Теория большого взрыва

Глава вторая. Ночь

Вадим в очередной раз обходил посты. На объекте было тихо и спокойно, как, впрочем, почти всегда ночью. Но у них было принято не расслабляться и обязательно делать ночные обходы. В отличие от некоторых коллег Вадим не считал эту обязанность обременительной. Скорее — полезной и приносящей неожиданные результаты. Именно ночью, когда затихала дневная суета, он мог пообщаться со своими ребятами с глазу на глаз, вывести на откровенный разговор, узнать и увидеть что-то новое. А это было важно, очень важно. Когда твои подчинённые постоянно работают в таком напряжении, как они, да ещё и с оружием, ты должен знать их настроения и чувства лучше, чем родная мать. Только в этом случае можно избежать очень серьёзных бед.

Именно поэтому Вадим Валдайцев, совсем недавно ставший подполковником, ночами старался не спать даже разрешённые три с половиной часа. Вместо этого он приходил на какой-нибудь пост и аккуратно, без нахрапа и беспардонного навязывания, выводил сотрудника на разговор. У него это получалось на удивление легко. То ли потому, что в отделе подполковника Валдайцева ценили, любили и знали как редкого человека и просто уникального начальника. То ли из-за того, что ночью многих тянет на откровенность. Иногда ночами даже самые осторожные и немногословные люди рассказывают такое, о чём днём стараются и не думать.

Вот и в очередное суточное дежурство Вадим заглянул в график и для себя решил «сходить в гости», как он это называл, к двум сотрудникам, а если время останется, то постараться заглянуть ещё и к третьему. Для начала пошёл по постам, где в эту ночь работали сотрудники, за которых душа не болела, во всяком случае, сейчас. Дома у них всё было хорошо, здоровье не подводило, родители не болели, жёны не скандалили, дети не огорчали. В общем — живи да радуйся. За таких душа была спокойна. Поэтому и обязательная проверка проходила легко и быстро. Для общения с такими беспроблемными сотрудниками Вадим уже давно выработал алгоритм: улыбнуться, настраивая на добрый лад, пошутить, чтобы парень взбодрился, поговорить пару минут, помогая сбросить сон, и пожелать спокойного дежурства. Вот и всё. Ничего сложного. А действует безотказно: ни один из его подчинённых ни разу не был застукан спящим, никто из его группы не уходил по собственному желанию, а во время регулярных анкетирований даже самые отъявленные критиканы отзывались о подполковнике Валдайцеве как о командире, каких мало. Собственно, о последнем Вадим не думал вовсе. А вот о хорошем настрое своих людей он пёкся неустанно.

Беспроблемные посты он прошёл быстро. Первым из «сложных» был пост старшего лейтенанта Соколана. С ним Вадим почти дружил: Константин Соколан был его правой рукой и надёжным помощником. Именно его подполковник планировал взять себе в замы, когда уйдёт на пенсию прежний заместитель, давно уже уставший от службы и считающий дни до окончания контракта. Пока же Соколан с готовностью «затыкал» любые образовавшиеся дыры и при необходимости даже вставал на незакрытые посты, поскольку работал в отделе уже несколько лет, знал особенности каждого поста и мог заменить любого заболевшего коллегу.

Если на службе у Константина проблем не было и всё складывалось очень даже неплохо, то домашние дела обстояли хуже некуда. У него тяжело болел сын, годовалый малыш, пострадавший во время родов. Его отец был готов расшибиться в лепёшку, лишь бы помочь малышу. Но эта его готовность не могла изменить ситуацию. И Константин с молодой женой уже год учились жить с пониманием того, что их мальчик может умереть в любой момент, а вот выздороветь — нет, не может. Надежды не было. (*)

Вадим, разумеется, знал об этом. Ежемесячно он и его ребята собирали деньги для сына Константина. После прошлогоднего дефолта их и без того невеликие зарплаты стали и вовсе смешными. Но никто не жаловался и не отказывался давать денег: в их группе было принято помогать друг другу. Валдайцев завёл это правило, и все сразу согласились.

Но вся их помощь лишь незначительно облегчала жизнь несчастного ребёнка и его родителей, но изменить ситуацию к лучшему была не в силах. Именно поэтому Вадим старался как можно чаще разговаривать с Константином по душам. Тому было необходимо хоть с кем-то поделиться своим горем, а с Вадимом они очень уважали и ценили друг друга. И участие командира помогало Константину и поддерживало его перед возвращением в дом, где невыносимо пахло лекарствами и удушающе — бедой.

После долгой беседы с Константином Вадим уже собрался уходить, когда Соколан сказал вдруг:

- Вы бы поговорили с Гришей Москвиным, Вадим Дмитриевич, что-то он слишком задумчивый сегодня. Вернее, до обеда был нормальный, а потом — как подменили. Меня это беспокоит, а сам поговорить с ним я не успел.

- К нему и собираюсь, - кивнул Вадим и махнул рукой, - тоже заметил. Ты не волнуйся, Кость. Разберёмся.

Длинными переходами он прошагал в другой корпус, спустился на зеркальном лифте вниз и вышел к уличному посту, в очередной раз думая о том, какой отличный парень Костя Соколан: неравнодушный, наблюдательный, чуткий. Прекрасным замом будет. Скорее бы уже.

Одна из центральных московских улочек, на которую выходил пост, пусть и не спала, но всё же дремала. Совсем редко проходили припозднившиеся люди, в окнах домов почти не было огней и даже фонари, казалось, чуть прищурились и светили уже не так ярко, как вечером.

Молоденький лейтенант задумчиво шагал то в одну, то в другую сторону около въездных ворот, притаившихся в тени соседнего здания. Редкие прохожие с интересом поглядывали на него, гадая, что за воинская часть в центре Москвы, в огромном солидном здании с триколорами на фасаде. Форма у них была обычная, общевойсковая, а по цвету просветов на погонах и шевронам далеко не все могли понять, кто перед ними.

Григорий Москвин служил недавно. Как и сам Вадим, он закончил гражданский вуз, но за работу по специальности в их не самые благополучные времена платили совсем уж копейки, и он оказался «в органах». Человеку невоенного склада на службе поначалу очень нелегко. Вадим, сам побывавший в таком положении, понимал это как никто. Поэтому «молодых», как называли они между собой недавно пришедших сотрудников, жалел и всячески опекал, назначал им самых толковых и неравнодушных наставников и сам был готов помочь в любое время. Именно поэтому в конце этого обхода он и запланировал разговор именно с Григорием. А тут ещё и слова Константина Соколана. Обязательно нужно присмотреться к парню. Мало ли что.

- Здравствуй, Гриша, - Вадим протянул лейтенанту руку.

- Здравия желаю, товарищ подпол… - вскинулся тот.

Но Вадим мягко перехватил его руку, взлетевшую в воинском приветствии: он уставщины не любил и в неофициальной обстановке предпочитал обходиться без неё. Те, кто работал с ним давно, знали это, а вот новые сотрудники по первости всё никак не могли поверить, ждали подвоха и старались выполнять все требования устава. Гриша Москвин пока был из их числа. Ну, ничего, освоится и станет поспокойнее.

- Как дела, Гриш?

- Спасибо, товарищ подполковник, всё хорошо.

- Тяжело?

- Да нет, привыкаю понемногу…

Улыбка у парня славная. Пожалуй, не ошибся Вадим, когда взял его к себе в группу. Приживётся он у них. Вот и его наставник, Костя Соколан Гришу хвалит: и толковый, мол, и старательный, и, что особенно важно, добрый. Но глаза и правда не столько усталые, сколько расстроенные. Что же случилось? И как бы узнать?

Перед ночным обходом Вадим не поленился, в очередной раз пробежал глазами выписки из личного дела, которые он вёл на каждого из своих сотрудников. Тем более Гришину кандидатуру изучал не он сам, а его зам. Вадим тогда был в отпуске. Когда парень попал к нему в группу, он, конечно, у зама всё узнал и о семье, и об увлечениях. Но за прошедшие два месяца информация эта несколько позабылась. А при разговоре важно понимать, чем человек живёт. Вот и подготовился Вадим.

Так, парень живёт с родителями, не женат, постоянной девушки нет, во всяком случае, не было, когда его изучали. Хотя… Прошло уже несколько месяцев, могла и появиться. Надо бы прощупать почву… Из увлечений футбол и модели железных дорог. Очень кстати. С этого и начнём, пожалуй...

- Гриш, я хотел спросить у тебя, а какая, на твой взгляд, железная дорога больше подойдёт для мальчика семи лет? У меня крестник очень уж мечтает о такой. Мы с его родителями хотим ему на день рождения подарок сделать. Стали узнавать и поняли, что там вариантов разных — море. А поскольку удовольствие недешёвое, хочется узнать мнение специалиста. Помоги, а?

Гриша удивлённо смотрел на начальника. Такого он никак не ожидал. Нет, конечно, ему более опытные коллеги говорили, что Валдайцев отличный мужик. Но как-то не верилось. А тут пришёл на пост и вместо проверки спрашивает, как служится и какую железную дорогу купить крестнику. И Гриша дрогнул, вынырнул из глубины своего отчаяния, накрывшего его с головой после дневного разговора, и стал рассказывать. Начальник слушал внимательно, записывал что-то в маленьком блокноте, который вынул из кармана форменной куртки, задавал толковые вопросы, и было понятно, что он и правда про железные дороги уже кое-что узнал и понял. Грише такое внимание было приятно. И он увлёкся, завернул лекцию на полчаса.

- Вот спасибо, Гриш, - поблагодарил в конце Валдайцев, - теперь-то я всё понял. Тогда мы найдём именно такую модель, как ты советовал. Если будут ещё вопросы, можно я снова к тебе за консультацией приду?

- Конечно, - Гриша даже смог улыбнуться Валдайцеву. А тот вдруг без перехода, без паузы спросил:

- Что случилось сегодня, Гриш? С родителями всё в порядке? Не заболели?

- Нет, спасибо, с ними всё хорошо, - не ожидавший такого вопроса Гриша растерялся и не успел закрыться, сделать вид, что не понимает, о чём это начальник.

- С ними? - тут же уловил эту беззащитную открытость умный Валдайцев. - А с тобой, Гриш?

- Я справлюсь, Вадим Дмитриевич, вы не волнуйтесь, - Гриша попытался увильнуть от ответа.

- С чем справишься? - подполковник спрашивал тихо, не с нахрапом, а с искренним участием. И Гриша вдруг поплыл. Ему страшно захотелось поделиться с Валдайцевым. Тот умел так внимательно слушать, был таким живым, настоящим, что вспомнились отзывы о нём сослуживцев. Те Грише говорили, что к Валдайцеву можно и нужно идти с любой бедой. И он обязательно поможет. А вдруг? - мелькнула надежда. И он решился.

- Девушка меня бросила, Вадим Дмитриевич.

Тот вздохнул. В чём-чём, а в личных отношениях он и сам не был силён. До сих пор не женат, и всё романы заканчивались ничем. Да и немного их было, признаться. Но именно личные проблемы сотрудников ему и приходилось решать чаще всего. Что ж тут поделаешь? Возраст у них такой. Время искать любовь и заводить семьи.

А девушки нынче странные. Не понимают, кем работают их любимые. И всё норовят заявиться выяснять отношения прямо на службу или позвонить в дежурку и по телефону объявить, что так жить невозможно и что нужно прекратить всё немедленно, вот прямо сейчас. Не завтра, не через неделю. А в этот самый миг. И не думают они о том, что как раз прямо сейчас их уже брошенные бывшие любимые охраняют в центре Москвы важный объект, что у каждого из них на бедре кобура с заряженным «всамделишным» пистолетом и что такие вот выяснения отношений и показательные разрывы очень не к месту и не ко времени. Что они опасны. Хорошо, если у парня устойчивая психика или любовь не такая уж большая. А если всё всерьёз, а с нервами не очень?

Вот именно для того, чтобы ничего и никого не упустить, вовремя заметить и хоть как-то помочь, хотя бы дать возможность спустить пар, Вадим и ходил ночами беседовать с сотрудниками. И помогало. Реально помогало. Его ребята знали, что рядом есть человек, которому можно рассказать обо всём, который поймёт и постарается помочь. Только новенький Гриша этого пока не знал, но, похоже, всё же понял и начал рассказывать.

Вадим слушал его и становился всё грустнее. Девица, в которую влюбился неосторожный молоденький лейтенантик Гриша, была старше и явно опытнее своего поклонника. Зачем ей понадобился наивный мальчишка, Валдайцев пока не понимал, и это его беспокоило. Да, эту проблему в минуту руками не разведёшь. Надо хорошенько подумать для начала...

Они проговорили больше часа. Потом пришёл сменять Москвина другой сотрудник, и Валдайцев с Гришей вместе дошли до комнаты отдыха. Уже прощаясь с немного успокоившимся парнем, Вадим попросил:

- Гриш, дай мне её адрес и телефон, пожалуйста.

Тот удивился, но по памяти записал всё в том же блокноте, где до этого Валдайцев делал пометки о поездах.

- Телефона городского пока нет: она недавно переехала, мы с ней ремонт делали, закупали все материалы, я с мастерами договаривался… - Гриша, снова вспомнив о недавнем счастье, сжал зубы так, что скулы побелели. А Вадим погладил его по предплечью:

- Иди поспи, Гриш. Я попробую что-нибудь сделать.

Гриша понимал, что сделать, скорее всего, ничего не получится, но даже за одно желание помочь был благодарен подполковнику. А тот плотно прикрыл за ним дверь, отошёл подальше, достал рацию и связался с резервом:

- Да, Вадим Дмитриевич! - бодро откликнулся главный по резерву.

- Сань, Гришу Москвина сегодня не будить до утра. За него на пост пусть Коля сходит. Я ему потом дополнительный выходной дам. Понял меня?

- Так точно!

- Вот и молодец. Спокойного дежурства, Сань.

- И вам тоже, Вадим Дмитриевич.

Валдайцев тихо подошёл к комнате отдыха и еле слышно отворил дверь. Намаявшийся за день и полночи Гриша уже спал. Лицо его было грустным. Вадим вздохнул и пошёл к себе в кабинет. Нужно было подумать, как и о чём говорить с девицей, влюбившей в себя Москвина. Ехать к ней не хотелось, но он пообещал и должен был выполнить своё обещание.