Терпеть тебя не могу

Глава 16

Мне казалось, что я уже достаточно жирно обозначила свои границы, но Шолохову на все мои ограждения было ровным счетом плевать. В то время, пока я строила между нами прочную высокую стену, он возводил через нее мосты.

Теперь даже в столовой они с Бойцовым садились с нами за один стол. И самое ужасное было не это, а то, что я с этим быстро смирилась. Его упорству мог бы позавидовать каждый. Он не собирался отступать, а продолжал рубить себе путь, делая эту игру для меня все опасней и опасней.

Его стало слишком много. Слишком. Настолько, что его присутствие вошло для меня в привычку, а я уже с лёгкостью могла представить его образ у себя в голове с точной мимикой и с нужной манерой. Он был просто высечен у меня на подкорке. Даже сейчас, стоя в душе под тёплыми струями воды, я могла закрыть глаза и с лёгкостью представить его перед собой так четко и так точно, что захотелось прямо тут вслух послать его к черту, чтобы он навсегда покинул мои мысли.

От злости так туго закрутила сырые волосы в полотенце, что даже кожа на лице натянулась, так и отправилась к себе в комнату.

— Что читаешь? — спросила у подруги, заметив ее с книжкой на кровати.

Взяла в руки фен и, стащив с волос полотенце, подошла к зеркалу, собираясь как следует просушить волосы.

— «Маленькая чёрная книга».

Я сначала направила непонимающий взгляд на подругу, а потом на обложку книги в ее руках, где чёрным по белому именно так и было написано.

— Что это? Какой-то любовный роман или…

— Книга Софи Волкерс, для развития чувства стиля.

Стиль? Никогда бы не подумала, что Катя следит за модными трендами. Обычно она одевалась очень просто. Даже слишком. Все время выбирала широкую одежду и пыталась по максимуму скрыть свою фигуру. Возможно, она слегка комплексовала и стеснялась своих форм. Хотя, я бы не сказала, что девушка страдала лишним весом. Разве что совсем чуть-чуть, и только в определённых местах.

— Хочешь сменить образ? — догадалась я, включая фен в розетку.

— Нет, — усмехнулась девчонка, захлопнув книгу и положив ее на тумбочку рядом с открытой коробкой миндаля. — Не обращай внимания. Просто старая привычка.

Какая привычка, спрашивать уже не стала. Не люблю вытягивать из человека то, чем он сам не желает делиться. А Катя, в некоторых моментах, была очень даже закрытая. Иногда мне даже казалось, что она не совсем соответствует своему образу и старается по-максимуму спрятать свою настоящую привлекательность. Но это совершенно не мое дело, поэтому я включила фен и принялась укладывать волосы. Но так и не успела их до конца высушить, потому что уже через пять минут в комнату заглянула помощница нашего педагога-воспитателя:

— Девочки, там новенькие приехали, Лариса Романовна собирает всех в холле на общее собрание.

— Ну вот, — выдохнула Катя, как только девушка скрылась за дверью. — Даже чаю не дали попить. Как думаешь, к нам кого-нибудь поселят?

— Не знаю, — пожала плечами, сворачивая свою парикмахерскую.

— Говорят, очень много новеньких будет из «Солнечных гор». Их школа на время ремонта подписала с лагерем договор.

— Солнечные горы? Это что? Деревня какая-то или село?

— Сама ты деревня, а «Солнечные горы» — это элитная школа-пансион. — по-доброму посмеялась надо мной Катя и, покачав головой, спросила. — Тебе ещё долго?

— Иди, Кать. Мне нужно ещё переодеться.

Я быстро сменила халат на легкий спортивный костюм и уже через несколько минут появилась в просторном холле нашего этажа. Народ только подтягивался, поэтому мне ещё удалось занять последнее свободное место на диване, но не успела я отыскать глазами новеньких, как со стороны мужского крыла послышался громкий хохот. И я уже на уровне каких-то рефлексов, как собака Павлова на колокольчик, тут же повернула голову в сторону источника звука.

Я знала этот смех, и точно знала, кто сейчас здесь появится, но вспомнив очень кстати, что мне вообще-то на него все равно, отвернулась. Как раз в тот момент, когда он показался из-за угла.

Я уже сама не понимала своё отношение к нему, каждая моя клеточка постоянно реагировала на его появление, но умом-то я понимала, что это всего лишь следствие моего опасения. Я сама запрограммировала себя на защиту от этого мажора. Дала себе четкую установку, что его близость может мне навредить. Поэтому организм всего лишь предупреждал меня об опасности, вызывая в теле легкий мандраж.

Совладев с собой, я все-таки подняла голову, и бросила на Шолохова совершенно непроницаемый взгляд. И тут же поняла, что он уверенно движется в мою сторону. И чем ближе он становился, тем заметней сгущался воздух. Его присутствие стало для меня практически осязаемо, когда он остановился возле дивана и, не сводя с меня взгляд, обратился холодным тоном к моему соседу:

— Пересядь.

Четко и ясно, но слишком нагло.

От любопытства у меня даже изогнулись губы, но я старательно удерживала свой взгляд на чьём-то сивом затылке, словно это не я причина такой наглости. На месте Жукова я бы послала этого мажора куда подальше, но он поступил иначе. Немного поколебался, помедлил и все-таки встал с дивана, освободив Шолохову место рядом со мной. Но тот не спешил его занимать. Дождался на себе моего внимания и, выразительно вскинув брови, неожиданно спросил:

— Можно?

— Не думаю, что мой ответ что-то изменит. Ты все равно сделаешь по-своему, — лениво дернула плечом, словно мне все равно, но стоило ему только соприкоснуться своим бедром с моей ногой, как я тут же вся съежилась и машинально свела ноги, прижав их сильнее к подлокотнику.

— Правильно думаешь, Милка.

И вроде бы он просто сел со мной рядом, а ощущение, словно оттяпал у меня больше половины того пространства, что мне необходимо. Соответственно, воздуха тоже стало критически мало, и дышать приходилось через раз.

Мне просто тесно. Тесно рядом с ним не то что на одном диване, а во всем холле. Честно пыталась отвлечься на что-то более интересное, но даже появление Ларисы Романовны и пятерых новеньких в нашем отряде не помогли мне абстрагироваться.

Я вся была окутана его сногсшибательным парфюмом. В этом запахе точно улавливались ноты бергамота и спелого грейпфрута, а ещё от него веяло твёрдой уверенностью и каким-то редкостным обаянием, от которого просто сносило крышу.

И чтобы совсем не размазаться, мне приходилось каждый раз себе напоминать, какой подлый и азартный игрок скрывается за этой привлекательной оболочкой.

Его рука так незаметно легла на спинку дивана за моей спиной, что я не сразу поняла, как его пальцы оказались в моих волосах. Он путался в них, накручивал на пальцы, а потом так аккуратно обхватил ладонью мое плечо и придвинул к себе, что я даже не подумала возразить. Я была в полнейшей растерянности. Эмоции во мне так стремительно разрастались, что им уже просто не находилось места. И мне бы взять сейчас и направить их в нужное русло, скинуть с себя его руки, напомнить ещё раз о том, что я не собираюсь учавствовать в его играх. Но вместо этого я сидела и позволяла ему себя обнимать на глазах у всего отряда.

А потом вообще растеклась по этому дивану манной кашей, когда его губы практически прижались к самой верхней части скулы:

— Твои волосы, Алиса. Я только сейчас понял, чем они пахнут, — его рука смелее скользнула по ключице, внезапно оказавшись уже у меня на шее, и я дернулась, словно ее коснулись не его пальцы, а раскалённый утюг. — Это облепиха.

Господи, Леденцова, ты чего размякла? Приди в себя, дура наивная.

Отшатнувшись и от Шолохова, и от спинки дивана одновременно, облокотилась на подлокотник и собрала еще влажные волосы в тугой жгут, перекинув к себе на грудь. Чтобы не лапал. Пространство тут же увеличилось и наполнилось звуком, а точнее голосом Ларисы Романовны:

— Лера, расскажи что-нибудь о себе.

Наконец, я заметила одну из новеньких девчонок, что стояли в центре зала и представлялись нам, как когда-то мы, передавая из рук в руки теннисный мячик. Но не успела дослушать ее представление, как рука Артема уже нашла мою талию и так внезапно дернула меня на себя, что я оказалась снова прижата к мужскому плечу. И только звук входящего сообщения в его кармане затормозил мои инстинкты, возвышая невыносимое любопытство. Я думала, он сейчас сам снимет с меня руку, чтобы достать из кармана телефон, но он этого не сделал. Только слегка повернул к себе запястье левой руки, чтобы прочитать сообщение на дисплее часов сопряжённых с телефоном. И я зачем-то тоже нырнула в чужой экран.

Даня: Смотри какая соска!

О ком речь, поняла сразу, поэтому невольно вскинула голову и посмотрела на новенькую.

Конечно же мне было все равно. Совсем все равно. Но я начала очень пристально разглядывать девушку в облегающих брюках, попутно отмечая в ней каждую удачную деталь и каждый изгиб идеальной фигуры.

И зачем… Вот зачем мне нужно было смотреть на его реакцию. Вот просто необходимо и все. Понимайте, как хотите.

Поэтому осторожно, совсем незаметно перевела взгляд на лицо Шолохова и заметила ту самую хищную ухмылочку. А серые глаза так засверкали блеском, как самый центр столицы в новогоднюю ночь, подтверждая слова друга.

Внутри все завибрировало, а в груди болезненно толкнулось незнакомое, но очень явное чувство.

Нет. Не смей. Даже не думай этого делать.

Но сердце уже отчаянно стучало.

Господи, какое же ты все-таки глупое. Глупое, наивное сердце.

Внезапно его рука на мне показалась такой тяжелой и невыносимой, что я брезгливо подхватила ее пальцами и, перекинув через голову, бросила ему на колени.

Заметил ли он? Черт его знает. Зато я заметила. Заметила рядом с этой девушкой высокого, спортивного парня.

Тоже симпатичного, между прочим.

И только я успела представить себе их пару, как голос Ларисы Романовны тут же развеял мои предположения:

— Глеб, я правильно поняла, вы с Лерой брат и сестра?

— Сводные, — недовольно поправила девушка, посмотрев на парня каким-то уничтожающим взглядом, от чего он только ухмыльнулся ей в ответ и подтвердил ее слова легким кивком.