Том 2. «Проблемы творчества Достоевского», 1929. Статьи о Л.Толстом, 1929. Записи курса лекций по истории русской литературы, 1922–1927

13

17*. Ср. в ППД, где автор расширил понятие полифонического романа до идеи типа художественного мышления, «который мы условно назвали полифоническим» (ППД, 3). Специальное исследование Д. М. Магомедовой, однако, показывает, что источником термина М.М.Б. были не только общие культурфилософские идеи (Вяч. Иванов) и артистические ассоциации, но и «теория музыки как таковая», сведения из которой автор мог почерпнуть в общении с М. В. Юдиной, И. И. Соллертинским или В. Н. Волошиновым. Автор исследования сопоставляет словарь концепции М.М.Б. с типическими определениями полифонии и контрапункта в сочинениях по теории музыкальной формы и устанавливает общность контекста понятий («голос», «акцент», «ответ», «двуголосие», «сочетание»); поэтому, заключает исследователь, осознанная и подчеркнутая автором метафоричность его верховного понятия «все же не означает неточности, необязательности. Система повторяющихся значений говорит о глубокой продуманности проведенной Бахтиным аналогии» (Д. М. Магомедова. Полифония. См.: Бахтинский тезаурус. М., РГГУ, 1997, с. 170–173). Оценивая эту авторскую оговорку к термину как «простой метафоре», следует в то же время принять во внимание и другую его оговорку в другой работе, являющуюся уже оговоркой к оговорке (речь идет о термине «хронотоп», переносимом автором в филологию из математического естествознания и теории относительности): «мы перенесем его сюда — в литературоведение — почти как метафору (почти, но не совсем). л (ВЛЭ, 234–235). Очевидно, то же автор мог бы сказать о «полифонии» как метафоре: «почти, но не совсем». Также надо принять во внимание еще в одном рукописном тексте М.М.Б. выпад против «предельной однотонности термина», в котором «происходит стабилизация значений, ослабление метафорической силы, утрачивается многосмысленность и игра значениями» (га. 5, 79). Таким образом, превращая метафору в термин (полифонический роман, хронотоп), слово бахтинского языка одновременно тем самым и сохраняет за термином «метафорическую силу», которую оно не хочет и не должно утрачивать. А.Садецкий в этой связи говорит о процессе «метафоризации термина» у М.М.Б., в котором метафорическое и предметное значения гибко связаны динамикой взаимопереноса; в случае «полифонического романа» это связь музыкальной метафоры с филологической темой, благодаря чему «полифоническое» соотносится одновременно с «гомофоническим» и «монологическим»: «"Полифоническое", отбрасывающее тень "диалогического", "монологическое", из-за которого выглядывает "гомофоническое", сопоставления, в которых открываются друг другу несовпадающие планы соотнесенных концептов (отвечает не то, что структурно соответствует)…» (Александр Садецкий. Открытое слово, с. 96, 101).