Теория большого взрыва

Глава двадцать первая. Юность

Задумавшись после сделанного открытия, Ангелина вертела в руках томик Конан-Дойля. Она нервничала и то и дело открывала и закрывала книгу. Взгляд её упал на обложку, глаза машинально пробежали по тиснёным буквам. Артур Конан Дойль. Артур… Ну, конечно! Вспомнила! Парня из прошлого Рины звали Артуром! Влюблённой Ринке его имя ещё страшно нравилось.

- Как Артур Доуэль, и звучит так аристократично. - любила повторять она.

- Ага. А ещё ведь есть король Артур, Артур Шопенгауэр, Артюр Рембо… и много всяких других известных Артуров. Целая толпа. - смеялась Ангелина и неизменно получала в ответ преувеличенно свирепый взгляд.

Отлично. Начало положено. Имя она вспомнила. Непонятно, правда, что ей это даст. Разве что просто чувство удовлетворения. Ведь мало кому нравится, когда слово вертится на языке, а ухватить его, вспомнить не можешь. Вот и Ангелине не нравилось. Поэтому вспомнив имя Рининого давнишнего любимого, она почувствовала себя гораздо бодрее, несмотря на то, что увидела в рассказе Конан Дойля.

Из сегодняшних находок именно эта казалась слишком пугающей и встревожила её настолько, что стало страшно. Поэтому Ангелина малодушно решила воспользоваться методом Скарлетт, подумать об этом если не завтра, то хотя бы чуть позже, когда соберётся с силами. А их она собралась черпать в фотоальбомах и, достав с полки уже отправленный туда студенческий альбом Рины, села к столу и погрузилась в воспоминания.

Так… Ну, теперь-то, когда имя всплыло в голове (спасибо сэру Конан Дойлю) должно пойти быстрее. Но прошло много лет, и вспоминать было нелегко, правда, фотографии помогали. Потихоньку, со скрипом, но всё же прошлое отдавало одно воспоминание за другим.

Парень этот появился в жизни Рины примерно на третьем-четвёртом курсе. Поначалу она просто рассказывала о нём, для описания выбирая прилагательные почти в исключительно превосходной степени. Ангелине было забавно и радостно смотреть на влюблённую подругу и слушать её охи-ахи. Сама она ничего подобного пока не испытывала.

Однажды они вместе вышли на крыльцо института после пар, и вдруг Рина радостно вскрикнула и буквально слетела вниз и повисла на шее у парня, которого Ангелина не сразу заметила в толпе курильщиков, высыпавших на улицу и смоливших так интенсивно, что в воздухе стоял густой сизый дым.

Ринин любимый снисходительно улыбнулся её радости и поверх кудрявой головы подмигнул с улыбкой смотревшей на них Ангелине. Та поздоровалась и отвернулась к кому-то из однокурсниц, не желая выглядеть любопытной Варварой. Но Рина тут же позвала её:

- Линка, иди сюда!

Пришлось идти.

- Артур, это Линка, моя подруга. Линка, это Артур. - Уточнять роль парня в своей жизни Рина не стала.

- Очень приятно, - они ответили почти хором и засмеялись. Но смех этот был разным: весёлым у Ангелины и насмешливым у Артура. Он внимательно и довольно демонстративно осмотрел подругу своей девушки с ног до головы и ухмыльнулся. Та тут же вынесла неутешительный вердикт: хам или выпендрёжник. Ну, или два в одном. Жаль, но дружбы не выйдет. Она бросила быстрый взгляд на Рину, однако та вела себя как ни в чём не бывало и щебетала что-то незначащее, повиснув на руке у своего любимого. Уф-ф, не заметила. Ну, и отлично. Ещё не хватало, чтобы из-за какого-то индюка надутого они рассорились.

- Рин, ты прости, мне нужно ехать.

- Как? Уже? А я хотела вас с Артуром в кафе затащить.

- Увы, не смогу, - Ангелина старалась смотреть только на Рину, но краем глаза всё равно видела оценивающий взгляд Артура, и ей было неприятно. Обычно она приятельствовала со всеми кавалерами своих подруг, в том числе с многочисленными предшественниками Артура. Но этот тип ей решительно не нравился.

- Ну-у-у… - Рина капризно надула губы, но Ангелина чмокнула её в щёку, равнодушно кивнула Артуру и пошла в сторону метро.

На следующее утро подруга прожужжала ей все уши о том, как весело они провели время, и жалела, что Ангелины не было с ними. Та рассказы слушала, старательно делала вид, что и сама тоже жалеет, но для себя решила по возможности не пересекаться с парнем. Он ей категорически не понравился.

Так у них и повелось: влюблённая Рина пела дифирамбы и слагала мадригалы и оды, как её бесконечные рассказы называла про себя Ангелина, а она слушала, кивала и старалась не комментировать. Хотя было что. Очень скоро многочисленные истории об Артуре стали её откровенно беспокоить. Парень явно имел авантюрный склад характера и постоянно генерировал огромное количество идей, большинство из которых были откровенно противозаконными. К сожалению, генерированием дело не ограничивалось, он регулярно пытался претворить свои планы в жизнь, вовлекая в свои дела Рину, и это пугало Ангелину.

Поначалу Ангелина пыталась открыть глаза потерявшей голову подруге. Но вскоре поняла, что из этого может выйти только одно: они рассорятся. Рина Артура слепо обожала, ничего плохого или хотя бы справедливого про него слышать не желала, да и происходящее в стране не способствовало торжеству здравого смысла.

Ангелина образца девяносто девятого года порылась в памяти и поняла: Артур появился в жизни Рины в конце восемьдесят девятого года. Время было непростое. То, что они поначалу принимали за ветер перемен, кружило головы и гораздо более взрослым, опытным и, что называется, морально устойчивым людям. А уж им, студентам, и подавно. Казалось, что настала долгожданная свобода. Но многие поняли это как вседозволенность. И понеслось.

Ангелина хорошо помнила, как сначала медленно, а потом всё с нарастающей скоростью, словно огромный снежный ком, летящий с горы, начала разваливаться страна её детства. Потом говорили, что всё началось задолго до конца восьмидесятых. Но тогда Ангелина была ещё подростком или даже ребёнком и ничего пугающего не замечала. Поэтому для неё и стал таким потрясением крах всего того, во что она верила.

Правда, поначалу и её накрыло ликованием и пьянящим ощущением, что впереди только счастье. Мир расцвечивался яркими красками незнакомых или недоступных раньше вещей и развлечений. Казалось, вот оно, дождались. Всё теперь иначе, по-другому, не так, как раньше. А они были юными и чувствовали себя оседлавшими волну, сносящую старую жизнь. И никто из них тогда не понял, что вместе с плохим, эта огромная неуправляемая волна сносит и хорошее, светлое и доброе. Ах, кабы знать...

Жизнь стала вдруг совсем другой, непривычной. Из появившихся коммерческих ларьков, в которых торговали всем подряд, вплоть до чёрно-белых ксерокопий портретов сериальной рабыни Изауры, неслась громкая музыка, модные исполнители перекрикивали друг друга, и в этой какофонии задуматься, прислушаться к себе было трудно. Да и не хотелось задумываться, а хотелось жить легко и беспечно.

Сейчас, в девяносто девятом, Ангелине казалось, что тогда, десять лет назад, всё специально делалось так, чтобы их люди не смогли вовремя остановиться и подумать над тем, что происходит. Их слепили яркими вещами, глушили громкой музыкой, кружили им головы тем, что раньше было недоступно. И в этой сумасшедшей карусели они потеряли себя и страну. Думать об этом Ангелине всегда было грустно.

Тогда Ринка нашла себя быстрее других. У неё была явная коммерческая жилка, а её Артур и вовсе был как рыба в воде: быстро уловил, откуда дует ветер, и принялся зарабатывать деньги без оглядки на Уголовный кодекс. Рина во всём ему помогала.

Несмотря на все старания Ангелины пореже видеться с малоприятным парнем, пару раз они всё же пересекались в общих компаниях. И она с тревогой наблюдала за их отношениями с Риной. Подруга по-прежнему была явно без ума от Артура, и её сумасшедшая влюблённость в него не проходила. А вот его отношение к ней Ангелину тревожило. Нет, Рина, видимо, нравилась парню. Но это было и неудивительно: симпатичная от природы она ещё и одевалась гораздо лучше других и на фоне их общей бедности, которая пришла вслед за появившимся изобилием, выглядела просто райской птицей. Артуру явно льстили преданность и слепое обожание такой яркой девушки. Но он относился к ней пренебрежительно, свысока. Ангелине было больно видеть это, и она всё ждала, что её горячая подруга очнётся и поставит наглеца на место. Но Рина словно ничего не замечала. Артура она боготворила.

На студенческих вечеринках разговоры часто крутились вокруг того, где бы можно заработать: денег всем не хватало, цены росли, а то, что ещё недавно было вполне приличной стипендией, скоро стало насмешкой.

Во время таких бесед все, словно гуру, внимали Артуру, который, если где и учился, то в свободное от погони за деньгами время. Конечно, бизнесменом он был мелким, но, как тогда казалось им, вовсе далёким от какого бы то ни было бизнеса, вполне удачливым. Сначала он занимался тем, что на снятой квартире записывал пиратские копии аудиокассет, которые потом сдавал в ларьки и которые пользовались огромным спросом. Потом пришло время и видеофильмов. Артур с удовольствием делился незамысловатыми секретами и высокомерно поучал не сведущих в делах бизнеса приятелей, слушавших его рассказы о «лаве», «зелени», «наездах», «крыше» и прочих реалиях жизни «пирата» с открытыми ртами.

Ангелине эти рассказы были неприятны. Артур в её глазах выглядел надутым индюком, звездой птицефермы, но этого, кроме неё, похоже больше никто не замечал. Сильнее всего её тревожило то, что Рина во всём помогает своему любимому. А дела его часто были откровенно противозаконными. Но если бы арест Артура Ангелину ничуть не огорчил, то за судьбу подруги она очень беспокоилась. Но аккуратные просьбы одуматься и быть поосторожнее на Рину действовали, как размахивания руками на пчелу. Она тут же заводилась, начинала нервничать, обвинять Ангелину в косности, старорежимности и непонимании новой ситуации. Общаться им становилось всё сложнее.

На четвёртом курсе Ангелина устроилась на работу в школу, свободного времени у неё почти не осталось, на студенческих посиделках она появляться уже не могла и Артура видела нечасто. А Рина, увлечённая новыми возможностями, в институт заглядывала нечасто, то и дело пропадала на несколько дней, а потом появлялась загадочная и очень красивая. Вскоре она стала приезжать на занятия на собственной машине, «Жигулях» восьмой модели модного вишнёвого цвета. Первое её появление за рулём произвело фурор: мало кто из студентов их не самого престижного вуза мог позволить себе такую роскошь.

Ангелина уже тогда была не любопытна, вернее, не позволяла любопытству поднимать голову, и сама бы ни за что не спросила у Рины, откуда появились деньги на покупку машины. Но та сама охотно на всех углах делилась с интересующимися:

- Любимый подарил. Сказал, что его муза, вдохновительница и помощница во всех делах заслуживает только самого лучшего.

Девчонки восхищённо ахали, поражённые широтой души Рининого кавалера. Немногочисленные парни тоже были впечатлены, правда, не вполне понятно чем: коммерческими ли талантами Артура или его щедростью. И лишь Ангелина почувствовала очередной болезненный укол тревоги. И, как выяснилось, не зря.

Как-то поздней осенью Рина впервые за долгое время позвонила ей. Услышав голос подруги, Ангелина испугалась: та явно плакала.

- Ринка, что случилось? Что-то с мамой?

- Нет, - еле слышно прошелестела та, - с Артуром. Он в больнице, его избили… Линка, мне так страшно… Я боюсь…

- Ты где? - тут же собралась ринуться на помощь Ангелина.

- В больнице.

- Я сейчас приеду.

- Не надо. Тебя не пустят. Я-то заплатила, поэтому пустили. Но больше денег у меня с собой нет.

- Ты не поедешь домой?

- Нет. Артуру пока ещё плохо. Да и спокойнее здесь, безопаснее. А домой они и прийти могут.

- Кто? - Ангелине стало страшно. Она читала газеты и смотрела телевизор и знал, какие настали времена.

- Те, кто избил Артура.

- А как же мама?

- Мама в гостях у подруги. Дома её нет, - успокоила Рина.

- Хоть одна хорошая новость, - выдохнула Ангелина, - тебе что-то нужно? Может, вещи или еду подвезти?

- Нет, ничего. Я тебе позвоню завтра, когда мы с Артуром решим, что делать. Если будет нужно, ты поможешь?

- Конечно, - пообещала Ангелина.

- Спасибо, - тихо поблагодарила Рина.

- Будь осторожна.

- Мы будем. Целую тебя. - Раздались гудки.

- Да чтоб его разорвало! - в сердцах простонала Ангелина в пустоту. - На него мне наплевать. Лишь бы с тобой всё было хорошо.

Вечером следующего дня она бегала к телефону на каждый звонок, и мама Ангелины даже решила, что дочь наконец влюбилась и надеется, что позвонит предмет её воздыханий. Как же она ошибалась...

Рина не позвонила, а в их с мамой квартире к телефону никто не подходил. В институте она появилась спустя две недели, расстроенная и тихая, приехала на метро, а не на машине. На вопросительный взгляд потерявшей от тревоги покой Ангелины лишь махнула рукой, но позже, в тёмном тупичке возле их читального зала объяснила:

- Артура выписали. Он отдал свой бизнес тем, кто на него наехал. Так что нас не тронут.

- Ну, и правильно. Ну, и молодец, - преувеличенно оптимистично воскликнула Ангелина.

- Ничего не правильно. Обидно до слёз. Даже машину мою пришлось продать. Но ничего. Мы ещё что-нибудь придумаем и впредь будем умнее. Больше такое не повторится, - пообещала Рина и закончила со злостью:

- Или мы будем не мы.

Вскоре она перевелась на вечернее отделение, где к её постоянным пропускам относились гораздо более терпимо, и они с Ангелиной почти перестали видеться. Звонила Рина всё реже, а её саму застать дома стало почти нереально. Ангелина всё равно регулярно набирала знакомый номер, чтобы хотя бы от Рининой мамы узнать о делах подруги. Та успокаивала: всё хорошо, дочка занимается каким-то бизнесом, и дела идут неплохо. Про Артура Ангелина не спрашивала, её неприязнь к нему только росла, она винила его в проблемах подруги и очень опасалась, что всё кончится плохо. В том числе и поэтому она вновь и вновь звонила Рине, даже не надеясь поговорить с ней. И однажды всё же застала дома.

- Линка, не волнуйся. Всё просто замечательно! - весело прокричала в трубку подруга.

- Я рада. Но всё равно волнуюсь. Рин, ты просто знай: если что, я всегда рядом. Звони мне в любое время. Обещаешь?

- Обещаю. Но мы теперь учёные, теперь ничего такого случиться не может. Артур всё предусмотрел.

При упоминании этого имени Ангелина поморщилась и тихо попросила:

- Ты не пропадай, ладно?

- Ладно! - Рина явно куда-то торопилась. Ангелина вздохнула и попрощалась. Они заканчивали институт и вскоре Рина и вовсе исчезла из её жизни. Чтобы появиться снова спустя восемь лет. И теперь Ангелина уже сильно сомневалась, что появилась она к добру. И просто так.