Тень последней луны

Глава 8. Будни и праздники

Если в тронном зале полезные люди заходили через боковую дверь и прятались за спинкой трона, то в кабинете для них приспособили отдельный потайной вход в нише, завешенной ковром. И глаза не мозолили, и голоса звучали приглушённо. Для человека, ничего о секретном ходе не знавшего — кабинет как кабинет, одна дверь в малую приёмную, одна — в спальню короля, стол, камин да бронзовое кресло с прямою высокой спинкой, покрытое шкурой белого медведя — подарок шурина. В нём король и сидел, раскинув ноги и плечи. Ждал ужин. За ковром раздался деликатный кашель.

— Говори, — обронил король.

— Довожу до ведома, ваше величество, что найден третий лекарь.

— Что за лекарь? — Скер недовольно поморщился.

— Двоих вы, прошу прощения, гм, того, а третий-то сбежал… — пояснил полезный человек, — Вот всплыл, мерзавец. Прикажете достать?

— А-а…

Король плохо помнил последние дни Мирры, совсем не помнил её смерть и свой припадок после. Будто только что она занемогла, но говорила, улыбалась, сначала даже могла поесть немного, а вот он уже сидит у подножья погребального трона. А между этими двумя моментами туман густой, как молоко, и лезть в него совсем не хочется, потому что за туманом ходит боль, которую не победить, как на неё ни бросайся. Старый его советник говорил, что со временем станет легче, но когда это — со временем?

Про лекарей вообще узнал случайно. Выбил палец по дороге с Западного, велел позвать кого-нибудь, чтоб вправили, а лекарей и нет. Он возмутился: было же трое при дворце, куда подевались? Тогда советник и посвятил его в подробности, Скер не поверил б, если бы не знал старика всю свою жизнь. Однако, палец болел и лекарь требовался. Послали за городским — тот ни в какую идти не соглашался, в голос выл, подлец, дворцовой страже пришлось его буквально нести, дрожащего как тварь. Кажется, он даже заповет родне оставить пытался, балаган, право слово. Разве Скер монстр какой-то? Король точно знал, что он милосерден и великодушен. Кто, как не он каждый день подписывал помилования, заменял казни рудниками, назначал пенсии вдовам погибших солдат и выдавал пособия инвалидам? Верх оскорбительного неприличия так трястись, за одно это обидчивый владыка мог бы казнить, но он, как человек великодушный, заплатил и сделал вид, что ничего не заметил.

— Ну и где этот беглый лекарь? — с неохотой спросил король.

— На Гане, ваше величество! — с торжеством произнёс полезный человек.

— Гм… И чем же он там занят, этот коновал?

— Живёт в каменном доме, у них теперь всё из камня построили, лечит местных. Говорят, справляется.

Король воздел брови, непонятно было, как реагировать. Человек кашлянул.

— Говори.

— Также там на острове проживает изгнанный заговорщик, Шепан Ди.

— А этот что там забыл?! — проворчал король и упёрся в лоб большим пальцем.

— Стражи отряд собрал из местных и будто бы охраняет владычицу.

— В постели тоже?

— Об том не доносили, можно уточнить.

«Если Ди окрутит девицу, — подумал король, — то постепенно и остров под себя подгребёт. Получит доступ к маслу. Станет козни строить. Стражу, вон, готовит… С какой целью? Положим, я бы тоже готовил стражу на его месте, но нужен ли такой сосед?»

— Что ещё там у ганцев? — спросил король.

— Строят что-то снова, вроде как огромный куб хотят завести, чтоб ещё больше осветлённого масла варить. Потому и называется — завод.

— Какой занятный остров, — задумчиво произнёс король.

И прямо под боком. Надо бы туда наведаться как-нибудь, в конце концов, соседи. Посмотреть в глаза бывшему другу. Спросить его прямо, есть ли у него, короля, проблемы. Если тот скажет, что никаких проблем нет, уточнить, будут ли. А с другой стороны, не рано ли к такой чепухе серьёзно относиться? Ну, ковыряются они там себе, пускай. У него, короля, свои заботы, и немалые.

Человек кашлянул в знак своего присутствия.

— Лекаря можем достать? — спросил король.

— Само собой разумеется, — сказал полезный человек, — Какой ему смерти желаете, ваше величество? Быстрой или мучительной?

Скер закинул на колено лодыжку, пригладил короткую бороду рукой.

— А выкрасть и живым сюда доставить?

— Сами, значит, желаете… Можно и живым.

— Иди. Да масла земляного мне добудьте, наконец!

Он услышал, как открылась и закрылась дверца, ковёр чуть качнулся от сквозняка и замер. И лис сразу лизнул лежащую на подлокотнике руку.

— А, это ты! — сказал король. — Мне нечего тебе дать.

— Ничего, владыка, я сыт, — по-лисьи улыбаясь, ответил зверь. — Зачем тебе лекарь?

— Хочу расспросить о смерти Мирры, — задумчиво произнёс король, — я ничего не помню.

— Ах, владыка, зачем ты всё бередишь старую рану? — лис лбом боднул огромную ладонь, — Давно пора жить дальше. Не время предаваться скорби, тем более, что под боком зреет язва…

Король глянул вниз, на элегантные чёрные ушки и яркие оранжевые глаза, в которых плясали искры.

— Ты же знаешь, владыка, беду нужно уничтожить в зародыше, пока она ещё не стала бедой и не доставила хлопот. Говорят, горит эта отрава? — вкрадчиво продолжал лис, не сводя с короля сверкающего взора. — Так сожги этот остров! Отравы много, гореть будет долго! Представь, мой король, днём — клубы чёрного дыма до самого солнца, ночью — зарево похлеще маяка!

Он облизнулся и зажмурился в знак того, что зрелище будет прекрасным.

— А девушку можно забрать сюда, в Трейнт. Конечно, не селить её в покоях Мирры, но пусть греет твою постель, сколько можно быть одному? Ничего особого в этом нет, многие владыки так делают, тот же Теталл с каждой войны приводит в свой дом девушку. Привыкнет! Если не дура, то и плакать быстро перестанет. Королевство — это тебе не забитая Гана, тут есть чем заняться. Ещё благодарна тебе будет!

Скер прищурился, наклонился и взял лиса на руки. Тот мигом свернулся пушистым и удобным колобком, чтоб королю приятно было гладить его густую, богатую шубу.

— Как-то мне и неприлично, — произнёс король, наблюдая, как из-под пальцев бегут золотые искры — завораживающее зрелище, — такой ерундой заниматься.

— На твоих плечах столько всего, мой король, — с сочувствием сказал лис изнутри колобка, — Ты должен и расслабляться. Она, вроде, хорошенькая. А не хочешь девушку — так всех перебей, чтоб не мстили…

В дверь постучали. Это повар принёс поздний ужин — Скер всегда просил, чтоб подавал ему тот, кто готовил. Лис моментально спрыгнул с колен, молнией метнулся в сторону и пропал в тёмном углу. Остался только мягкий свет камина да свечей на полке.

— Войди!

Зашёл повар, с поклоном передал поднос. Сегодня на ужин была печёная со специями и белым вином рыба. Король хотел отпустить повара, но тут заметил, что тот неестественно бледен, как больной.

— Что с тобой? — спросил король.

— Ничего, мой повелитель, — отводя глаза, произнёс повар. — Нижайше благодарю вас. Позволите идти?

— Стой…

Повар остановился и стоял под испытывающим взглядом короля сперва почти спокойно, но вскоре начал дёргаться, а затем затрясся все телом. Король прищурился.

— А ну-ка, отведай своей стряпни! — приказал он.

Повар глянул на дверь, на короля, в глазах его отразился ужас, он медленно приблизился, сунул в рот кусок рыбы и начал есть. Вскоре из глаз его брызнули слёзы, а изо рта, вместе с непрожёванными кусками, пена.

Король отбросил поднос и вскочил.

— Кто? — рявкнул он.

Повар плюнул пеной. Двери распахнулись и вбежала стража, за нею — другая стража. Вскоре кабинет был полон люду, даже два полезных человека образовались у окна.

— Кто тебя нанял?! — король схватил повара за волосы и приподнял так, что их лица оказались вровень.

— Проклятый тиран, — пуская пену, пробулькал багрово-красный повар.

— Говори, или до восхода солнца из твоей семьи никого не останется.

— Посол… Старых… Зе… — произнёс повар, его глаза закатились, а ноги заметались в хаотичной последней пляске.

— Хотели меня достать на моей же кухне! — презрительно произнёс Скер, швыряя на пол тело. — В каземат староземского посла! Я сам допрошу.

Посла взяли прямо из постели, где он кувыркался со своим кудрявым местным любовником. Испытывали водой, железом, снова водой — посол держался долго. Пришлось заказать в каземат оставшееся от обеда мясо и вино, поужинать, вернуться к допросу. Вскоре посол начал лгать. Потом сквозь ложь начала проступать правда. Потом сквозь правду — снова ложь, потому что всегда наступал момент, когда люди начинали оговаривать себя. К утру охрипший посол признался, что на Старых Землях прослышали о том, что Скер Бесноватый убивает родовых зверей и встревожились о своей чайке. Решили помочь королю прекратить свою войну.

— Безумцы! — король угрюмо мотнул головой. — Неужели никто кроме меня не понимает, что звери больше не нужны Либру?

— Своего-то держишь, лицемер… — с ненавистью произнёс посол разбитым ртом. — Всё равно тебе не стать властелином мира!

Король легонько улыбнулся, взял его за подбородок и свернул шею. Другой на его месте за покушение на свою царственную персону устроил бы показательную кровавую казнь, но ему всегда было свойственно милосердие.

Мрачнее тучи Скер вернулся в кабинет, отодвинул ковёр в сторону, стукнул в потайную дверцу. Та довольно быстро открылась, в щель просунулось внимательное лицо полезного человека с землистого цвета кожей и редкими длинными волосами, падающими с плешивой головы. Король навис сверху.

— Нанимайте больше пиратов, пусть атакуют каждое торговое судно Васара. Все платежи капитанам проводи через Старые Земли. Отправь пару наших кораблей с той же целью, пусть на Васаре как следует взвоют. Добыча меня не интересует, хоть на дно. Бери суда попроще да постарше, потеряем — не жалко. Как-нибудь пометь их, будто староземские. Нет, не флаг, какая-то деталь… Что там в Старых Землях принято? Я хочу, чтоб они сцепились.

С каждой фразой человек коротко и резко кивал головой, будто птичка клевала зерно.

— Мой господин, мы перехватили васарский корабль, гружёный земляным маслом с Ганы, — сказал он, когда король замолчал. — Только в порт зашёл.

— Что ж ты молчал?

***

В малой гостиной устроили испытания очищенного и сырого земляного масла. Налили в лампы то и это, а также масло из семян и ворвань. Очищенное земляное масло горело лучше всех. Неочищенное давало самую сильную копоть и вонь. Вспоминая слова лиса о горящем день и ночь острове, Скер взял лампу с диким маслом, повертел в руках, рассматривая. Чёртовы слуги кривыми своими руками плохо заправили её — снаружи лампа вся была жирная, король испачкал пальцы. Может от этого, а может и потому, что ночь после попытки отравления Скер провёл без сна, лампа словно сама по себе выскочила из рук. Реакция у него была уже не та, что прежде, но всё же король успел отдёрнуть ногу.

Горящее дикое масло разлилось по ковру, стражники бросились вон из комнаты, искать воду, тем временем полезный человек, наоборот, стал затаптывать огонь, и у него вспыхнула штанина. С воплями он стал метаться, пытаясь сбить пламя и, наверняка, устроил бы грандиозный пожар, к счастью, королевский механик быстро сообразил сбить его с ног и накрыть гобеленом. А там и король спохватился, что у него в спальне стоит кувшин с водой для умывания. Прежде, чем караульные, гремя доспехами и тараща глаза, принесли песок и воду в кожаных вёдрах, пожар был потушен. Можно сказать, отделались легко — испугом и парой ожогов на ногах рьяного шпиона.

Скер велел открыть окна. В малой гостиной остались король, механик, капитан дворцовой стражи да старенький советник. Щурясь в сизых струйках едкого дыма, Скер задумчиво смотрел на испорченный ковёр.

— Как ты считаешь, — обратился он к механику, — это можно использовать?

Тот почесал затылок.

— Отчего ж не использовать, ваше величество. Если дырку заделать, то вполне можно использовать, а если не заделывать, то порезать на маленькие коврики для ног, и тоже ещё послужит.

— Я про масло, — король поморщился.

— Само собой! — механик обрадовался. — Если оно горит, то горит. Можно зажигать в горшках и швырять катапультой.

— А если добавить в масло уголь, порох, серу, селитру с сахаром?

Механик крякнул и потёр руки. Глаза у него заблестели.

— Отчего ж не добавить! Возьмём алхимика! Будем пробовать!

С этого дня на заднем дворе начались испытания, занявшие короля не меньше его цели. Земляное масло по очереди смешивали со всеми другими известными горючими веществами, поджигали и смотрели, что получится. Все участники игрищ получили множество ожогов, было сожжено немало утвари, зато король развлекался, как мальчик, которому подарили искусно вырезанный набор зверей рода и солдатиков. Кто-то даже говорил, будто видел его смеющимся.

Масло чистое и с примесями метали в горшках и в кувшинах, вручную и катапультой, на дальность, при чём вышел пренеприятный казус — запущенный горшок со смесью масла и серы с селитрой попал аккурат в мучные склады, каковые дотла и выгорели, невзирая на все попытки затушить их водой и прочими доступными средствами, отчего вся столица на неделю осталась без хлеба. Богатый торговец мукой, хозяин погибшего имущества, пришёл плакаться на гибель в пожаре складов, приказчика и двух слуг, и вымолил у короля право быть единственным поставщиком муки в армию. Ободрённый успехом торговец немедленно предложил королю свою дочку в качестве любовницы, однако был изгнан. А испытания горючей смеси перенесли на море, во избежание дальнейшего ущерба столице.

Именно там, глядя в подзорную трубу на то, как полученная опытным путём смесь горит-дымится прямо на поверхности воды, при чём не тухнет, король и понял, что оказалось у него в руках.

Теперь ему не обязательно крушить щиты и доспехи противника в ближнем бою, служить для своих людей тараном, пробивающим строй врага — всегда было видно, где прошёл король. Теперь он может сжигать врагов, не приближаясь, и они зашкварчат в своих панцирях, как свинина на потельне. Их крики страхом, острее которого нет, будут кромсать души тех, кто ещё не вступил в бой.

***

Камень легко и чисто звучал по лезвию.

Скер позавтракал половиной индейки и теперь с любовью точил свою секиру. Делал это всегда сам, не доверяя сопляку-адъютанту, которого ему навязал его папаша, наместник одного из островов. Дескать, великому государю полагается только высокородное окружение. Ещё испортит оружие, прыщ косорукий, способный только прислугу щупать. Скер давно отослал бы парня, но его отец был ближайшим союзником, как и Теталл. Король был уверен, что и тот попробовал бы пристроить к королю отпрыска, да вот беда, луны наградили владыку исключительно дочерями, при чём от всех его жён без исключения. Скер несколько раз давал секиру другим, почистить и наточить, потом прекратил, с изумленьем обнаружив, что чувствует настоящую ревность и чужая заточка никогда не удовлетворяет его. То выводили слишком тонко, будто король щёки брить собирался, а не рубить чужие щиты и шлемы, в то время как всем известно — с тонкой заточкой только защербить оружие и можно. То, наоборот, безбожно тупили лезвие так, что руки обрубить хотелось.

Красивая и лёгкая, как лучшая женщина, с длинным узорным древком, разумеется, с противовесом, безупречно сбалансированная. Блестящая, острая на язык красавица, способная и рубить и резать. Дарительница смерти. Настоящий эталон гармонии.

Со временем король завёл целую коллекцию секир, топоров и топориков, с длинными и короткими лезвиями, с противовесами и без, с крюками, чтоб поддевать щиты, и с обухами, но эта, первая, изделие знаменитого староземского оружейника, была самой любимой.

За ковром тихо скрипнула дверца, полезный человек кашлянул более низким, чем у предыдущего, погорелого, голосом.

— Говори.

Камень протяжно прозвучал по металлу.

— Мой король, тут лекаря добыли! Прикажете в каземат?

— Нет, давайте его сюда.

Он едва закончил своё дело, как в дверь постучали. Это стражники приволокли несчастного доктора, дрожащего, как листок на ветру и бледного, как луны. Цвет лица сливался с бородой и длинными седыми волосами.

— Оставьте нас, — Скер махнул страже, чтоб убрались.

— Ваше ве-величество! — пролепетал лекарь и упал на колени. — Пощадите мою недостойную жизнь!

Его, вероятно, забрали с Ганы ночью, потому что одет лекарь был в льняную рубаху до пят и ночной колпак.

Король несколько мгновений спокойно смотрел на него, затем прижал палец к губам: тс-с-с…

Он встал с бронзового кресла с медвежьей шкурой и прошёл в соседнюю комнату, знаком поманив лекаря за собой.

Старик, кряхтя, поднялся и пошёл за ним, недоумевая, что же его ждёт и зачем суровый владыка его позвал. На лице лекаря легко читалась вся гамма чувств и размышлений. Быть может, владыка попросту болен? Но, великие стихии, в Трейнте есть свои доктора и без него! А может, хочет жестоко отомстить, и за дверью его ждёт пыточное колесо и заплечных дел мастер? А может, ещё кому понадобилась помощь?

Он не угадал. В спальне были настежь открыты все четыре окна, отдёрнуты шторы и яркий солнечный свет заливал комнату. Кроме того, повсюду, по всей комнате, были расставлены горящие лампы с осветлённым маслом, каковым и сам старик пользовался с превеликим удовольствием. Отдельным кругом горящие светильники окружали кровать короля. Тут лекарь вспомнил, что король безумен, и снова испугался.

Тем временем Скер плотно закрыл двери и склонился над лекарем, приблизив бритую голову с короткой круглой бородой вплотную к его голове. Вином от короля не пахло.

— Не бойся, старик, я ничего тебе не сделаю, я же не зверь какой, — тихо сказал король.

— Разумеется, ваше величество, — лекарь отвёл глаза в сторону и в угол. — Что вам угодно?

— От чего умерла моя жена? Расскажи подробно.

— У королевы случился жар…

— Это и я помню. Говори всё, что знаешь.

— Расстройство глотания и спазмы…

Лекарь поднял глаза. Склонившийся над ним король не казался агрессивным, просто очень внимательным.

— Ей становилось дурно, когда открывали окно, — более бодро продолжил старик.

— Говори.

— И ещё хуже, когда она пыталась попить воды. Даже звука льющейся воды выдержать не могла. Потом ей стало тяжело дышать и ртом пошла пена, будто от яда, а судороги становились всё сильнее…

Мышца под глазом короля быстро сократилась коротким тиком.

— Ты видел раньше подобную смерть? — тихо спросил он.

— Видел, ваше величество, — лекарь кивнул, замирая.

— Говори.

— Её разносят бродячие псы, в самую жару. Кусают друг друга, бьются в судорогах и издыхают. Если человека укусит больная собака — спасения нет.

Король прищурился.

— Я не помню, чтоб королеву кусали собаки, — медленно сказал он.

— Её ручная собачка была здорова. Мы проверяли, на теле её величества не было следов укусов, только маленький порез на пальце. Царапина.

Король выпрямился. Когда-то в ранней юности он нетактично развлекался — подсыпал острый перец в еду своему наставнику, человеку с больным желудком. Ему нравилось смотреть, как тот приходит в отчаяние и нравилось знать, что потом наставнику будет плохо. Ему казалось, что это справедливое возмездие за те мучения, которые наставник доставлял ему. Сейчас король понял, как себя чувствовал тот человек.

— Ну что ж, иди, — сказал король и принялся тушить лампы, одну за другой.

— Куда мне идти? — с недоумением спросил лекарь.

— Да куда хочешь, — пожал плечами король. — Можешь вернуться в свою прежнюю комнату. Я положу тебе жалование и работой давить не буду. Болею нечасто, гм…

Старик сглотнул, кадык дёрнулся туда и обратно на худой шее.

— Ваше величество, а можно мне назад вернуться?

— Куда? — король закрыл последнее окно.

— На Гану…

— Там, никак, райские кущи? — король криво усмехнулся и лекарь снова струсил. — Что там у ганцев?

— У меня там две беременные должны родить со дня на день, — с тоской произнёс старик, — и мальчишка годовалый с кашлюком, я должен показать его матери, как правильно ставить припарки!

— И хороша эта ваша владычица? — полюбопытствовал король.

— Очень, — чистосердечно ответил лекарь. — Прямо светлое солнышко.

— И с охранником делит ложе?

Лицо лекаря печально вытянулось, видно было, что он оскорбился.

— Этого я никак не могу знать, — сухо сказал он. — Но не думаю, что такое возможно. Вы просто не знаете нашей владычицы Авелин, раз поверили таким ужасным слухам.

— Надо бы и мне к вам как-нибудь наведаться. Соседи, как никак. Да всё недосуг. Ну, идём, старик.

Скер кликнул стражу. Он велел выдать старому лекарю парусную лодку, кошель серебра за беспокойство и отпустить восвояси.

Тем же вечером он сидел в полутьме своих покоев и ждал зверя, когда за ковром раздался кашель.

— Говори, — устало произнёс король.

— Ваше величество, — задыхаясь от важности, сообщил голос, — Королевство Вассар объявило войну Старым Землям!