Теперь они мясом наружу

Глава 5. Вечер трудного дня

— Всем стоять! Руки вверх!!! — Выбив ногой приоткрытую дверцу дачного домика, Алиса ворвалась внутрь.

Надо будет ей написать, что если у тебя нет патронов — блеф не всегда грамотная стратегия…

Хромая натёртыми ногами, я забежал следом, вытащив из-за пояса пистолет. И, нащупывая предохранитель, попытался разглядеть что-нибудь в темноте помещения.

Входная дверь вела в просторную кухню. Обеденный стол перевёрнут столешницей ко входу, на поверхности — явные следы попаданий из дробовика. По полу разбросаны битая посуда, газеты, перевёрнутая кастрюля с выпавшими из неё варёными макаронами. В воздухе явно чувствовался запах пороха. Живых людей нет. Мёртвых тоже.

Из кухни две двери вели в смежные помещения. Одна распахнута — через неё виднелась кровать с разбросанными в разные стороны бельём и матрасом. Вторая дверь была приоткрыта на палец. И к ней по полу вели смазанные отпечатки ладоней. Кровь.

— Лисёна, не заходи, стой там… — Хриплый старческий голос, послышавшийся из-за этой двери, зашёлся в тяжёлом кашле.

Не раздумывая ни секунды, девушка ломанулась в комнату, полностью игнорируя просьбу приёмного деда. Следуя за ней, я успел лишь окинуть взглядом второе помещение. Кроме кровати — старый покосившийся шкаф, умывальник и открытый сундук. Стопка книг, разбросанная по полу. Никого.

— Дед!

— Кому говорят, не заходи, мартышка ты настырная!

— Дед… — Остановившись на пороге, Алиса растерянно опустила оружие и поникла. Боевой задор как рукой сняло. — Как… Кто…

— Молотовские…

— У нас же с ними договор.

— Как-то не до переговоров было… А сам Молот, скорее всего, не в курсах… Дичают его архаровцы без пригляда… — И снова невидимый мне собеседник зашёлся в глубоком кашле. А вот он меня, похоже, разглядел из темноты своей каморки. — Мишка! Осёл ты великовозрастный! А ну подь сюды! Скорей!

— Это… Это не дядя Миша… — Коротко обернувшись на меня, девушка осталась стоять у двери. Я заметил, как в её глазах снова блестят слёзы. — Он… Он погиб… Под капель попал…

— Твою налево… А кто ж это тогда?

— Максим… — Всхлипнув, Алиса торопливо вытерла нос и глаза. — Это его Дядя Миша в больнице искал…

— Сорвался как с цепи в эту больницу… А ты чего молчишь, Максим? Манерам не обучен?

— Он немой…

— О как… Экие ж вы все болезные пошли, молодёжь… Только из пелёнок вылез — уже немой… А-кха!!! — На этот раз приступ кашля закончился смачным плевком. — Ему верить можно?

— Он мне уже сильно помог один раз… — Алиса снова оглянулась и, заметив в моих руках оружие, нахмурилась. — Мы… Бракованного мемоида встретили… Там, во дворе… Так что… Наверное…

— Ох ты ж… А если бы одна была! Ох, детишки… Не живётся вам на белом свете… Ещё и карамультук мой умыкнула. Хоть бы патроны взяла!

— Я думала, что они во всех рожках есть… Торопилась… — Девушка продолжала с подозрением коситься на пистолет в моих руках. Наверное, всё-таки стоило обратить на него внимание раньше.

— Торопиться надо только ежели понос! Теперь вот и у меня тут ни хрена нет… — Снова тяжёлый приступ душащего кашля. — Шапка-то твоя ходячая хоть в порядке?

— Ага…

— Ну хоть так… Эй, как там тебя… Максим! Если к тебе и правда можно в бане спиной поворачиваться, то зайди-ка сюда по-быстрому. Покажу кой-чего…

Шагнув в сторону, Алиса пропустила меня к двери. И продолжила сверлить меня насупленным взглядом, время от времени косясь на пистолет.

Я шагнул ближе, поставил оружие обратно на предохранитель и протянул его девушке рукояткой вперёд. Она тут же цепко выхватила его и отошла ещё дальше.

— Ну чего возитесь там? Я тут не на массаже! — Из комнатушки снова послышался недовольный хрип и тяжёлый кашель.

Внутри тесного чулана стояла двухярусная казарменная койка и пара тумбочек. А за спиной сидевшего на полу старика — то, что я опознал как самогонный аппарат. И судя по тихому шипению, он в данный момент работал, питаясь от длинного газового баллона.

Привалившийся спиной к баллону, дед часто и сипло дышал, прижимая к груди какое-то тряпьё. Но, судя по тёмной луже вокруг него, помогало это плохо.

— Вот что, Максимка… Забери из того рундучка ранец. И пару пузырей зацепи из второго, если есть куда покласть. Авось пригодя… А-кха-кха… Всё ж таки самая твёрдая валюта по нонешним временам… И, глядь, шустрей! А то я руку уже не чую…

Слегка приподняв над полом свободную руку, старик продемонстрировал мне зажатую в кулаке гранату. Кажется, без чеки.

— Давай-давай, не тормози… — Проследив за тем, как я спешно вытащил из тумбочки небольшой рюкзак и, накинув его на плечо, взял в каждую руку по бутылке с прозрачной жидкостью, дед удовлетворённо кивнул. — Вот и порядок… Так… Ну-ка теперь промокни мне горло на посошок… Хоть попробовать, что в этот кон получилось…

Сунув одну бутылку в карман толстовки, я откупорил вторую и, присев рядом, осторожно дал ему отпить.

Глотнув пару раз, старик зажмурился и удовлетворённо крякнул:

— Ух… Добрая бражка вышла! Слеза комсомолки, которую офицер лишил иллюзий! — Снова закашлявшись, старик сплюнул на пол кровавую пену. И неожиданно схватил меня окровавленной рукой за воротник, подтянув поближе. — Береги Лисёну, Максим… У неё сердце — на десятерых хватит… Не то из под земли тебя достану… Это уж не сомневайся…

Я постарался сделать как можно более ответственное лицо и кивнул.

— Всё валите быстрей! От дома на двадцать метров! Бегом марш!

Выйдя обратно в кухню, я увидел как Алиса торопливо копается по распахнутым шкафам. Заметив меня, девушка крикнула в комнатку:

— Дед, а где ноутбук дяди Миши?

— Да хрен его знает… Шакалы эти забрали, небось… Валите давайте, кому говорят!

— Дед…

— А ну брысь!!! — И снова длинный приступ кашля.

Алиса опять рванулась к дверце. Но я преградил ей путь и, покачав головой, постарался изобразить руками взрыв. И, прежде чем выбежать на улицу, девушка задержалась ещё на секунду:

— Деда… Деда, я тебя люблю!

— Ты ж моя лапа… Веди себя хорошо, Лисёна… — В слабеющем голосе послышалось умиротворение и улыбка. Окончания очередного приступа кашля мы уже не слышали.

Торопливо преодолев указанное расстояние, мы перебежали через дорогу обратно к лесу, и я на всякий случай присел в кювете, потянув за собой Алису.

— Чего ты!..

Огненный шар, взлетевший в ночное небо на месте домика, пахнул нам в спину волной жара. А от грохота сотряслась земля. И девушка рухнула прямо на меня, ударив при приземлении острой коленкой под дых.

Пылающие обломки сыпались вокруг нас секунд десять. И всё это время Алиса, крепко обнимая меня за шею, прижималась и дрожала. А я лишь скрипел зубами и, пытаясь совладать со спазмом, неловко поглаживал её по спине, пытаясь успокоить. Пока вдруг за палец не тяпнули острые кошачьи зубы.

Когда я вздрогнул, девушка тут же отпрянула. И, дико смущаясь, принялась обеими руками вытирать раскрасневшееся от плача лицо. Но, едва заслышав из рюкзака жалобное мяуканье, тут же перекинула его вперёд, вытащила кота и начала изо всех сил баюкать уже его:

— Тихо, Базенька, тихо… Я с тобой… Не бойся…

Кот тут же довольно заурчал, предварительно победно зыркнув в мою сторону. Алиса же старалась на меня не смотреть.

Вот так. Пару часов назад я, вроде бы, катился на новом байке по пустому шоссе. Навстречу весеннему восходу и отличным жизненным перспективам.

Но теперь… Одетый в грязное рубище и обувь не по размеру, сижу посреди ночного леса. Рядом с городом, в котором теперь хозяйничают какие-то таинственные «гости», для которых мы, в лучшем случае, подопытные мухи-дрозофилы. А через дорогу догорает жильё единственного человека, который пытался здесь мне помочь. Вместе с последним человеком, который был для неё родным. Не считая этого вредного кота, конечно…

И если так подумать, то ещё большой вопрос — у кого из нас жизнь за это время изменилась круче. Каково в этом мире будет одинокой девчонке? Не думаю, что слишком вольготно. Гибель одного опекуна Алиса перенесла весьма стойко. Но сейчас, она, похоже, окончательно растеряна. В отличие от моего, за последние полгода её мир рухнул уже дважды.

Выудив из кармана чековую ленту, я нацарапал на ней несколько слов, оторвал кусок и торопливо вложил его в мокрую ладошку, пока кот снова меня не цапнул.

— Что… — Девушка снова поспешно вытерла слёзы, вчитываясь в бледно-серые буквы. Света от пылающего строения вполне хватало. — А… Да ладно… Спасибо, что отдал. А то я напугалась совсем… Думала, что ты нас сейчас ограбишь и убежишь…

Я поспешил написать ещё одно послание.

— Хе… — Алиса легко улыбнулась, наблюдая за моей работой. — Как в школе… Записочки… Ты вот что, молчун… Возьми его себе обратно. Я из него не умею стрелять совсем. Патроны к нему редкие. Импортные какие-то. Не потренируешься… А ты вроде уверенно держал.

Достав оружие из-за пояса, она протянула его мне обратно.

Я бы тоже не назвал себя большим знатоком пистолетного боя. Модель я вообще опознал по видеоиграм. «Вальтер ПП». Раз патроны редкие, то точно не мелкашка и не девятка… Какая-то устаревшая экзотика. Однако, в тире, куда мы иногда ходили с коллегами перед корпоративными пивными посиделками, были похожие на него гражданские «макаровы». И компактный продукт сумрачного немецкого гения действительно сидел в ладони весьма привычно.

— Дядя Миша его в музее армии нашёл, в запасниках. Какой-то трофейный. Пока все в первые дни уцелевшие магазины грабили, он решил, что нужно поискать в каком-то неочевидном месте… Там же всё в основном это… Как его… Охолощенное, вот. А этот какой-то прям редкий. Его поэтому портить и не стали, наверное… А? — Девушка отреагировала на новую записку в своей ладони. — А… Нет, тоже пока носи. Дед называл это… Ну… — Она немного смутилась. — Съёб-пакет. Там всякое необходимое на первое время, если бы пришлось вдруг быстро убегать… У нас у каждого такой был… Остальные, наверное, стащили.

Алиса снова помрачнела. И я торопливо предпринял очередную попытку подъёма боевого духа. Оглянувшись, подобрал ту бутыль, которую выронил при падении и сделал предлагающее движение.

— Фу-у-у… — Девушка резко сморщилась. — Да это вообще в таком виде пить нельзя! Там же градусов семьдесят! Может и больше… Мы для дезинфекции это использовали. Ну и чтобы бандитам за охрану платить… — Чуть приподнявшись, она оглянулась на догорающий дом и окрестности. — Надо уходить. На свет всякое может сбежаться… Тут рядом ещё дачи пустые есть.

Пока она осторожно укладывала ворчащего кота обратно в рюкзак, я сунул бутылку в свободный карман и надел рюкзак понадёжней.

— Вон туда. — Указав на север, Алиса выскочила на дорогу первой. И я опять еле успевал за её темпом, хромая на обе ноги.

Но уже очень скоро мы достигли перекрёстка, в обе стороны от которого отходили ряды небольших, но добротных коттеджей. «СНТ Металлург-3» гласила поцарапанная табличка, установленная около пересечения дорог.

— Вон тот весь в деревьях. Можно будет фонарик зажечь. Пойдём. — Выбрав место будущего ночлега, девушка торопливо зашагала в сторону компактного двухэтажного дома, утопающего в лесной чаще.

Внутри царило такое же разорение, как и в разграбленном доме моей спутницы. Только, судя по толстому слою пыли, этот посёлок разграбили уже давно. Пустые шкафы, разбитая посуда… Даже матрасы с кроватей умыкнули.

Должно быть, я слишком выразительно выдохнул, когда мы, наконец, остановились в мансарде на втором этаже.

— Ты чего? Ранен? — Нахмурившись, Алиса зажгла небольшой налобный фонарик и попыталась меня осмотреть. — Где?

Вместо ответа я с трудом стащил оба ботинка и подставил под голубоватый луч босые ноги.

— Ёлки… Как же ты шёл-то…

«Молча». На то, чтобы нацарапать язвительный ответ сил у меня всё-таки хватило.

К счастью, это её только развеселило. Покачав головой, она достала из своей ноши целый комплект перевязочных средств:

— Давай бутылку.

Несколько минут я стойко переносил лёгкое жжение от спирта, который всё-таки попадал в ранки, и щекотку от нежных прикосновений моего заботливого врача к голым пяткам.

— У тебя в рюкзаке должны быть шерстяные носки. Одевай.

Подумав секунду, я решил не поправлять её. А поскорее полез в указанный карман «съёб-пакета». С приходом темноты температура заметно падала. И никогда ещё я не надевал чистые носки с таким наслаждением.

Холод за это время подействовал и на мою проводницу. Съёжившись, она присела на пустую кровать и начала потихоньку подрагивать. Похоже, что спасательница не рассчитывала сегодня ночевать в неотапливаемом помещении. И никаких одеял или спальников у неё с собой не было.

Зато плотно свёрнутый цилиндр был приторочен к днищу моего рюкзака. И я немедленно сунул спальник Алисе.

Машинально принимая подарок и разворачивая его, она вдруг остановилась и растеряно пробормотала, оглянувшись на меня:

— А другого-то нет…

Вместо ответа, я достал из рюкзака банку консервированной фасоли, какую-то жестянку с отлетевшей этикеткой и полторашку минералки. И пока готовил всё это счастье к употреблению, возясь с ключами, вдруг почувствовал рядом мягкое плечо.

— Вот… — Обернув спальник вокруг нас двоих, Алиса съёжилась под ним, прижавшись поближе. — Так всем будет тепло.

Ужинали мы в тишине, под бдительным наблюдением Базилио и в сопровождении барабанной дроби усилившегося дождя. Вопреки моим ожиданиям, кот не начал клянчить подачку. Лишь благодарно муркнул, когда девушка налила ему в пустую банку воды. И, напившись, он тут же убежал куда-то вниз.

— Тут мышей полно. Баз любит на них охотиться. И не любит человеческую еду. — Алиса, наконец-то нарушила смущённое молчание в ответ на мой озадаченный вид. — До того, как я его нашла, кто-то очень строго его воспитывал… Кстати, там у тебя должна быть щётка и паста. Доставай.

Порывшись в карманах дедовского рюкзака, я быстро нашёл пакет, полный гигиенических средств, и протянул девушке.

— Переезжай пока на кровать, я сейчас… — Выхватив пакет, Алиса упорхнула следом за котом.

Пока её не было, я успел задремать, не смотря на то, что лежать приходилось фактически на голых досках. Да и уставшие ноги словно до сих пор куда-то шли.

И заметил девушку лишь тогда, когда почувствовал на затылке её тёплое дыхание. Устроившись под спальником рядом, она ещё немного дрожала. Ширины тёплого укрытия ей явно не хватало, но она, похоже, старалась меня не беспокоить.

Повернувшись, я расправил синтетическое покрывало в её сторону и, подумав секунду, обнял её за дрожащие тонкие плечи. Где-то в ногах недовольно заворчал кот. Который, как оказалось, уже тоже свил себе там гнездо, пока я дремал.

Замерев, Алиса, тем не менее, быстро поняла, что всё чего я хочу — лишь поделиться своим теплом. И, расслабившись, придвинулась поближе.

Даже в темноте я видел, что она лежит с открытыми глазами. И о чём-то напряжённо размышляет.

Заметив моё внимание, девушка прошептала:

— Завтра пойдём к Молоту. Он та ещё сволочь… Но с принципами. Поэтому дед с ним и договорился… Если он и правда не знал об ограблении, то накажет тех, кто… — Шмыгнув, она ненадолго замолчала. И закончила, глядя в потолок. — А мы заберём ноутбук…

Не дожидаясь ответа, Алиса повернулась спиной, свернулась калачиком и прижалась ещё плотнее:

— Всё равно мне больше некуда идти. Спокойной ночи, молчун.

Вот тебе и «спокойной ночи»… А что если нам его не отдадут? А что если этот «Молот» решил поступиться своими принципами? Я видел, как люди предавали друзей и за меньшее, в куда более спокойное время… И как-то к тёркам с бандитами времён конца света меня жизнь не готовила… Чёрт, да я вообще ни одного настоящего уголовника в жизни не встречал, если не считать бывшего финдиректора, который в прошлом году получил условный срок за какие-то серые схемы с налогами. Изнанка человеческого общества всю жизнь меня миновала. А теперь, похоже, другой стороны у жизни вообще не существует… Вот ведь дикость какая… У человечества, наконец-то, есть против кого дружить, а мы всё равно заняты взаимным истреблением…

Пока я напряжённо размышлял над тем, как стоит вести себя на предстоящей встрече, Алиса начала дышать ровно и глубоко. Спит.

Постепенно и я забылся тревожным полубредовым сном. В котором всё куда-то бежал по вечернему лесу, периодически скрываясь в кустах то от тварей, похожих на вчерашнего мемоида, то от каких-то суровых бритоголовых мужиков в кожанках и малиновых пиджаках.

В итоге с утра я чувствовал себя так, словно на самом деле всю ночь наворачивал круги по лесу вокруг дома. Уставшие мышцы болели, а мозоли напомнили о себе, едва я попытался обуться.

Хотя с каждым шагом становилось немного легче. Толстые мягкие носки и аккуратные кусочки бинта и пластыря, которыми девушка вчера заклеила все раны, делали своё дело.

— Доброе утро! — Сама она уже открывала очередную упаковку каких-то сухарей из дедовских припасов. — Там на улице за сараями туалет есть приличный. И рядом — полный умывальник дождём за ночь налило. Вода чистая, можно умыться.

Когда я выходил из дома, внутрь прошмыгнул кот. И, кажется, в зубах у него была мышь. Решил подкормить хозяйку, не иначе.

Туалет действительно оказался весьма приличным — даже с мягким сиденьем, а не просто с дыркой в полу. А вода в умывальнике пахла совсем не так, как водопроводная, гораздо свежее. Умывшись, я пожалел, что не взял с собой пустую полторашку. Пить просто так эту воду, наверное, не стоит. Но всяко лучше, чем вообще без запасов.

Поэтому, закончив с водными процедурами, я поспешил обратно к дому.

— … говорил же, что это их кошак был! А ты «крыса, крыса»! Где ты чёрных крыс ваще видел?! — Долетевший из-за сараев гайморитный голос заставил меня вжаться в стену и замереть. — Точно сюда побежал!

— Сопля, заткнись, а? — Этот голос звучал намного увереннее. Спокойно, без лишних эмоций.

— Да чё «заткнись»! Тут они с тёлкой зашкерились, базарю! Убегли, пока дед нам зубы заговаривал!

— Да тихо ты, бл… — Оборвав возражения глухим ругательством и звонкой оплеухой, второй голос крикнул сильнее. Немного надсадно. — Э! Профессор! Ты тут?

Грохот выбитой двери, последовавший за этим риторическим вопросом, однозначно дал мне понять, что познакомиться с изнанкой человеческого общества мне предстоит гораздо раньше, чем я рассчитывал.