой вес тоже увеличивался в геометрической прогрессии Эта прибавка по большей части приходилась на мой живот, и с каждым днем, я ощущала все большую неповоротливость и неудобство.

Я прикончила Милки Вэй, чтобы обуздать голод, отлично зная, что ни одна акушерка не одобрит это в качестве подходящего питания. Я запила его сидром из термоса, моментально вспомнив о празднике урожая в Дубовом Королевстве. Эти костры и ночная свежесть и улыбка Дориана, все это казалось, было целую жизнь назад.

— Кажется, существуют какие-то правила по поводу беременности и рыбы, — сказала я Эвану, возвратившись в настоящее время. — Вроде бы это было в одной из брошюр, что врачи мне дали.

— А, это все обман, — сказал Эван, забрасывая леску. Слабый ветерок с воды облегчил жару и взъерошил его волосы. — Если сейчас тебе это не требуется, то мы должны убедиться, что у тебя будет удвоенная помощь, когда появятся дети. Если ты все еще останешься здесь, это обеспечено. Ты как следует над этим подумала?

Я уставилась на свой поплавок, лениво дрейфующий в воде. Насколько я могла сказать, я делала все точно также, как и он, но его улов был больше моего. — Если честно, то нет. Главным образом, я только хочу доносить беременность, но я понимаю, что это скоро закончится. — Я вздохнула. — Ты думаешь, я должна задержаться здесь? — Это был глупый вопрос, я это осознавала, понимая, так как он почти не имеет достаточных оснований, чтобы предполагать последствия этого решения.

Он пожал плечами. — Какая разница, что я думаю. Мне нравится твое присутствие здесь, но в конце концов ты должна делать то, что хочешь и что ты считаешь лучшим.

Я чуть не засмеялась. — Я не думаю, что кто-нибудь мне такое говорил раньше.

— Какое такое? Делать, что ты хочешь? — Его поплавок исчез в воде, и он сделал пробную подсечку, демонстрируя этим, что действительно поймал еще одну рыбу. Проклятье. Как он умудряется это делать?

— Да уж, — ответила я. — В моей жизни была куча людей с благими намерениями, но большинство из них боялись сказать мне, что, по их мнению, я должна делать.

Эван сматывал леску и решил, что рыба по размеру годится. — Люди всегда будут так делать — и ты сказала волшебные слова. Благие намерения. В основе большинства из них заложены хорошие идеи, но только ты можешь принять окончательное решение.

Мыслями я вернулась к последнему разу, когда видела Кийо, тогда он пытался убить меня в попытке не дать нашим детям родиться. Это действительно не подходило под понятие «хорошая идея». Деспотичная защита меня Дорианом выглядела как бы для моего блага, но она была подпорчена его собственными амбициями. Если дойдет для дела, я все еще не была уверена, займет ли он мою сторону или пророчества. И все же, поскольку я об этом подумала, я не забывала нашу последнюю встречу, когда Дориан признался, что у нет скрытых мотивов, охраняя меня, чтобы сделать счастливой и восстановить доверие между нами. Было тяжело знать, что никому нельзя верить.

Эван оценил наш дневной улов и решил, что рыбы хватит. — Не хочу быть жадным, — подмигнув, сказал он. — Чтобы обеспечить себя рыбой, нужно меньше ее ловить. А теперь мы узнаем, сможешь ли ты поесть лучшую жареную рыбу в этом штате.

Уже дома, проведя небольшое исследование в Интернете, я получила информацию о сортах рыбы и местных водоемах, из которой я узнала, что могу немножко ее съесть. К счастью, Ридзы приготовили изобилие других блюд и десертов, которые помогли мне компенсировать то, что я не добрала в рыбе. Я отправилась спать счастливая и сытая, все еще вспоминая слова Эвана о том, что, по моему мнению, было лучшим. Вот такая новая концепция.

На следующий день я была оставлена в одиночестве большую часть дня, пока все остальные занимались своими делами. Электронных писем и звонков было мало, хотя Кэндис заверила меня, что мы увидим всплеск активности, когда лето закончится и люди начнут проводить больше времени в своих домах. Так что это был очередной день, проведенный за чтением, и я старалась принять максимально комфортное положение на кровати, что-то другое было затруднительным, учитывая мои размеры. Не было даже легкого ветерка, чтобы охладить полуденную жару, и я почувствовала, что сонливость одолевает меня.

Неожиданно, в комнате резко упала температура, из-за чего моя кожа покрылась мурашками. Я уже клевала носом, но мгновенно открыла глаза, просыпаясь. В этом не было ничего нормального. Дерьмо, подумала я, садясь. Вот оно, нападение, которого мы так опасались. И я была безоружна, потомучто я не могла использовать магию. Ну, мне не нужны какие-либо приспособления, чтобы пользоваться магией джентри. Если они пришли сражаться, то уже нет необходимости оставаться скрытной…

— Волузиан? — спросила я в недоумении. Красные глаза и маленькая черная фигура материализовались в самом темном углу комнаты, который, в действительности, не был особо темным в это время дня. Он с раздражением посмотрел на залитое солнцем окно. Я была на волосок от того, чтобы призвать в комнате бурю, но сразу же остановила себя.

— Госпожа, — произнес он своим унылым тоном.

— Что ты здесь делаешь? — потребовала я. — Я приказала тебе не приходить!

Я не сообщала ему, где я была, но это не имело никакого значения. С нашей связью Волузиан мог найти меня где угодно. Тем не менее, я решила не давать ему никакой конкретной информации заранее, в случае, если кто-то захочет отнять у меня контроль над ним. Кроме того, я приказала ему избегать Иной Мир вообще, в надежде держать его подальше от радаров тех, кто может попытаться использовать его.

— Да, госпожа, — согласился он. — И если бы это зависило от меня, я уверяю Вас, я бы держался подальше от Вашего общества так долго, как это возможно, за исключением только появления с целью покончить с Вашей жизнью, разрывая Вас на куски.

— Ну, это очень содержательно, — сказала я. — И все же, ты здесь.

— Другие заставили меня, госпожа.

Я уже почти расслабилось, но это заставило меня снова напрячься. Открывая свой разум, я проверила магические связи, которые держали его под моим контролем, в ожидании, что они исчезли. Но, нет, мы по-прежнему были прочно связаны между собой.

— Будьте уверены, госпожа, я все еще порабощен Вами, — сказал он, догадавшись, что я сделала.

— Тогда какого черта другие заставили тебя сюда придти?

— Имея достаточно магии, это возможно — заставить меня выполнять небольшие поручения, даже если я все еще нахожусь в Вашей власти, — объяснил он.

— Это потребовало много магии, — сказала я. Повелевать Волузианом все время было достаточно сложно. Пересилить эту связь — даже для маленького приказа — было также трудно. — Я не могу понять, какой джентри смог потянуть такое.

— Не один джентри, — сказал Волузиан. — Король Дориан и Королева Мейвенн работали вместе, чтобы заставить меня прийти к Вам.

Мне пишлось повторить его сорва несколько раз, прежде, чем я окончательно в них поверила. — Дориан и Мейвенн? Работали вместе? Они бы никогда такое не сделали. Ты, должно быть, ошибся.

Волузиан сузил глаза. — Я похож на того, кто может так ошибиться?

— Нет… но… это не имеет никакого смысла…

Ох, конечно. Дориан и Мейвенн были оба очень могущественными, и я не сомневаюсь, что вместе они могли бы послать ко мне Волузиана. Я также знала, что у каждого из них были веские причины для этого. Дориан не одобрял мой побег сюда, а Мейвенн… ну, она хотела убить меня. Тем не менее, эти причины не совпадали друг с другом настолько, чтобы объяснить почему эти двое объеденились.

— Что именно они приказали тебе сделать?

— Придти к Вам, госпожа, и сказать, что у них есть для Вас сообщение. Они также передали мне это сообщение.

— Они приказали тебе фактически передать точное сообщение?

— Нет, но…

— Тогда не надо, — сказала я с облегчением от того, что мне не придется магически нейтрализовать их поручение. — Это приказ.

Лицо Волузиана сохранило обычное выражение. — Моей госпоже не любопытно?

— Нет, — солгала я. Мне было ужасно любопытно. Но я также не хотела колебаний со своей стороны из-за того, что скажут эти двое. Я не хотела слышать мольбу Дориана о моем возвращении, не важно какими благими намериниями он руководствовался, отчасти потому, что я боялась сдаться. Я также не хотела знать роль Мейвенн во всем этом. Если она убедила Дориана работать с ней, может она пела ему песни на тему того, как она ошибалась и что она больше на меня не охотится. Я, естественно, в это не верила, и, честно говоря, я с трудом предствяла, что он также на это купится.

Часть меня беспокоилась, а что если это не связано со мной и пророчеством? Что, если что-то случилось с Жасмин? В таком случае Дориан нашел бы способ сообщить об этом Роланду, и я полагаю мой отчим передал бы новости мне. Я подумала, что может что-то нетак с моей землей. Возможно они страдают от моего отсутствию больше, чем я предполагала. Хотя когда я коснулась нашей с ними связи — даже сквозь миры — я ничего такого не ощущала. Я все ещё была связана с моими владениями и не чувствовала тоску с их стороны, как это было раньше, когда я оставила их без присмотра. Честно говоря, я не чувствовала, чтобы что то исходило от моих земель. Все же, связь слегка онемела, вероятнее всего от моего отсутствия. Однако, это было там, эти ощущения, и они были устойчивыми.

— Нет, — повторила я — Не интересно. Не интересно, что они хотят сказать. Мне и здесь неплохо. Для меня здесь подходящее место, и в данный момент я не позволю никому нарушить это.

— Как госпожа пожелает, — ответил Волузиан. — Тогда есть ли еще приказы для меня?

— Только те, что и раньше. Избегай Иной Мир. Не возвращайся сюда опять. Пока… — Я вдохновленно продолжила. — Если они попытаются призвать тебя, немедленно приходи сюда, если сможешь. — Я не знала, каким образом Дориан и Майвенн сумеют повторить попытку снова, но это потребует сложного набора заклинаний. Если Волузиан сможет попасть ко мне первым, я, вероятно, смогу укрепить нашу связь, чтобы предотвратить влияние других. — Явись ко мне, если кто-нибудь попытается призвать или принудить тебя. Ты понял?

Да, госпожа.

— Тогда иди.

Волузиан исчез, и температура в комнате вернулась к первоначальной. Тем не менее, я не могла сдержать небольшой дрожи. Дориан и Майвенн не должны найти меня, не сейчас, но они будут гораздо ближе к этому раньше, чем бы мне хотелось. Я знала, что отправить ко мне Волузиана — это надо было уметь сделать, но, опять же, причинил боль вопрос: Почему эти двое работают вместе? И каким образом они смогли обеспокоить меня визитом Волузиана. Время и расстояние заставили меня скучать по Дориану, и стала возвращаться какая-то прежняя нежность. Мысль о том, что он играет в какую-то игру вместе с Майвенн, привела к тому, что все мои симпатии начали рушиться. Что он задумал?

Не имеет значения, с каким трудом я смогла об этом не думать, но только так и смогла пережить ночь. Это, страх нападения джентри, и моя собственная тоска по землям Иного Мира время от времени продолжали меня будить. Днем я была измучена, несколько раз дремала, восполняя то, чего не дополучила ночью, когда весь остальной мир спал. Однажды ночью, неделю спустя после визита Волузиана, что-то еще испугало меня, заставив проснуться, хотя я не смогла быстро определить причину.

Я лежала здесь, в темноте, в панике, пытаясь определить, что же меня разбудило. Вокруг не было ничего магического, все как обычно. Какое-то время я бодрствовала, прислушиваясь в ожидании, но ничего не происходило. Наконец, я я снова начала погружаться в сон, когда небольшая боль внизу живота насторожила меня. Это было самой неприятной вещью, которую я когда-либо испытывала, но это, конечно, и привлекло мое внимание. Все мышцы моего живота снова сильно сократились, и я задержала дыхание, ожидая, когда это закончится. Через несколько секунд так и случилось, и мое тело расслабилось.

Я повернулась на другой бок, окончательно проснувшись. В моей комнате не было часов, и я с уверенностью не могла сказать, сколько прошло времени, но со временем я ощутила, как охватило болью те же самые мышцы, только немного более интенсивно, чем до того.

— Вот дерьмо. — громко вслух произнесла я.

Я выбралась из кровати и включила свет. Нашла какие-то штаны для занятий йогой со шнурком, которые натянула вместе с футболкой, в которой я спала. Сползла вниз в зал, добралась до двери в спальню Кэндис и Чарльза и постучала. Она открыла дверь почти через пять секунд, с атамом в одной руке и револьвером в другой.

— Что случилось? — сразу спросила она, всматриваясь мне за спину.

— Точно не уверена, — ответила я. — Но думаю, что начинаются роды.

— Воды уже отошли? Твои схватки чаще, чем через пять минут? — Пока я собиралась с ответом, она повернулась и завопила, — Чарльз, просыпайся! Быстро, как на тренировке!

И, к моему удивлению, это выглядело так, что они и правда в этом тренировались. Я порадовалась, что кто-то так умеет, потому что я, определенно, так не могла. Большое количество познаний о родах, почерпнутые из TV, ограничивалось тем, что люди греют воду и делают перевязочный материал из простыней. Я была почти уверена, что современная медицина продвинулась дальше этого, но я в свое время не побеспокоилась больше узнать о родах побольше. Там было слишком много всякого, и я откладывала это «на потом». Я говорила себе, что времени у меня еще много. В результате, это стало проблемой.

— Слишком рано, — я сказала с заднего сиденья машины Ридзов. Кэндис взяла на себя обязанность вести машину, так как она уверяла, что Чарльз будет «соблюдать скоростные ограничения». Он ехал на пассажирском сиденье, держа в руках сумку, которую он недавно собрал для меня. — Должно пройти еще время. Я только на… как, двадцать девятой неделе? Мне надо еще одиннадцать ходить.

— Близнецы почти всегда рождаются раньше срока, — безапелляционно заявила Кэндис, что заставило меня думать о том, что она хорошо изучила эту тему.

— Но почему это случилось со мной? — возразила я, понимая, что это прозвучало раздражающе по-детски. — Я все делала правильно. Врачи всегда говорили, что у меня все отлично.

— Иногда у природы свои планы. — ответил Чарльз в своей спокойной манере.

Действительно, так оно и было. Когда меня приняли в госпитале, дежурная акушерка была первоначально оптимистична в прогнозе, что они, возможно смогут остановить роды и продлить беременность, несмотря на то, что мои схватки стали чаще и интенсивнее. Ее слова успокоили меня, даже хотя она упомянула что-то о «постельном режиме», что встревожило меня. Испуганный голосок внутри меня продолжал повторять, Слишком рано, слишком рано. В том случае, если мы сможем отсрочить это, мы сделаем это, даже если это будет означать для меня оставаться без движения и несчастной. Мотивы здоровья были ключевыми, ясное дело, но просто дело было в том, что… хорошо, я еще не была готова к появлению на свет ребенка прямо сейчас.

Как только меня разместили и врач смог более тщательно осмотреть меня, ее утверждение стало иным. — Я боюсь, что придется рожать, готовы вы к этому или нет, — сказала она мне серьезно. — Я не знаю ваших планов насчет того, как вы хотели рожать, но мы собираемся провести срочное кесарево сечение. Они лежат неправильно. Довольно частое явление при преждевременных родах двойни.

Она, что, шутит? Да не было у меня никаких планов, только их родить. Мой врач в Огайо также что-то упоминал, что кесарево с близнецами обычное дело. Я обрадовалась эффективности процедуры, но не испугалась перспективе быть разрезанной — или дополнительному времени на восстановление. Однако, не из-за этого ли я выбрала человеческий мир, чтобы родить? Я хотела попасть в руки современной медицины, и это было настолько современно, насколько возможно.

— Хорошо — решительно сказала я. Не это я хотела бы выбрать. — Давайте делать то, что необходимо.

После этого все пошло быстро. В определенном смысле это было хорошо. Это почти не давало мне времени волноваться, потому что все время кто-нибудь давал инструкции, о том, что мне делать. Меня перевезли в операционную, развив бурную деятельность, Кэндис была рядом со мной, одетая в специальную одежду. Анестезиолог сделал мне в позвоночник какой-то укол, и из-за этого ощущения ниже пояса исчезли. Это было странно, мягко говоря, но я была рада освободиться от боли схваток.

Каждый раз, когда я думала о хирургии, представляла, что отключусь и позже проснусь. Поэтому, даже хотя я знала, что этот спинальный метод был лучше, какая-то часть моего мозга говорила о том, что это не естественно бодрствовать, пока тебе делают операцию. Медицинский работник установил небольшую занавеску выше моей талии, так что Кэндис и я не могли видеть, что там они делают. Я могла это только ощущать, но без боли от этого. Было только воздействие ножа на кожу и мышцы. Я вздрогнула.

— С тобой все хорошо? — встревожилась Кэндис. — Больно?

— Нет, — уверила ее я стараясь храбриться. — Это просто. необычно.

Мне было легче представлять монстров, избивающих и бросающих меня, чем спокойно позволять хирургу разрезать меня. Я спрашивала себя, не явилось ли это результатом долгой жизни среди джентри или это просто было заложено в моей природе сопротивляться, чтобы не быть беспомощной в чужих руках.

Из-за занавеси и нечувствительности, было трудно сказать, как продвигается операция. Поэтому меня застали врасплох, когда медсестра сказала, — Это девочка.

Она подняла повыше выгибающегося ребенка, чтобы я на него взглянула и я почувствовала такое головокружение, сильнее, чем от любого наркотика, который могли мне ввести.

Девочка. Моя дочь. Все, что я делала эти последние семь месяцев, было ради рождения близнецов, но именно она была той силой, что подвигла меня к действиям. Кийо выдавал мне аргумент за аргументом о том, что ее брат был каким-то ужасным созданием, которого нельзя оставлять в живых, а еще я должна была пожертвовать и ею в придачу. И вот теперь, она появилась на свет. Я почувствовала себя, как тогда, когда я впервые увидела ее на ультразвуке.

У меня не было времени и дальше предаваться философским размышлениям, потому что они быстро унесли ее. Ее брат появился вскоре после того, его так же быстро показали мне.

Он издал короткий жалобный плач, и я попыталась вспомнить, девочка тоже плакала или нет. Все случилось так быстро. И снова, я только успела на него посмотреть, как его моментом унесли, объясняя что-то про «кислород» и «отделение для недоношенных». В этой мгновенной оценке я не увидела никакого завоевателя миров. Я видела только ребенка, очень-очень маленького, кто выглядел удивленным и обиженным, чтобы иметь выражение лица, которое мир имел в запасе для него.

Я представляла, что он чувствует.

Даже по окончании наиболее напряженной части, было еще много другой работы. Удаление плаценты, затем наложение швов и приведение всего в порядок. Мой разрез был зашит, и я не могла даже сообразить, как бы попытаться весь этот процесс объяснить джентри. Все произошло так быстро и так аккуратно проведено, учитывая его значимость. Кэндис стояла настолько близко, чтобы пройти целое испытание, наконец, вернувшись ко мне, когда я уже была в презентабельном виде. Она стиснула ладони, лицо сияет.

— Ты их видела? — с любопытством спросила она. — Ох, Эжени. Они такие красивые.

Они уже существовали, осознала я. Я мало смотрела на них, но увиденное навсегда отпечаталось в моей памяти. Я хотела их опять увидеть, как можно быстрее. Я была вынуждена ждать, тем не менее, персонал делал свою работу, независимо от того, нуждались ли дети в кювезах или нет. Тесты были проведены и и я ничего не могла делать, как только выжидать время, до тех пор, как акушерка снова села рядом со мной.

— Они оба около трех фунтов (прим.1,4 кг) каждый. — сообщила она. — Это просто фантастика. Двадцатидевяти-недельные, разумеется, жизнеспособны, но это почти лучший наибольший вес, который они могут иметь.. — Это должно быть, результат готовки и программы питания Кэндис, предположила я. — Их легкие, конечно, не развиты так, как у доношенных детей, но мы сможем им в этом помочь. В общем, они в удивительно хорошем состоянии. Им необходимо остаться здесь еще на какое-то время, но, на этот момент прогноз, действительно, удовлетворительный.

После небольшой беседы на медицинскую тему, они наконец, позволили мне отправиться к близнецам. Меня усадили в специальное кресло на колесах, которое я посчитала излишним, но медсестра убедила меня в том, что когда пройдет действие обезболивающих, некоторая боль вернется. Кэндис и Чарльз сопровождали меня. Он сказал что-то о том, что надо бы позвонить Эвану, но я не обратила на это внимания. Моей единственной мыслью было то, что медсестра должна как можно скорее проводить меня в отделение для недоношенных. Когда мы добрались туда, то совсем не была готова к тому, что там увидела.

Близнецы были там, каждый в своей стеклянной кроватке. И они были не единственными, кто там находился. Каждый близнец был подсоединен к аппарату жизнеобеспечивания и вентилятору. Это было что то очень большое и страшное для таких маленьких детей. Что-то словно застряло в моем горле.

— Я не думала, что должно быть так много… оборудования, — я только и смогла сказать.

Медсестра выглядела доброй и понимающей. Именно такой, какой полагается людям этой профессии. — Я знаю, что эти машины пугают, но не зацикливайтесь на этом. Лучше сосредоточьтесь на том, что они делают. Это поможет убедиться, что малыши оба будут сильными и здоровыми и смогут вернуться домой вместе с вами.

Я слегка кивнула и быстро провела рукой по глазам. Неужели я боялась этих двух? И как кто-то может хотеть навредить им?

Они были такими крошечными, как маленькие куколки, выглядели такими беспомощными. Я почувствовала вину и слабой, что ничего не смогла сделать, чтобы задержать их рождение. Или хотя бы сделать что то сейчас. Я была их матерью. Разве это не моя работа, защищать их? Я дак долго думала, что это так, но сейчас это было выше моих сил.

Они не были похожи на ангелоподобных деток с мягкими волосиками из TV. Ручки и ножки казались такими хрупкими, снова напомнив мне кукол. Их кожа была розовой и пятнистой, кроме того, я могла сказать, что я — тот из родителей, на кого они были похожи. Цветом кожи они были в меня, и казалось, что они не унаследовали от Кийо и черты лица. Небольшое благословение.

— Как ты их назовешь? — спросил меня Чарльз.

В Отличие от всего остального, я, в общем то, имела ответ на этот вопрос. Мои долгие дни дали мне достаточно времени, чтобы обдумать имена, которые было гораздо безопаснее, чем остальная часть моей жизни. остальная часть моей жизни. Было бы хорошо сказать, что я придумала действительно памятные имена или имена великих людей, которые как то повлияли на мою жизнь… Нет. Все было гораздо проще. Я просто дала им имена, и они мне понравились. Обычные имена. Человеческие, а не те, что формируют личность.

— Иви и Исаак, — произнесла я. Я была фанаткой аллитерации.

Кэндис и Чарльз, казались довольны моим выбором. Я однажды слышала, как она сказала, что «как нелепо люди называют своих детей в наши дни», поэтому я думаю, она вздохнула с облегчением, когда услышала, что я не выбрала для них какие-то чудовищные имена.

— Мы живем в замечательное время, — сказала она, глядя вниз на Иви. — Представь иметь этих крошек сто лет назад. Что бы с ними случилось?

Или, я подумала, что могло бы случиться с ними, родись они в Ином Мире? Так как я предполагала, что они и там тоже родиться преждевременно, в положении, не подходящем для естественного рождения. Дориан выглядел уверенным в магии своих целителей, достаточной, чтобы справиться с любой проблемой, но я уверена не была — особенно принимая во внимание достижения джентри в вопросе деторождения. Я не верю, что в Ином Мире кто-нибудь может предложить такой уход за близнецами, который они получают здесь. И в этот момент я знала, что все, через что я прошла — уход из Иного Мира, преодоление тоски, отказ от магии — это все того стоило.

Я зачарованно посмотрела на своих детей и счастливо вздохнула. — Мы именно там, где должны быть.