Террагенезис: Земля

Глава 1 Невероятное стечение обстоятельств

Говно всегда случается внезапно.

В проход между кресел, выскакивает мужик европейской внешности и что-то безумно орёт на незнакомом мне языке. Он красноречиво бьёт себя кулаком в грудь, увешанную взрывчаткой, и одновременно демонстрирует всем пассажирам пульт в руке.

А летим мы на десяти тысячах метрах, где-то над бескрайними водами атлантического океана… Мда, не таких сюрпризов ожидаешь от первого за десять лет отпуска, но отрицание быстро сменилось принятием — мир всё быстрее катится в бездну и люди способствуют этому с маниакальным энтузиазмом. Бесят!

Я никак не могу повлиять на эту ситуацию — оружия у меня нет. А если бы и было, то стрелок я никакой. Все остальные варианты, вроде ввязаться в драку, не жизнеспособны в принципе и только ускорят приход нашей смерти. Поэтому со вздохом разочарования перевожу расстроенный взгляд за иллюминатор — на бескрайнюю синеву неба, чтобы до конца резко укоротившейся жизни запомнить его чистоту и свободу.

Краем глаза отмечаю уход террориста в нос самолёта и с тоской думаю о том, что теперь история всей моей жизни ужмётся до короткой строчки в длинном списке жертв теракта. Будь моя воля, я бы ублюдков, подобных этому, казнил бы самой страшной казнью!

Вскоре самолёт ожидаемо меняет курс и в моей голове сразу появляются картины, схожие с терактом одиннадцатого сентября в США. Внезапно понимаю, что участвовать в менее резонансной трагедии мне будет обидно. Жесть конечно, но это всё оно — проклятое человеческое тщеславие…

Пассажиры растеряны, но паники пока нет. Современный человек слишком привык к комфорту и безопасности, поэтому ему сложно поверить в реальность происходящего, когда дело касается того, что кто-то добровольно собирается себя убить, прихватив с собой сотню-другую случайных прохожих. А если и поверит, то до самого конца будет надеется, что прилетит супермен и всех спасёт. Ну или убедит себя, что это очень жестокая шутка и его снимают скрытыми камерами.

Я не настолько оптимистичен. Сейчас бы на нас спас тот самый пресловутый «воздушный маршал», но он пока никак себя не проявляет. Ненавижу людей! Почему им никогда не живётся спокойно? Ради какой такой великой цели, этот придурок собирается всех нас угробить?

А вот это странно… Я лечу из Кейптауна в Рио и самолёт берёт левее — на юг. Но там же ничего нет до самой Антарктики! А даже если и есть несколько обитаемых островов, то их глупо использовать как цель для теракта! Что за бред? Какой в этом смысл? А, ну да, нас тут и так триста тел — он просто хочет, чтобы обломки нашли на земле и подтвердили теракт.

Некоторое время летим в тишине, нарушаемой редким взволнованным шушуканьем. Невольно хмыкаю на эти шёпотки и качаю головой — стоило террористу скрыться с глаз, как все стали считать угрозу несущественной. Но тут по громкой связи раздаётся заунывное пение на том же незнакомом языке и самолёт резко, в силу конструктивных возможностей, кренится носом вниз. «А сейчас, крутое пике!» не к месту вспоминаю старую телепередачу и вовремя успеваю упереться ногами в спинку впередистоящего кресла.

Вот теперь самое время для массовой паники! Люди пронзительно завизжали, причём мужики тут явно были лидерами, особенно те, что поупитаннее. Из членораздельных криков больше всего выделялись разноязычные призывы к богу и протяжный мат. Примерно поровну. Идиоты, сейчас уже поздно!

Снаружи доносится страшный гул и моё переполненное адреналином тело ненадолго теряет вес. Краткое мгновение невесомости сменяется нарастающей перегрузкой, а значит, ускорение падающего самолёта превысило ускорение свободного падения. Аварийные кислородные маски вываливаются из своих отсеков и вытягиваются на трубках вдоль потолка, в сторону хвоста, добавляя киношного антуража приближающейся катастрофе.

Пассажиров, кто не успел пристегнуться или крепко ухватиться за что-нибудь, тащит мимо меня по полу и потолку в окружении рвотных масс. Уверен, сейчас многие неосознанно завидуют тем, кто успел пристегнуться и потерять сознание.

«А, нахер всё! Помирать так с музыкой!» — подумал я и рванул к аварийному выходу. Ну как рванул… с усилием тянул себя по спинкам кресел, сопротивляясь перегрузке.

Двигатели натужно воют, корпус самолёта трясётся и угрожает развалиться на части ещё в воздухе, а я упрямо царапаюсь вперёд. Неосторожно наступаю на чьё-то лицо, но ничего, на том свете извинюсь. А пока гляну, обо что нас собираются убить.

Почти у цели и теперь мне видна перепачканная кровью кабина самолёта. Тел пилотов нет, видимо пролетели мимо меня незамеченными. На их месте тот самый псих с «поясом шахида». Его руки воздеты над головой и хлопают в такт протяжному, унылому пению.

Через лобовое стекло мне виден приближающийся маленький остров с вулканом в центре. В голове что-то щёлкнуло, и я невольно скривился — он же безумный религиозный фанатик! Сейчас нас размажет во славу какой-нибудь мистической херни.

Я не хочу быть жертвоприношением!

Стиснув зубы, тяну себя к аварийному выходу и дергаю ручки согласно инструкции. Дверь резко срывается и меня выбрасывает наружу, где только чудом не засасывает в ревущий двигатель.

И чего я этим добился? Ну упаду чуть позже разогнавшегося самолёта и отдельно от человеческого стада… Хотя, бывали же случаи невероятного выживания?

Бешеный напор встречного воздуха не даёт вдохнуть, заставляет щуриться и вышибает слёзы из глаз, но я всё равно вижу, как крылатое творение рук человеческих врубается точно в жерло потухшего вулкана и очень красочно взрывается. Что ж, сейчас и я сдохну в этом огненном аду. Ровно через три… две… одну…

Но, как говорят, хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах.

Я влетаю в огонь и дым, где чудом не убившись ни об один из обломков и не прожарившись до хрустящей корочки, продолжаю свободное падение в абсолютную темноту. Видимо самолёт пробил каменную пробку в жерле, и теперь наши смерти приобрели некий налёт уникальности — не каждый некролог может похвастаться тем, сразу три сотни человек сгинуло в жерле вулкана. Слабое утешение, конечно, но уж какое есть. Теперь каждый миг отсрочки момента удара о камень воспринимается мной как установка мирового рекорда по невероятному везению.

А не многовато ли тут свободного пространства для падения? Разве жерло не должно быть плотно заполнено если не лавой, то застывшей лавой? Не претендую на должность эксперта-вулканолога, но логика ж! Походу, слишком долго лечу, раз успеваю думать о таком…

Даже мелькнула дурацкая мысль о полой земле, но её тут же развеяло появившееся насыщенное оранжевое свечение раскалённой магмы. Стало невыносимо жарко, возможно даже душно, но я не дышал с того момента, как выпрыгнул из самолёта. Всё моё падение длится всего несколько секунд, но переполненный адреналином мозг упрямо растягивал эти мгновения в бесконечность и подмечал множество разных занятных деталей.

Например, вон тот огромный уступ, об который меня сейчас размажет, поразительно напоминает часть космического корабля пришельцев, торчащего из скальной породы. Или вот этот странный гул, появившийся в голове и который удивительным образом интерпретируется в нечто понятное и непонятное одновременно:

« Активирован аварийный протокол сеятеля. Анализ формы жизни… Уровень развитии предельно минимальный… Регистрация доступа нового автора к системам управления сеятеля… Активация протокола безопасности автора…»

Всю эту информацию я осмыслил за короткий миг, пока смотрел на чёрный провал открывающегося люка, к которому меня сносило. На безумной скорости я пролетел между распахнутых створок, и падение резко замедлилось, но не настолько, чтобы это грозило смертью. Ощущение не из приятных, однако расплескать внутренности по округе гораздо неприятнее.

Гул в голове не прекращался и продолжал меня информировать о… чём-то:

'Регистрация автора выполнена. Доступ к системам разрешён.

Общая структурная целостность… Тридцать один процент.

Энергосистема… Повреждено семьдесят семь процентов, стабильна.

Система жизнеобеспечения… Повреждено семьдесят пять процентов, стабильна. Дополнительная настройка завершена.

Система структурирования атомов… Повреждено семьдесят пять процентов. Стабильна.

Двигатели… Нет данных.

Система навигации и связи… Нет данных.

Информационная сеть и вычислительное ядро повреждены. Функционал сохранён на двадцать семь процентов.

Лабораторный комплекс… Нет данных.

Проверка вспомогательных компонентов…

Хранилище материалов доступно, заполнено на семьдесят процентов.

Рой террафомирования… Целостность двенадцать процентов.

Автономные модули разведки… Нет данных.

Модуль биореконструкции… Нет данных.

Критических неисправностей и угрозы основной миссии не обнаружено. Требуется подтверждение продолжения выполнения протокола по созданию живых организмов'

В конце концов, я мягко упал на твёрдую, ровную поверхность и жадно втянул затхлый, раскалённый воздух, вполне пригодный для дыхания.

— Ясно, — тихо выдохнул я окружающей душной тьме, когда гул в голове пропал.

Тут меня догнали эмоции. Руки затряслись, ноги онемели, а из головы словно отхлынула волна, оставившая после себя тупую, пульсирующую боль. Чёрнота перед глазами пошла рябью, дрожащее тело покрылось холодным потом, сердце сбилось с ритма и я, с облегчением, потерял сознание.

Понятия не имею, сколько так провалялся, но очнулся крайне разбитым и по прежнему сбитым с толку. Дышалось на удивление легко, даже несмотря на то, что воздух оставлял после себя сухой химический привкус. Адова жара больше не ощущалась, что меня несказанно порадовало.

Как представитель поколения, взращенного на разнообразных, фантастических и не очень, фильмах, книгах и играх, я без труда идентифицировал текущую ситуацию как «внезапная и крайне удачная находка космического корабля предтеч со всеми вытекающими». Однако рациональная часть мозга отказывалась принимать реальность, и причина этого была очень проста — тут имела место целая куча совпадений и даже намёк на мою «избранность», что не лезло уже ни в какие ворота!

— Сеятель? —спрашиваю без особой надежды, ведь у нас из-за языкового барьера страдают даже соседствующие народы, а тут целый кусок чужой, да ещё и древней цивилизации.

— Да, — коротко гудит прямо внутри моего мозга, заставляет вздрогнуть и инстинктивно всматриваться в окружающую темноту.

— Что ты такое? — спрашиваю вновь, в надежде получить вразумительный ответ и, возможно, подтвердить возникшую в голове смелую теорию.

— Сеятель.

Мда уж, действительно исчерпывающий ответ форме жизни с минимальным уровнем разумности…

— И что ты сеешь, сеятель? — уточняю не без сарказма, но не особо надеюсь на что-то вразумительное. — Что у тебя за миссия?

— Миссия включает в себя создание, адаптацию и редактирование жизненных форм их на всём пути следования.

— Ясно, — киваю темноте с чувством, что это всё затянувшийся бред, умирающего в агонии разума — слишком уж невероятно звучит. Но, если уж и сходить с ума, то до самого конца и я спрашиваю вновь: — А кто я?

— Автор.

— Понятно. И что я э… пишу?

— Последовательности нуклеотидов и атомарную структуру вещества.

— Какой я молодец… — растерянно бормочу в темноту и умолкаю, чтобы собрать в кучу скачущие мысли.

Ситуация яснее не стала — без полулитры не разобраться, а я, как назло, не пью.

— Как мы понимаем друг друга?

— Для коммуникации с автором используются мыслеобразы и непосредственное воздействие на мыслительный центр, через анализ ассоциативного мышления посредством перебора вариантов имеющих нужную степень отклика.

Я ни черта не понял, но понял, что понимаю всё это где-то на уровне подсознания. Вроде в голову глубоко не лезет, а просто показывает картинки, на предмет «знаешь, что это или нет?» По сути, он опирается на мои знании и ищет в них аналоги того, что требует объяснения или что-то вроде того. Проклятье, голова идёт кру́гом!

Взять то же «написание последовательности нуклеотидов», озвученное им в качестве моих не то возможностей, не то обязанностей. Я понятия не имею, что такое нуклеотиды, но точно знаю, что они входят в состав ДНК — не зря у меня в школе по биологии была твердая четвёрка!

В любом случае я понял, что он имел в виду, поскольку оно соответствовало озвученной им миссии. Теперь ещё один немаловажный момент.

— Тут есть свет?

— Требуется чёткое указание измеряемого параметра.

— Понял тебя… — произнёс я со вздохом ипринял сидячее положение. — Включи освещение и скажи — какой у меня уровень доступа ко всем системам?

— Доступ полный, — ответил мне сеятель, но я и сам примерно так думал, иначе все эти телодвижения не имели бы смысла.

А хорошо быть современным человеком, признаю — нас не удивишь говорящими космическими кораблями и за это спасибо Голливуду.

Появившееся тусклое свечение стен, пола и потолка, дало возможность рассмотреть огромное, пустое помещение. Идеальные кубические пропорции не оставляют сомнений — я внутри чего-то колоссального! Ну, или мозг просто галлюцинирует в предсмертной агонии. Тоже вариант.

Какой бы невероятной не казалась ситуация, но кому верить, если не собственным глазам и чувствам? Так, что мы имеем в сухом остатке? Сеятеля, да… космического.

И «говорит» со мной, похоже, не придуманный человеческими фантастами искусственный разум, а обычная машина — компьютер. Возникло такое ощущение, да… Он заметил пролетающего мимо «меня» и быстренько назначил капитаном древнего корыта.

А может это как раз тот уникальный и единственный шанс сделать то, о чём я много размышлял и строил планы, но не имел возможности притворить в жизнь?

В голову сразу полезли странные империалистические мысли, и меня не на шутку затрясло от масштаба открывающихся перспектив. Я криво усмехнулся собственной реакции, ведь это как раз то, что так меня бесит в людях — едва появляется возможность возвысить себя над остальными и памятник воздвигнуть рукотворный, как в этот шанс вцепляются всеми конечностями.

Но не отказываться же от такого подарка судьбы! Уже ясно, что возможности этой штуки просто невероятны и точное не ограничиваются созданием колоний микроорганизмов. Возможно он даже является инструментом для промывки мозгов, а уж в промытые мозги человеков я заложу правильные мысли!

В принципе, если сидеть тихо-смирно, то моя маленькая империя вряд ли кого-то заинтересует. Главное не лезть в мировую политику, а заниматься своими маленькими делами! Стану боярином, заведу крепостных.

А что насчёт новой расы? Или даже нескольких? Как отреагируют земляне на настоящих кошкодевочек, эльфов или, вообще, на нечто демонообразное? Ксенофобия она такая, непредсказуемая.

Но в одном я уверен — несколько миллионов японцев — извращённых ценителей ушасто-хвостато-мохнатых красавиц — добровольно отдадутся в рабство, лишь бы иметь возможность воочию лицезреть, а может даже и трогать, настоящих неко-тян. Тут есть потенциал, надо обмозговать!

Да уж, размечтался. Ещё толком не понял, во что вляпался, а уже напридумывал себе невесть что. Пока что, моя первоочередная задача не сдохнуть в этом старом инопланетном гробу от голода и жажды!

Очистив голову от разных мыслей и постыдных образов, я решил осмотреть корабль. И не только из практических соображений, но и сравнить его конструкцию с тем, что нам так усердно втирает современный кинематограф.

Сейчас вокруг меня совершенно гладкие, светло серые стены, без единого намёка на двери. Даже стыков люка, через который я сюда попал, не видно. Помещение примерно сто на сто метров и столько же в высоту, что, учитывая шлюз во «вне», говорит о его предназначении… ровным счётом ничего. Может ангар, может склад, а может туалет — кто их, инопланетян, знает?

— Где тут выход? — спрашиваю я и одновременно двигаюсь вдоль стены, касаясь тёплого, гладкого материала, очень похожего на стекло.

— Створки шлюза во внешнюю среду расположены сверху. Проходы в прочие помещения сеятеля расположены в стенах и в полу.

— Ну так открывай! — бодро и без задней мысли командую я, глубоко сожалея, что эта говорящая со мной хрень не является фантастическим искусственным разумом, понимающим контекст сказанного или вообще понимающим с полуслова.

Тут оно всё и открылось…

Что я там думал себе про преждевременную кончину от голода и жажды через пару недель? Это ж целая вечность!

Потолок очень быстро раскрылся полностью — наружу четырьмя треугольными створками — и оттуда хлынул тягучий поток расплавленной породы. Температура моментально подскочила до заоблачных высот, отчего затрещали волосы на голове, а лёгкие обожгло раскалённым воздухом.

— Закрой! — уже в прыжке ору я. Успеваю проскочить в последний миг, едва не лишившись ног, когда вертикальные створки — как у обычных дверей — очень резво закрылись за мной.

В коридоре прохладно и я поворачиваюсь на спину, ошалело глядя в тускло светящийся потолок. Медленно дышу и не двигаюсь — остываю. И как же отсюда выбираться на поверхность?

Когда стало понятно, что угроза жизни миновала, в голову опять полезли неуместные мысли — почему тут «обычные» двери, а не всякие красиво отъезжающие в сторону переборки? Но я тут же сам себе ответил, напомнив про герметичность, ограниченность пространства и лишний вес механизмов. Хотя, если судить по размерам прошлого помещения, то тут с этим вообще проблем не было.

Охнув и поднявшись с пола, решаю впредь думать, перед тем, как отдавать команды компьютеру.

Оглядываю коридор. Он тянется довольно далеко в обе стороны, но определить точную протяжённость сложно из-за ровного освещения и отсутствия каких бы то ни было объектов.Покрытие всюду одно и то же — нечто светло-серое, больше всего похожее на стекло. Вытягиваю руки и без проблем касаюсь противоположных стен одновременно. До потолка не достаю буквально пару сантиметром. Снова кладу ладонь на то место, откуда недавно выпрыгнул и сравниваю температуру с соседним участком — разницы никакой, а значит, раскалённая лава никак не навредит кораблю.

— Откуда ж ты такой взялся? — непроизвольно вырвался мой вопрос.

— Недостаточный уровень развития автора.

Я с подозрением прищурился — уж не издевается ли эта штука? Но склонился к мнению, что машине вообще чуждо чувство юмора и сарказма. Уверен, даже если сеятель будет оскорблять меня, то эти оскорбления будут логически обоснованной критикой с аргументированием каждого пункта.

— Ты можешь указать путь к жилому модулю или каютам? — спрашиваю я, тщательно подбирая слова.

— Нет данных по этим модулям.

— Предыдущий автор не отдыхал? — задал я наводящий вопрос, но уже понял, что ответ будет в стиле «сверхсуществам не требуется отдых и еда!».

— Автор Аэтрастиркеонгланк восстанавливался в модуле биореконструкции.

— Туда и показывай дорогу, будем, так сказать, перенимать опыт этого Аэтра-чего-то-там.

На полу появились самые банальные стрелки, обозначенные чуть более ярким свечением. Вообще мне подобное решение с освещением нравилось. Всё равномерно, нет теней, неосвещённых участков, и глаза не устают.

Идти пришлось довольно долго, часто проходя через неразличимые до момента открытия двери. Почти всё время прямо, лишь изредка спускаться по пандусами и пару раз поворачивая на девяносто градусов. Однотипные серые коридоры тянулись исключительно параллельно и перпендикулярно, и я не мог придумать ни одной причины, обуславливающей подобную архитектуру, но она, вероятно, были.

Наконец я вошёл пустую комнату, вообще ничем не отличающуюся от той, в которой впервые оказался. Те же гладкие серые стены, тот же затхлый химический воздух, только габариты поменьше. Да она и от коридора-то отличалась только размером.

Сказать что, я разочарован — ничего не сказать. Ни тебе инопланетного оборудования, ни непонятных надписей, ни прочих неизвестных штук. Всё это больше походило на низкобюджетные декорации к «не очень фантастическому» фильму.

— Что это за место? — на всякий случай уточняю я.

— Это модуль биореконструкции.

— И как он работает? Ждёт, пока пациент сам себя реконструирует от скуки? — хоть я откровенно язвлю, но догадываюсь, что многое тут просто выше моего понимания.

— Недостаточный уровень умственного развития автора для понимания всего принципа работы модуля.

— Ну так давай поднимем моё развитие! — уже психую я. Чувствую себя так, словно получил крутую игрушку, но из-за отсутствия инструкции могу только смотреть на неё.

— Активация протокола модуля биореконструкции… Нет связи с модулем. Активация комплексной диагностики модуля… Обнаружены повреждения физической компоненты информационной сети. Ошибка. Критическая ошибка…

Всё тут же погрузилось во тьму, а у меня едва не остановилось сердце от шальной мысли, что подобная перезагрузка может занять тысячи лет. Возможно, предыдущий автор как раз и умер из-за отказа систем жизнеобеспечения.

Минуты шли за минутами, но ничего не происходило. Объём помещения позволял некоторое время дышать спокойно, но вскоре тут скопиться угарный газ и я задохнусь.

Я уселся на пол, постарался расслабиться и успокоиться, чтобы дыхание выровнялось, и я мог отодвинуть неминуемую смерть от удушья на неопределённый, но не очень большой срок.