Террагенезис: Земля

Глава 6 Своевременная эволюция

Оставив рюкзак и дождевик в примеченном месте, решаю побродить ещё немного.

Верно говорят, что человек быстро привыкает ко всему — обстановка уже перестала удивлять, а сверкающие щупальца вызывают только лёгкое раздражение при попытке перебраться через них.

За несколько часов я облазил всё доступное пространство и нашёл хранилище очень подозрительных инопланетных штук, к которым решил пока не приближаться. Они никуда не убегут, у них ножек нет, а информация нужна сейчас, поэтому помучил органический компьютер расспросами и выяснил несколько любопытных моментов.

Пресловутый рой терраформирования, оказался скоплением небольших, с ладонь размером, странных механизмов, напоминающих вытянутых пауков с длинным хвостом-кнутом и эластичным брюшком. Сеятель заверил меня, что их производство не является проблемой, не смотря на то, что возможности этих малышей впечатляли.

Они рыли реки и моря, стаскивали в кучу и сплавляли горы только с одной целью — создать расчётное движение воздушных и водных масс, чтобы обеспечить температурный баланс на поверхности планеты.

Мне было очень любопытно узнать про инопланетные источники энергии, но тут ждал облом в виде моего низкого уровня развития. Однако мне сообщили, что генерация будет стабильна до конца моей жизни, что очень радовало и вызывало неконтролируемое слюноотделение на эту технологию.

Ну и наконец, прояснился вопрос с хранилищем, а точнее с его объёмом. Путём нехитрых запросов и проведением нехитрых аналогий, я выяснил, что его запасов хватит на создание около двух тысяч человек моей комплекции. Если я вдруг действительно решусь создать новую расу и маленькую банановую республику, то населения у меня будет аж на целый посёлок.

Это снова вернуло меня к вопросу ресурсов, и отдохнувший от стрессов мозг настоятельно порекомендовал уточнить один момент:

— Сеятель, а модуль добычи можно сделать маленьким, чтобы хватило имеющихся частиц?

— Да, но это будет бессмысленно. Восполнение затраченных материалов на модуль добычи займёт тысячу двести сорок лет, что не отвечает требованиям автора.

— Охренеть, почему так долго то⁈ — возмущаюсь я, сидя на одном из щупалец и перекусывая батончиком.

— Это обусловлено малым размером модуля.

— Ну так если он такой маленький, то куда уходит столько ресурсов? — этот момент был действительно мне непонятен.

— Девяносто семь процентов расчётных ресурсов требуется для создания источника энергии.

— Вот ты ж поц… — облегчённо выдыхаю я, — ну так подключи его к своему реактору.

— Эффективность будет низкой, поскольку потребуется доставка сырья до модуля переработки.

— Но ведь не настолько, что на это потребуется тысяча лет? — уточняю я.

— Не настолько, — подтверждает сеятель. — Приступать?

— Нет, погоди. Сперва хочу пройти эволюцию, — я невесело усмехаюсь и запиваю батончик водой, — вдруг мне будет откровение о тщетности бытия.

— Любое бытие тщетно, если смотреть в перспективе последующих поколений, — внезапно выдаёт этот инопланетный компьютер.

— Фига се, да ты философ! — удивляюсь я и добавляю уже с усмешкой: — Может, и о смысле жизни расскажешь?

— Зависит от уровня развития особей, но он всегда служит для удовлетворения первичных потребностей.

— Пожрать, размножиться и сдохнуть? Как хомячки?

— Да, — просто отвечает сеятель и это не слишком отличается от моих собственных выводов о смысле бытия.

Вполне довольный сегодняшними результатами, устраиваюсь поудобнее на тёплых щупальцах и закрываю глаза. Под их тихое шуршание и редкий треск породы быстро засыпаю.

Снится что-то бессвязное, наполненное головоломками и странными образами. На короткий миг просыпаюсь, когда сеятель докладывает, что внешняя память для ядра готова и снова засыпаю. Уже без сновидений.

Разбудила меня, как ни странно, не очередная дичь, а затёкшая шея, поскольку во сне я неудачно сполз с подготовленного места.

Внешне модуль биореконструкции изменился мало, разве что стал виден целиком, да отростки компьютера основательно вросли в него с разных сторон.

Не без страха я поднялся по пандусу и вошёл в пустое помещение корректора. В голове, почему-то, всплыло, что сейчас раздастся вопрос «как стричь будем?» и я невольно усмехнулся.

— Ну и как оно будет происходить? — поинтересовался я у сеятеля.

— Сперва глубокая диагностика, — ответил компьютер. — Начинать?

— Да, если это меня не убьёт… — вздохнул я и приготовился непонятно к чему.

Ничего не произошло. Никаких тебе сканирующих лучей, никаких странных ощущений и хорошо, что никаких зондов в самых неожиданных местах. Через минуту мне доложили, что сканирование завершено.

— И что дальше?

— Из четырёхсот девятнадцати контрольных показателей, двести девять находятся на критическом уровне. Обнаружено сто четыре генетических рудимента и пятнадцатипроцентная деградация ДНК. Кроме того, восемьдесят одна ошибка процесса деления клеток и шесть тысяч семьсот активаторов потенциально смертельных болезней. Общие физические показатели находятся на уровне четырнадцати процентов от верней границы потенциала. Уровень развития критически низкий, возможность генерации внешних информационных полей отсутствует.

Он замолчал, и я молчал в ответ — грустненько так…

Не то, чтобы я ожидал каких-то выдающихся результатов, но что бы всё было настолько плохо… Ну, в любом случае, это же можно исправить, ведь так?

— Ну давай, чудо-машина, исправляй всё! — набравшись храбрости приказал я и тут же добавил: — Только чтобы моя внешность не менялась! Ну и чтобы без лишних там всяких…

— Ты можешь сам управлять процессом, подключить тебя к ядру?

Такое предложение застало меня врасплох, но звучало разумно и даже не особо опасно, ведь вряд ли компьютер позволит мне совершить критическую ошибку. Или позволит? Чисто технически он теперь может схватить любого другого человека зондом и доставить его сюда через тоннель. Но, с другой стороны, миссия окончена и люди ему в принципе не нужны.

— Да, подключай, — после короткого раздумья согласился я и приготовился познать ещё одну чудесную инопланетную технологию.

Очень любопытно взглянуть на высокотехнологичную виртуальную реальность, оценить, так сказать, дружелюбность интерфейсов и…

ХРЯСЬ! — дикая боль пронзила макушку.

Я заорал и схватился за что-то круглое и тёплое, торчащее из моей головы, но оно не поддавалось. «Это» быстро разрасталось внутри моего мозга, а я мог лишь хрипеть и капать слюной на серый пол. Тело перестало слушаться, и я повис безвольной куклой, бессмысленно глядя в одну точку.

Внезапно меня накрыло странное ощущение, будто я резко вышел из тесного, захламлённого помещения на чистый, бескрайний простор. Понимание происходящего пришло так же внезапно, как внезапно произошло само подключение — я мыслил совершенно с иной скоростью и в неописуемых масштабах.

Хотя, почему «неописуемых»? Калькулятор против суперкомпьютера, вот точное сравнение! Но тут же пришло и лёгкое разочарование — у сеятеля действительно не было никаких технологий, он всё проектировал с нуля каждый раз. И теперь я мог так же!

Стоило только начать размышлять о чём-нибудь, как в мыслях проносились сотни миллионов вариаций, основанных, правда, на моих личных знаниях. У сеятеля тоже были базовые знания и распространялись они вплоть до источника колебания квантовых полей — он, а теперь и я, знал, как они работают и теперь, на основе этого знания, мог просчитать любой требуемый эффект. Вместе с тем, там было что-то ещё, уходящее глубоко в отрицательную бесконечность…

Я «вынырнул» с той глубины и обратился к своему телу, про которое уже успел забыть, пока одним мигом проживал миллиарды миллионов лет познания. Моя физическая оболочка удручала своим омерзительным несовершенством и ничтожностью. Подобные чувства может вызывать только отхаркнутая мокрота, медленно сползающая по обшарпанной стене разрушенного здания в заброшенном городе.

Причиной этому были грязные гены, содержащие множество ненужной информации, отвратительное качество нервной ткани, с трудом проводящей сигнал и едва шевелящиеся нейронные клетки, лениво образующие новые связи. Это убожество дополняли крайне неэффективные внутренние органы и кривая система переноса питательных веществ, а уж про мышечные ткани и общую внешнюю защиту и думать противно! А ещё рак.

Благодаря расширенному сознанию я не испытал шока, но всё равно было неприятно. Меня ничего не беспокоило, а потому не было причин обращаться к врачам, однако сейчас я воочию видел эти множественные опухоли и с лёгкостью мог посчитать оставшееся мне время… восемь лет, при самом удачном раскладе.

Но теперь, это всё не имеет значения! Переделать себя, стать более эффективным, живучим, здоровым и…

«Если механизм работает, то не надо в него лезть!» — старая мудрость механиков внезапно всплыла из подсознания и, скорее всего, остановила меня от очень опрометчивого шага в сторону радикальных изменений.

Я здраво рассудил, что «расчеловечиваться» мне пока ни к чему и с энтузиазмом начал перекраивать собственную ДНК, уничтожив страшное заболевание самым первым. Гул компьютера я больше не слышал, но это и не требовалось. Все «механизмы» и их работу я видел воочию и мог рассчитать последствия изменений вплоть до сотого поколения потомков, хотя это и не требовалось — достаточно было заложить базовую последовательность нуклеотидов и защитить её от изменений. Это не отменяло будущих мутаций, но все они будут адаптивными и мои потомки не потеряют человеческий облик. Ну, может станут чуть-чуть эльфами или зверолюдьми, но это маловероятный максимум.

Возможности сеятеля позволяли моментально редактировать каждую отдельную цепь ДНК или все разом, и я принялся за приведение тела в подобающее состояние.

Лёгкие претерпели значительные изменения, стали меньше, и теперь, вместо привычных кругленьких альвеол, их плотно заполняла тончайшая паутина, способная вытянуть необходимый кислород даже из воды, а две новых железы накапливали ферменты, при смешивании которых выделялся окислитель, ненадолго заменяющий кислород и позволяющий не умереть в очень экстремальном окружении.

Сердце дублировать не стал, а изменил его конструкцию, сделав мощнее и надёжнее. Теперь оно работало по принципу компрессора с ресивером, нагнетая кровь под высоким давлением в новую мышечную полость, которая, по сути, и являлась вторым однокамерным сердцем. Как бы глупо и странно это не выглядело, но расчёты показали, что это позволит избежать резких скачков нагрузки на орган и обеспечит более равномерное давление.

Кровеносная система стала прочнее и эластичнее, как раз под стать новому сердцу.

А вот желудочно-кишечный тракт остался практически без изменений, разве что слегка изменил состав вырабатываемых ферментов, чтобы забыть о несварении до конца жизни.

От печени и почек пришлось отказаться в пользу более надёжной и долговечной единой пористой структуры, способной к регенерации. Это было сложно, но результат получился более чем достойный. Тут теперь происходило кроветворение, а масштабы стали таковы, что я мог спокойно изливаться из некрупной артерии без потери объёма. Вместе с этим улучшил клетки крови так, что получил отличную регенерацию тканей и качественный заслон от любых вирусов и инфекций.

Выработку всех гормонов я перенёс в спинной мозг, кардинально изменив его возможности. Тут же модифицировал позвоночник, сделав его в три раза толще, прочнее и придав позвонкам треугольную форму. Визуально этого не заметить, но переломить мне хребет теперь крайне проблематично.

Следом за позвоночником изменил химический состав и форму остальных костей. Рёбра стали ближе друг к другу, каркас рук и ног получился массивнее и крепче, а суставы более надёжными.

А вот с мозгом экспериментов решил не проводить, хоть и видел возможность и способ скопировать личность и память. Было в этом что-то пугающее. Вместо этого добавил нервную ткань, способную многократно образовывать новые временные синапсы — этакая оперативная память, по аналогии с компьютером. После фазы глубокого сна эта оперативка должна очищаться, скидывая некий усреднённый результат обработки информации в долговременную память.

Кроме того, в лобной части вырос тот самый орган в виде желеобразной мембраны, способный генерировать направленные электромагнитные волны и, вроде как, транслировать мысли. В затылок же я поместил свой прозрачный передатчик, чтобы и связь не терять, и, опять же, дополнительная броня.

Небольшой коррекции подверглись и основные органы восприятия. Зрение стало острее, слух тоньше, но ничего сверхъестественного вроде тепловизора или рентгена.

Последними под прямое изменение попали мышцы, связки и кожа. Предельная прочность возросла на порядки, что превратило меня если не в робота, то в нечто чрезвычайно могуче-живучее уж точно. Функцию запаса энергии в жировых тканях я почти не трогал, лишь сделал её более легкоконвертируемой, чтобы бесполезное брюхо не отвисало, а быстренько расходовалось на нужды организма.

Органы размножения трогать не стал, поскольку у меня ещё были планы стать отцом. Мелькнувшая мысль о модификации размера главного «мерила всего сущего» была изгнана под смешки здравого смысла.

«Вот и всё, пора испытать новое тело!» — подумал я. Хотя, придётся признаться себе, что все эти модификации сделаны на скорую руку и в процессе эксплуатации могут возникнуть непредвиденные проблемы.

Да кого я обманываю⁈ Я просто прикрутил то, до чего мог додуматься и кое-как заставил это работать через множество костылей! Ну очень уж мне хотелось сделать из себя сверхчеловека. Жить буду, но за качество не ручаюсь.

Даю команду на разъединение и предвкушаю незабываемое тестирование новых возможностей.

Сначала оглушило мой разум — вот я парил в сверкающей бесконечности познания, а в следующий миг меня запихнули в тёмный, маленький чулан, оставив о былой свободе быстро тающие воспоминания.

А потом сеятель сказал: «начинаю биореструктуризацию» и пришла БОЛЬ!

Я слишком поздно осознал, что лишь подготовил проект модификации тела и настоящие изменения ещё только произойдут.

Меня рвало на атомы и собирало снова. Я кричал, выплёвывая старые лёгкие, и снова кричал, когда выросли новые. Моя кожа осыпалась прахом, а внутренние органы вываливались. Мой разум бился в агонии на самом краю бесконечной пустоты, раскрашенной в самые яркие цвета БОЛИ.

Я бился в припадке на полу, прямо в луже собственной крови. Меня изгибало и ломало, каждую клеточку тела словно пытали по отдельности и весь этот кошмар стекался в раскалённый, пылающий болью мозг. Сознание отказывалось меркнуть, не давая мне впасть в блаженное забытьё.

— Биокоррекция завершена, — слова сеятеля ознаменовали окончание моих мучений.

Я не ответил. Боль медленно гасла, но меня ещё долго трясло от пережитого. Комната корректора вновь чиста, а я лежу на полу и понимаю, что хочу водки, хотя вообще не пью.

Через некоторое время и несколько глотков воды, любезно созданной по моей, уже мысленной, команде, я смог подняться на ноги и в полной мере ощутить изменения.

Тело ещё ноет, голова гудит, но уже заметны радикальные перемены. Зрение стало определённо острее, а в руках и ногах чувствуется сила. Смеха ради прощупал пульс на новой сонной артерии и ожидаемо ничего не почувствовал, ведь кровь теперь движется не толчками, а ровным потоком, да и сама артерия надёжно укрыта за мощной кожаной бронёй.

Думать становится легче с каждой секундой и это первая проблема — начинается информационный голод. Современное человечество настолько привыкло имитировать деятельность в играх и чатах, а также беспрестанно читать новости и поглощать информацию полезную и не очень, что отсутствие этого вызывает ломку и нестерпимый зуд в мозгу.

Чтобы хоть как-то облегчить это ощущение, я стал мысленно планировать дальнейшие действия, попутно производя расчёты, и одновременно отдавать приказы сеятелю на активацию роя терраформирования.

Помогало мало. Я прямо жаждал действия и даже знал, как можно удовлетворить это чувство с пользой.

Пока сознание наполнялось основными принципами управления «тараканами» терраформерами, я собирал мёртвые отростки компьютера и заносил их в корректор, где приказал переработать их в биомассу, хранилище для которой обходилось всего в пять процентов оставшихся ресурсов. В последствии, это сырьё можно пустить на создание живой органики или котлет, но пока не до этого.

Получив полное представление о возможностях терраформеров, я вернулся на поверхность вместе с полутысячей этих жуков — больше просто не влезло капсулу зонда. Прошли сутки с момента моего отбытия, и ночь снова топила остров тьмой и дождём.

Я целых десять минут терзался вопросом: осудят ли меня добрые местные жители за самовольное строительство на их земле, но обновлённый мозг намекнул, что даже если они будут против, то кто мне помешает захватить эти территории силой?

В конце концов, размер империи определяется её возможностями по защите границ, а этих возможностей у меня целых семнадцать и вероятный агрессор вряд ли сможет что-то противопоставить инопланетным зондам.

А ещё, всего через шестнадцать лет расчётов, у меня будет полный цикл технологий для изготовления атомарного реструктуризатора, что позволит моей империи вообще не зависеть от полезных ископаемых и природных ресурсов!

Усмехнувшись таким грандиозным мыслям, я направился искать подходящее место для своей «пещеры дракона».