Теория большого взрыва

Глава десятая. Память

Закончив занятия со своей группой, Вадим ещё поработал с документами и собрался домой. Гранитные ступени объекта были залиты тёплым вечерним солнцем и так ощутимо нагрелись за день, что Вадиму казалось: он даже через обувь чувствует тепло. Работающий на улице сотрудник отдал подполковнику воинское приветствие. Три весёлые девушки, которые неспешно шли мимо, с интересом посмотрели на них. Но Вадим этого даже не заметил, пожал руку коллеге, пожелал лёгкого дежурства, быстро сбежал по ступеням к стоявшей у объекта машине, но замедлил шаги и задумался. Потом принял какое-то решение, кивнул самому себе, сел в машину и направился к ближайшему цветочному магазину.

На Николо-Архангельском кладбище было тихо. К вечеру поток посетителей иссяк. Пока Вадим шёл в дальнюю аллею, ему навстречу попалось лишь несколько печальных старушек и молодой парень бандитского вида, нёсший в здоровенной ручище трогательную складную лопатку.

Вадим не к месту вспомнил Коляна, своего знакомого спортсмена, который в начале девяностых членствовал в одной из подмосковных банд. Заработав первый «гонорар», Колян купил маленького толстолапого щенка модной тогда породы бультерьер. Не долго думая, он назвал малыша Вованом и полюбил всей своей профессионально не сентиментальной душой. Колян с подрастающим Вованом жили не тужили и были нежно привязаны друг к другу. Банда, в которую входил парень, скоро сама собой распалась, к другой он не прибился, что, пожалуй, и спасло его от безвременной кончины в очередной перестрелке. Вместо этого Колян устроился охранником в какую-то фирму и стал отзываться только на Колю. Вован был переименован в Вову.

Вскоре Колю направили охранять какое-то модельное агенство, где его тут же окрестили Коленькой, а помогающего хозяину бультерера — Вовочкой. Ни тот, ни другой не возражали.

Шло время, охранник хорошо зарекомендовал себя и выбился пусть и в невеликие, но всё же начальники. Подчинённые называли его Николаем Николаевичем, а сам бывший Колян к любимому псу обращался тоже не иначе как по имени-отчеству. Владимир Николаевич не возражал и охотно шёл и на этот заковыристый зов, но искренне радовался, если хозяин забывался и по старой привычке называл его просто Вованом.

К чему вспомнилась эта незамысловатая история, Вадим и сам не знал, но всё же невесело усмехнулся и свернул в очередную аллею. Могила Александра Ивановича и его мамы выглядела ухоженной. У них в Москве и Подмосковье родных не было, но Вадим частенько приезжал сюда и мыл скромный крест, красил при необходимости скромную оградку и убирал мусор, накиданный ветром и любящими поесть в тишине и притаскивающими сюда свои трофеи воронами.

С Александром Ивановичем Вадим познакомился, когда учился в институте. Поначалу они друг другу взаимно не понравились. Молодой доцент был слегка чудаковат, немного неуклюж и не слишком общителен. А обаятельного спортивного и при этом умного и весёлого Вадима обожали девушки и уважали парни. Александр Иванович поверил первому впечатлению и причислил студента Валдайцева к малоприятной категории самовлюблённых недалёких индюков. А Вадим решил, что молодой преподаватель зануда, ханжа и мизантроп. Взаимная неприязнь длилась и крепла довольно долго.

Но в один зимний день старейшая преподавательница их вуза, добрейшая Вероника Леопольдовна поскользнулась на высоких ступенях крыльца, упала и сильно ударилась. В ту же секунду к ней с разных сторон кинулись двое: преподаватель Александр Иванович и студент-пятикурсник Вадим Валдайцев. Потом подбежали и другие, но это было уже чуть позже. А первыми были именно эти двое. Доцент мгновенное доброе движение души своего студента заметил, оценил и присмотрелся к нему повнимательнее. Не догадывающийся об этом Вадим тоже зауважал неравнодушного «препода». Как-то незаметно они начали общаться и вскоре по-настоящему подружились.

Вадима всегда интересовал момент зарождения дружбы. Поэтому онн с интересом прислушивался и присматривался к себе. Но так и не понял, как и почему они с Александром Николаевичем вдруг прониклись друг к другу симпатией. Факт оставался фактом: будучи знакомы больше полугода, они по-настоящему разглядели друг друга занимающимся зимним утром на скользком крыльце. И малоприятный «препод» вдруг оказался добродушным обаятельным парнем с близорукими весёлыми глазами, человеком, с которым Вадиму было очень интересно.

Впервые Вадим побывал в гостях у Александра Ивановича, когда вызвался помочь ему довезти до дома увесистые сумки со студенческими работами. Доцент поначалу отнекивался, но потом всё же согласился.

Они долго ехали в холодной электричке с разбитыми окнами, а потом шли от станции к неблизкому дому. Жил Александр Иванович вместе с мамой в маленькой квартирке в Балашихе. Отец его давно умер, а больше у них никого не было. Немолодая мама преподавателя с диковинным именем Олимпиада Вивиановна (Вадим его несколько раз повторил про себя, чтобы не забыть и научиться выговаривать правильно) студента своего сына приняла очень тепло, чуть ли не насильно усадила есть и долго расспрашивала о жизни, родителях и учёбе. Когда Александр Иванович отправился зачем-то на кухню, она неожиданно взяла в свои мягкие тёплые ладони худую руку Вадима и негромко сказала:

- Если бы вы знали, Вадим, как я рада, что Алик познакомился с вами. У вас небольшая разница в возрасте, вы сможете по-настоящему подружиться, а то ведь он не самый общительный человек...

Вадиму стало одновременно неловко и мучительно жалко скромного и немного смешного, слишком уж увлечённого наукой Александра Ивановича. Он в ответ пожал руку милой женщине и улыбнулся:

- Я тоже очень рад.

Валдайцев в тот вечер просидел у своего преподавателя долго. Они говорили обо всём на свете. А на прощание оба, и Александр Иванович, и его мама, попросили:

- Приезжайте к нам ещё, Вадим.

И он, конечно, приехал. Не раз и не два. Они с Александром Ивановичем подолгу говорили о самых разных вещах. С профессиональных вопросов довольно скоро перешли на философские, важные для каждого из них. И вскоре Вадим понял, что считает своего преподавателя близким другом, а к его маме привязался, как к родной. Привязанность эта была взаимной.

Потом Вадим закончил институт, помыкался в поисках работы — его престижная в советские годы специальность стала тогда не слишком нужной и совершенно не хлебной — с переменным успехом потрудился в нескольких местах и неожиданно для себя, совершенно не военного человека, оказался в одной из спецслужб. В те годы они то и дело меняли название, структуру, делили полномочия и имущество. Поэтому Вадим пришёл ещё во всесильный Комитет государственной безопасности, думая, что на время, а в итоге остался работать в одном из его осколков.

Александр Иванович по-прежнему преподавал в институте, одновременно подрабатывая, где только можно было. Встречались они теперь нечасто (оба были очень заняты), но регулярно созванивались, делились новостями.

Как-то раз, через несколько лет после окончания института, Вадим шёл по рабочим делам по центру Москвы и встретил Александра Ивановича с какой-то хорошенькой девушкой. Они выглядели очень счастливыми. Приятное лицо его молодого преподавателя светилось такой нежностью, что Вадим понял — тот по уши влюблён. И даже ему, не слишком верящему в возможность сильных и долгих чувств показалось, что вот у этих-то влюблённых всё определённо будет хорошо. Потому что и девушка тоже смотрела на Александра Ивановича с обожанием и улыбалась ему тихой кроткой улыбкой, какую не так часто встретишь в наше время.

После этой встречи они долго не виделись, Вадим понимал, что старшему другу сейчас не до него, и ждал приглашения на свадьбу. Но так и не дождался. Вместо этого Александр Иванович позвонил ему в середине марта и позвал в гости. Вадим, конечно, приехал.

Всё в старой квартирке было по-прежнему. И жили в ней всё те же: его преподаватель с мамой и котом Синусом. Все трое, как показалось Вадиму, очень постарели. И если переменам в немолодой женщине и тринадцатилетнем коте Валдайцева не удивили, то Александру Ивановичу в его тридцать четыре года рано было выглядеть унылым стариком. И тем не менее он выглядел именно так.

Никаких следов юной красавицы Вадим в квартире не увидел. Задавать вопросы он посчитал неудобным и старательно поддерживал светскую беседу, рассказывая о своей жизни и отвечая на доброжелательные вопросы обрадовавшейся ему хозяйки.

Когда Вадим собрался уходить, Александр Иванович отправился провожать его до электрички. Они неспешно шли в постепенно синеющем сумраке. Мимо проходили люди, почувствовавшие, наконец, весну и от этого весёлые, говорливые и более громкие, чем зимой. Вадим тоже с удовольствием вдыхал вкусный воздух, слушал, как хрустит, крошится под ногами прихваченный вечерним морозцем, но всё равно уже тающий снег, и улыбался.

Их отношения с Александром Ивановичем давно уже были такими, когда можно подолгу молчать и не чувствовать неловкости. Вот и в этот раз они шли не разговаривая, думая каждый о своём. Мимо пробежали две девушки, они смеялись чему-то и выглядели такими счастливыми, что Вадим засмотрелся на них.

- Весна пришла, даже девчонки расцвета… - улыбаясь, он обернулся к Александру Ивановичу и осёкся. Тот выглядел странно. Лицо его замерло и побледнело, взгляд остановился, он сгрёб одной рукой ворот своей куртки и судорожно сжимал побелевшими пальцами, точно тот душил его.

- Что случилось?

- Ничего, - Александр Иванович понемногу приходил в себя. Взгляд его стал более осмысленным, рука разжалась, а гримаса, исказившая приятные, мягкие обычно черты лица, разгладилась. - Ничего. Так… задумался.

Вадим, конечно, понимал, что если о чём-то и задумался его бывший преподаватель, то мысли эти были далеки от приятных. И при этом вряд ли он внезапно вспомнил о невыключенном утюге или непроверенных контрольных студентов. Тогда что же случилось?

Прощаясь на станции, они по привычке пожали друг другу руки и обнялись, и Вадим почувствовал, как чуть подрагивает холодная ладонь Александра Ивановича и как похудел с их последней встречи в центре Москвы его преподаватель. Сидя в холодном вагоне, он встревоженно перебирал в памяти события вечера, чтобы отыскать причину такого состояния своего старшего друга, но так и не понял, что случилось. Ну, не весёлые же девчонки, в самом деле, его так расстроили?! Или всё же они? И где та девушка, в которую был так сильно влюблён Александр Иванович?

На следующее утро, это была суббота, ему неожиданно позвонила мама Александра Ивановича и попросила:

- Вадим, вы не могли бы приехать к нам? Мне очень нужно с вами поговорить.

- Да, конечно, - с готовностью откликнулся встревоженный Валдайцев и, забыв о завтраке, помчался в Балашиху.

Александра Ивановича дома не оказалось. Зато Олимпиада Вивиановна открыла дверь, как только Валдайцев вышел из лифта, словно ждала его, в нетерпении глядя в глазок. Она усадила Вадима за маленький кухонный стол, поставила перед ним полную тарелку кукурузной каши, над которой поднимался пар, и, встретившись красными, явно заплаканными глазами с его обеспокоенным взглядом, сказала:

- Мне нужно кое-что рассказать вам, Вадим. Алик считает вас своим другом. И я тоже. Поэтому вы должны об этом знать.