Теперь с тобою вместе я(с)

Глава 21

Под сводами кафе по-прежнему плыла лёгкая музыка, позвякивали вилки и ножи о тарелки, мелодично звенели при соприкосновении бокалы — люди красиво и культурно проводили время.

За свои девятнадцать лет у Веры хватило бы пальцев одной руки, чтобы сосчитать, сколько раз она бывала в заведениях подобного уровня.

Память услужливо подставила знаменательную дату, тот замечательный вечер, когда в Эйлате праздновали её День рождения, с момента, когда по-настоящему начались их любовные, а точней, интимные отношения с Галем.

— Витя, не сочти меня за придиру, но почему, не успела я ещё сойти с трапа самолёта, как услышала от людей жалобы на нынешнюю жизнь, на жуткую нехватку средств к существованию, на безработицу, мизерную оплату труда?

— Верочка, так это и так видно не вооружённым глазом.

— Витя не перебивай меня, пожалуйста, я ещё не спросила, что хотела у тебя выяснить.

Так вот, многое мне самой открылось в первый же день и для этого не надо было куда-то ходить — я увидела, как нынче живут мои родители.

За эти три дня, что я нахожусь в Беларуси, мне удалось кое-что рассмотреть и даже кое с кем поговорить, включая тебя.

Вот, мои первые выводы, как ты говоришь, всё видно невооружённым глазом — запустение и не ухоженность города, страшная коррупция, жертвой которой я уже сама была дважды.

Про бедность большинства населения мы уже говорили, про безработицу тоже, касались скудности ассортимента товаров и продуктов в магазинах… а теперь суть моего вопроса — кто находится здесь в этом кафе, а ведь ты хотел отвезти меня в шикарный ресторан?

Парень ухмыльнулся и, как бы невзначай, попытался взять за руку девушку, но Вера вырвала ладонь.

— Витя, давай без фамильярности, а иначе, мне здесь до дому недалеко.

— Верочка, ты меня неправильно поняла, просто в моём жесте был шаг к доверительности.

Предлагаю выпить ещё по капельке вина и продолжить разговор на эту и другие животрепещущие темы.

— А ты разве не за рулём, что так разошёлся с выпивкой?

— За рулём, за рулём, но, что мне будет от этого винчика, а тем более, ты сама уже убедилась насколько коррумпирована наша страна.

Вера лишь пригубила из своего бокала вино, она была насторожена, парень уже не казался воплощением добродетели, его, похоже, обуревали те же страсти, что и других мужчин при виде симпатичной девушки.

— Верочка, ты по-прежнему ждёшь от меня ответа, и я попытаюсь кое-что разъяснить — ещё днём я тебе заметил, что выпали из обоймы люди старшего поколения, а хваткая молодёжь быстро адаптировалась к новой жизни…

Вера перебила:

— Начала воровать, брать взятки и доить последнее из бедных родителей?

— И, такое есть, но, главное, начали торговать, играть с валютой и открывать свой бизнес.

Появились маклеры, брокеры, дилеры, молодёжь мотается в соседние нынче суверенные страны, где скупают ходовой товар и туда ездят непустыми.

Короче, девочка моя, играют на разнице в ценах, зарождаются новые капиталистические отношения.

— Витя, весь этот капитализм похож на большой базар, где правит беззаконие.

Парень шутовски зааплодировал.

— Браво, лучшей характеристики происходящему не дашь, но без этого на данном этапе не обойтись, вспомни Польшу конца восьмидесятых…

— Как я могу её помнить, а точнее, воспринимать тот период, ведь была ещё тогда несмышлёным подростком, да, и ты ведь ненамного старше меня…

— Верочка, совершенно правильно заметила, но вспомни лапочка, мы ведь уже мечтали об американских джинсах, фирменных футболках, нам снились спортивные костюмы от «Adidas» или «Puma», под стать им кроссовки… что я буду тебе всё перечислять, вспомни хотя бы упаковочки со жвачками, пластиковые бутылки с импортным питьём, да, вы же девчонки, помирали даже по дешёвой польской косметике и по их примитивным душкам «Быть может»…

— Витя, я никак не пойму, что ты хочешь мне втолковать?

— Самое элементарное, что нынешний период в нашей стране переходной, а затем, наступит совершенно другая жизнь — люди начнут зарабатывать приличные деньги, получат возможность приобретать те вещи, о которых я тебе только что говорил и многое другое от шикарных шмоток до крутых автомобилей…

— Витя, я успела заметить, что крутой автомобиль ты уже имеешь, одет тоже соответственно, а в массовое благополучие что-то мне слабо верится, с чего оно возьмётся, когда воры, коррупционеры и ловкачи всё подгребут под себя, а наёмным работникам, как платили гроши, так и будут.

Девушка читала во взгляде парня удивление, восхищение и ещё какие-то эмоции, от которых ей становилось неуютно.

Его глаза давно блуждали, опускаясь от лица и до пышной груди, надолго задерживаясь похотливым взглядом на ней, как бы стараясь проникнуть под блузку, при этом он облизывал пересыхающие губы, смачивая их языком и обильно запивая вином.

Кавалер заказал уже третью бутылку, а Вера цедила ещё первый бокал.

— Лапочка, откуда ты такая умная взялась?!

— Я же говорила, что из Израиля, а туда таких молодцов, вроде, описанных тобой, новых белорусов, порядком понаехало и, где они?

— Ну, и, где?

— Я не очень владею этим вопросом, но многое почерпнула от своей сестры, которая уже скоро три года, как приехала в ту страну.

Так, вот, она говорит, в лучшем случае, на, что они сподобились, так, это открыть маленькие деликатесные магазинчики и рестораны с русским и не кашерным товаром и кушаньями, типа холодца и селёдки под шубой, пользуясь всеобщей гипертрофирующей ностальгией.

Не кашерные продукты, чтобы тебе было понятно, это свинина.

— Лапуня, вот удивила, всегда надо с чего-то начинать и уметь пользоваться человеческими слабостями.

Ты лучше сама ответь на свои вопросы, а в Америке или в Германии, как будто не так, там, что полное распределение средств по нуждам граждан?

Что, там нет социального расслоения, нет миллиардеров и нищих?

Может, скажешь, что в Израиле иначе, или, что у вас по улицам ходят богатые люди и раздают нуждающимся на право и на лево деньги, продукты и путёвочки в санатории?

Лапунечка, я уже побывал в Польше, в Германии, а про наших соседей прибалтов, живущих ныне по законам развитого капитализма, и говорить не стоит, там я бываю регулярно.

Так, вот, лапуся…

Виктор опять хотел взять Веру за руку, но она убрала её под стол.

Парень осклабился и сделал большой глоток вина.

— Везде, лапуся, хорошо, где нас нет, а ещё лучше, там, где, у тебя бабки в кармане и есть, что предложить компаньону, когда ты можешь продать и купить подходящий товар и желаемую женщину…

— Виктор Александрович, я правильно вас назвала?

Девушка поднялась на ноги.

— Я вам никакая не лапочка и производные от этого слова.

За ваши бабки вы, конечно, многое можете купить и, возможно, многих, пользуясь всеобщей бедностью, царящей в Беларуси, но я не продамся и не стану вашим компаньоном по интимным приключениям.

Надеюсь, этих двадцати долларов хватит за мой ужин?

Вера небрежно кинула на стол перед ним банкноту.

— Будьте здоровы и прощайте.

И, не давая парню очухаться, устремилась к гардеробу и выходной двери, но Виктор проявил прыть и в четыре шага нагнал её и схватил больно за руку, даже стащив с плеча кардиган.

— Ты, что возомнила из себя дешёвая шлюха?

Продинамить Витю Лукашевича ещё никому не удавалось.

Что, поумничала со мной, потрясла перед моими глазами своими шикарными сиськами и в кусты?

Нет, моя лапочка, лапусенька, может быть для носатых черножопых израильтян ты королева красоты и кладезь ума, а для меня ты обыкновенная Верка, которую, если не купишь за двадцать баксов, то ста будет за глаза…

— Отпусти руку, козёл, а иначе…

— А, что будет иначе?

Парень шипел в лицо Вере, брызгая слюной.

— Ты, наверное, не поняла, кто я такой?

— А мне плевать, хоть сын министра, а если не отпустишь, вцеплюсь ногтями в морду и выцарапаю твои бесстыжие глаза.

— Ты, больно смелая, а на самом деле, обыкновенная подстилка для какого-нибудь богатенького израильтянина, купившего тебе билетик на самолёт погостить на Родине, которая для тебя показалась уродиной…

— Я тебе сказала, отпусти руку, Родина, как Родина, а вот ты, точно, полная уродина.

Вера попыталась вырвать руку и почувствовала, как затрещала ткань на кофточке под кардиганом, парень держал её плотно, тогда она закричала.

— Если сейчас мне не окажут помощь и не освободят от приставаний этого субъекта, обещаю вам международный скандал!

Незамедлительно к ним подбежал с угодливой улыбкой моложавый мужчина в элегантном костюме при галстуке.

— Виктор Александрович, давайте не будем устраивать здесь публичных сцен, вам разве нужна огласка?

Вы можете выйти с девушкой наружу и выяснить ваши отношения.

За отплату столика я не волнуюсь, зная вашу порядочность.

Пока, по всей видимости, хозяин кафе, втолковывал елейным голоском парню прописные истины о культуре поведения в общественном месте, Вера, воспользовавшись ослабшей хваткой, вырвала рукав кофты из руки Виктора и поспешила в гардероб.

Она уже была на улице, когда услышала за спиной звук громко хлопнувшей двери и звон разбитого стекла и её опять догнал, раннее, бывший таким вежливым, ухажёр.

— Нет, сучка, так легко не сбежишь!

И он двумя руками ухватил её за плечи и развернул лицом в свою сторону.

— Или ты сейчас садишься в мою машину добровольно, или я это сделаю насильно и, тогда за твою физиономию, другие части тела и шмоточки не отвечаю, волоком затащу сука, поняла?

Вокруг не было ни одной души, мимо по дороге пролетали автомобили и никому не было дела до разыгрывающейся здесь драмы.

Вера презрительно смерила взглядом парня, страх отпустил, появилось сумасшедшее желание бить, рвать, кусать, царапать это мерзкое для неё сейчас создание из плоти и крови.

— Даю тебе пять секунд на обдумывание, если не отпустишь, сама пострадаю, но тебя искалечу на всю жизнь, я твои причиндалы в любом случае раньше или позже, превращу в жалкое подобие бывшего действующего оружия.

Ты, слышишь меня хорошо, мерзавец, счёт пошёл.

В глазах у парня бешенство сменялось растерянностью, и не известно, как бы он выкручивался из создавшегося положения, но они услышали, как на находящейся рядом с ними дороге затормозила машина и хлопнула открываемая и быстро закрываемая дверца.

Виктор, не выпуская плеч девушки, оглянулся.

Вера, в свою очередь, кинула взгляд в ту сторону и во все глаза уставилась на подходящего к ним милиционера.

— Граждане, что здесь происходит?

Ух, ты, знакомые всё лица — Виктор Александрович, какие у вас могли возникнуть проблемы с хорошо знакомой мне с детства девушкой?

В эту же секунду, как заговорил Петя, а это был именно он, Вера почувствовала свои плечи свободными.

Девушка подумала, какое счастье, что её знакомый, проезжавший мимо на дежурной по городу милицейской машине, заметил, возникшую на улице скандальную сцену.

Инцидент ещё не был до конца исчерпан, руки разъярённого Виктора отчаянно зажестикулировали, объясняя стражу порядка происходящее.

— Товарищ сержант, всё в порядке, можете следовать дальше по своему маршруту, просто мы с Верой на высоких тонах выясняли, куда нам следует дальше двинуть.

Она хочет поехать в другой ресторан, а я бы остался ещё в этом кафе, а ей видишь ли, потанцевать захотелось, Вера ведь гостья в нашей стране, давно уже не отрывалась на танцплощадке.

Петя оглянулся на девушку, но Виктор не унимался.

— Чтобы не привлекать больше ни чьё внимание, я, пожалуй, соглашусь с ней и поеду, куда она хочет, желает танцевать, так будем танцевать.

Милиционер выслушал спокойно объяснения нервничающего молодого человека, глядя на расстроенную Веру.

— Петенька, будь добр, век не забуду, проводи меня, пожалуйста, до дому.

И умоляющим взглядом подтвердила свою просьбу.

— Товарищ милиционер, не слушайте её, девушка слегка выпила и поддалась какому-то импульсу, мы сейчас посидим с ней в машине, поболтаем под музычку и разберёмся, в каком направлении будет развиваться дальше наш вечер…

— Петя, не слушай его, я с ним никуда не пойду, а тем более не сяду в его машину…

Упрашивающие слова чуть не застряли в Верином горле, она увидела, как рука Виктора засунула в карман милицейской тужурки какие-то банкноты.

— Виктор Александрович, я всегда к вашим услугам — младший сержант постовой службы, дежурный по городу Пётр Иванович Варивончик.

Прошу прощения, но по просьбе гражданки Петровой, всё же препровожу её до дому, не столько в службу, сколько в дружбу.

Злые глаза Виктора буквально расстреляли Петю, а следом Веру.

— Не смею больше настаивать, дружба великое дело, хотя, должен вам заметить, служба должна быть на первом месте.

До свидания, Вера, захочешь, всегда сможешь меня разыскать, Виктора Александровича Лукашевича хорошо знают в городе и даже в стране.

Девушка, даже не повернувшись в сторону опротивевшего ей парня, пошла вслед за Петей к милицейской машине.

Когда она уселась на заднее сиденье, обнаружила в машине ещё двух человек — один сидел за рулём, рядом с ним разместился Петя, а второй оказался рядом с ней, он был с офицерскими погонами и тут же, как закрылась за ней дверь произнёс:

— Петя, а ты удалец, у самого Лукашевича младшего увёл кралю и какую.

Ребята неужто мы сегодня славно развлечёмся, едем в отделение или есть вариант с хатой?

Вера почувствовала на этот раз настоящий страх и рванула к дверце, стараясь отыскать на ней ручку.

— Не трудись красавица, дверь блокирована, лучше не сопротивляйся, тогда не нарушим твою красоту, велика беда потешатся по парочке разиков симпатичные молодые люди, не будешь рыпаться никаких синяков не поставим, а на твоей сладкой штучке зарубок не остаётся.

Обещаю, через два часика доставим домой в целости и сохранности.

— Товарищ старший лейтенант, это моя подружка ещё с детства…

— Ну, и что, у неё что-нибудь расположено иначе?

По спине Веры бежали путики холодного пота, она понимала, что от одной скверной истории, попала ещё в худшую и суматошно искала в голове вариант, как выпутаться с этого жуткого положения.

В любом случае, живой она им не дастся.

Но, ведь могут изуродовать или избить до потери сознания, а уже потом изнасиловать…

Дура, дурища, зачем пошла на это дурацкое свидание, к чему мне разбираться в проблемах бывшей Родины, мне, что их мало в нынешней жизни в Израиле?!

Разве я хотела изменить Галю… ни в коем случае.

Вот влипла, так влипла и Петенька хорош, куда её втравил… ничего, она со всеми поквитается….

Ах, какая глупость, надо думать лучше, как тут выпутаться, так не хочется быть обесчещенной и поруганной, как после этого жить…

— Товарищ старший лейтенант, она иностранка, гражданка Израиля, у нас могут быть осложнения и даже неприятности, помните, как мы задержали того Наума…

— Девушка, я пошутил, захотелось посмеяться, я только открыл рот, чтобы развеять твои опасения, но младший сержант меня опередил.

Пётр направляй машину к её дому и проводи до подъезда.

Они находились совсем не далеко и через две минуты Вера с облегчением выдохнула страх, выскочив из милицейского автомобиля и устремившись к своему подъезду, возле которого её нагнал Петя.

— Верка, да, подожди бежать, задержись на минуточку.

Послушай, что я тебе скажу — ты при нашей встрече корчила из себя не весть, какую умницу, а на самом деле, ты последняя дура.

Не зная нашей сегодняшней жизни в Беларуси, лезешь к чёрту в пасть.

Начнём с того, какого хрена связалась с младшим Лукашевичем?

— А, кто он такой?

— Нет, определённо дура… ты, что не знаешь, кто такой Александр Григорьевич Лукашевич?

Вера чуть не села на ступеньки, ведущие к подъезду.

— Петенька, я взаправду дура!

— А, если дура, то сиди в своей жидовии и не рыпайся, приедешь в гости, когда у нас наведут настоящий порядок.

— Петя, а будет ли он когда-нибудь?

— Наступит, наступит, обязательно наступит…

И понизив голос:

— Вера, ты не думай, не все вокруг такие мерзавцы, как этот Виктор или мой старший лейтенант.

Я бы никогда, слышишь, никогда, не стал бы тебя насиловать, как и другую девушку, пусть бы потерял погоны, но и при себе другим этого бы не дозволил.

Я ведь только первую неделю, как выехал на дежурной машине, попрошусь к другому командиру, с этим гадом точно не сработаюсь.

Вера порывисто обняла парня и поцеловала в щёку.

— Спасибо Петенька, я тебе верю и хорошо, что есть такие ребята, а иначе бы до конца жизни возненавидела Беларусь.

Парень ничего не успел ответить, за Верой захлопнулась дверь подъезда.