Терпеть тебя не могу

Глава 26

Всю ночь я штудировала учебники и конспекты по физике, пытаясь хоть что-то понять по теме предстоящей контрольной работы. Но, честное слово, лучше бы спала. Мало того, что в голове все равно не отложилось ни грамма нужной информации, ещё и вторая ночь без сна отрицательно сказалась на моей собранности.

Как итог — опоздала на урок, потому что после завтрака пришлось бежать обратно в комнату за учебными принадлежностями.

— Извините за опоздание, Виктор Павлович. Разрешите войти?

Седовласый мужчина поднял глаза от журнала и взглянул на меня строгим, изучающим взглядом.

— Леденцова? — посмотрел на часы, которые висели прямо над доской и ещё уже свёл свои кустистые брови. — Урок начался уже семь минут назад, потрудитесь объяснить, почему вы опоздали?

Я молча уткнула взгляд в полосатый галстук преподавателя и, неловко переминаясь с ноги на ногу, виновато закусила губы.

— Я вас спрашиваю, — ещё раз потребовал от меня ответ.

— Простите, так вышло.

— Как вышло, Алиса? Между прочим, ваш отряд в данный момент пишет контрольную работу, а где гуляете вы?

Я снова не нашлась с ответом, по-прежнему не решаясь посмотреть в глаза физику и отвлеклась только на настойчивый звук щёлкающей ручки откуда-то с последних парт.

— Ладно, Леденцова, садитесь! — устало выдохнул Виктор Павлович, махнув рукой в сторону парт, и я резво припустила на свободное место, крепко прижимая рюкзак к груди. — Все задачи написаны на доске, подготовьте двойной листок и решайте второй вариант. И имейте в виду, ваша оценка за эту контрольную уже точно будет на бал ниже.

Я, согласившись, кивнула, села за парту и, бросив взгляд на доску, уже поняла, что оценки ниже той, что я заслуживала, получить было просто невозможно.

Учитель снова склонился над журналом и сделал в нем какую-то пометку, а я уже представила, как буду краснеть перед родителями, которые обещали приехать в ближайшую субботу на родительский день.

Безусловно я соскучилась по ним, но сейчас совсем не то время, когда я могла похвастаться своим рейтингом, в котором занимала достойное место, разве что, с конца. Когда я ехала в этот лагерь, я очень хотела, чтобы мои родители гордились мной, а не искали меня на нижних строчках среди всех отстающих. Моя успеваемость по точным наукам всегда оставляла желать лучшего, несмотря на то, что моя мама в школе преподавала математику и была одним из лучших педагогов в городе. И сейчас я усиленно заставляла свой мозг работать, чтобы не упасть перед ней в грязь лицом. Хорошая оценка за эту контрольную была бы очень даже кстати, но выше головы, как известно, прыгнуть невозможно.

До конца урока оставалось каких-то десять минут, а на моем листочке появился только текст с заданием и моя фамилия в уголочке. Печально вздохнув, уже смирилась с тем, что двойка мне обеспечена и устало бросила ручку на стол, привлекая к себе внимание соседних парт. Но все быстро отвернулись, продолжив царапать ручкой по тетрадному листку, чтобы успеть до конца урока записать решение. И только один взгляд, кажется, не прекратил прожигать мой затылок, заставляя даже волосы на голове шевелиться. А может, мне просто этого хотелось. Я уже привыкла чувствовать на себе взгляд Артема и думала, что уже никогда ни с чем не спутаю это ощущение, когда в затылок, словно впивается тысяча маленьких иголок, а сердце тут же откликается, совершив фуэте.

Я уговаривала себя не оборачиваться всеми возможными силами, но какое-то чудовищное любопытство взяло вверх, и я осторожно повернула голову, чтобы бросить взгляд на последнюю парту, за которой, вытянув под столом свои ноги, сидел Артем.

И не удивительно, что ему на меня было совершенно плевать. Он сложил руки на парте и, уткнувшись в них лицом, беспечно ожидал звонка. Видимо, двойка в нашем отряде за эту контрольную обеспечена была не только мне.

Урок закончился, и все ломанулись сдавать свои работы. Кто-то очень неосторожно столкнулся возле меня, завалившись с руками на парту, и мой пустой листочек вместе с ручкой посыпались в самый проход, где ещё суетились ребята.

Не знаю, почему я так испугалась, что на мою очень трудоёмкую контрольную работу кто-то наступит, но я так резко бросилась поднимать ее с пола, что нелепо запнулась об ножку парты и позорно растянулась в проходе.

Кто-то засмеялся во весь голос, кто-то просто прыскал смехом, но по-настоящему стыдно стало только тогда, когда я краем глаза заметила рядом с собой знакомые кроссовки с известным логотипом.

Медленно поднялась и скользнула взглядом выше по крепкой мужской фигуре, лишь на секунду схлестнувшись с колючим стальным взглядом Шолохова. Щеки тут же охватило каким-то адским пламенем, я словно провалилась в преисподнюю, сгорая от позора и ругая себя всеми бранными словами за свою неуклюжесть.

Боже, ну почему я нырнула именно к этому гаду в ноги? Но, кстати, нужно отдать Шолохову должное, его даже не улыбнуло мое нелепое падание, в отличие от остальных.

Конечно же, необходимость поднять этот бесполезный листок тут же отсеклась. Едва справляясь с нервным термором, взяла со стула рюкзак и уже готова была самоустраниться, как его широкая смуглая ладонь припечатала мой грязный пустой листок к парте у меня перед самым носом. Я даже вздрогнула от неожиданности и почувствовала, как в груди провернулось что-то колючее и очень горячее. Из легких куда-то делся весь воздух, а тело сковало каменным напряжением, и только командный тон преподавателя вывел меня из этого ступора.

— Леденцова и Шолохов, — простучал ручкой по столу. — Я только вас жду! Сдаем работы и покидаем аудиторию, мне нужно запирать кабинет.

— Секунду, Виктор Павлович, — прозвучал рядом со мной сухой голос Артема и он, сняв с плеча рюкзак, плюхнулся на соседнюю парту, положив перед собой листок с объемной контрольной работой. — Я забыл подписать.

А я подхватила с парты свой грязных листок, смяла его в кулак и, когда учитель отвернулся к окну, что-то внимательно перебирая в своём кожаном портфеле, я просто молча и незаметно выскользнула из класса, смирившись с тем, что рейтинг свой я все-таки уронила.