Терапия поведением

Наши пациенты опасны сами себе! Собственное их внимание к своей неосознаваемой жизни не сулит им ничего хорошего. Зато грозит их собственным осуждением, беспардонным стремлением переделать, сломать себя, перепоручить чужому вниманию и произволу. От этого любая попытка вмешаться в свою неведомую им жизнь, приблизиться к ней - «разобраться в себе», «понять себя»... оканчивается для них неудачей или, как по злому волшебству, приводит к результатам, прямо противоположным желаемым. Потому первая, на мой взгляд, задача психотерапевта помочь пациенту обеспечить себе безопасность от самого себя. Этим и диктуется тема сегодняшнего моего сообщения, обозначенная в названии.

Хочу предварить наш разговор несколькими соображениями в качестве эпиграфа.

Когда человек обнаруживает в своем внутреннем мире нечто, ему самому неведомое, и решается не испугаться неизвестности, а удивиться, он становится себе интересен.

Ему есть, что исследовать, что беречь.

Есть, что отстаивать и чем выбирать.

Есть, чем отличить себя от других людей.

И особенно важно, что в этом отличении и отстаивании себя ему не на кого надеяться. Ведь никто не знает его тайны!

Такое выбранное одиночество предельно мобилизует, рождает инициативу, ответственность - мощно мотивирует деятельность.

Уважая свою тайну - решившись признаться себе: «Я один такой умный!», человек делает потрясающее открытие, что тайна есть и у другого, что тот на свой манер тоже - «Один такой умный!».

В дальнейшем это открытие всю жизнь определяет то, как человек будет выбирать меж людьми - свое место.

В нашем мире очень распространено негативное отношение к тревоге, к ситуациям «пойди туда, не знаю куда», к неопределенности. Думаю, что это неприятие неизвестности и вызываемой этой неизвестностью тревоги - условие, как теперь говорят, болезни нации.

Но мы с человеком, который обращается к нам за профессиональной помощью, живем в одном мире, разделяем одни и те же предрассудки. Наше, общее с ним, негативное отношение к тревоге становится причиной и его и нашей малой эффективности.

Чтобы быть эффективными и участвовать в пациенте, не теоретически, а поминутным практическим сочувствованием с ним, нам - психотерапевтам надо самим перебояться неизвестности, любить и осваивать свою тревогу, быть влюбленными в собственные нюансы, в свою тайну! Надо благоговейно интересоваться собственным устройством. И, оставив оценки для поступков, не судить, а с приязнью постигать свои влечения и помыслы.

Мне кажется, что психотерапевту очень полезно иметь то самое свойство, о котором говорится в эпиграфе к Пушкинскому «Евгению Онегину»: «Проникнутый тщеславием, он обладал сверх того еще особенной гордостью, которая побуждает признаваться с одинаковым равнодушием в своих как добрых, так и дурных поступках, ~ следствие чувства превосходства, быть может, мнимого». Из частного письма (франц.).

При всей схожести предрассудков мы, по счастью, все же - разные! Поэтому между всеми нами и всегда не только - неизбежен, но и необходим НЕПРЕРЫВАЮЩИЙСЯ КОНФЛИКТ!. Конфликт в смысле столкновения разных мотиваций, интересов, разного понимания, а не драки.

Наша задача не роптать и уклониться от необходимого, но заметить, выявить, и всякий раз этот конфликт нужным нам образом направить и использовать.

Отвергая естественный порядок вещей, заведомо не приемля все естественно человеческое, наш пациент не признает ни себя, ни мира. Не интересуясь ни собой, ни другими, такими, какие есть, не изучая и не зная ни себя, ни их, он бессознательно пытается все сущее отменить, переделать, сломать или хотя бы проигнорировать.

Поэтому:

1. Не сочувствуя ни себе, никому непосредственному, не зная и не желая никого изучать, он пугается всякой встречи с незнакомым, как в себе, так и в других. Не уважает и не бережет ни своей, ни чужой тайны. Он - вечный сплетник не только о других, но и о себе.

Не имея навыка взаимоотношения с собственной тайной, он не умеет взаимодействовать со своей инициативой, со своими смутными побуждениями. Для него осознание любого желания означает не новые возможности для выбора, но приказ к действию.

Осознание новых желаний грозит ему действием, к которому он часто не подготовлен ни достаточным знанием тех, с кем намерен это желание осуществлять (пример 1), ни морально (например, девушка, прокламирующая лозунг: «дух -выше!» не готова к осознанию сексуальных своих импульсов, как своих).

- Не интересуясь своей тайной, он не осваивает умения точно и бережно взаимодействовать с тревогой. Лишает себя инструмента роста и развития.

Пример 1. Девушка не знает, чего хочет

Девушка не может выбрать между двумя молодыми людьми, не знает, чего хочет. Запуталась, пришло ощущение пустоты, страх сумасшествия. «Может быть я уже ненормальная?!». Все ее отношения с мужчинами заканчивались разочарованием. Иного опыта у нее нет. Пока она не знает, кого хочет, то есть будто бы «не хочет», она так же, как та, изнасилованная (Пример 2), получает и внимание и предложения со всех сторон. Правда, все эти предложения тяготят ее, искренне кажутся ей ненужными. Зато, как только она скажет «хочу», то, как и Наина из «Руслана и Людмилы», потеряет всех. Почему демонстративно ведущая себя женщина желанна всеми, пока она в этом якобы «не нуждается», и пока ничего для этого сознательно не делает ? Почему, как только она верит, что хочет быть желанной, она перестает быть привлекательной и именно для тех, кому старается понравиться ? Почему, умея покорить всех, она не умеет оставаться интересной только тому, кого хочет, или верит, что хочет ?

О своем реальном существовании она не знает ничего! Это одна из наиболее частых ситуаций»

Демонстрация. Что будет, если она скажет «хочу» ? Давайте попробуем моделировать! Я рискну адресовать мой вопрос сейчас тем из вас, кто в отношениях с другой половиной человечества предпочитает не сам любить, а чтобы любили его, и лишь позволяет себя любить. Представьте, что вы вдруг захотели нас, как мы Вас. Женщины, я обращаюсь только к тем из вас, кто до сих пор лишь позволял себя любить, только откликался на призыв мужчины. Начнем все сначала. Не вас выбирают, а вы выбираете! Подходите к мужчине и просите: «Вася, я тебя хочу!». У Вас есть гарантия, что, когда инициатор Вы, «Вася» над Вами не посмеется? У Вас есть гарантия, что ваш «Вася» не пренебрежет Вами? Что «Вася» не обидит, не станет помыкать? Не испугается и, вообще, не пошлет Вас подальше? Так вот, у этой девушки такой гарантии нет! И не потому, что она не эффектна, не интересна. А потому, что она ничего нужного не знает о мужчинах. Ее мама никогда не интересовалась ее отцом, и эта дочка ничего не знает про папу! Эта взрослая дочка ничего не знает про мужчин, ничего не знает про «Васю» и, в результате, ничего не знает про женщину в себе, про себя! А тогда ее осознанное «хочу» грозит ей отказом или безнадежным риском! Вот ее интуиция и защитила ее, прочно спрятав от нее все ее хотения. Пока она ничего нужного не знает о мужчине, ей нельзя хотеть! Кто же, «не зная броду, лезет в воду» ?!

2. Боясь и защищаясь от любого нового, наш пациент всегда готов высмеять и осудить все непонятное, с чем сталкивается, и в них и в себе.

Опасность такого осуждения бессознательно предчувствуется и теми, кто с ним общается, и им самим. Поэтому другие от него вольно или невольно таятся. А его собственные свойства, которые при осознании могли бы подвергнуться его осуждению, его сознанию не открываются. Проблематичные для него свойства управляют его поведением бесконтрольно, как бесы (пример 2).

Пример 2. Пять раз за два месяца...

В кабинет вошла девушка. А мои пациенты до прихода пишут записку о себе: жалобы, историю своих страданий, историю жизни. Эту записку медсестра приносит и кладет передо мной на стол вместе с амбулаторной картой. Но еще до того, как взять записку и до начала разговора, я стараюсь сказать, или спросить у человека что-то, что станет эпиграфом ко всей нашей последующей работе. Напомню, что я веду прилюдный прием. В кабинете напротив меня и нового пациента полукругом сидят несколько других, уже бывших на его месте. Случилось, что медсестра завела девушку в кабинет раньше, чем вошел я. Я вхожу, чтобы начать прием. Вижу, как опасно она сидит напротив меня в кресле, и, пользуясь тем, что мы не одни, спрашиваю: «Вы хотите, чтобы я Вас изнасиловал ?». Девушка вскочила и выбежала. Пока несколько молодых пациенток выбежали вслед за девушкой и помогли ей вернуться, я заглянул в ее записку. Оказалось, что это первая ее жалоба: за последние два месяца ее изнасиловали пять раз. Три раза сотрудники. В том числе один раз в бане (в сауне), куда она пошла, в компании мужчин, как она пишет, «отдыхать», «а они повели себя так вероломно». И эта девушка так же, как прежде я, и как этот «идеальный» молодой человек, выстраивала себя в соответствии с представлениями ее мамы о том, как должно быть. Голову она склоняет набекрень. Ножки она сжимает. И ручки она кладет невинно. И юбочка у нее полосочкой, едва прикрывающей... Впрочем юбка могла быть и другой, это бы мало что меняло - она «ничего ни от кого, тем более от мужчин, не хочет и никогда не хотела». И на этом основании ощущает себя чуть только не святой. А «их скотские проблемы ее не касаются»! У НЕЕ НЕТ НИ ОДНОГО ГРЕШНОГО ПОМЫСЛА. В намерениях

она, как и мы, с тем молодым человеком (Примеры 3,4), святая. И именно поэтому, совсем не замечает ни своего состояния, ни своих эмоциональных проявлений, ни невольного поведения, то есть не замечает и не контролирует ничего, что замечаем в ней все мы, не знающие ее мыслей. Существует она прямо вразрез с тем, что думает. Вы наверно уже понимаете, что выращена она мамой без отца. Что, не сознавая того, беспрестанно ищет в мужчинах папу. А, не зная, что бывают некупленные отношения, «покупает» внимание бессознательными же посулами эротических взяток. Что у нее с мамой есть еще ценного ?! «Глядите здесь, глядите там! Не понравимся ли вам»! Она не понимает, что всегда ищет папу. Но папу этого завоевывает «снизу». Ведь «мужчины ее не интересуют». И она во всех своих внешних проявлениях настолько сексапильна, что их от нее трясет. Работает она проводницей. Потом выяснится, что ее партнеры так и не узнали, что они ее изнасиловали. Она думала одно, они - совсем другое, может быть, даже верши, что развлекают, осчастливливают грустную девушку. Да и она рассказывала об изнасилованиях, будто победами хвастала.

3. Осуждая все непонятное, с чем сталкивается и в людях, и в себе, наш пациент с первых проблесков сознания игнорирует реальные свои и их свойства, стремится и их и себя переделать, усовершенствовать. Выстраивает себя, как искусственную личность, в придуманном им не настоящем мире (примеры 3 и 4).

Пример 3. Из моей биографии.

Моего папу - в детстве называли «Wortmensch» - по-еврейски ~ человек слова. Мама - тоже совершенно незаурядный, окрыленный, весьма активный человек. Везде, где она была, она оставила социально значимые следы. Мне хотелось быть достойным моих родителей. Педантизму, хоть я и умею его скрывать, я научился ~ у папы, а артистичности, наверное, у мамы. Мне хотелось быть достойным их, и я по-мальчишески стремился быть идеальным. При этом я замечал и не понимал, почему ко мне товарищи так часто относились с каким-то недоверием. Не мог понять, почему любимый преподаватель латыни - Семен Моисеевич Кац, с первого курса влюбивший меня в мединститут, называл меня - ille Pokrass ~ пресловутый Покрасс. Почему после выступления на семинаре по научному мировоззрению, где я рассказывал об открытых «комсомольских» лицах молодых свидетелей суда Линча с известной фотографии, и говорил, что думал, - почему ребята из нашей группы неделю вели себя со мной отчужденно и настороженно? Я не понимал, почему неприятный мне тип, бывший буфетчик, учившийся на нашем курсе, выбирает в общежитии именно меня, чтобы изливать душу, жалуясь, на то, что «буханку оставишь в комнате - сожрут»!? Мне было оскорбительно - чего это он во мне нашел, что со мной можно так разговаривать ?! Позже я понял, что он зауважал меня, считая, что я такой же, как он, жлоб, только лучше маскируюсь... Сверстники часто ко мне относились настороженно. А я ведь изо всех сил старался быть хорошим. А когда Николай Симонов в «Живом трупе» Л.Н. Толстого устами Протасова сказал, что «человека любишь тем больше, чем больше хорошего для него сделал». Я поверил и ему и Толстому и... женился. Я понимал, что буду делать только хорошее, и потому и мне, и всем должно быть хорошо. И когда в 20 лет мама моего первого сына, успокаивая, сказала мне ~ «Миш, так не бывает! Никто не живет так искренне, как ты. Это же сказка! Ты всех пугаешь». Я принял ее предупреждение за комплимент, что вот я такой особый. Чем я вызываю напряженность сверстников, я не знал.

Заключение. Но ведь всех, кому я пообещал то «идеальное» свое существование, в том числе и женщину, которая говорила, что «это сказка» - я ведь вольно или невольно, но чаще - подвел. Мне было тогда 24 года. Брат написал мне: «Твоя доброта обкрадывает»! Отец с укоризной сказал: «Ты с каждым - то, что от тебя ждут. Люди поверят, что так можно, сядут тебе на шею. Ты же сбросишь. Будь ты тем, что ты есть! Если ты вор, люди будут от тебя карманы прятать. Если ты добрый дурак - тебе на шею сядут. Если ты добрый и умный ~ с тобой считаться будут». Я навсегда запомнил этот упрек отца. Но в то время.... В то время стал вести себя демонстративно «наоборот». Напугал, правда, только маму. Другие в мое новое «жесткое» поведение не поверили. Друг сказал: «Брось, Миш, ну что ты на себя наговариваешь?!».

Пример 4. «Идеальный» молодой человек

Те, кто смотрел кинофильм «Пианистка», помнят там замечательного во всех отношениях юношу - он успешный инженер, виртуозный пианист, популярный спортсмен. Он, как великолепный инструмент, пригоден для чего угодно, и, по мне,... - совершенно пуст. Тщеславный набор замечательных навыков. Ко мне обратился молодой человек. У него «все в порядке», «все есть»: автомобиль... квартира, строится загородный дом. Он воспитывал себя «идеальным». У него нет ни одного друга. Нет никаких отношений с женщинами. С мужчинами у него тоже нет отношений. Половая ориентация традиционно. Он сетует на «трудности в непрофессиональном общении». Этот молодой человек, как и я тогда, совсем не знает, что то, что он выстроил - это совсем не то же, что видят в нем люди. Я вижу, что этот от природы интересный, даже красивый молодой человек не имеет к себе никакого отношения. Со всем живым, что не создано искусственно им или другими, он, как инопланетянин, не знаком совсем, и в неформализованных людских отношениях ведет себя, как медведь в посудной лавке. Этот молодой человек, как и я, тоже совершенно искренне выстроил себя в соответствии со своим представлением о должном.

Отчаявшись переделывать мир и потерпев крах в своем, игнорирующем собственные свойства самостроительстве, наш пациент приходит к терапевту. Но не для того, чтобы, раскаявшись в своем насилии над собой, с собой познакомиться, а чтобы себя «изменить», то есть найти более совершенные средства себя сломать! И в этом смысле приближение к себе для него опасно. И это им тоже предчувствуется, рождает страх перед психотерапией.

4. Готовый себя ломать, он принуждает себя неподготовленного героически лезть в НЕЗНАКОМЫЕ, ЧАСТО НЕНУЖНЫЕ ЕМУ НОВЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, в которых, как правило, терпит крах. Вновь и вновь убеждает себя в несостоятельности. Ведь плох ли, хорош ли, его способ жить, сам он к нему привык, с ним знаком, здесь нет для него неожиданностей .

Мир, встречей с которым грозит ему общение с психотерапевтом, знаком нам, а не ему - ему опасен!

5.Утверждая свой, чуждый реальности проект, он и себя, реально существующего, здорового не знает и страшится тоже! Поэтому, веря, что пришел, чтобы приблизиться к своей реальности, на самом деле, сам того не сознавая, делает все возможное, чтобы как можно дальше от нее уйти.

«Очищая совесть» тем, что предпринял достаточные усилия, он ищет повод любой занятостью (даже поступлением на психологический факультет!) отдалить себя от тревоги приближения к себе и к вопросу, который его мучит.

Словно движимый неведомым бесом, он делает все, чтобы замазать конфликт, спрятать ситуацию, и отдалиться от самого себя.

6.Не занятый ни другими, ни собой, он постоянно нуждается в заботе о себе.

Ждет и ищет всеобщей чужой заботы.

Обещает другим свою заботу.

И то и другое - совсем не интересуясь, есть ли у него и у них средства для осуществления такой заботы.

Не умея никого понимать, он безответственно обещает всем свое понимание. Для себя же ждет и требует ото всех, а теперь и от психотерапевта действительного понимания.

Сам он отвечает только за свои добрые намерения. От других же ждет полезного для себя результата.

Тратя все силы на ожидание, требование и заслугу чужой занятости собой, он даже не догадывается знать и делать для себя нужное сам!

Поэтому, не получая ожидаемого от других (хотя бы потому, что не умеет даваемое ему нужное заметить и воспользоваться им), он разочаровывается в мире.

Обманывая ожидания других, он не замечает, что такая его плохо обеспеченная, но обещаемая всем «доброта» -всех, поверивших, обкрадывает (пример 1, заключение)!

7. Если окружающие при желании могут от беспардонного нападения нашего пациента защититься, то сам от себя он совсем беззащитен.

Ведь он будто бы и не знает о существовании реальности, отличной от его вымыслов.

Его неприятие мира и себя в нем - неосознанно и непреднамеренно. Поэтому гораздо больше, чем для других, он оказывается опасен - для самого себя!

Опасным для него, как теперь становится ясным, оказывается и терапевтическое вмешательство, которое, в силу его подхода к себе, на каждом шагу грозит моральной болью и ненужными травмами. Ведь, и приходя к психотерапевту, он будто отдает мне огромный нож и требует: «На, злодей, режь!».

Естественно, что после такого своего «подвига» он боится и себя, который подставляется под этот нож, и меня - психотерапевта.

Что я этого ножа у него не взял, он не замечает, как не замечает, что он сам для себя враг!

Проблема пациента и задача психотерапии

Таким образом, проблема нашего пациента видится мне не в том, что ему, чтобы быть здоровым и успешно решать свои задачи, недостает чего-то в его опыте или навыках. Но в том, что, из-за своей жестокости с миром и с собой он не «допущен к источнику» необходимой ему информации ни в себе, ни (поэтому) в мире!

Отсюда и задача психотерапии - обезопасить его приближение к «источнику» и для него (для того, о ком он говорит - «Я») и для «источника» (это и то его бытие, которое от него «прячется», и те другие, кого,он вынуждает демонстрировать ему личины и прятать от него лица).

Таким пониманием диктуется необходимость предварить и сопровождать весь процесс психотерапии созданием условий, обеспечивающих пациенту максимальную безопасность, во-первых, от самого себя.

С этого начинается моя работа с обратившимся ко мне человеком. Об этом мое сегодняшнее сообщение. Этим пониманием определяются и основные принципы этой бережности. Их я покажу, рассказывая, как проясняю эти принципы для самого пациента.

Два детства

Думаю, что эти принципы станут понятнее, если предварительно вспомнить, как формируются жизненные стратегии нашего пациента в отличие от стратегий открытого опыту, так называемого здорового человека.

История формирования жизненного стиля здорового человека

Идеальную историю здорового я представляю так.

Наши родители разные. И, как и все люди, всегда пребывают в уже упомянутом живом конфликте друг с другом.

Этот конфликт может быть сознаваемым и регулируемым, а может быть незамеченным и стихийным («голубок и горлица никогда не ссорятся»). Но он всегда есть, и тем острее, чем небезразличнее люди друг другу.

Между любящими людьми конфликт чаще сознается и лучше контролируется.

Любящие папа и мама «тянут» ребенка в разные стороны, каждый - в свою. Но мама как бы говорит, что папа - лучший! А папа, - что мама неповторима! Здесь нет правых!

И ребенок не может взять ни папину, ни мамину сторону по праву. Ему приходится самому выбирать поведение: по-маминому, по-папиному, но всегда - по-своему!

Он с первых проблесков сознания привыкает к тревоге выбора.

С младенчества и навсегда приобретает вкус к реальности внешней и субъективной. В ней нуждается, в ней живет, ее постигает, у нее учится, взрослеет. Он открыт новизне. И, живя в мире, который одни называют реальностью, другие - Богом, всегда относится к нему с благоговейным интересом, не боится его, а любит.

Он формируется в инициативную личность. Живет не по правилу, а, доверяя себе, по своему хотению. Не в мире ограничений и запретов, а в мире, который он бережет, где ему все дозволено!

Ведь мир - это «залог возможности (моего) существования» (так и называется одна из моих первых книжек). Без него меня нет. Естественно, что, когда мне все дозволено, я стану этот залог беречь. Я - гадкий утенок, который только в стае лебедей чувствует себя свободным.

Я буду беречь чужие и свои интересы как равно существующие. Я буду беречь мир, как я хочу беречь себя, а себя - как берегу мир. Бережность участника и хозяина становится для меня естественной, как дыхание.

Мир не - «прав» или «неправ». Он есть. Он есть такой, какой есть. И я в любых злоключениях не правоту отстаиваю, но свою и чужую жизнь. Сохраняясь тем человеком, какой я есть, я и человеческие нормы присваиваю, как необходимые условия моего существования - для себя.

А вот ситуация наших пациентов.

Их папа и мама этого необходимого конфликта не приняли!

Они, либо разошлись, либо, оставаясь вместе, в непримиримой распре «тянут» ребенка каждый на свою сторону, как бы не по своему произволу, но «по праву». Каждый утверждает, что прав он - «хороший», а другой не прав - «плохой».

В этом случае ребенку тоже приходится выбирать. Но не по своему вкусу, а по какому-то внешнему для него принципу. Выбирать не реальность мира и своих нужд в нем, а чью-то «правоту» - выбирать «правого».

Hо ребенок - существо жалостливое. Он в этом конфликте выбирает сторону того из родителей, кого пожалел (и кто пожалел его!). А жалеет ребенок того родителя, который жалок. А жалок тот родитель, который не умеет жить! И родитель, который не умеет жить, более авторитарно себя ведет, демонстрирует полное отсутствие сомнений (иногда подчиняет и запугивает ребенка). Он - всегда прав!

К тому же, жалкий родитель, отказавшись от любви, очень нуждается в поддержке. Он перетягивает ребенка на свою сторону без всякой осторожности (чаще «бьет на жалость»),

С одной стороны неустроенные мама или папа покупают ребенка обещанием, что, если он «хороший», то есть живет по их правилам, то тот, чью сторону малыш взял, отдаст ему все.

С другой стороны и ребенок, для того, чтобы заполучить родителя, отказывается от реальности.

Он разучивается жить в состоянии осознанной и осваиваемой тревоги встречи с неизвестностью. Отвыкает от той тревоги, в которой только и учишься жизни!

Если в первом случае - инициативного выбора своих стратегий - мы с детства благодарны миру, у нас нет обид, а есть простор, который мы готовы осваивать, и внутри этого простора жить, то во втором случае - инициатива подавлена.

Биологически наш пациент остался в мире. Практика жизни требует от него взаимодействия с живыми людьми. А на уровне осознанного мироощущения он будто бы всю жизнь завоевывает маму, а с нею и карт-бланш на все блага мира.

Стараясь стать или прикинуться таким, как хотела мама, он будто всем, как маме, сообщает, что он действительно такой - «правильный».

Первый живет в непознанном мире. Ему интересно этот мир постигать и осваивать.

Второй ведет себя так, будто есть готовый ПРОЕКТ!

Его, а не реальность он пытается изучить.

«Первоклассник, сходив первый раз в школу, говорит отцу: «Ты знаешь, папа, придется мне еще раз сходить. Я там не все понял!»

Будто вчерашний день, он ищет правило, по которому станет себя программировать.

Поскольку для него нет реальности, но есть идеал, постольку наш пациент обречен на непременное возмущение тем, что любой живой этому идеалу не соответствует.

В отличие от религиозного человека, который сознает себя несовершенным, грешным и живет по принципу «не суди, и судим не будешь!». Наши пациенты - будто бы чуть только не идеальны.

Они всегда «заслужили» лучшей участи. Для них мир несправедлив и плох. Плохи мужчины, плохи женщины, плохо все... и, в конце концов, плох для себя и он сам! В идеале вообще-то надо было бы аннигилироваться!

С момента, как наш пациент выбрал «правого» родителя он остановился в сознательном освоении и себя, и мира. Остановился в нравственно психологическом развитии.

Осваивая правила, он остался в детстве. В самом юном возрасте - в пяти-, в десяти-, в двенадцати-, в тринадцатилетнем^[201]. Естественно, что и мир он видит, как дитя соответствующего возраста.

В искусственном конфликте со всем и вся. В конфликте с собой. В вечной борьбе с собственной тревогой. Наш пациент тщится под свою негодную для жизни программу иначить и мир и себя.

В бессмысленном конфликте - с мужем, с женой, с временем, со страной... он всюду и всегда диссидентствует - везде критикует все, в чем не участвует.

Доказывая миру, что он «хороший» и заслужил билетик на все блага и всеобщую службу ему, он становится ДЕМОНСТРАНТОМ^[202]!

Несмотря на то, что с возрастом он будто бы теряет интерес к ОДОБРЯЮЩИМ и добивается только САМООДОБРЕНИЯ, обслуги он по-прежнему ждет от других и неодобрения не терпит!

Последнее очень важно не забывать психотерапевту! Ведь именно поэтому, к тому, что мы пугаем нашего пациента своим, не укладывающимся в его проект способом жить, добавляется еще и то, что как демонстрант он НЕ МОЖЕТ ВОСПРИНЯТЬ НАШЕЙ РЕАЛИСТИЧНОЙ ОЦЕНКИ ЕГО ДЕЙСТВИЙ.

Чтобы быть ему полезными, нам надо обнаружить ему ошибочность его стратегий. Но, как дошестилетний ребенок, демонстрант любую критику относит НЕ К СВОИМ ДЕЙСТВИЯМ, А К СЕБЕ!

Принять же НЕОДОБРЕНИЕ СЕБЯ для него ОЗНАЧАЕТ ПОТЕРЮ ВСЕХ ПРАВ на все, то есть крах личности. Ведь других средств обеспечения будущего, кроме самоодобрения, сулящего все блага, у него нет.

(Очень интересно, что средь врагов демонстрант тут же -взрослый. Там ему ничего не должны. Там нет «мамы».

«Русская пианистка» из «17 мгновений весны» великолепно адаптирована среди врагов. Как только она встречается со Штирлицем, она - вся растерянная. Руки трясутся - маленькая беспомощная девочка).

Важно, что, живя и без того в бесперспективных обстоятельствах, пытаясь перепоручить себя незнакомому - мне, мой пациент невольно создает себе (и мне) еще более опасную ситуацию.

Итак, человек, который приходит за помощью к психотерапевту боится мира. Боится себя в этом мире. А теперь еще и психотерапевта как представителя этого мира.

Поэтому первое, что, обеспечивая его безопасность, надо сделать мне, - это... поддержать его страх! Способствовать, тому, чтобы страх стал легальным. Чтоб он побудил человека к сознательной осторожности. И использовался и им и мной для обеспечения новых, лучших условий нашего сотрудничества!

Так в чем же могут заключаться на первых порах условия, обеспечивающие нашему пациенту безопасность от самого себя?

Я обещал рассказать об этом на примере предположительного диалога с пациентом.

Констатируя факт, что, обращение человека за психотерапевтической помощью, означает, что он с собой не знаком, я обсуждаю с ним вопрос о причинах этого его незнания. Почему незнаемые им его свойства не открываются ему «не подпускают его к себе». Чем он опасен себе?

К примеру. Играя с ним в «Два Я», где на себя я беру и озвучиваю роль того его «Я», с которым он не знаком, я демонстрирую факт, что он «Мной» (тем «Я», которое я озвучиваю), никогда не интересовался.

- Когда ты последний раз спрашивал у меня, где я беру силы жить? - в заключение диалога спрашивает неосознанное «Я» у его сознательного «Я» (его озвучивает пациент сам).

- Никогда! - вынужден признаться он.

- Гонишь меня, как лошадь к волкам, не знай, зачем! - укоряет неосознанное «Я».

Для демонстрации его незнакомства с самим собой могут использоваться и другие приемы.

Диалог с пациенткой

Дальше для того, чтобы наглядно показать, что мой пациент (здесь пациентка) опасен сам для себя, я использую пример отношений взрослого с ребенком.

Вот, как может идти этот диалог.

- К Вам пришел маленький ребенок. Поделился своим сокровенным секретом, а Вы все пересказали его маме - «выдали» его. Он об этом узнал. Как изменится его доверие к Вам? Станет он после этого перед Вами раскрываться?

- Перестанет доверять. Закроется от меня.

- Ребенок расскажет Вам о том, чего он и сам стесняется. А Вы над ним жестоко посмеетесь или обидно отругаете, застыдите. Откроется он Вам еще раз?

- Нет.

- Ребенок расскажет Вам про свою двойку или поделится тем, что терпеть не может учебу в музыкальной школе. А Вы обзовете его двоечником. И прикажете ему срочно измениться и полюбить то, что ему противно. Потребуете, чтобы он исправился. Захочет он еще раз с Вами откровенничать?

- Вряд ли.

- Малыш рассказал Вам, что не может взять на руки ежика, не решается заговорить с насмешливой девочкой, боится озорника, который его обижает. Вы рассмеетесь, подбодрите: «Да что ты?! Ты ж - не трус! Иди, возьми ежа! Подойди к девочке! Дай сдачи обидчику! Все будет хорошо!». Иными словами, пошлете его в непонятное, неосвоенное пространство, а как его осваивать успешно, не научите. Мальчишку ежик уколет и напугает, девочка высмеет, а обидчик поколотит еще раз. Будет ребенок и дальше Вам доверять?

- Ну, конечно, нет.

- И что будет с инициативой, самостоятельностью и активностью пришедшего к Вам со своими заботами малыша, если Вы его убедите, что все, что ему надо, сделаете за него Вы? Что станет с его собственной заботой о самом себе?

- Если поверит, успокоится. Перестанет заботиться. Будет вид делать - играть.

- А Вы, и, правда, можете за ребенка взрослеть, умнеть, добреть? В самом деле, можете решить за него всю ту массу вопросов, которые ему приходится решать поминутно?

- Да, нет, конечно!

- И как изменится его доверие к Вам, когда явным станет, что ничего, чем Вы его обнадежили, он не дождался?

- Ну, понятно - пропадет. К чему все это?

- Вы понимаете, что человеческие эмоции - это всю жизнь-дитя?!

- Пожалуй.

- А все, что Вы про себя не знаете - все Ваши неосознанные потребности, импульсы, стремления - это еще и такое дитя, которое лишено необходимого опыта, являть, утверждать и защищать себя в мире, иначе как сокрытием себя, во-первых, от Вас!

- Почему от меня?

- Так когда, повторите, пожалуйста, Вы последний раз спрашивали этого, спрятавшегося от Вас живого, кричащего о себе тревогой, тоской и болезнями, ребенка в Вас, когда спрашивали, где она берет силы на осуществление Ваших, таких важных планов? Где берет силы жить под Вашим «чутким» руководством?

- Никогда! У кого было спрашивать? Если у меня и догадки не было о таком мрем существовании до этого сумасшедшего сегодняшнего разговора с Вами. Прямо крыша едет! Да и сейчас я не знаю, ни как ее, простите, - себя, замечать, ни как спрашивать!

- Не знаете, но тревогу и тоску всегда гнали, а от болезней сначала отмахивались, а теперь перепоручаете врачам?!

- Врачи тоже теперь к Вам отослали.

- Но ведь этот Ваш внутренний ребенок может «разговаривать» с Вами - с Вашим сознанием - только состояниями: тревогой, тоской, болью, сердцебиениями и спазмами, болезнями, наконец. Это только сегодня его попытался озвучивать для Вас в качестве переводчика психотерапевт. В повседневной жизни понимать его и переводить на язык слов и действий - задача Вашего сознания - Ваша задача! Отличать «живую» воду от мертвой - выявлять ценность всех явлений для человека (в том числе и важность Ваших собственных нужд, состояний и действий) - основная функция разума! Даже, чтобы на лошади скакать, надо, чтоб она была, как минимум, жива! Хорошо бы - здорова! А для этого - сыта и ухожена. Тогда она будет Вам доверять, и хоть К волкам под Вами поскачет - будет знать, что и Вы ее не подведете. А Вы и ко мне - врачу пришли, чтобы снова себя подхлестнуть и пришпорить, а вовсе не познакомиться со своим внутренним ребенком, не поставить все свои таланты на службу себе живой! Так спрашиваете, почему она (Ваша внутренняя девочка) боится Вас? Потому, что худшего насильника и врага, чем Вы у неё (у Вас) нет!

- Как это?

- Позвольте, если Вы не устали, я задам Вам еще несколько вопросов?

- Да. Пожалуйста.

- Сначала - самый невинный вопрос. Как Вы к себе отнесетесь, если обнаружите, что хотите соску сосать?

- Ну, это же смешно!

- Кому смешно?

- Всем.

- Мне - нет. Вам?

- Ну, не знаю... Смешно.

- Представьте, что Вы - молодая, замужняя женщина и вдруг поймали себя на том, что на всех мужчин смотрите, желая с ними переспать. Как Вы к себе отнесетесь?

- Мне надо шлюхой себя представить?!

- А шлюха - это, по-вашему, хорошо или плохо?

- Это противно!

- Так я правильно понимаю, что, если Вы, паче чаяния, обнаружите у себя побуждение сосать соску или выйти на панель, то Вы засмеете себя или осудите?!

- Но, у меня же нет таких мыслей!

- Мы с Вами - не о мыслях, а о смутных несознаваемых побуждениях незнакомого Вам Вашего внутреннего ребенка толкуем. Вы же хотите приблизиться к себе, о которой никогда не думали, которой в Ваших мыслях нет? Нами потому и правят «бесы», что с уважаемыми своими свойствами мы хорошо знакомы и умеем регулировать их проявления, а про презираемые свойства верим, что у нас их нет - «мы, де, хорошие». Они и распоряжаются нами бесконтрольно... Но вопросы про соску и женщину, которая искренне смотрит на всех мужчин, я задал для пущей наглядности. Так правильно ли я понимаю, что, если Вы, все-таки, обнаружите у себя проблематичные с точки зрения Ваших правил или Вашего окружения побуждения, то Вы себя засмеете или испугаетесь, застыдитесь?

- Правильно.

- Так есть у Вашего внутреннего ребенка гарантии, что, если он Вам откроется, Вы его не засмеете и не осудите!

- Выходит, что - нет.

- Значит естественно, что он от Вас прячется?

- Пожалуй

- Я продолжу свои вопросы. Что Вы сегодня, вернувшись домой, ответите на расспросы близких о том, что делали у психотерапевта.

- Как что? Что было, то и расскажу. У меня от них секретов нет!

- И про соску, и про шлюху?

- Естественно!

- И они вместе с Вами посмеются? И вместе - возмутятся?

- Зачем возмутятся, это же ко мне не относится!

- А, если бы относилось?

- Пришлось бы честно признаться.

- То есть, то, что знаете о себе Вы, знает весь мир?

- Ну, не весь мир. Вы же про близких спрашиваете. Они бы знали

- И высмеяли бы Вас и запрезирали?..

- ?!.

- Так есть у Вас той, которая от Вас прячется, гарантия, что, когда она Вам откроется в чем-нибудь проблематичном, что Вы ее не выдадите, не выставите на всеобщее обозрение?

- Выходит - нет.

- Что Вы станете делать, когда обнаружите в себе «плохие» с Вашей точки зрения свойства?

- Постараюсь исправиться. Я читала Ваши книжки. Я давно искала того, с кем может быть мозговой штурм, и, если в процессе нужно будет рвать с мясом - я буду это делать!

- Я понял - Вы - герой! Но за что Вы себя так ненавидите? Зачем так безжалостны к себе?

- А за что мне себя любить-то?!

- «За что» - ценят, а любят - «потому что»! Чтобы ребенку помогать, им надо интересоваться. А интересуешься тем, кого любишь. Так, есть у Вашего внутреннего ребенка гарантия, что Вы не станете его ломать, как Вы говорите «исправлять»?

- Нет.

- Вот он и прячется от Вас! А мы здесь Вас не то, что «исправлять», даже обсуждать не будем. Вы - просто есть! Обсуждать можно действия, чтобы заменить ненужные шаги на - нужные, вредные - на полезные. Но пойдемте дальше! Я верно помню, что Вы плохо знаете, чего хотите, и Вам трудно что-либо или кого-либо выбирать?

-Да

- Как Вы сами думаете, чем для Вас опасно знать свои желания?

- Опасно знать свои желания?! Странно Вы как-то все переворачиваете! Но, кажется, я уже догоняю. Не знаю, чем опасно. Кажется, наоборот - столько бы проблем свалилось! Не знаю...

- Тогда представьте, что Вы молодая девушка. Но не та, которая «позволяет себя любить» и выбирает из предложений, а искренний человек и выбираете сами. Что было бы, если бы Вы знали свои желания и обнаружили, что хотите какого-то человека. Как бы Вы себя повели?

- Ну, призналась бы ему в своих чувствах...

- Как Таня Ларина?

- Может быть.

- И что бы изменилось в поведении с Вами любого из молодых людей, которые до того Вас добивались?

- Не знаю. У меня нет такого опыта. Я никогда никому не навязывалась! ...Наверно перестала бы быть для него загадочной, и он потерял бы ко мне интерес.... А может быть, жалеть стал...

- Я правильно понял, что у Вас нет гарантий, что мужчина от Вас не отшатнется, не посмеется, не обидит, не станет помыкать, просто не «пошлет Вас подальше»?!

- Скорее есть гарантии, что так и будет! И, вообще, какие могут быть гарантии?!

- Ну, не скажите! Я с Вами общаюсь - у меня достаточно гарантий не попасть впросак.

- Ну, Вы меня лучше, чем я себя, знаете!..

- А Вы меня?

- Нет! Я Вас совсем не знаю.

- Почему?

- Я, вообще, людей не понимаю... тем более мужчин! Может, потому, что папы не было?!

- А если бы знали, был бы такой же риск?

- Нет, конечно!

- Могу я сделать вывод, что человеческое пространство для Вас мало знакомо и опасно?

- Ну, уж опаснее, чем кошачье, это точно!

- Что не рефлекторное - в ответ на чужое, а свое спонтанное поведение, по собственному желанию, грозило бы Вам со всех сторон совершенной беззащитностью и моральной болью?

- А так и есть. Куда ни шагни - боль!

- И еще. Правильно ли я понял, что для Вас нет различия и расстояния между хотением и действием. Что, если Вы узнаете, что кого-то или что-то хотите, то должны непременно свое хотение осуществить?

- Ну, да. А как же?

- Верно ли, что, знай Вы свои желания, Вы бы, сломя голову, не зная ни себя, ни других, бросились бы в незнакомое человеческое пространство их осуществлять? Наломали бы дров? Набили бы шишек? Отчаявшись, сочли бы себя неудачницей, а их жестокими?

- Вы, прямо мою жизнь читаете!

- Могу я сделать вывод, что незнание своих желаний Вас от этого избиения и себя и людей хоть как-то бережет?

- А людей-то почему?

- Ну, если кулаком ударить по человеку, то больно не только кулаку, но и человеку. Вы же людьми себя избиваете. А они живые. Разве Вы интересовались, каково тем, об кого Вы ушиблись?! И последний вопрос. Помните, мы выяснили, что, если ребенку пообещать опеку, то это парализует его инициативу, побудит имитировать активность. Сам о себе он заботиться перестанет. На чье понимание и заботу Вы рассчитываете здесь и в Вашей повседневной жизни?

- Здесь - на Ваше. В жизни хочется, чтобы понимали те, кого люблю - друзья, близкие.

- То есть с чужими, далекими Вам людьми и с врагами Вы не рассчитываете на понимание и заботу?

- Конечно, нет!

- С чужими, с врагами Вы - надеющийся только на себя, инициативный, собранный, человек, способный все свои вопросы решить самостоятельно? Враги и чужие Вас не стесняют? Я имею в виду - не стесняют Вашу инициативу?

- Нет. То есть, да - не стесняют

- А присутствием близких Вы превращаете себя в беспомощного младенца, обиженного на то, что Вас недостаточно понимают и не заботятся о Вас больше, чем Вы о себе?

- Удивительно, как Вы все повернули!..

- Кто из близких может решить все вопросы, из-за которых Вы здесь, за Вас?

- Никто!

- А теперь возьмите памятку - Вы ее читали на двери при входе к медсестре в увеличенном виде - и посмотрите, какие выводы следуют из нашего разговора. Что надо уметь Вам, чтобы обеспечить себе безопасность от себя, чтобы Вам можно было больше себя не бояться?

Памятка

Вот эта памятка (она разбита на две части нашей беседой).

- Но если спилишь сук, на котором сидишь, то рухнешь сам. Для человека такой сук - люди. Созидая мир людей, не только строишь себе среду, но и, научаясь беречь других, учишься беречь себя! Поэтому научитесь вести себя с другими так, как хотите уметь вести себя с собой!

- Все понятно! Но, как же все это освоить?

- К кому вопрос?

- К себе.

- Этой бережности с незнакомой собой придется учиться уже сегодня, еще до приближения к себе!

Прочтите, что написано и подчеркнуто в конце памятки!

- «Честно замечай и запоминай, как ты не выполняешь... ни одной из этих заповедей бережного отношения с людьми!».

- А после первой половины?

- «А теперь, только замечай, как ты не выполняешь ни одного из этих принципов бережного отношения к себе!».

- Ничего другого, по-моему, Вы пока сделать не можете. Вот и не спешите!

Теперь, пока Вы только начинаете понимать, чего делать не следует, а то, что надо, - делать еще не умеете! Вы уже в состоянии, стать внимательным свидетелем себя! Замечать,

- как «не выполняете ни одной из этих заповедей»! Как поминутно

- делаете ненужное Вам - бессмысленное, а часто и вредное.

Когда Вы научитесь вовремя замечать, что делаете - замечать свое действие до того, как начали делать лишнее, тогда Вы сумеете и остановиться вовремя. У Вас появится выбор, что делать.

А тогда уж и новое нужное действие само собой придется искать.

Тогда Вы и ответы на свой вопрос будете находить там - в то время и в тот момент. Но совсем не мои ответы - от меня, а свои - от самой себя в тех обстоятельствах, которые у Вас случатся тогда.

Помните, мы с Вами договаривались, что УЧИТЬСЯ ВАМ ПРЕДСТОИТ У САМОЙ СЕБЯ?! Ведь у Вас той, которую Вы не замечаете, опыт не только всей Вашей собственной жизни, включая и внутриутробное Ваше существование. Но и -миллионов лет генетики, и - всей человеческой культуры, которую Вы, сами того не сознавая, присвоили в своих вкусах и привычках!

По мере того, как Вы начнете переставать быть для себя опасной, Ваш внутренний ребенок, весь Ваш не замечаемый и неосвоенный опыт станет осторожно подпускать Вас к себе, и открываться Вам тем доверчивее, чем деликатнее и чутче Вы с ним будете. Чувствуя Вашу бережность, чаще и люди перестанут от Вас прятаться, охотнее будут знакомить Вас с собой.

В этом смысле Ваша задача в общении с психотерапевтом не получить ответы, и даже не научиться находить и верно ставить нужные вопросы. Но, во-первых, стать тем человеком, кому необходимое для здоровой и успешной жизни знание о себе и о людях становится безопасным и доступным. Кто стал со своей и чужой тайной настолько добр, что она, наконец. подпустила его к себе и позволила из себя черпать!

Заключение. Задача психотерапии

Таким образом, в плане сегодняшней нашей темы - о бережности с самим собой и с миром обратившегося к нам за помощью человека - задача психотерапии:

- не дать ответы на вопросы (как этого ждет наш пациент), и даже

- не находить и верно ставить нужные вопросы (как часто верится нам самим), но в том, чтобы

- выявить необходимость и поддержать умение нашего партнера по психотерапевтическому сотрудничеству самому существовать в ситуации вечного: «Пойди туда, не знаю куда! Принеси то, не знаю что!».

Задача психотерапии - актуализировать необходимость и поддержать умение существовать в поминутной ситуации неизвестности, новизны, то есть - в жизни!