Терпеть тебя не могу

Глава 39

Алиса.

Когда я вошла в свою комнату, уже такую привычную и родную, было полное ощущение, что я только сейчас вернулась в свою реальность, а все то, что было несколько минут назад — всего лишь иллюзия. Подойдя к зеркалу, взглянула на свое отражение и заулыбалась себе, как наивный, румяный ребёнок. Приложила кончики пальцев к губам и почувствовала, как они горят. Горят так, словно помнили и требовали что-то очень приятное и нежное, что заставляло задыхаться и терять над собой контроль. В тот момент, когда Артём прижал меня к себе, можно было забыть обо всем на свете, можно было растаять, превратившись в безвольное желе, но какие-то внутренние инстинкты бунтовали, боясь связываться с таким парнем, как Шолохов. Но я доверилась… Доверилась, потому что устала мучаться. Потому что устала прятать свои чувства. Мне просто хотелось насладиться моментом, и пускай у этого момента будет свой срок, но я знала, что этот промежуток времени я буду счастливой.

До дискотеки оставалось не так много времени, поэтому я, наконец, оторвалась от своего отражения и бросилась приводить себя в порядок.

Танец, так танец.

Сегодня я даже решилась нарисовать стрелки и ярче накрасила губа, а все потому, что точно знала, для кого старалась. Перебрав весь свой гардероб, с трудом определилась с нарядом, остановившись на чёрной юбке, длиной выше колена, и розовом топе с длинными рукавами.

— Вау! Вот это да! — раздался возникший неожиданно голос подруги. — И не говори, что в таком виде ты собралась читать свои романы?

— А я и не говорю, — просто пожала плечами, оставляя на губах последний штрих помады.

— Все-таки решила поверить этой скользкой стерве Заливиной и идти с ней?

— Никому я не поверила, — выдохнув, повернулась к подруге. — Просто… Просто появились кое-какие обстоятельства, — не смогла сдержать расползавшуюся улыбку. — Впрочем, я обязательно тебе все расскажу, только после дискотеки, ладно? А сейчас, пожалуйста, собирайся скорее.

— Куда? — изумлённо поинтересовалась, плюхнувшись на кровать.

— Как куда? На дискотеку, конечно.

— Вообще-то я не собиралась туда сегодня.

— Я в прошлый раз тоже не собиралась, — напомнила я Кате, уперев руки в боки, — вот только никак не могла отказать одной обаятельной белочке, а сегодня ее поддержка очень требуется мне, поэтому, Кать…. Пожалуйста?

— Ой, — закатила глаза, лениво поднимаясь на ноги. — Ну куда я денусь? Своих не бросаем, — подошла к шифоньеру и, открыв створки, еле слышно пробубнила себе под нос, — даже интересно, что он такого придумал, что ее так клинануло.

Несмотря на то, что Белова пошла на дискотеку без особого желания, спустя пару-тройку песен ее бёдра виляли из стороны в сторону так энергично, что к нашему кругу снова стянулись пол смены парней из старших отрядов. А мое настроение наоборот с каждой песней съезжало все ближе и ближе к отметке минимум. Мои глаза без устали гуляли по сторонам, пытаясь выцепить знакомый силуэт Артема, но сегодня в актовом зале собралось столько народу, что найти там определённого человека было практически невозможно.

— Итак, наш сундук с анонимными посланиями продолжает пополняться, — раздался в колонках задорный голос диджея, взбудоражив толпу, — И сейчас я вытяну очередное письмо от загадочного отправителя. Внимание!

«Света, из третьего отряда, прости меня, я идиот!» — озвучил парень в микрофон и шутливо скривил лицо, — Самокритично! Света из третьего отряда, надеемся, что ты знаешь этого «идиота», который это написал и простишь его, поэтому именно для вас сейчас звучит «белый» танец. Девочки, не стесняемся, приглашаем парней.

Но девчонки не торопились. Большинство просто застеснялись и прибились к стене. Кто-то объединился в пары, шутливо изображая влюблённых, а кого-то, забив на правила, принялись приглашать парни. В их число попала и я. Сначала я как и все, сместилась к стене, чтобы освободить танцпол для влюблённых, а потом рядом со мной как-то слишком быстро возник незнакомый парень и попытался пригласить меня на медляк.

Почему попытался?

Да потому что я даже ответить ничего не смогла, как этого незнакомца грубо бортанул Шолохов, тут же притянув меня к себе за талию.

— Эй, парень, иди погуляй! Девушка уже приглашена.

— Но…

— Ты плохо понимаешь?

Мало кто в этом лагере решился бы спорить с Шолоховым, поэтому этому таинственному незнакомцу ничего не оставалось, как удалиться и подискать себе для танца другую партнершу.

На этот раз я действительно была рада видеть Шолохова, и даже его грубость меня ничуть не смутила, но прежде, чем я обвила руками его шею, я, улыбнувшись, подметила:

— Вообще-то это «белый» танец, Артём.

— Знаешь, а мне всегда черный был как-то больше к лицу, — хмыкнул и крепче прижал меня к мужской груди, отправив по коже стремительные щекочущие мурашки.

Его горячие ладони на пояснице чувствовались, как под кожей, его шумное отрывистое дыхание звучало для меня громче, чем музыка в этих огромных колонках, а наши сердца в унисон танцевали под свою, какую-то сумасшедшую, ритмичную и зажигательную мелодию, слишком гулко, слишком хаотично. Внутри все сжималось, плавилось, пульсировало и, казалось, что скоро это все достигнет той самой точки, когда я просто взорвусь от чувств и ощущений.

В его объятиях оказалось так тепло, так уютно, так хорошо, что для меня разом перестало существовать все то, что нас сейчас окружало. Я даже не замечала вокруг косых взглядов, удивлённых лиц. Ничего. Совсем. Лишь одно желание, чтобы он прижал меня ещё теснее, и он прижал. Так крепко, что мне пришлось немного прогнуться и поднять голову, встретившись с его необыкновенными глазами. В которых было что-то очень обещающее, чувственное и трепещущее, что-то такое, во что хотелось верить и навсегда сохранить в своей памяти. Что-то подобное признанию или обещанию, которой дано не спонтанно, а глубоко осмысленно.

И, знаете, если бы у нас была возможность сфотографировать чувства или эмоции, наверное, сейчас бы я уже бежала за фотоаппаратом. Сделал снимок — и остановил мгновение, чтобы в любой момент взять и ещё раз насладиться этим ощущением. Чтобы в какой-нибудь один из одиноких, дождливых вечеров, приложить эту фотографию к сердцу и пробудить сохранённые эмоции.

— Трусишка, — горячий шёпот пошевелил волосы, и я услышала его голос так, как бы услышала в полнейшей тишине, потому что вокруг нас образовалась какая-то невидимая сфера, в которую перестала проникала музыка.

— Что? — зачем-то переспросила, едва соображая своим желеобразным разумом.

— Говорю, не бойся меня, я не кусаюсь.

— А я и не боюсь, — постаралась придать голосу уверенности.

— Тогда почему тебя всю трясёт?

— Холодно, — глупо соврала, прекрасно понимая, какая сейчас в этом зале жара.

— Я так и подумал, — как-то по-доброму хмыкнул и поцеловал меня в висок, опалив сухими губами кожу.

Песня ещё не закончилась, когда звонкий голос в микрофоне снова перетянул все внимание зала на диджея, а мы так и продолжили стоять рядом, крепко прижавшись друг к другу.

— Ну что, отдохнули? Теперь пришло время красиво зажечь, но перед этим я зачитаю ещё одну записку из этого ящика Пандоры, — выдержал драматическую паузу, сохраняя интригу, и, развернув маленький конвертик, удивлённо задрал брови на лоб.