Теория большого взрыва

Глава двадцать девятая. Союзница

Старичков в переулке уже не было, зато Вадим вдруг увидел девушку, сосредоточенно делающую однообразную работу. Она переходила от столба к столбу и наклеивала на них листы формата А4. Вадим хотел было пройти мимо, но взгляд его зацепился за объявление. На нём была крупно напечатана фотография молодой девушки и под ней какой-то текст. В голове вдруг стало холодно, а в груди ещё больнее. Неясная тревога кольнула и без того ноющее сердце и так и засела там, вонзаясь всё глубже и глубже.

Он быстро подошёл к объявлению. С чёрно-белого, плохого качества снимка на него смотрела симпатичная юная девушка, почти девочка. Вадим быстро пробежал глазами по строчкам: «Разыскивается… Уехала в Москву и пропала… В последний раз видели в этом районе… По объявлению о найме для работы в Турции...»

В Турции… В Турции… Не может быть! Прошло уже несколько лет. Неужели?.. Вадим быстро повернулся и побежал за девушкой, отошедшей от него уже на расстояние двух столбов.

- Простите! - крикнул он, ещё не добежав до неё. - Подождите, пожалуйста!

Девушка оглянулась, вопросительно вскинув светлые бровки. На лице её вдруг появилась надежда, смешанная со страхом:

- Да?

- Простите, это ведь вы разыскиваете девушку?

- Да. А вы что-то знаете про неё?

- Пока и сам не понимаю, - честно ответил Вадим и тоже спросил:

- Эту девушку случайно зовут не Настя Селивёрстова?

- Да, - испугалась его собеседница и сделала шаг назад. - Вы кто?

- Я тоже разыскиваю одну девушку. И она тоже пропала. У меня есть предположение, что это как-то связано с Настей Селивёрстовой. Мы можем где-нибудь поговорить?

Девушка задумалась, на её юном трогательном личике явственно читались сомнения. Вадим дёрнул за цепочку, вытащил из кармана брюк своё служебное удостоверение, раскрыл его и повернул так, чтобы девушке было удобно читать.

Совсем недавно он показывал удостоверение Карине. И вот истекло меньше двух недель, а вся его жизнь пошла кувырком. В эти десять дней вместилось столько, сколько и за всю предыдущую жизнь, пожалуй, не наскребёшь. Главное, в ней появилась Ангелина. Девушка, рядом с которой он дышал полной грудью и чувствовал себя счастливым. Появилась. И исчезла. Но он скорее умрёт, чем даст кому-то обидеть её. И смутно, неуверенно верующий, но крещёный его смелой бабушкой ещё в советское время Вадим, глядя, как девушка шевелит губами, сосредоточенно читая, что написано в его удостоверении, ни с того ни с сего про себя, но страстно пообещал: «Я поверю в Тебя, если Ты спасёшь её. Мне больше ничего не надо. Пусть она живёт как живётся. Пусть не думает обо мне и не любит меня. Лишь бы с ней всё было в порядке. Помоги. И я буду верить всегда. И никто и ничто меня не разубедит в моей вере и в том, что Ты есть и что Ты любишь нас».

Он жарко говорил так, как нельзя говорить с Богом ни про себя, ни вслух. Он ставил условие и был готов выполнить свою часть обязательств, но и взамен требовал, а не просил. Это был крик ветхозаветного бунтаря. Но и такие вопли слышит Господь. И бунтарям он тоже даёт шанс. Может быть, за их любовь, может быть, за отвагу, за бескорыстие, готовность рисковать и жертвовать собой ради других или ещё за что-то, ведомое только Ему. Но даёт. И это факт. Вадим не знал этого, но ему после внутреннего крика вдруг стало легче. Впервые за те минуты, которые прошли с момента осознания того, что Ангелина пропала, он смог глубоко вдохнуть. И боль чуть отступила. И появился росточек надежды.

Всё это заняло считанные секунды. Но когда девушка, наконец, дочитала и подняла на него глаза, из которых исчезли недоверие и страх, перед ней уже стоял совершенно другой человек.

Она, разумеется, ничего такого не заметила и просто сказала ему:

- Я готова рассказать вам всё. Только помогите нам найти и спасти Настю.

- Нам? - насторожился Вадим, почуяв, что вот он, след, который приведёт его к Ангелине.

- Нам, - кивнула его собеседница. - Я сейчас... Только с мыслями соберусь. И всё-всё вам объясню.

Ксюша, как представилась девушка, оказалась толковой девчонкой и умудрилась всю непростую историю рассказать так быстро, что они успели только дойти до его машины. Вадим слушал её, и верил и не верил, что всё это происходит с ним, что — вот ведь — бывают такие повороты судьбы, когда и не знаешь, как реагировать.

Из рассказа своей неожиданной союзницы он понял, что Ксюша не знает: Ангелина, которую её друзья, разыскивающие Настю, приняли за Карину, уже похищена. И Вадим решил воспользоваться этим обстоятельством. В душе шевельнулась мысль, что это не слишком честно по отношению к доверившейся ему девочке. Но ему нужно было любой ценой спасти Ангелину. Да и зла он этим запутавшимся детям не желает и не сделает. Если, конечно, они не обидят Ангелину. Но уж если обидят… Дальше думать ему не хотелось, и он спросил у Ксюши:

- Вы отвезёте меня к вашим друзьям?

- Да, конечно, - серьёзно кивнула девушка, - только пообещайте мне, что вы не выдадите их милиции. Они не хотят ничего плохого. Они с этой Кариной только поговорят и убедят её рассказать, где Настя. И если она виновата, то сдадут в милицию. Но не покалечат, не убьют. Вы не думайте… Обещаете?

Вадим внутренне перекрестился, словно отдавая себя в милосердную волю Того, с кем так жарко говорил несколькими минутами ранее, и коротко кивнул:

- Обещаю, - сам страстно желая выполнить обещание.

- Я верю вам, - кивнула Ксюша, села в его машину, подождала, пока они выедут со двора и сказала:

- Нам на Каширское шоссе.

Вадим сам жил неподалёку от Каширского шоссе, в районе, носившем сомнительный титул одного из самых непрестижных в столице. Вроде бы и Москва-река под окнами, и дома неплохие, и садов-школ много, и простор. Но близость Капотни с её огромным нефтеперерабатывающим заводом перечёркивала все достоинства. Однако сам Вадим свой непрестижный район любил и переезжать из него никуда не собирался.

Дорога в его родное Братеево уходила влево от Каширки перед Борисовскими прудами и называлась в честь них. Вадим как раз и жил на этой улице с красивым названием. Поэтому, когда его юная союзница скомандовала:

- На светофоре налево, - он удивился.

Неужели они едут в Братеево?

Но Ксюша удивила его снова. Вскоре после поворота, когда они только проехали старый оборонный завод, она снова сказала:

- Вот за тем домом опять налево.

- Вы уверены? - засомневался Вадим.

- Абсолютно. Я тут с рождения живу. Мой папа здесь родился, а бабушка с дедушкой сюда ещё совсем молодыми приехали.

Вадим знал, что в этом месте находится небольшой посёлок, который в советское время строил для своих работников тот самый оборонный завод, что они недавно проехали. Но сам сюда он никогда не заезжал и видел только то, что можно было разглядеть с дороги: серые кирпичные дома, на торцах которых красными кирпичами были выложены годы постройки, серый же детский сад, зелёные дворы. В последнее время ходили упорные слухи, что пятиэтажки со дня на день начнут сносить, чтобы построить на их месте новые современные корпуса. Удивительно, но это оказалось правдой. Несколько домов уже разрушили, и на получившихся проплешинах закипело строительство.

Но они с Ксюшей сейчас ехали по той части посёлка, которую перемены ещё не коснулись. Здесь было зелено и уютно, во дворах на лавочках сидели старики и старушки, и играли на площадках дети.

- У нас будто не Москва, - сказала Ксюша. В её голосе Вадиму послышалась улыбка.

- Да, - согласился он, - надо же. А я ведь рядом живу, а здесь никогда не был.

- Тогда сейчас вы ещё сильнее удивитесь, - пообещала его провожатая и распорядилась:

- По этой дороге вниз, потом направо и сразу налево.

- Понял. - Вадим медленно проехал указанным маршрутом, внимательно следя, чтобы многочисленные кошки и собаки, гулявшие сами по себе, а также примкнувшие к ним довольные жизнью голуби и воробьи, не попали под колёса.

- Хорошо у вас.

- У нас ведомственный посёлок. Большинство жителей работали и даже сейчас продолжают работать на нашем заводе. Поэтому все знакомы, все друг друга знают. Дети у нас общие, можно смело выпускать одних на улицу. Никто в обиду не даст, всегда присмотрят. Даже сейчас. Мне кажется, такое во всей Москве возможно только у нас.

- Особый мир, - поразился Вадим.

- Вы очень правильно сказали. У нас здорово. Хотя и скромно. - Ксюша выпрямилась на сиденье, повертела головой и распорядилась:

- Паркуйтесь здесь.

Вадим с сомнением огляделся. Они выехали за дома, и теперь перед ними появились какие-то старые, почерневшие от времени и непогоды сараюшки и заборы, уходящие вниз под небольшой уклон.

- Вы уверены?

- Абсолютно, - засмеялась его изумлению Ксюша. Её нежное личико в этот миг показалось Вадиму очень славным и добрым. Вот бы на ком женить Гришу Москвина. Они очень бы друг другу подошли. Ну, да как их познакомишь? Не становиться же свахой на общественных началах. В этот момент Ксюша выпорхнула из машины и поманила его за собой:

- Пойдёмте. Дальше только пешком.

Вадим выбрался из машины и послушно пошёл следом.

- Здесь нашим жителям давали небольшие участки. Ниже по склону.- Идя рядом, с ним рассказывала его спутница. - Там, в низине, Москва-река, а её берег давно ещё, много лет назад разделили на узкие полосы и распределили между сотрудниками завода. Многие там построили небольшие летние домики, посадили деревья, разбили грядки. Большие дома строить, конечно, нельзя. Но на маленькие глаза закрыли. А людям много ли надо? Поспать они и дома могут. Благо недалеко. А здесь они хранят инвентарь, переодеваются в рабочую одежду, отдыхают в жару, едят. Отличная, кстати, идея. Умели в Советском союзе мотивировать сотрудников. Представляете — дача в пределах Москвы, в пяти минутах от дома? А урожаи здесь хорошие. Река раньше нередко разливалась, затапливала берег, наносила на него ил. Теперь здесь плодородная почва. Почти каждый год яблок и груш снимаем столько, что и компоты варим, и варенье, и так едим. А в сараях у нас многие в тяжёлые годы кроликов и кур держали. Сейчас они мало у кого есть. Но всё же нет-нет да и услышишь кукареканье...

Слушая рассказ, Вадим следом за Ксюшей оказался в довольно узком коридоре, образованном с одной стороны сплошным рядом сараюшек, с другой — высоким частым штакетником. Вадим с интересом смотрел по сторонам и тупик впереди заметил в последний момент.

- Всё. Мы пришли, - сказала, посерьёзнев, Ксюша, распахнула перед ним калитку и слегка подтолкнула его в спину.