Тонкая грань затишья

Глава 4

Платов вернулся в кабинет и тут же вызвал к себе своих помощников, капитана Цветова и старшего лейтенанта Данилина. Офицеры прибыли через считаные минуты. Служба в Четвертом управлении была поставлена образцово, впрочем, как и во всем Наркомате внутренних дел. Людей дисциплинировала война.

Платов поднялся, поздоровался с каждым и сказал:

– Присаживаться не предлагаю, разговор у нас будет короткий. – Старший майор взглянул на Цветова и продолжил: – Тебе, Вячеслав Сергеевич, необходимо срочно связаться с аэродромом, передать мой приказ экипажу транспортного самолета находиться в часовой готовности к вылету. Понял?

– Так точно!

– Выполняй!

– Есть! – Капитан козырнул и вышел из кабинета.

Старший майор повернулся к Данилину:

– Тебе, Толя, следует передать Боничу приказ подготовить легковой автомобиль, держать его на конспиративной квартире на окраине Киева. Как только получишь ответ от Бонича, отправишь шифрограмму командиру диверсионного отряда «Удар» подполковнику Ерину. В ней обозначишь задачу отправить в Киев под прикрытием бойца той группы, которая действует ближе всех к городу, за автомобилем. Перегнать его следует к выходу дороги Полтава – Копино – Харьков к Лухову болоту, там передать командиру группы «Удар-15». После этого сообщи о необходимости приема автомобиля капитану Рябинину. Запомнил? Или запишешь?

– Лучше запишу, – ответил старший лейтенант.

Он сделал это, прочел вслух, взглянул на Платова и спросил:

– Так, Петр Анатольевич?

– Так, – подтвердил начальник управления. – Теперь все действия по времени. Бонич сможет получить шифрограмму после девятнадцати. На подготовку «Мерседеса» уйдет час. Значит, до наступления комендантского часа успеет. С ним ясно. Теперь Ерин. Он получит приказ немедленно после отправки, свяжется с командиром группы «Удар-3». Она дислоцирована в ста восьмидесяти километрах от Киева и имеет грузовой транспорт. Следовательно, до рассвета завтра, в субботу, девятого мая, боец Ерина заберет автомобиль. Перегон в заданный район займет примерно шесть часов. Так долго потому, что вести машину придется по лесным дорогам. У всех командиров подразделений отряда карты таких дорог есть. Ориентировочное время выхода автомобиля в заданный район – одиннадцать часов. Ладно, пусть на всякий случай будет двенадцать ноль-ноль. Но с одиннадцати в квадрате быть заместителю Рябинина, который должен будет принять машину и спрятать ее в безопасном месте у Лухова болота. Записал? – спросил Платов.

– Так точно!

– Хорошо. Отправишь шифрограммы, доклад мне о получении приказа. Это касается командира «Удара». От Бонича сообщение получишь позже и уже не здесь.

Данилин с удивлением посмотрел на Платова:

– Не понял вас, товарищ старший майор. Что значит не здесь?

– Я знаю, Толя, что твоя жена должна вот-вот родить, и ты все свободное время проводишь у роддома, но придется тебе выехать из Москвы.

– Но, товарищ старший майор, может…

Платов прервал старшего лейтенанта:

– По-моему, я ясно выразился. Тебе предстоит покинуть Москву.

– Понял. – Помощник опустил голову.

Старший майор взял его за плечо и проговорил:

– Да не беспокойся ты о жене. Медперсонал предупрежден, осложнений, насколько мне известно, нет, родит твоя Татьяна нормально. Кого ждешь? Мальчика или девочку?

– Мне все равно. Я обещал быть с ней.

Платов убрал руку и повысил голос:

– В первую очередь, старший лейтенант, ты присягал на верность своей стране, своей партии, своему правительству, народу, в конце концов.

– Извините.

– Если все ясно, работай! Жду сообщений здесь.

– Есть, товарищ старший майор! – Старший лейтенант вышел из кабинета.

Платов сел за стол, развернул карту Украины.

Первым вернулся Цветов.

– Разрешите, Петр Анатольевич?

– Заходи, слушаю.

– Транспортный борт «ПС-84» к вылету готов, заправлен, экипаж находится в помещении дежурной смены.

– Хорошо.

– Но это не все.

– Что еще?

– Я связался с командующим авиацией дальнего действия Александром Евгеньевичем Головиным, поздравил его с присвоением звания генерал-лейтенанта авиации и спросил, не планирует ли он каких-либо масштабных операций. Мне пришлось говорить от вашего имени. Так вот, десятого мая, в воскресенье, полк бомбардировщиков «Ил-4» будет работать на рубеже Днепра.

– И с чего ты вдруг заинтересовался планами дальней авиации? – спросил Платов.

– Если мы отправим за линию фронта только транспортник, то это заметно увеличит риск его поражения вражескими зенитками, особенно в районе Харькова. Ну а если «ПС-84» пойдет вместе с полком, то наверняка проскочит, а вернется уже один, на большой высоте.

Платов усмехнулся.

– Молодец! Это ты хорошо придумал. Транспортник спрячется среди бомбардировщиков и истребителей, прикрывающих их. Значит, десятого числа. Точное время Головин не назвал?

– Сказал только, что вылет утром, как и обычно.

– Хорошо, я сам переговорю с ним.

– Я могу быть свободен?

– В пределах управления. Пока не завершим операцию «Проект», оставаться здесь! Любая отлучка только с моего разрешения.

– Я понял, Петр Анатольевич.

Капитан покинул кабинет, и в него тут же вошел старший лейтенант Данилин.

– Ну и что? – спросил Платов.

– Шифрограммы отправлены, все станции приняли их. От Ерина и Рябинина ответы последовали практически немедленно, одинаковые. Мол, приказ принял, приступаю к выполнению.

– И никаких вопросов?

– Никак нет! Вот расшифровки радиограмм.

Платов взял документы, прочитал их, отложил и вдруг спросил:

– В роддом звонил?

– Так точно! Поговорил с главным врачом, попросил его передать Татьяне, что убываю в срочную командировку.

– Не волнуйся. За ней присмотрят. Все будет хорошо. Мы обязательно отметим рождение вашего первенца. А сейчас ступай во двор, к моей машине. Я скоро выйду. Поедем на секретную дачу товарища Берии.

– Это ведь там сейчас размещена особая группа?

– Да, Толя. С самого начала и до окончания операции «Проект» тебе предстоит быть связным между Центром и особой группой, а также со всеми, кого придется задействовать в этом деле.

– Значит, это надолго.

– Не будем загадывать. Плохая примета.

– Да, Петр Анатольевич.

Проводив помощника, Платов позвонил секретарю Берии, сообщил, что выезжает на секретный объект готовить заброску особой группы в тыл врага, и тоже вышел во двор.

«ЗиС-101» стоял на обычном месте. Рядом с ним находились водитель и помощник. При появлении Платова они сели в автомобиль.

Старший майор опустился на сиденье переднего пассажира и приказал водителю:

– На объект!

Тот уже знал, что это значит, и повел автомобиль к выезду из города.

На секретную дачу Берии они прибыли в 19.30.

Только что прошел ужин, офицеры находились в своих комнатах.

Встречать Платова вышел Шелестов, оповещенный Лебедем.

– Здравия желаю, товарищ старший майор!

– Здравствуй, Максим! Знакомься. – Платов указал на своего спутника. – Это старший лейтенант госбезопасности Анатолий Данилин, по специальности связист, шифровщик, в общем, эрудит широкого профиля, с недавнего времени мой младший помощник.

– Майор Шелестов, – назвался Максим и пожал руку старшему лейтенанту.

– Как группа? – спросил старший майор.

– Готова, как и всегда.

– С оружием, экипировкой определился?

– Мне, Буторину и Когану определяться особо нечего. Берем с собой немецкие автоматы и «вальтеры», запасные магазины к ним, по паре гранат, ножи. Форма, как мы и обговаривали, военнослужащих СС и гражданская одежда. Это Сосновский до недавнего времени все мундир гауптштурмфюрера примерял, где-то ушивал, гладил, сапоги, ремень и фуражку подбирал. В общем, до мелочей!

– Правильно делал. А у тебя кто есть кто по званию?

– Я гауптшарфюрер, Буторин – роттенфюрер, а Коган у нас рядовой. Немецкая форма пока в рюкзаках.

– Понятно. Пройдем в комнату совещаний, но до этого покажем Данилину узел связи.

– Но радиостанция у меня.

– Перенесем ее туда. С этого момента на связи будет старший лейтенант.

– Нам аппарат с собой не брать?

– Нет. Это лишний груз. Станция есть у Рябинина. В случае необходимости можно будет воспользоваться связью и командира отряда. С ним это согласовано.

Платов собрал всех офицеров в комнате совещаний. Они расселись вокруг стола.

Тут старший майор вспомнил, что должен позвонить командующему авиацией дальнего действия, и буркнул себе под нос:

– Черт побери, совсем из головы вылетело!

Он поднял трубку телефонного аппарата засекреченной связи, набрал номер.

Абонент ответил сразу:

– Слушаю, Головин.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! Это Платов.

– Петр Анатольевич, рад тебя слышать! Мне недавно звонил твой помощник, капитан.

– Знаю, я просил его об этом. Затем решил окончательно решить вопрос.

– Что за вопрос?

– Мне надо бросить группу в тыл врага бортом «ПС-84».

– Какие проблемы?

– У тебя же завтра задействован бомбардировочный полк на Днепре?

– Не только он, не только на Днепре, но есть и такое дело. А что?

Платов объяснил свой интерес.

Головин понял его и спросил:

– Твой «ПС» на ближнем аэродроме?

– Да.

– Бортовой номер?

– Двадцать два.

– Командира экипажа знаешь?

– Майор Горин.

– Горин? Слава?

– Насчет имени-отчества не в курсе.

– Наверняка он. Финскую войну прошел. Я его знаю. Сделаем вот что. Начальник штаба бомбардировочного полка свяжется с подмосковным аэродромом, найдет там командира твоего экипажа. Объяснит, что к чему. Когда вылет, где пристроиться. Только тебе надо будет группу посадить на борт не позднее пяти утра.

– Сделаем. Благодарю, Александр Евгеньевич.

– Не за что. Я немедленно озадачу командира бомбардировочного полка, прикажу ему, чтобы он про ваш «ПС» не забыл.

– Еще раз спасибо.

– Да перестань ты. Заехал бы как-нибудь домой. Посидели бы, по рюмочке коньяку пропустили, закусили бы по-людски.

– Может быть, как-нибудь в другой раз.

– Понимаю, кто над тобой стоит. Значит, в пять ноль-ноль группа на борту, экипаж в кабине. Готовность к вылету полная.

– Да, Александр Евгеньевич. До свидания.

– До встречи.

Платов положил трубку.

Телефонный аппарат работал громко, посему весь этот разговор слышали и бойцы боевой группы.

Шелестов кивнул и сказал:

– Все понятно. Значит, в три часа ночи убываем на загородный аэродром. Борт номер двадцать два.

– Капитан Цветов будет ждать вас у самолета, проконтролирует посадку, доложит мне об отправлении.

– Ясно. Разрешите перекурить?

– Чего это? Я только начал совещание, потерпите. – Платов положил на карту карандаш вместо указки и проговорил: – А теперь перейдем к порядку действий на начальном этапе операции. Он включает в себя прибытие основной группы в заданный район, переход в поселок Сосновского, он же гауптштурмфюрер Бидерлинг, обустройство, выбор вариантов наблюдения за Вальзером и контакта с ним. Пока хватит. Внимание на карту. – Старший майор показал поселок, болото, лагерь, место десантирования, описал порядок высадки. – На местности в курс дела вас введет капитан Рябинин. Ему необязательно знать всех членов группы, достаточно Шелестова, но тут уж как пойдет. Сосновскому, как уже отмечалось, предстоит убыть в поселок, выбрать время и встретиться с Вальзером. Надеюсь, этого не произойдет, но если Сосновский и инженер окажутся в руках гитлеровцев, то главное для Шелестова – найти тайник с документацией.

Командир группы нахмурился и заявил:

– Понятно. Мишу и инженера бросаем.

– Мы это уже обсуждали. Но пока никаких предпосылок для провала нет. Вопросы ко мне?

– Да какие вопросы? – воскликнул Буторин. – Слетаем на Украину, Миша заберет у немца документы, и отправимся обратно домой. Такая простая задача перед группой еще не ставилась. В принципе это могли сделать и диверсанты Рябинина.

– Не расслабляться! – сказал Платов. – Не забывать, как часто самые простые с виду задания в одно мгновение превращались в невероятно сложные. Группе быть готовой ко всему. Под всем я подразумеваю все!

Шелестов кивнул и сказал:

– Понятно, Петр Анатольевич. Отрабатываем операцию «Проект». У меня вопрос. Как насчет эвакуации группы?

– Это еще не решено. Но не беспокойся, прохлаждаться в лесах Украины или Белоруссии вам никто не даст. Вытащим вас по воздуху или по земле.

– Лишь бы не под землей, – проговорил Коган.

– Еще вопросы есть?

За всех ответил Шелестов:

– Вопросов нет!

– Тогда я в Москву. Отрабатывайте с Данилиным порядок и время обмена радиограммами. В три часа ночи быть в готовности убыть на военный аэродром. Впрочем, время может быть уточнено.

Шелестов проводил Платова, вернулся к бойцам, вызвал старшего лейтенанта Данилина. Началось обычное планирование операции.

В то же время в Копино телефон коменданта поселка издал трель вызова.

Гауптман поднял трубку:

– Баур у аппарата. Слушаю.

– Это майор Вабер.

– Хайль Гитлер, герр майор.

– Хайль. Какая у вас обстановка?

– Вы же в курсе, что недалеко от поселка малочисленной диверсионной группой был пущен под откос эшелон. Поиски диверсантов ничего не дали.

– Это плохо. Я об этом знаю, но звоню по другому поводу.

Комендант устроился поудобнее и сказал:

– Слушаю вас, герр майор.

– Вам что-нибудь известно о новых разработках наших конструкторов в области танкостроения? – спросил Вабер.

– Откуда? Я здесь словно в колбе. О новостях узнаю из газет.

– Да, о таком наши газеты не пишут. В общем, для сведения. В компании «Хеншель» разработан новый танк «Т-6», который превосходит советские «Т-34» и «КВ». В Касселе уже созданы два опытных образца. В условиях предприятия танки уже проверены. Теперь требуются полевые контрольные испытания на местности предстоящего применения, то есть в России.

Гауптман не особо удивился и спокойно спросил:

– Вы хотите сказать, что новые танки доставят сюда?

– Пока я хочу сказать, что двенадцатого мая в Ровно, центр рейхскомиссариата «Украина», прибывает самолетом один из ведущих инженеров-испытателей Бернард Вальзер. Он работал вместе с начальником отдела новых разработок компании «Хеншель» Эрвином Адерсом по созданию танка «Т-6», получившего условное обозначение «Тигр».

– «Тигр»?

– Да. – Вабер усмехнулся. – Не самое плохое название, не так ли, Баур?

– Угрожающее.

– Будет еще и средний танк «Т-5» «Пантера». Совсем скоро. Над ним работают в Нюрнберге. Но к теме. Вальзер прибывает на Украину для того, чтобы найти полигон для будущих испытаний. Меня предупредили, что инженера заинтересовал именно поселок Копино.

Вот сейчас комендант чрезвычайно удивился.

– Мой поселок?

– Район.

– Но что интересного нашел тут этот самый Вальзер?

– А ты на карту посмотри. В вашем районе есть и равнинные участки, и лесные, и заболоченные, река Северский Донец, ее притоки, заброшенные населенные пункты. Рядом фронт, что создаст определенную атмосферу. Я тоже думал, почему Вальзер заинтересовался Копинским районом, но изучил местность и понял, в чем тут дело. В общем, инженер из Ровно вылетит в Полтаву, оттуда – в Харьковскую область. Вполне вероятно, что он остановит свой выбор именно на твоем районе, самом ближнем от Полтавы.

Баур чуть помолчал и проговорил:

– Но у нас тут действовала диверсионная группа противника. Не только испытания, но и любые поездки господина Вальзера будут весьма опасными.

– Ну, об испытаниях ты не беспокойся. Если Вальзер выберет твой район, то перед доставкой танков туда стянут столько войск СС, что партизаны уйдут далеко в другие районы. А насчет безопасности Вальзера скажу, что его работу планировали в Берлине по представлению Эрвина Адерса. Если не поступило никаких указаний насчет обеспечения его безопасности, то это значит, что инженер сам по себе не представляет ценности для вражеской разведки. Конечно, он что-то знает, все же работал по созданию нового танка, но из этого кое-чего «Тигра» не построить.

Баур вздохнул и заявил:

– Да, подбросили вы мне головную боль, герр майор.

– Выпей аспирин. Это все, что я в данном случае могу тебе посоветовать.

– Но не может инженер, участвовавший в разработках нового танка, вот так в одиночку выбирать место испытаний.

– Тут я согласен с тобой. Смотреть за ним, конечно же, будут. Нас же не поставили в известность лишь по соображениям секретности. В этом случае нам нет особого дела до того, кто и как будет приглядывать за инженером. Твоя задача – принять его, как приедет, обеспечить комфортными условиями проживания, автомобилем, в общем, всем, что необходимо ему для работы. Остальное пусть решает сам Вальзер.

– Понял, герр майор. Все необходимое предоставим. Буду молить Бога о том, чтобы он начал работу с другого района.

– Да не волнуйся ты так. Это в принципе небольшое дополнение к твоим обязанностям коменданта поселка.

– Конечно. Вот только когда меня будут ставить к стенке, об этом никто и не подумает.

Майор рассмеялся и заявил:

– К стенке сразу не поставят, сначала устроят допрос в гестапо. После него расстрел будет восприниматься как избавление.

– Благодарю, утешили.

– Ты все понял?

– Понял.

– Хорошо. Будет необходимость, звони.

– Обязательно. – Баур бросил трубку на рычаги аппарата.

«Вот черт! Несет ко мне еще какого-то инженера! Что, в Европе нельзя было испытать танки? Нет, надо сюда тащить образцы. Правду говорят, у этих ученых интеллигентов мозги только по специальности работают, в остальном же они отсутствуют напрочь».

Баур закурил, переваривая полученную информацию и просчитывая, какие неприятности могут за этим последовать.

Он даже не догадывался, что в это же время трубку телефона в своем кабинете положил и унтерштурмфюрер Зигель. Он в отличие от коменданта был спокоен и почему-то хищно ухмылялся. Впрочем, эсэсовец мгновенно стер эту гримасу с физиономии, когда в дверь кто-то постучал.

– Да, – приняв обычный вид, крикнул он.

Появился солдат роты охраны и доложил:

– Герр унтерштурмфюрер, герр комендант просит вас немедленно зайти к нему.

– К нему – это в кабинет?

– Точно так, герр унтерштурмфюрер.

– Хорошо. Свободен!

Зигель прошел к коменданту и спросил:

– Что-то случилось, Арман?

– Тебе по твоему ведомству не звонили?

Унтерштурмфюрер, не моргнув глазом, солгал:

– Нет. Если только вчера вечером звонили. Насчет дополнительного усиления гарнизона.

– И что, выделяют?

– Нет. Штурмбаннфюрер Штейн посоветовал как следует организовать силы, имеющиеся у нас. Он сказал, что в нашем районе действует малочисленная диверсионная группа, состоящая из десяти, максимум пятнадцати человек, партизанских отрядов нет, у нас же целая охранная рота и толпа полицаев. Так что нам даже отделение эсэсовцев не дадут.

Баур вздохнул:

– Плохо. А больше не звонили?

– Нет. Разве должны были позвонить?

– Не знаю. А вот со мной связался из Киева майор Вабер.

– Кто такой?

– Он отвечает за работу комендатур и полиции.

– Ему-то что надо?

– Интересную информацию передал.

– Поделишься?

– Для этого и пригласил.

Унтерштурмфюрер присел на стул.

– Слушаю.

Комендант передал ему суть сообщения Вабера.

– Вот такие дела, Брунс.

Зигель пожал плечами:

– Ничего страшного в приезде какого-то инженера я не вижу. Желают подобрать полигон, пусть ищут подходящее место. Понадобится наша помощь, мы ее окажем.

Баур внимательно посмотрел на унтерштурмфюрера и спросил:

– Как ты думаешь, Брунс, кто курирует подобные проекты?

– Думаю, Главное управление имперской безопасности.

– И ты так спокойно говоришь об этом?

– Я ведь служу в данной структуре.

– Но это же рейхсфюрер СС Гиммлер, ближайший сподвижник фюрера.

– Конечно, Гиммлер имеет прямое отношение к РСХА, но начальником этой структуры является обергруппенфюрер СС Рейнхард. По крайней мере, пока.

– Ты считаешь, что этого мало?

– Я считаю, что если бы инженер, которого посылают на подбор места, подходящего для испытания нового танка, имел доступ к совершенно секретной информации, то к нему приставили бы такую охрану, что ни одна диверсионная группа, ни один партизанский отряд не смог бы приблизиться к этому человеку на километр. Если специалист компании «Хеншель» прибывает сюда без охраны, то это означает, что он не имеет никакой ценности для советской разведки, как, впрочем, и для английской, американской и любой другой. Так что успокойся, Арман. Вдобавок еще не факт, что именно у нас он найдет полигон.

– Но ведь приедет! – воскликнул Баур.

– Пусть приезжает. Ты лучше подумай, как обустроить его.

– На этот счет я получил указания и хочу все же выделить ему охрану.

– Без его согласия сделать это невозможно.

Комендант кивнул:

– Это так, но кто же откажется от охраны?

– Лично я знавал таких чудаков. У тебя ко мне все?

Комендант скривился и поинтересовался:

– Ты слишком занят?

– По-твоему, моя работа заключается в том, чтобы контролировать офицеров гарнизона?

– А разве это не так?

– Нет. В этом нет никакого смысла. Вы и без меня сами неплохо контролируете себя. Извини, дружище, я не намерен говорить с тобой о том, в чем заключаются мои обязанности. Если буду нужен, то я в кабинете либо на квартире, – проговорил унтерштурмфюрер и покинул кабинет коменданта.

– Наглец! – вслед ему проговорил Вирт. – Но ведь он, черт возьми, прав.

Комендант задумался:

«Предоставить охрану этому чертову инженеру не помешало бы, но не обвинят ли меня потом в том, что вместо борьбы с диверсантами противника я занимался охраной лица, о котором такого приказа не было? Нет, предлагать этому Вальзеру ничего не надо, а вот если он сам запросит охранение на время командировки, тогда надо будет согласовать этот вопрос с майором Вабером».

Гауптман поднялся, прошел к секретеру, достал початую бутылку французского коньяка, налил пятьдесят граммов в хрустальную рюмку, выпил, закусил ломтиком лимона и успокоился.

Зигель же, вернувшись к себе в кабинет, набрал номер телефона отдельной закрытой линии и доложил:

– Герр штурмбаннфюрер, у меня все готово.

– Прекрасно, надеюсь, ты не промахнешься.

На этом разговор прекратился.

Унтерштурмфюрер направился в ресторан, что находился рядом, на площади Освобождения.

Шелестов построил группу в 2.30 воскресенья, 10 мая. Все офицеры были в комбинезонах, с рюкзаками, при оружии.

Майор обошел строй, посмотрел на часы и заявил:

– Пять минут перекур. Да окурки не бросать мимо урн! А то знаю я вас.

Офицеры рассмеялись.

Через пару минут к Шелестову подбежал сержант.

– Товарищ майор, автобус прибыл. Его как, у КПП держать или пропустить? Старшина Лебедь интересуется.

– Точно наш автобус?

– Точно.

– Пропустите.

– Есть! – Сержант убежал.

Подошел «ЗиС-8», остановился. Водитель открыл дверку.

Шелестов поднялся в салон и спросил:

– Кто такой?

– Сержант Родионов. Рота обеспечения, второй транспортный взвод.

– Хорошо, – сказал Шелестов и распорядился: – Все по местам!

Офицеры вошли в автобус. Тот развернулся и пошел на выезд с территории.

Через полтора часа он беспрепятственно проехал контрольно-пропускной пункт военного аэродрома и подошел прямо к самолету. Рядом с ним стояли командир экипажа и помощник Платова, капитан государственной безопасности Цветов.

– Прибыли? Вот и хорошо, – заявил он. – У нас все готово. Я не представляю тебе командира экипажа, ему тебя. Это лишнее.

Шелестов пожал плечами:

– Мне как-то все равно.

– Вот и прекрасно.

Цветов заметно нервничал. Это был его первый вывод особой, да и любой другой, боевой группы на задание. Поэтому капитан старался предусмотреть все.

Он взглянул на Шелестова и спросил:

– Форму немецкую взять не забыли?

– Не забыли.

– А капитан Сосновский?

– Тем более.

– Документы проверили?

Шелестова начало раздражать суетливое поведение помощника Платова.

– Чьи?

– Как чьи? Гауптштурмфюрера Манфреда Бидерлинга.

– Не забыл.

– Хорошо.

Офицеры стояли рядом с трапом. Автобус ушел к КПП и далее на стоянку. Водитель должен был дождаться вылета самолета и получить приказ Цветова на возвращение.

– Пора. Группе на борт, занять места в передней части салона! – произнес командир экипажа.

Шелестов кивнул и отдал команду:

– Группе на борт! Размещаемся в передней части.

Офицеры пошли по трапу.

– Желаю счастливого полета, удачи на задании и скорого возвращения, – проговорил Цветов.

– Вам, товарищ капитан, счастливо оставаться. Старшему майору Платову пламенный привет!

– Передам.

Шелестов усмехнулся и поднялся на борт.

В 5.00 самолет побежал по взлетно-посадочной полосе, поднялся в воздух, начал набирать высоту и скорость. Вскоре он встал в строй бомбардировщиков.

Бойцы Рябинина находились на поляне с 6.00.

В 4.40 командир группы «Удар-15» получил шифрограмму, в которой указывался порядок обозначения площадки, предназначенной для приема десанта. После этого он поднял своих людей. На поляне они рассредоточились. В руках бойцы держали обычные березовые шесты, к которым были привязаны лоскуты красной материи. Рябинин с лейтенантом Масловым и наблюдателями, которые на эту ночь были выделены из команды саперов, начали обход территории.

Рябинин, зная время вылета самолета, произвел нехитрый расчет. «ПС-84» вылетел с аэродрома в 5.00. Расстояние между пунктами отправления и десантирования – где-то восемьсот километров. Скорость транспортника – около трехсот двадцати километров в час. Выходило, что самолет должен быть здесь где-то через два с половиной часа, примерно в 6.30.

Так оно и вышло.

Вскоре Рябинин услышал гул двигателей самолета и отдал приказ:

– Всем на поле, размахивать флажками! Маслов, саперы, прикрывать!

«ПС-84» прошел над полем огромной птицей на высоте около шестисот метров. Летчики увидели площадку и сигнальщиков. Самолет качнул крыльями, за лесом сделал разворот и зашел на поляну со стороны болота. От него тут же отделились четыре точки. Раскрылись парашюты. «ПС-84» пошел на юго-восток, набирая высоту, увеличивая скорость.

Гости приземлились вполне благополучно, метрах в ста друг от друга по линии с востока на запад. Они отцепили парашюты, собрались в группу. Рябинин двинулся к ним. Его бойцы заняли оборону места приземления.

Командир диверсионной группы подошел к офицерам и сказал:

– Я капитан Рябинин. Кто из вас майор Шелестов.

Максим снял шлем:

– Это я.

Он узнал Рябинина, так как в документах, оставленных Платовым на секретной даче для изучения, были фотографии командира и заместителя диверсионной группы «Удар-15».

– Приветствую вас в лесах Украины! – сказал Рябинин.

– Благодарю. Надо бы собрать парашюты.

– Не беспокойтесь. И соберем, и уложим, хотя они вряд ли вам пригодятся.

– Как знать.

Рябинин отдал команду, саперы занялись парашютами, уложили их в сумки.

– Со своими людьми я тебя, капитан, знакомить не буду. Сам понимаешь, почему так. Но возможно, это временно. Ко мне можешь обращаться просто по имени – Максим – или по званию, – проговорил Шелестов.

Рябинин улыбнулся и назвал себя:

– Сергей.

– Очень приятно. Далеко до базы?

– Четыре километра по кромке болота.

– Безопасный путь?

– Мы не раз использовали его.

– Хорошо, не будем терять времени. Надеюсь, связь на базе функционирует?

– У нас все функционирует.

Капитан поднял руку, сделал несколько вращательных движений. Бойцы подошли к нему.

Рябинин обратился к одному из них:

– Останься пока тут, Гена, посмотри за поляной и всей округой, через полчаса двигай за нами. Объявятся немцы, дай очередь в них и отходи в противоположную от базы сторону. Как закружишь преследование, выйдешь к нам, но осторожно и ночью.

– Есть, товарищ капитан! – ответил красноармеец Семенов.

– И помни, Гена, живым в руки гитлеровцев…

Боец позволил себе прервать командира:

– Да знаю я все. У меня на этот случай граната припасена.

– Будем надеться, что она не потребуется. – Рябинин повернулся к Шелестову: – Извини, майор, я в курсе, что моя группа переведена в твое подчинение, но только с момента прибытия на базу. До нее здесь командую я.

Шелестов пожал плечами:

– Без вопросов. Ты ведь отвечаешь за наше прибытие на базу.

Рябинин отдал команду. Бойцы встали в колонну, вперед ушел головным дозором красноармеец Табиев. В тыловом замыкании находился сапер Юрий Богуда. Офицеры особой группы держались перед ним.

– Вперед! – подал команду капитан, и подразделение, увеличившееся на четыре человека, двинулось к болоту.

В 8.30 отряд миновал сторожевой пост и по гати через остров Белый вышел на базу.

Шелестов сразу оценил этот проход.

– Неплохо продумано – гать под водой. И не видно, и проходимо. На первом острове можно одним отделением роту противника удержать, если она выйдет на гать.

– Место для базы выбирали профессионалы.

– Почему эти профессионалы не учли, что у гати сторожевой пост выставлять небезопасно? Определив его, противник поймет, что база находится за ним.

– При выходе на поляну гитлеровцев дозорный отойдет. Мы немедленно установим растяжки на гати и мины на Белом острове. Все это у нас отработано.

– И что это даст? Только укрепит немцев в уверенности в том, что они на правильном пути. Если на поляну выставить минометный взвод, то он нанесет вам немалые потери. Впрочем, меня это не касается. – Шелестов осмотрел Глухой остров и заявил: – А вот здесь у вас все по делу. Блиндажи и с самолета заметны не будут. Кухня хорошо замаскирована. Где-то рядом находится схрон с продуктами, так?

– Да, он слева, у угла первого блиндажа. Там все – и продукты, и взрывчатка, и боеприпасы.

Шелестов посмотрел на Рябинина и спросил:

– Профессионалы, которые выбирали место под базу, предусмотрели отход группы в глубину болота?

– Конечно. Глупо было бы закрывать подразделение на острове, с которого можно выйти только к врагу. Есть тропа, по которой можно уйти отсюда. Она тоже проложена заранее, известна только мне и заместителю. Мы ее проверяли, там все в порядке.

– А что за траншея делит остров пополам?

– Обычная траншея, вырытая для обороны.

– И зачем она, если блиндажи оборудованы для ведения огня?

– Так предусмотрено планом.

– Ясно. Где разместишь группу?

– В любом из двух жилых блиндажей. Они рассчитаны на десять человек каждый, сейчас в них по пять. Я и связист постоянно находимся в штабном, расположенном между ними. Пригласил бы тебя туда, спальное место найдется, но ведь ты не согласишься.

– Да, командир должен быть с подчиненными.

– Вот именно. Выбирай, майор. У нас в первом блиндаже боевая команда, которая встречала вас, во втором заместитель, саперы, санинструктор, он же повар. Там нары, на них матрацы, подушки, одеяла, постельное белье.

Шелестов повел носом.

Рябинин заметил это, улыбнулся и сказал:

– Запах здесь действительно хорош, прямо как на живодерне. Но болото есть болото. Мы уже привыкли, а вы к нам ненадолго, потерпите.

– Где вы берете чистую воду?

– Как ни странно, на острове Белый бьет родник. Слабенький, но кристально чистый и холодный. Для нас хватает. Единственная проблема в том, что воду приходится носить сюда.

– Понятно. Особая группа разместится в первом блиндаже.

– Хорошо. Маслов! – окликнул командир группы «Удар-15» своего лейтенанта.

– Да, товарищ капитан.

– Веди коллег в свой блиндаж, в свободный отсек. Там выдай постельные принадлежности, мыло, полотенца.

К ним подошел заместитель, кивнул Шелестову, получил такой же ответ и доложил Рябинину:

– Я Воблина предупредил. Ужин будет на всех.

– Понял.

– Я нужен?

– Должен подойти Семенов. Я оставил его смотреть за поляной. Надо встретить его на посту. Если не выйдет через час, сообщи.

– Да, Сергей.

Шелестов приказал своим офицерам следовать за лейтенантом и обустраиваться в блиндаже, а потом сказал Рябинину:

– Мне надо связаться с Центром.

– Это само собой. Прошу в штабной блиндаж.

Офицеры спустились в небольшое полуподземное помещение.

Связист сидел за радиостанцией. При появлении командира и чужого офицера встал с места. Сержант Жуков знал, что особая группа, прибывшая на базу, подчинена через Платова лично Берии. Этого было достаточно, чтобы испытывать дискомфорт при виде нового человека.

– Станция готова, – доложил связист.

Шелестов взглянул на Рябинина.

Тот все понял и приказал связисту:

– Погуляй, сержант.

– Есть! – Связист вышел из штабного блин-дажа.

Шелестов сел на его место, достал блокнот, надел головные телефоны, проверил приборы, поставил палец на ключ.

В Москву ушла шифрограмма:

«Макс Центру. Группа на месте, готова к работе».

Практически тут же последовал ответ:

«Центр Максу. Ожидать информацию о появлении в населенном пункте субъекта, интересующего нас».

Шелестов перевел станцию в режим ожидания, снял наушники, размялся, достал пачку папирос, протянул Рябинину:

– Закуришь, капитан?

– Да, спасибо. Я верну связиста?

– Дело твое. Потом мне надо будет с ним поговорить.

– Это всегда пожалуйста.