Террагенезис: Земля

Глава 10 Всех на крючок

Как ни странно, но вечером морпехи принесли мне еды. Я как раз лежал на каменном постаменте, который должен был быть ванной, и занимался проектированием инкубаторов. Не без участия вычислительных мощностей сеятеля, разумеется.

Они молча оставили сухпаёк и ушли наружу, так и не дождавшись «спасибо» с моей стороны. А всё потому, что я мысленно рвал волосы на заднице из-за собственной тупости, которая сильно снизила производственные мощности корабля. И речь идёт о переборках из энергии.

Аукнулся мне дебильный приказ отключить их! Похоже, я лишил себя просто колоссальных производственных мощностей и… да всего, в общем-то, себя лишил! Остался, конечно, отремонтированный биокорректор, но хоть там всё устроено несколько сложнее, чем в обычных «стенах», это не компенсировало потерю.

И ладно, если бы мне просто требовались отдельные единичные модули, можно каждую капсулу инкубатора и ручками потаскать, хрен с ним, что тысячу штук. Так ведь нужно это всё ещё и в сеть объединить! Плюс всякие «шланги» от хранилища биомассы и «провода» до реактора… в общем, мрак!

Зато стала понятна задумка архитектора корабля, со всеми его коридорами и множеством отсеков — оно всё было соединено и позволяло торить всякое, практически в любой его точке.

Поэтому, к следующему утру на моём корабле появился трёхметровый, четырёхрукий металлический помощник на батарейках, под управлением органического компьютера. Страх перед «восстанием машин» присутствовал, но, если бы искусственный разум хотел меня убить, то сделал бы это давно.

Весь следующий день я думал о кошкодевочках, причём не только пошлости. Сеятель заявил, что скрестить человека с кошкой или лисой невозможно, но это я знал и без него. Тут нужно было конструировать организм с нуля, а я даже не знал, за что браться в первую очередь.

Первые проекты, где я просто брал ДНК человека и последовательно заменял в нём отдельные параметры, не дали результатов. Там накапливалось такое количество ошибок и противоречий, что родись оно на свет, то сразу бы умерло в муках, жутко крича, выплёвывая внутренности и заживо сдирая с себя кожу, как в паршивых ужастиках.

Устав от мыслительной деятельности, я решил поспать, но не тут-то было.

Товарищ Аттвуд собственной персоной посетил мою скромную обитель и прямо с порога заявил:

— Для твоих способностей есть работа.

Одновременно с его словами четверо служивых внесли носилки, на которых лежал окровавленный мужик в сером комбинезоне. Первое, что бросилось в глаза, — перетянутая двумя жгутами правая рука, на которой явно не хватало деталей, вроде куска комбинезона и плоти по локоть. Вторым были недобрые взгляды военных, не верящих во всякую мистическую херню.

Судя по всему, пациент был техником, явно наплевавшим на технику безопасности. Ну, или это сероглазый упырь решил сунуть руку парня в мясорубку, чтобы был повод проверить меня.

— А разве ваши страховки не покрывают протезирование при несчастном случае? Или это вы его так? — решил съязвить я, но уже чувствовал внутри нарастающий скулёж проклятого милосердия, молящего меня спасти этого бедолагу за «спасибо».

Аттвуд одарил меня тяжёлым и очень красноречивым взглядом, обещающим крайне болезненные ощущения перед мучительной смертью.

— Ладно, ладно. Подите прочь, вылечу я вашего рукоблуда, — пробурчал я на английском, чтобы меня поняли все.

— Мы будем снаружи, — кивнул Аттвуд, — не вздумай выкинуть что-нибудь!

— Да, да, — поторопил я непрошеных гостей, — идите на хер уже!

Пришлось крепко призадуматься.

Лифт к сеятелю находился в самом дальнем углу пещеры, возле будущего туалета и снаружи не просматривался, но пациент находился в сознании и это мне совсем не подходило. Для вида покряхтев, я оттащил носилки со страдающим за угол, к туалету, и склонился с доброй улыбкой на лице:

— Сейчас ты уснёшь, а когда проснёшься, то будешь как новенький!

Техник слабо улыбнулся в ответ и кивнул. В этот момент я со всей дури пнул его в висок. Послышался отчётливый хруст, один глаз пациента закатился, а второй лопнул.

— Что это было? — раздался подозрительно-встревоженный окрик Аттвуда.

— Ничего, запнулся просто, — крикнул я в ответ, затирая подошвой расплескавшуюся жидкость.

— Три минуты до необратимого повреждения мозга, — услужливо проинформировал меня сеятель. И спустя миг зачем-то добавил: — Совсем необратимого.

— Ага, — едва слышно произнёс я, всё ещё не привыкнув к мысленному общению, — в биокорректор его, восстанови руку и голову. И удали память с момента удара.

Эх, жалко нельзя вложить в чужие мозги нужные воспоминания. Точнее какую-то мелочь, вроде узнавания лиц или объектов можно, а нечто комплексное и продолжительное нельзя. Там всё крепко завязано на определённых последовательностях и на личных ассоциациях типа запахов, цветов и звуков. Также велико влияние гормонального фона и ещё сотни переменных, которые сознание просто откажется воспринимать как часть себя. Этакое личное шифрование данных, так что подделать память оказалось невозможно. Навсегда стереть кусок жизни — запросто, а вот заменить или дополнить — фиг, даже с мощностями сеятеля.

— Принято к исполнению, — отозвался сеятель, когда я одной рукой зашвырнул девяностокилограммовое бездыханное тело в зонд.

— Что за звуки⁈ — снова забеспокоился сероглазый, но я не ответил, поскольку на языке крутилась только нецензурщина.

И вот зря не ответил! Тут же послышались торопливые шаги, и мне пришлось выпрыгивать наперерез Аттвуду, останавливаясь буквально в метре от него.

— Куда по помытому⁈ — шутканул я перегораживая коридор, недобро улыбаясь и уперев руки в бока.

Но, вместо ответа, на меня смотрит дуло пистолета. Ну что ж, дядя, ты сам напросился!

С видимым неудовольствием выдыхаю так, чтобы поток воздуха коснулся лица Аттвуда. Сероглазый непроизвольно моргает и этого времени достаточно, чтобы улучшенные мышцы выбросили правую руку вперёд с нечеловеческой скоростью.

Хватаю ствол оружия и резко, одним молниеносным движением, кручу от себя на сто восемьдесят. Аттвуд не успевает среагировать, а огнестрельный аргумент уже в моей руке и теперь тьма внутри ствола заглядывает уже в его душу. Слабина спускового крючка выбрана, рука не дрожит.

Он вздрагивает и отшатывается на шаг. С его указательного пальца капает кровь.

— Какого… — в серых, расширившихся глазах, мелькает тень страха, но он быстро берёт себя в руки: — Верните пистолет, мистер Потапов.

— Выйдите нахер, мистер Аттвуд, у нас договор, — бросаю оружие к его ногам и твёрдо, но без угрозы, смотрю ему в глаза.

Сероглазый несколько мгновений буравит меня тяжёлым взглядом, но после цыкает, поднимает оружие и уходит. Инцидент исчерпан.

Внешне я монолитная, уверенная в себе скала, а внутри пищу́ от восторга — как же круто вышло! Ё-моё, да это было эпичнее, чем в любом боевике! Охренеть я крут!

Пока я восторгался собственной мощью и ловкостью, сеятель закончил восстановление техника и отправил его наверх.

«Прям пневмопочта» — с усмешкой подумал я, за ногу вытаскивая из полости зонда «бандероль». Теперь аккуратно уложить на носилки и вернуть… а это ещё что?

Что-то прощупывалось под тканью на неповреждённой руке. Расстегнул рукав и обнаружил неприятный сюрприз — крошеный передатчик, приклеенный пластырем телесного цвета на сгибе локтя.

— Рас, рас, яйцетряс. Проверка студийной аппаратуры, — по-русски произнёс я в устройство, когда оторвал его от кожи и покрутил перед глазами.

Без камеры, слишком мал для датчика GPS, возможно, просто обычный диктофон без возможности транслировать сигнал — совершенно бесполезная хрень! Максимум, что они получат от записи — непонятный металлический звук шагов робота, который вряд ли именно так и идентифицируют. Всё остальное на корабле работает абсолютно бесшумно.

— Забирайте! — крикнул в сторону выхода и почти сразу услышал торопливые звуки шагов.

Морпехи глазам своим не поверили, когда увидели совершенно целую руку техника. Медик прямо на месте осмотрел пациента, прощупал пульс и поднял на меня глаза:

— Что с ним?

— Без сознания, скоро оклемается, — успокоил я врача, — забирайте, он ваш.

Бойцы резво подхватили носилки и быстро промчались мимо задумчиво стоящего Аттвуда. Солдат не любит мистику, солдат любит, чтобы всё было предельно понятно.

— А этот ваш, — с едкой ухмылкой раскрыл ладонь перед лицом сероглазого и продемонстрировал трофей.

— Прошло меньше пяти минут, — Аттвуд говорил, смотрел на жучок и не моргал — словно был глубоко шокирован. — Каковы пределы ваших способностей, мистер Потапов?

— Что касается исцеления, — как можно многозначительнее улыбнулся я, — то пациенту достаточно оставаться на краю мира живых, ну или пересечь грань в пределах не более пяти минут. А вот что касается остального… убить я никого не могу, даже без участия бога, и вы тому лучший пример.

— Я услышал вас, мистер Потапов, — Аттвуд кивнул, — если научитесь ещё чему-нибудь, не забудьте сообщить.

— Не переживайте, если я научусь отнимать жизни, то вы узнаете об этом первым.

— Мы возвращаемся на корабль, можете свободно передвигаться по острову, — сероглазый кивнул мне, махнул рукой морпехам и добавил: — Но не пытайтесь бежать, вы знаете что́ будет, хоть мне того и не хочется.

«Любопытно, неужто уверовал в бога и теперь его терзает груз былых деяний?» — отстранённо подумал я, но тут же усмехнулся — да не, бред какой-то. Такие, как он не меняются по щелчку пальцев, но всё равно крайне любопытное поведение. Загадочное, блин, как улыбка Мона Лизы.

Ну, в любом случае, я пока отвязался от всех, и могу уже заняться своими делами! Но, сперва, схожу поесть и оценю настроения в городке.

Вечерняя прогулка вдоль собственноручно сотворённой речки — что может быть лучше? Не удержался и зачерпнул пригоршню прозрачной, холодной воды. Осторожно понюхал и набрал немного в рот. А вкусно, почти как бутылированная!

Уже подойдя к бару, перед тем как открыть дверь, напустил на себя смиренный и загадочный вид. Морально подготовился ко всему и вошёл.

Многолюдно, однако. Тристанцы оживлённо что-то обсуждают и не нужно быть гением, чтобы бы догадаться что́ именно. Да уж, взбудоражил я это спокойное болото основательно.

Меня заметили, и разговоры стихли сами собой.

— Добрый вечер, — слегка кивнул присутствующим и толикой сарказма добавил: — Надеюсь, вы не собираетесь сжигать меня заживо за колдовство?

А интересная у них реакция — кто-то улыбнулся, а кто-то отвёл взгляд. Любопытно. На лицо явный раскол маленького, доселе сплоченного общества. Ну что ж, с этим можно работать.

— Иван, тебя отпустили! — искренне обрадовалась моя первая пациентка Мария, но тут же настороженно спросила: — Что теперь будет?

Судя по заинтересованным лицам присутствующих, этот вопрос беспокоил всех. И мне есть, что сказать им, главное подобрать правильные, пусть и не совсем правдивые слова.

— Ничего особо не изменится, я заключил договор с какой-то спецслужбой Великобритании. Я исцеляю тех, кого они привозят, а они, в свою очередь, не мешают жить вам.

— Как же, не изменится ничего… — воскликнул малознакомый тучный мужчина, — они уже забрали все спутниковые телефоны! Мы теперь заложники!

— Да погоди, Моррис, — оборвал гневную тираду пожилой, кажется Майкл или Мик. — Тут в другом вопрос — ты, Иван, и вправду исцелять можешь?

— Да, — твёрдо кивнул я, — всё, кроме смерти.

— Майкл, твой радикулит подождёт! — Моррис не унимался. — У меня дочки учатся на большой земле, а я даже поговорить с ними не могу!

— Не у тебя одного! — поддержал его кто-то.

Все согласно закивали.

— Вы все не о том думаете! — а вот и старый знакомый — рыжебородый.

Изрядно набравшийся оппозиционер приблизился нетвёрдой походкой в настороженной тишине и ткнул пальцем в мою грудь.

— Это ты во всём виноват! — прошипел он и с размаха ударил прямо в лицо.

«Медленно!» — с издёвкой подумал я, но уворачиваться не стал. Даже упал на пол после удара.

— Господи, да держите его кто-нибудь! — закричал женский голос. — Он же его убьёт!

«Ага, щаз!» — мысленно хохотнул я, но внешне показал покорность судьбе и то, что признаю вину.

— Не надо, Патрик, остановись! Успокойся! — на разный лад закричали люди и двое мужчин приобняли рыжебородого, чтобы не дать ему добить лежачего.

Я встал. Потёр скулу и пристально посмотрел на яростно сопящего Патрика.

— Виноват в чём? — с лёгким нажимом произнёс я. — Что же резко изменилось в твоей жизни, Патрик, что ты так меня возненавидел? Связь в скором времени вернётся, вы вновь сможете принимать гостей и плавать на большую землю. Что такого важного ты внезапно потерял с моим появлением?

— Мать у него в Йоркшире, в больнице, — ответил кто-то вместо пыхтящего рыжебородого. — Операция со дня на день, он переживает.

— Ну так давай вернём её на остров и я гарантированно спасу ей жизнь, — вкрадчиво сказал я Патрику, и добавил уже громче, для всех: — Все вы! Вы приютили меня, пострадали из-за меня и я отплачу вам! Вы забудете про болезни и плохое самочувствие и сможете жить полной жизнью!

Народ воодушевился и загомонил, окончательно уверовав в мои способности исцеления.

— Да ну, где тут жить полной жизнью? — проворчал довольно молодой, худощавый парень, на что все сокрушённо покачали головами. — Я вот не хочу покидать остров, но здесь совершенно нечего делать!

— А чем бы ты хотел заняться? — я тут же переключил своё внимание на этот подарок судьбы.

— Не знаю, — пожал плечами тот, — чем-нибудь.

— Ты бы хоть думал иногда, Алан, перед тем как рот открывать, — заметил кто-то и дружный смешок прокатился по помещению.

— Ну например? — с улыбкой подключился я к разговору.

— Да не знаю я! — смущённо буркнул парень. — Тут даже интернета нет нормального!

— Я постараюсь договориться на этот счёт, — серьёзно заявил я. — И на многое другое — в конце концов, теперь я крайне ценный и очень секретный актив страны. Но ваша помощь тоже потребуется. Думаю, в первую очередь, с вас возьмут подписку о неразглашении и только после этого всё вернётся в привычное русло. Но самое главное, что у вас останусь я, и я от всей души отблагодарю вас за вашу доброту и гостеприимство!

Мда, сказал, и самому стыдно стало, но люди вроде оценили перспективы и надо их срочно дожимать.

— Когда правительство привыкнет к моим услугам и не сможет без них обходиться, тогда я смогу диктовать свои условия и требовать для вас всего, что угодно! Комфортная и спокойная жизнь на острове-курорте — что может быть лучше?

Ну вот, люди поверили, люди в предвкушении, люди почуяли халяву. И самое главное тут то, что я почти не соврал, но халявы не будет точно.

— И когда это должно случиться? — скептически хмыкнул бармен.

— Не долго, — ответил я и кивнул в сторону океана, — сейчас сюда направляется группа специалистов с оборудованием. Они всё задокументируют и составят отчёт. Поверьте, первыми на оздоровление прибудут самые могущественные люди страны, и наладить с ними деловой контакт не составит проблем. В конце концов, для тех, у кого есть всё, нет ничего ценнее здоровья и долголетия!

Отлично, для всех это прозвучало как вполне годный план. Человек очень быстро привыкает ко всему, а к хорошему — быстрее всего. Я был уверен, что легко смогу получить с влиятельных пациентов какую угодно плату.

Самое забавное тут то, что весть обо мне расползётся достаточно быстро, невзирая на любые меры. Но уверен, главный «секрет», что я могу «магичить» только в пределах острова, так и останется секретом, ведь в противном случае разгорится война.

Чтобы не портить впечатление от всех речей, пришлось покинуть заведение быстро и покинуть голодным. Напоследок я напомнил, что жду всех по очереди на оздоровительные процедуры. Воспринято это было на ура и я, довольный возросшим влиянием, потопал в свою берлогу.

После прибытия и перед тем, как спустится к древнему кораблю, внимательно осмотрел стены и потолок на предмет скрытых камер и прочей аппаратуры. Не обнаружив ничего подозрительного, вызвал зонд и отправился к сеятелю.

Там уже скопилось пять сотен индивидуальных инкубационных капсул, но не прозрачно-киношных, а невзрачных чёрных параллелепипедов, похожих на гробы. Небольшие, всего метр на полметра, но больше и не требовалось, ведь в них будут расти самые настоящие эмбрионы до момента самых настоящих родов.

Вот только у меня до сих пор нет «чертежей» новой, ушасто-милой расы и это нужно исправить как можно скорее! Я остановил производство инкубаторов и вошёл в биокорректор, чтобы слиться с суперкомпьютером для более продуктивной работы.

Перетерпев вспышку безумной боли от слияния и вновь окунувшись в слепящую бесконечность понимания, я сосредоточился на главном:

— Так-с, и где тут большая кнопка с надписью «Создать тысячу милых кошкодевочек»?