Тонкая грань затишья

Глава 5

Группа Шелестова двое суток обживалась на базе. Сосновский достал из рюкзака форму, вновь отгладил ее утюгом, который каким-то чудом оказался в блиндаже, почистил сапоги. Впрочем, на все это ему хватило и одного дня.

Бойцы откровенно скучали. Шелестов предлагал сходить посмотреть машину для Сосновского, но Рябинин отговорил его, заявил, что незачем лишний раз покидать базу. Максим, конечно же, мог настоять на своем, поскольку являлся теперь начальником, пусть и временным, но не стал этого делать, решил, что Рябинину виднее.

Наконец в 20.00 12 мая связист принял радиограмму и передал ее Шелестову в зашифрованном виде. Максим принял сообщение, сел за соседний стол и пару минут корпел над бумагой.

«Центр Максу. Прибытие Вальзера в Копино подтверждено. Начинайте операцию «Проект», – прочитал он, сжег шифрограмму и вызвал к себе Сосновского, который после ужина прогуливался по острову.

Удивительно, но запах болот ему даже нравился.

– Да, Макс?! – сказал он, войдя в блиндаж.

– Получена радиограмма от Платова. Вальзер в Копино.

– Он выполнил все условия? Снял дом? Сделал тайник? Спрятал копию документов? – спросил капитан.

Шелестов посмотрел на товарища и проговорил:

– Какой ответ ты ждешь от меня? Дескать, да, он все это сделал? А откуда мне знать? Нам известно одно. Вальзер в поселке. Так что с утра, после завтрака, идем к машине. Дальше ты действуешь по плану.

Сосновский улыбнулся и заявил:

– Не надо нервничать, командир. Мы и не такие задания выполняли.

– Вот эта видимая простота меня и настораживает. Не могут гитлеровцы не пасти такую важную персону.

– Будь Вальзер важной персоной, его не выпустили бы из бюро и из города Касселя. В конце концов, полигон для контрольных испытаний новой машины может выбрать любой опытный офицер-танкист. А таковых у немцев хватает.

– Мне не нравится твоя расслабленность.

– А каким должен быть человек, прибывший в поселок по предписанию самого Гиммлера? Нервным? Напряженным? Замкнутым? Нет, Макс, он должен быть высокомерным, фамильярным, расслабленным. Ведь для него вся эта поселковая администрация не более чем мелочь тыловая.

Шелестов вздохнул и сказал:

– Ладно, сам смотри. Ты уже отсюда пойдешь в форме?

– Представляешь, во что она превратится после прохождения острова и гати? А еще по лесу вдоль болота километра два. Нет, пойду в нашей, переоденусь у машины. А вот в порядок приведу себя здесь. Для этого у меня имеется превосходная немецкая бритва и шикарный французский одеколон. Но это не к спеху.

– Ладно, отдыхай.

Сосновский прилег на свои нары, а вот Шелестову расслабиться не удалось.

В 22.10 в блиндаж вновь прибежал связист, сержант Жуков.

Он прошел к отсеку, отодвинул полы.

– Разрешите, товарищ майор?

– Сержант? Шифрограмма?

– Так точно, только что принял.

– Давай.

– Мне подождать?

– Будь в штабном отсеке. Я подойду.

– Понял. – Жуков исчез.

Шелестов присел за стол, увеличил свет в керосиновой лампе, достал специальный блокнот, взял лист бумаги и через пару минут прочитал:

«Центр Максу. Адрес Вальзера: Второй Речной переулок, дом 5. Когда отправишь Сосновского?»

Шелестов уничтожил шифрограмму и перешел в штабной блиндаж.

Там на нарах лежал Рябинин. За столом, отчаянно зевая, сидел Жуков, который поднялся при виде майора.

Шелестов занял его место и тут же отбил шифрограмму:

«Макс Центру. Адрес принял. Сосновского планирую отправить на машине завтра, ориентировочно в 10.00». Отправив сообщение, майор прикурил папиросу и сказал.

– Подождем. Может, еще что придет.

В ответ пришло всего одно слово:

«Утверждаю».

12 мая в полдень инженер бюро Адерса Бернард Вальзер въехал в поселок Копино со стороны Харькова. Оказавшись на улице Железнодорожной, он остановил «Опель», посмотрел на карту, двинулся дальше, свернул в Сидоров переулок, пересек площадь и въехал во двор управы. Здесь же размещалось отделение полиции и жили руководители оккупационной администрации.

Унтерштурмфюрер Зигель был предупрежден о выезде инженера из Харькова, рассчитал время прибытия, но встречать не вышел, сделал вид, что появление человека из рейха для него такая же неожиданность, как и для всех прочих.

Между тем «Опель» привлек внимание полицейских, которые осуществляли охрану административной зоны. К нему сразу подошли два пособника оккупантов.

Инженер вышел из машины.

Полицейские сняли с плеч винтовки.

– Осторожней, господа! – заявил Вальзер по-немецки.

– Аусвайс! – потребовал старший наряда.

– Вам нужны мои документы? – уже по-русски спросил Вальзер.

Полицейские переглянулись.

– А ну-ка, Степа, позови начальника, он у себя в кабинете, – сказал старший из них своему помощнику.

Вскоре к машине подошел лейтенант Георг Ленц.

– Что у вас здесь, почему посторонние?.. – начал было он, взглянул на номера и запнулся.

Они принадлежали управлению СС.

– Извините. Я начальник районной полиции лейтенант Георг Ленц.

– Бернард Вальзер. Вот мои документы. – Гость передал начальнику полиции удостоверение и командировочное предписание.

В нем указывалось, что предъявитель сего выполняет на Украине секретную миссию. Никто не имеет права вмешиваться в его работу. Более того, всем сотрудникам администраций рейхскомиссариата «Украина» вменялось в обязанность всячески содействовать господину Вальзеру.

Больше всего впечатлили Ленца подпись рейхскомиссара Эриха Коха и его печать.

Он козырнул и сказал:

– Еще раз извините, герр Вальзер. – Ленц взглянул на полицейских: – Чего встали, олухи? Марш на место!

Полицейские побежали ко входу в отделение.

– Вы к нам надолго, герр Вальзер? – осведомился Ленц.

– Вас, лейтенант, это не касается. Где комендант?

– У себя. Позвольте мне проводить вас.

Вальзер кивнул на багажник:

– Там мои личные вещи.

– Прикажете занести в комендатуру?

– Если с ними там ничего не случится.

– Об этом не беспокойтесь, – сказал начальник полиции и крикнул своим подчиненным: – Смотреть за «Опелем», никого не подпускать к нему!

– Яволь, герр лейтенант, – воскликнул старший полицай.

Вальзер усмехнулся:

– Хоть пару наших слов запомнили. Разве полиция не должна знать немецкий язык?

Ленц вздохнул и ответил:

– Учим, герр Вальзер, но пока, признаюсь, получается не очень. Они знают только «хайль», «хенде хох», «шнель», «аусвайс» и еще что-то в этом роде. Но до разговорного немецкого языка им так же далеко, как до солнца.

Ленц проводил инженера в управу.

Навстречу визитеру вышел бургомистр, но Ленц отодвинул его и заявил:

– Это не к вам.

Они поднялись на второй этаж, прошли в кабинет коменданта. Его секретаршу еще в прошлом месяце забрал с собой подполковник из штаба дивизии, стоявшей в Харькове, другой он так и не подобрал. Поэтому в приемной сидел солдат охранной роты.

При виде офицера он встал, выкинул вперед руку.

– Хайль Гитлер, герр Ленц!

– Хайль! Капитан Баур у себя?

– Так точно! Мне доложить?

– Не надо.

Ленц вошел в кабинет. За ним следовал инженер.

– Что-то случилось, Георг? А это кто с тобой? – спросил комендант.

Инженер вышел вперед.

– Бернард Вальзер. Вот мои документы.

Физиономия коменданта расплылась в улыбке.

– Герр Вальзер, мы ждали вас. Но почему вы без предупреждения? Я выслал бы людей на дорогу Харьков – Полтава, обеспечил бы вас охраной.

– В этом не было никакой необходимости.

– У нас здесь не так спокойно, как может показаться.

– Я проинформирован о действиях в данном районе русской диверсионной группы и не менее руководства в Харькове удивлен тем обстоятельством, что она еще не уничтожена.

– Сделать это не так просто. Возможно, этой группы уже нет в нашем районе. Но что мы стоим? Проходите, герр Вальзер, присаживайтесь. Коньяку с дороги?

– Я не пью.

– Сигарету?

– Не курю.

– Понятно. Тогда, может, кофе?

Вальзер опустился на стул.

– Не беспокойтесь, гауптман. Мне ничего не надо. Если только выспаться как следует. А почему вы не проверяете мои документы?

– Их наверняка проверил лейтенант Ленц.

Начальник полиции вступил в разговор:

– У господина Вальзера имеется предписание, подписанное обергруппенфюрером Эрихом Кохом.

– Да? На это я, пожалуй, взгляну.

Вальзер передал коменданту предписание.

Тот посмотрел на него и заявил:

– Понятно. Мы к вашим услугам, герр Вальзер.

Тот сунул предписание в карман безупречного гражданского костюма и проговорил:

– Повторяю, сейчас я хочу хорошенько выспаться. Перелеты, переезды, приемы. Все это, знаете ли, изрядно утомляет. Наконец я в поселке, где нет той суеты, как в Харькове, Киеве и даже Полтаве.

Комендант кивнул и сказал:

– Понятно, но несколько минут вы нам выделите, не так ли? Я должен представить вас офицерам управления, дабы потом не вышло недоразумений.

– Успеете.

– Хорошо. У нас в конце коридора есть два гостиничных номера. Они вполне приличные, со всеми удобствами.

Вальзер вздохнул:

– Знаете, гауптман, я родился в небольшой деревушке, в крохотном доме с небольшим, но цветущим садом. До сих пор помню этот деревенский запах.

Офицеры администрации переглянулись. К чему это клонит важный гость?

– Поэтому я хотел бы остановиться в частном доме, – пояснил Вальзер. – Естественно, в котором никто не проживает, поблизости от административной зоны и не совсем ветхом. Кажется, я видел такой в Сидоровом переулке, который ведет от Железнодорожной улицы до площади.

– Но это небезопасно. Там придется выставлять отдельный полицейский пост, – сказал комендант.

– Не беспокойтесь. И выставлять никого не надо. О своей безопасности я позабочусь сам.

– Уж извините, но тогда вам придется подать рапорт на мое имя.

– Конечно, я не хочу, чтобы из-за меня у вас возникли неприятности.

Баур подошел к столу, посмотрел на подробную схему поселка и заявил:

– Вы ошиблись, герр Вальзер, в Сидоровом переулке свободных домов нет. Мы, конечно, можем выселить людей на время. Но есть дом номер пять по Второму Речному переулку. Хороший, добротный. Его хозяевами были евреи. Сами понимаете, они покинули его. Мы хотели обустроить там что-то вроде небольшой гостиницы, но отказались от этой идеи. К нам приезжает не так много визитеров.

Вальзер тоже посмотрел на схему.

– Где этот дом? Да, вижу его. Прекрасно! Это же за зданием отделения полиции.

– Так точно!

– Ну и отлично. Я остановлюсь там. Место самое подходящее. У меня с собой оружие, пистолет. Если что, выстрелю. Это послужит сигналом для полиции. Проводите? А с господами из администрации вы познакомите меня вечером, скажем, в шесть часов.

– Хорошо, герр Вальзер.

Инженер направился к выходу, но комендант остановил его и заявил:

– Вы кое-что забыли, герр Вальзер.

– Да, рапорт.

Инженер вернулся, сел за стол и написал рапорт, которым, по сути дела, снял ответственность за свою личную безопасность с представителей администрации поселка.

Вальзер, Баур и Ленц на «Опеле» проехали в переулок.

Начальник полиции открыл ворота. Комендант обошел дом и сад. Затем Вальзер осмотрел подворье.

– Отлично, то, что нужно, – воскликнул он. – Единственно, я просил бы вас прислать человека с парой комплектов чистого белья.

– Через полчаса он будет здесь.

– Благодарю. Я не задерживаю вас, господа. В шесть вечера буду в комендатуре.

Баур и Ленц вышли на улицу.

– Какой-то он странный, этот Бернард Вальзер, – проговорил начальник полиции.

– Они, ученые, все со странностями.

Гауптман усмехнулся:

– Пистолет у него! Интересно знать, он хоть взвести его сможет?

– Думаю, нет, потому что до этого обделается, если увидит русского диверсанта.

Офицеры расхохотались и прошли в административную зону. Там находились заместитель коменданта обер-лейтенант Бруно Вирт, командир охранной роты обер-лейтенант Карл Губер и унтерштурмфюрер Брунс Зигель.

– Господин инженер приехал? – спросил заместитель.

– Да, Бруно.

– И как он?

– Как и все паршивые интеллигенты. Гонору много, а сам – ходячее недоразумение. Вбил себе в голову поселиться в отдельном доме, мол, родился в деревне, хотел бы вновь ощутить ту атмосферу и так далее. В общем, гость с капризами. Но он имеет предписание, ставящее его вне нашего контроля, подписанное обергруппенфюрером Кохом.

– Да и черт с ним. Пару раз ночью сходит в сортир, погреет воду на печке, которую еще растопить надо, поймет, что тут ему не чистая, ухоженная немецкая деревня, и запросится в комендатуру.

Баур взглянул на унтерштурмфюрера и спросил:

– А ты что молчишь, Брунс?

– О чем говорить-то? Насчет охраны этого интеллигента указаний не поступало, по крайней мере по моей линии. Предписание требует не вмешиваться в его работу. Нам же лучше. Надо будет оказать ему помощь, мы это сделаем. Да и не задержится у нас надолго этот Вальзер. Считаю, не следует придавать ему какого-то особого значения. Он инженер, никак не более того. Имеет задание Берлина и пусть работает над ним. У нас свои дела. Но надо показать его всем офицерам.

Баур усмехнулся и проговорил:

– Я уже подумал об этом, хотел собрать всех сразу по приезде инженера, но он пожелал отдохнуть. Мы договорились отложить представление до восемнадцати ноль-ноль. Посему в обозначенное время прошу всех собраться в комнате совещаний. – Он повернулся к заместителю: – Все же знак внимания оказать надо, это не лишнее. Тебе, Бруно, придется сходить в ресторан и заказать ужин на девятнадцать часов. Получается четырнадцать персон.

– Где ты столько нашел? – осведомился Зигель.

– Считай сам. Вальзер, я, заместитель, ты, офицеры охранной роты, начальник полиции с заместителем, бургомистр со своим помощником.

– Ну, если еще и заместители…

– Впрочем, их можно не приглашать. Значит, на двенадцать персон. Для остальных ресторан закрыт, шлюх убрать, кухня обычная.

Унтерштурмфюрер с явным недоумением спросил:

– А почему убрать шлюх? Это единственное украшение ресторана, без них будет скучно, официально.

– А с ними весело?

– Они же могут не только в постели работать, будут петь, плясать. Гармониста с балалаечником найдем, шлюхи пусть оденутся в национальные одежды и со сцены развлекают нас. А там, глядишь, и Вальзер решит повеселиться.

Комендант взглянул на заместителя и заявил:

– Организуй все так, как сказал герр Зигель. Но чтобы выглядело естественно. Чтобы играли, пели и плясали в своих рубахах, шароварах, сарафанах так, словно на собственных именинах!

– Лишь бы не на поминках, – с усмешкой сказал Ленц, но эту шутку никто не оценил.

– Итак, сбор в восемнадцать часов. Командирам взводов охранной роты оставить за себя заместителей, начальнику полиции…

Унтерштурмфюрер перебил гауптмана:

– Арман, офицеры и без тебя знают, что делать.

– Да, конечно. А сейчас по рабочим местам!

Офицеры разошлись.

Зигель прошел в свой кабинет, выкурил сигарету, снял трубку телефона, набрал номер и сказал:

– Инженер в поселке.

– Подробнее!

Унтерштурмфюрер рассказал собеседнику все, что знал.

– Значит, отдельный дом? – проговорил тот. – Опрометчиво, но с его документами… ладно, куда прислать людей?

Зигель объяснил и услышал:

– Это далеко от поселка?

– В его черте.

– Хорошо. Если приехал Вальзер, то…

Унтерштурмфюрер продолжил:

– То следует ждать других гостей.

– Надеюсь, мы обеспечим им достойную встречу.

– Без сомнения, герр оберштурмбаннфюрер.

– Держи меня в курсе всех дел.

– Конечно.

– До связи.

Унтерштурмфюрер положил трубку на рычаги аппарата, взялся за пачку с сигаретами, отбросил ее и задумался.

«А ведь вся ответственность за операцию тихо и незаметно переложена на меня. Если произойдет сбой, то…»

Зигель резко поднялся и начал отмерять шаги по кабинету.

Вальзер в это время и не думал об отдыхе. Он осматривал дом, искал место для тайника и вспомнил чью-то фразу, сказанную по этому поводу: «Хочешь незаметно спрятать, положи на видное место».

«Видное место. Где меньше всего будут искать? Сени, подвал, комнаты, чердак, кухню перероют, вскроют полы, обстучат стены, осмотрят печь. Что они могут пропустить? – подумал Вальзер, прошел через сени в прихожую и замер. – Вот оно, то самое место, где меньше всего будут искать. Прихожая, между стойкой для обуви и небольшим участком стены входной двери».

Он нагнулся, отодвинул стойку, заметил в самом углу маленькую мышиную нору. Вальзер осмотрелся, увидел штырь, которым закрывалась задвижка печи, просунул его в нору. Тот прошел сантиметров на семь. Дальше нора делала поворот.

Он решил, что стену рушить не будут, иначе весь дом обвалится, засунув в нору небольшой сверток, поставил на место стойку для обуви, отошел, посмотрел на угол. Да, это и есть самое подходящее видное место. Нора естественная, руками тут никто не работал.

За документы инженер не волновался. Они были обработаны специальным веществом, которое не чуяли собаки. Оно предотвращало плесень и преждевременное старение бумаги, отпугивало всяких вредителей, крыс и мышей. Это средство он взял в архиве. Там знают, чем надо обрабатывать документы.

Вальзер успокоился, открыл дверь и увидел солдата охранной роты, заходившего в калитку. В руках он держал чистое белье.

– Герр Баур приказал принести вам, – сказал солдат.

– Давай.

– Да я сам положу, где прикажете.

– Я тебе не начальник, чтобы приказывать. Давай сюда.

Вальзер забрал у солдата постельные принадлежности, отпустил его, прошел в спальню, окно которой выходило в сад, застелил деревянную кровать и вскоре уже спал.

Проснулся он в 17.20, умылся, оделся, закрыл дом, не спеша пошел по переулку на Купеческую улицу, с нее – во двор управы. Полицейские отдали ему честь. Вальзер поднялся на второй этаж.

Там его встретил заместитель коменданта и сказал:

– Все уже собрались. Герр Вальзер, прошу за мной!

В служебном помещении за длинным столом сидели офицеры и гражданские чины оккупационной администрации. Комендант представил им инженера и передал ему слово.

Вальзер умел говорить на публику. Речь его была пафосной. Начал он с выражения уверенности в скорой победе рейха, заявил, что победа в войне непременно наступит с поступлением в армию новейших образцов техники, в том числе танков «Тигр» и «Пантера».

– Эти машины способны колоть советские «тридцатьчетверки» как орехи. Но для того, чтобы танк «Т-6» пошел в серийное производство, необходимо провести контрольные испытания. Мне поручено найти полигон, максимально приближенный по своим данным к реальной боевой обстановке. Где, как не здесь, на Украине, устроить его?

– Вы уверены в том, что вам не нужна охрана, помощь? – спросил комендант.

– Уверен. Мне необходим только автомобиль, но не ваш. Мой «Опель» меня вполне устраивает. Без него, сами понимаете, я как без рук.

Унтерштурмфюрер взглянул на важного гостя и ехидно проговорил:

– На этом автомобиле, герр инженер, вы попадете прямо к диверсантам.

Вальзер не преминул ответить тем же:

– Это возможно. Но тогда, герр Зигель, первой полетит ваша голова, так как бригаденфюрер СС Вилли Тенфельд заверил мое руководство в том, что в вашем районе с диверсантами покончено.

Зигель побагровел, но выдавил из себя ухмылку и проговорил:

– Можно сказать, что покончено. А вот автомобиль ваш для данной местности не подходит. Предлагаю выделить инженеру бронетранспортер. – Он взглянул на командира охранной роты. – Ваш, обер-лейтенант, командирский. У него хорошая проходимость, в нем установлен пулемет. Кроме господина Вальзера там поместится еще и охрана.

– Боитесь, герр унтерштурмфюрер, за свою голову? – осведомился командир роты.

– Ты бы рот закрыл, Карл! – Зигель побагровел.

Комендант поднялся и проговорил:

– Господа, ну что это еще за бардак? Наш гость подумает, что в гарнизоне совершенно отсутствует дисциплина. Оставьте свои пререкания. Я согласен с предложением господина Зигеля. Как вы на это смотрите, господин Вальзер?

– Это насчет бронетранспортера?

– Да.

– Не откажусь. На нем действительно будет удобнее работать. Тем более что моя командировка ограничена по времени.

– Вот и договорились. – Комендант взглянул на Грубера. – Карл, обеспечь! Предоставь механика, пулеметчика и двух солдат.

– Есть, герр гауптман!

Баур продолжил:

– Господа, вы познакомились с инженером Вальзером, предупредите своих подчиненных, что он является лицом неприкосновенным, может выезжать из поселка и заезжать обратно в любое время, даже в комендантский час. – Он повернулся к Вальзеру: – Вам, господин инженер, очевидно, понадобится канал связи?

– Да, я должен отчитываться о своей работе.

– Радиостанция?

– Да.

– И лучше без связиста, так? – спросил унтерштурмфюрер.

– Нет, не так, господин Зигель. Я не умею работать с радиостанциями.

– Что так? Не научили?

– В этом не было необходимости.

– Да, конечно, вы же трудитесь на благо рейха в Германии.

– Да и вы, герр Зигель, находитесь не на передовой.

Комендант остановил перепалку:

– Хватит, господа. Каждый находится там, куда его посылает командование, где он нужнее всего. Вопросы к господину Вальзеру есть?

Зигель кивнул.

– Один вопрос, если позволите.

– Спрашивайте, герр унтерштурмфюрер, – сказал инженер.

– Как вам дом? Похож на тот, в котором вы провели детство?

– Нет, герр Зигель, совершенно не похож, и вы это прекрасно знаете. Глупо было бы искать здесь нечто похожее на наши деревушки. Однако сам дух дома, запах сада умиротворяют. Не пробовали пожить в таком?

– Бегать в сортир на улицу?

– Конечно, туалет в самом доме удобней, но меня все устраивает. Еще вопросы?

Таковых не было.

– А у вас, герр Вальзер, вопросы есть?

– Только один. Где я буду питаться?

– В ресторане «Спар», где и все остальные.

– Это тот, что на площади?

– Да. Мы сейчас пойдем туда на торжественный, назовем это так, ужин.

Вальзер кивнул и сказал:

– У меня вопросов нет.

Офицеры и бургомистр под охраной полицейских прошли в ресторан. Там уже был накрыт стол. На сцене пожилой гармонист, парень с балалайкой, вокруг девицы в бабушкиных сарафанах. На физиономиях офицеров охранной роты заиграли улыбки. Им было занятно видеть проституток в таком виде.

Ужин прошел спокойно.

По окончании заместитель коменданта спросил инженера:

– Вы планируете работу завтра, герр Вальзер?

– Да.

– Во сколько подогнать к подворью бронетранспортер?

– Не надо привлекать чужое внимание, обер-лейтенант. Я сам подойду к управе после завтрака. Пусть экипаж ожидает меня там.

– Яволь, господин инженер!

Комендант проводил Вальзера до дома, встал у двери и заявил:

– Я бы не смог здесь жить.

– Почему?

– Здесь все пропитано запахом евреев.

– Вы так ненавидите их?

– А вы? – Комендант уставился на инженера.

– Я полностью поддерживаю политику фюрера в отношении евреев и других восточных народов. Этого достаточно?

– Вполне. Позвольте откланяться.

– До свидания, герр гауптман. Я доложу руководству о вашем безупречном приеме.

– Польщен, благодарю. На Зигеля не обращайте внимания. Он здесь исполняет обязанности смотрителя за всем, но никакой реальной властью не обладает. Я позволяю ему иногда проявлять себя, но в Копино все решаю сам. Возникнет необходимость, будет надоедать Зигель, обращайтесь ко мне.

Инженер замялся.

Это не ускользнуло от внимания коменданта.

– Что-то не так, герр Вальзер?

– Не знаю, могу ли я говорить об этом.

– Вы меня интригуете.

– Ладно. Дело в том, что и в Германии, и здесь я нахожусь под контролем СД, поэтому не исключаю, что в городе объявится еще один командировочный. Вы поаккуратней с ним. Если сюда пришлют сотрудника службы безопасности, то не унтерштурмфюрера. Этот человек будет обладать очень большими полномочиями.

На этот раз комендант задумался, чуть помолчал и проговорил:

– Я понял вас, герр инженер, благодарю.

– Спокойно ночи, гауптман.

– Спокойной, господин Вальзер. Закрывайте все двери, а лучше и окна. Завтрак в ресторане в семь тридцать.

– Я в курсе.

– Хайль Гитлер! – Баур выбросил вперед руку.

– Хайль, – спокойно произнес инженер.

Комендант покинул подворье.

Вальзер присел за стол, не включая свет. Его беспокоил Зигель.

«То, что говорил комендант, сущая ерунда, – подумал он. – СД и СС никогда не позволяли кому-либо стоять над собой. Если Баур что-то и решает, то с согласия этого унтерштурмфюрера. Его надо остерегаться. Интересно, когда объявится человек из леса? Но не ночью точно. Он должен находиться в поселке открыто. Значит, завтра днем. Вечером можно уже ожидать встречи. Надо как можно быстрее передать ему документы, отработать задание и уехать отсюда».

Вальзер лег спать, долго ворочался, забылся только к двум часам ночи.

Посему он проснулся не выспавшимся, разбитым. Инженер пришел в себя, как только облился холодной водой, взятой из колодца, расположенного на заднем дворе.

В 7.30 он зашел в ресторан, в 8.10 оказался во дворе управы.

Там стоял бронетранспортер с десантным отсеком, рассчитанным на четырех солдат. Ствол пулемета «МГ-34» смотрел вверх. Рядом топтались комендант, командир охранной роты, старший машины в звании обер-фельдфебеля, пулеметчик и два солдата с автоматами.

Вальзер подошел к офицерам, поприветствовал их.

– Ну и как первая ночь на новом месте? – спросил Баур.

– Превосходно. Спал как убитый. Никто, между прочим, не пытался влезть ко мне, захватить, убить. Хотя этого и быть не могло. Вы ведь извели всех диверсантов и вообще врагов рейха.

Комендант улыбнулся и заявил:

– Мы делаем все возможное. У вас голова от коньяка не болит? – неожиданно спросил он.

– Нет. Да и выпил я не более пятидесяти граммов.

– Да? А поднимали рюмку за каждый тост.

– Я не пью, но вчера отказаться не мог, пришлось хитрить.

– А у меня раскалывается. Вот провожу вас, пойду в ресторан, разберусь с управляющим, выясню, какую дрянь он нам подсунул.

– Может, причину головной боли надо искать в себе?

– Раньше я и больше пил. Кстати, вам понравилось выступление местной самодеятельности?

Вальзер рассмеялся:

– Мне рассказали, кто участвовал в этой самодеятельности. Честно скажу вам, что роль проституток для этих девиц подходит гораздо больше, нежели певиц. Они и песен-то своих не знают.

Комендант усмехнулся и полюбопытствовал:

– А вы свои знаете?

– Наши, баварские? Спеть могу. Хотя сразу предупреждаю, слух у меня никакой.

– Не надо. Какой участок вы намерены осмотреть сегодня?

– Начнем с юга, продвинемся на тридцать километров к центру. По карте выходит, что там много полей, рощ и буераков. Вроде бы вполне подходящий вариант, но в этом надо убедиться на местности.

– Ясно. Значит, поедете в дальний район?

– Какой же он дальний? Километров семьдесят, да?

– Даже меньше, около пятидесяти.

– Вот видите.

– В десантный отсек положили сухой паек, флягу с водой.

– Спасибо. Обедать придется в поле, а к ужину, думаю, вернемся. – Вальзер усмехнулся и добавил: – Если, конечно, не налетим на изведенных вами диверсантов и прочих врагов рейха.

Баур угрюмо взглянул на него и буркнул:

– Счастливого пути!

Старший бронетранспортера подал команду, механик-водитель и солдаты заняли свои места, пулеметчик вставил ленту в «МГ». Вальзер опустился на сиденье. Бронетранспортер вышел на улицу Купеческую, прокатился Сиреневым переулком на Железнодорожную, переехал пути, оказался на улице Старой, обогнул ватную фабрику и двинулся по грунтовке, уходящей на юго-восток.

«Мерседес-230», ведомый холеным гауптштурмфюрером СС, в 10.20 выехал из леса, потом вышел на шоссе Полтава – Харьков и двинулся к поселку Копино.

Сосновский вел автомобиль уверенно, совершенно спокойно. Вскоре впереди замелькали очертания небольшого городка. Он свернул с шоссе на разбитую дорогу, выехал на улицу Железнодорожную и был остановлен мобильным патрулем. Два мотоцикла перегородили дорогу. Это были солдаты охранной роты. Старший патруля в звании фельдфебеля вышел на середину, поднял жезл с красным кругом.

Сосновский плавно остановил автомобиль у обочины, опустил стекло.

Фельдфебель подошел к машине, взглянул на форму и знаки различия человека, сидевшего за рулем.

– Хайль Гитлер, герр гауптштурмфюрер!

– Хайль, – ответил Сосновский.

– Извините, герр гауптштурмфюрер, проверка документов.

– Понимаю, служба есть служба. – Он достал удостоверение. – Пожалуйста.

Фельдфебель, сильно смущаясь, взял документ, быстро посмотрел его, вернул и спросил:

– Вы к нам в командировку?

Сосновский взглянул на старшего патруля:

– Послушайте, фельдфебель, вы проверили мои документы?

– Так точно!

– Остальное вас не касается.

– Да, герр гауптштурмфюрер.

– Подскажите лучше, как проехать в комендатуру.

Фельдфебель оживился и проговорил:

– Это очень просто. Следуйте по этой улице, сворачивайте во второй переулок, он называется Сиреневый, затем направо. Слева будет административная зона. Там управа и полиция. Комендатура в здании управы, на втором этаже. Там вам подскажут.

– Благодарю. – Сосновский не стал закрывать окно.

Мотоциклы по команде фельдфебеля разъехались, уступая дорогу. «Мерседес» медленно поехал по улице Железнодорожной. Капитан отлично знал расположение поселка, но вынужден был играть роль, отведенную ему планом операции.

Он подъехал к воротам управы, но увидел на площади оживление, подумал, что бы это значило, и свернул туда.

К машине тут же подбежали полицейские, увидели офицера СС и вытянулись в струнку.

– Извините, герр гауптштурмфюрер, я обязан узнать цель вашего прибытия, – проговорил старший полицейский.

Сосновский так взглянул на него, что полицай поежился.

– Где твой начальник? – по-русски спросил визитер.

Полицай удивился, такой чин СС и знает русский, но ответил:

– Он в комендатуре.

Михаил проехал дальше, встал у самого здания управы.

Полицейские побежали за ним.

Старший не отставал.

– Герр гауптштурмфюрер, так нельзя. Я должен…

Сосновский вышел из машины и заявил:

– Какой же ты надоедливый, прямо как муха.

– Но у меня обязанности.

Сосновский указал на «Мерседес»:

– Теперь твоя и твоего напарника обязанность состоит в том, чтобы охранять не только двор, но и машину, а цель визита я сообщу коменданту. Можешь провести меня к нему.

– Мне не положено, но есть другой человек. Сейчас, минутку. Василий!

С крыльца сошел бугай в полицейской форме, выкинул руку перед Сосновским:

– Хайль Гитлер!

– Хайль! – ответил офицер. – Мне надо к коменданту.

– Да, конечно, я покажу, как пройти к нему, но… – Полицай взглянул на старшего.

Тот изобразил подобие улыбки.

– Документы бы ваши посмотреть, герр гауптштурмфюрер.

Михаил сменил гнев на милость.

– Смотрю, службу несете бдительно.

– Как положено, герр гауптштурмфюрер.

– Хорошо. Вот мои документы.

Полицаи даже не всматривались в удостоверение, главное – соблюдение формальностей.

– Все в порядке, еще раз извините за неудобства. О машине можете не беспокоиться, здесь ее никто не тронет, – произнес старший полицай.

– Надеюсь. – Сосновский повернулся к бугаю. – Веди к коменданту.

– Я вас только до второго этажа провожу, там уже наряд охранной роты.

– Тогда обойдусь без провожатых.

Старший полицейский оказался шустрым малым, отправил напарника позвонить коменданту. Поэтому в коридоре второго этажа Сосновского уже встречал Баур.

Он представился и сказал:

– Мне ничего не известно о вас, господин гауптштурмфюрер. Обычно о визите таких чинов меня предупреждают.

– И что дальше, гауптман? Мы так и будем стоять в коридоре?

– Прошу ваши документы.

Из кабинетов вышли заместитель Баура, представитель СД и бургомистр Григорий Шавло. Впрочем, последний тут же боком пробился к лестнице и пошел вниз.

Офицеры с интересом смотрели на гостя.

– Документы, значит? – Сосновский улыбнулся. – Извольте. – Он протянул коменданту удостоверение и командировочное предписание.

Служебный документ, удостоверяющий личность, не вызвал у того особых эмоций, а вот предписание!.. Подпись Гиммлера и его личная печать стоили очень дорого.

– Вы офицер по особым поручениям рейхсфюрера?

– Вы разучились читать?

– Это весьма неожиданно.

– Я являюсь не только порученцем рейхсфюрера, но еще и офицером четвертого управления РСХА группенфюрера Мюллера.

– Майн готт, господа!..

Заместитель и Зигель уже выкинули руки:

– Хайль Гитлер!

– Хайль, – отмахнулся Сосновский, взглянул на коменданта и спросил:

– Вы ознакомились с предписанием?

– Да. Я все понял. Ради бога, извините, но сами понимаете, служба, а враг не дремлет. У нас на днях…

Сосновский прервал коменданта:

– Я в курсе. Мы в конце концов пройдем в помещение, приспособленное для короткого разговора?

– Да, конечно, прошу. – Комендант чуть ли не под руку завел Сосновского в свой кабинет.

За ними шагал Вирт. Зигель чуть задержался в коридоре. Он о чем-то напряженно думал, покусывая губы, затем проследовал в кабинет.

– Гауптман Арман Баур, к вашим услугам, – сказал комендант. – Это мой помощник обер-лейтенант Бруно Вирт и представитель СД в гарнизоне унтерштурмфюрер Брунс Зигель.

– Гауптштурмфюрер Манфред Бидерлинг. В предписании указано, что я выполняю секретное задание рейхсфюрера. – Капитан Сосновский заметил подозрительный огонек в глазах Зигеля и заявил: – Вы, унтерштурмфюрер, можете проверить этот факт по своим каналам. Но обращайтесь к группенфюреру Мюллеру либо к рейхсфюреру.

– Зачем же? – Зигель изобразил подобие улыбки. – Я умею отличать настоящие документы от поддельных.

Сосновский сел на место коменданта. Офицеры местного гарнизона и представитель СД устроились вокруг стола.

– Буду краток, господа, – заявил высокий гость. – Мне нужно от вас немного, прежде всего автомобиль. Я знаю, что у коменданта есть «Кюбельваген», он переходит ко мне. Вы же, герр гауптман, можете забрать мой «Мерседес». Согласитесь, в нем гораздо удобнее.

– Да, конечно.

Комендант ни в чем не мог отказать порученцу самого Гиммлера.

– Второе, – продолжил Сосновский. – Место временного проживания.

Заместитель коменданта поднялся.

– У нас при комендатуре, в дальнем конце коридора, есть гостевые номера. Не люкс, конечно, но вполне пригодные для более-менее комфортного проживания.

– Гут, покажете.

– Да, герр гауптштурмфюрер.

– Третье. Где я могу питаться? Предупреждаю сразу, продовольственного аттестата у меня нет, буду платить наличными.

– Мы все питаемся в местном ресторане, он в десяти шагах отсюда, на площади Освобождения, – сказал Баур.

Сосновский нахмурился:

– На площади? А что там сейчас происходит? Похоже, вы проводите какое-то мероприятие.

– Так точно, герр гауптштурмфюрер, именно мероприятие – казнь пособника партизан, – произнес Зигель.

– Партизан? – Сосновский изобразил удивление. – По моим данным, в вашем районе нет этих бандитов.

– Я допустил неточность. Речь идет о пособнике диверсионной группы, предположительно из состава группировки, заброшенной в наш тыл.

– Значит, меня дезинформировали или же вы скрываете правду. Из доклада господина коменданта следует, что диверсионной группы противника у вас в районе тоже уже нет.

Комендант спохватился:

– Вас не дезинформировали. Диверсанты заходили на территорию района, скорее всего, из Полтавской губернии, они-то и провели диверсию против эшелона. Нам своими силами удалось вытеснить бандитов из района. Сейчас их действительно у нас нет, но они какое-то время находились рядом с Копино. На эшелон их навел предатель.

Сосновский изобразил еще большее удивление:

– Предатель, способный навести диверсантов на эшелон?..

– К сожалению, им оказался бывший полицейский.

– Понятно. На этих русских нельзя положиться. Даже на тех, кто ненавидит советскую власть. Слишком они своенравны.

– Совершенно верно. – Комендант откровенно юлил перед Бидерлингом.

Слово вновь взял эсэсовец:

– Сегодня, через час, состоится публичная казнь предателя. Поэтому вы и заметили скопление на площади. Там бывшие коллеги преступника готовят виселицу, они же должны согнать народ к месту казни. С фабрик людей подвезут организованно. Местное население должно знать, что мы сурово караем всех, кто предает нас. Вы желаете присутствовать на казни, герр гауптштурмфюрер?

– Особого желания нет, я насмотрелся на подобные мероприятия, но, пожалуй, посмотрю. Это повышает адреналин, взбадривает.

Видимо, Зигель рассчитывал на другой ответ, потому что только кивнул.

– Теперь четвертое, что мне нужно от вас, руководства оккупационной администрации, – продолжил как ни в чем не бывало Сосновский. – Постарайтесь не вмешиваться в мои дела, какими бы странными они вам ни казались. Не надо задавать мне ненужных вопросов и следить за мной. Это будет пресечено самым жестким образом. Чтобы не напрягать вас, скажу, что я не намерен надолго задерживаться в поселке. У меня есть работа и в Харькове. – Михаил посмотрел на коменданта. – Надеюсь, вы все поняли, герр гауптман?

– Так точно!

– Ну и хорошо. Покажите мне номер и прикажите солдату из охраны принести чемодан из багажника машины. Он открыт.

– Да, герр гауптштурмфюрер. Бруно!

Заместитель вышел и выкрикнул в коридор:

– Солдат, ко мне!

Пока обер-лейтенант занимался багажом Сосновского, Зигель спросил:

– Вам не понадобится моя помощь, герр гауптштурмфюрер? Все же мы с вами в одной организации служим.

Сосновский улыбнулся и ответил:

– Если понадобится, то я обязательно обращусь к вам. Пока в ней нет никакой необходимости.

– Вам и водитель не нужен?

– Нет. Еще вопросы есть?

Зигель нервно дернул головой:

– Никаких вопросов, герр Бидерлинг.

– Тогда совет. Будете проверять мою персону, обращайтесь лучше к группенфюреру Мюллеру. Он не так вспыльчив, как рейхсфюрер.

– Я учту ваш совет.

Вернулся заместитель и доложил Бидерлингу:

– Ваш багаж в номере. Если желаете, можете пройти туда.

– Значит, казнь через час?

– Уже через сорок семь минут.

– Через полчаса я выйду во двор.

Сосновский и Вирт покинули кабинет, прошли в «номер». Он действительно оказался уютным, естественно, для такой дыры, как Копино. Гостиная, спальня, санузел с душем, небольшая кухня с электрической плитой.

– Ну что ж, вполне прилично. Вы свободны, обер-лейтенант.

– Слушаюсь, герр гауптштурмфюрер! – Но Вирт не спешил уходить.

Сосновский посмотрел на него и спросил:

– В чем дело, обер-лейтенант?

– Извините, хотел поинтересоваться, как там на родине, в Берлине?

– Гораздо лучше, чем здесь, – ответил Сосновский.

Вирт улыбнулся и закрыл за собой дверь.

Сосновский присел на диван, достал пачку сигарет, зажигалку, осмотрелся. Пепельница стояла на столике у окна. Капитан закурил.

«Все вроде бы прошло по плану, – подумал он. – Вот только Зигель не простой тип. От него можно ждать беды. Сейчас он не решится на проверку, знает, чем она может для него закончиться. Однако этот тип очень опасен. Ему плевать на те условия, которые выставил я, заезжий гауптштурмфюрер. С ним надо быть предельно осторожным».