Тоннель в один конец

Глава шестая

Кольцов, как оказалось, неплохо ориентировался в лесу. Он уверенно шагал впереди, ведя Тоню, Володарского и Шувалова по их вчерашним следам.

Всё это суета и полумеры, – думал на ходу Володарский. – В лучшем случае, добудем еды на пару дней. А дальше? Нужны документы, жильё, деньги, работа какая-нибудь… Главное – документы. Без них нигде не устроится. А документы возможны только «липовые». Следовательно, в первую очередь, нужны деньги. Много денег. А где их взять?

Ничего, кроме криминала ему в голову не приходило. Но без подготовки грабить какого-нибудь инкассатора – даже не авантюра, а чистое безумие. Да и где в этой глуши взяться инкассатору. Судя по внешнему виду этого лесника, нищета здесь та ещё…

Он достал сигарету, закурил и стал перебирать в уме другие варианты добычи денег.

Грабануть кого-нибудь из зажиточных? Так в деревне только коллективизация отгремела. Нищета. Наличных денег – полушка с пятачком. Подпольных миллионеров нужно искать в городе. Да и там они не ходят с плакатами «Поделюсь доходами». Нужно вычислять их, а для этого – бывать там, где они роятся: в ресторанах, в дорогих магазинах, в театре. А для этого опять таки – нужен начальный капитал. Замкнутый круг получается.

Рядом, отставая на пару шагов, пыхтел Шувалов. В одной руке он держал небольшую ветку, которой размахивал перед собой, чтобы не влететь в сплетённую между деревьями паутину.

Вот кому хорошо, – подумал Володарский. – С его специальностью в любом времени можно устроиться…

– Где ж мы их найдём? – пробормотал Шувалов, спотыкаясь о пенёк.

– Это вы о чём? – спросил его Володарский.

– О документах, – ответил тот. – Без них мы пропадём. Я много книжек читал про довоенные времена. И советских, типа «Поднятая целина» или «Вечный зов», и перестроечных. Так вот и в тех, и в тех написано, что тридцатые годы очень любили проверять документы. Могли на улице остановить и: Кто таков? Ну-ка – предъяви! А уж в поездах и подавно.

– То есть ты сам уже поверил, что нас в прошлое занесло? – уточнил Володарский. Он неудачно выдохнул дым от сигареты и попал в лицо Шувалову.

Тот поморщился и ответил:

– Не знаю. Моментами я чувствую себя полным идиотом. Даже скрытые камеры пытался высматривать. Но как-то всё…

Он замолчал, подбирая слова.

Наконец продолжил:

– Я ведь заведующий медицинским блоком был на строительстве. Через меня много рабочих прошло. Кто палец прищемит, кто простудится. Одному даже аппендицит удалять пришлось. Так вот, был у меня один пациент с ожогом руки – Антон Забелин. Сварщиком он работал. Так вот, он рассказывал, что это у него третий тоннель. Я всех слов специальных, что он говорил, не понял. Но по смыслу выходило, что на этой стройке что-то не так, и не тоннель они делают, а какую-то пушку Гаусса. Он должен был потом прийти на перевязку и не пришёл. Сказали – уволился и уехал. А когда я выразил сомнение в этом, мне посоветовали заниматься больными и не лезть не в своё дело. Был там такой Шульц Клягге…

Вот это да! – подумал Володарский. – А я в гордыне своей считал, что это я один такой умный. Вероятно, в тот поезд посадили всех, кто был на подозрении. Кто, много знал или догадывался. Не удивлюсь, что и у Тони имеется похожая история. И у Кольцова, у этого здоровяка Сани. Если только…

Если только один из них не «засланец».

А кому было в первую очередь выжить, как не ему? Ради него же вся эта канитель и затевалась.

Володарский не хотел про это думать. Боялся. Если он прав, и «хрононавт» действительно один из них – дело худо. Потому, для того, кто готовился для заброски в одиночку, остальные, как минимум – обуза. А как максимум – опасные свидетели. Сейчас он растерян и дезоринтирован аварией. И, по-хорошему, нужно бежать отсюда сломя голову, пока он не пришёл в себя и не начал убирать своих случайных попутчиков.

С другой стороны, может, и нет никакого «засланца», – успокаивал он себя. – Может, порвало гада на куски во время переноса, а он, Володарский, ломанётся отсюда, как дурак без документов, без денег… И сам «спалится», и других подставит!

Что же делать?

– Тебе не кажется, что стало темнее? – спросил Шувалов.

Володарский посмотрел вверх, ожидая увидеть, что это деревья заслонили солнце. Но – нет. Обычные сосны. Правда, в неподвижном воздухе наблюдалась лёгкая дымка, вроде марева, потянуло сыростью. И, чем дальше они продвигались следом за Кольцовым, тем гуще становилась дымка, превращаясь в туман какого-то серо-ржавого цвета. Похолодало. Стали встречаться лужи, с деревьев закапали крупные холодные капли.

Шедший рядом Шувалов втянул голову в плечи, поднял воротник лёгкой курточки.

– Дождь что ли? – пробормотал Володарский и поёжился и чуть не поскользнулся. Опустил взгляд – под ногами было пятно грязного, на половину растаявшего, снега.

Стало ещё холоднее. Шувалов застегнул замок-молнию на куртке до самого подбородка. Володарский проделал со своеймастеркой тоже самое.

– Я так понимаю, вчерашний снег нам не пригрезился, – сказал он.

Они вышли на небольшую поляну уже полностью покрытую снегом, на котором была отчётливо видна цепочка следов, которую они оставили вчера.

– Как такое может быть? – спросил Шувалов.

Шедший впереди Кольцов перешёл на лёгкий бег.

– Не отставайте, – крикнул он на бегу. – А-то замёрзнем.

Они пересекли поляну, пробежали метров двести по заснеженному лесу и, наконец, выбрались к железнодорожной насыпи.

Вчера Володарский не обратил внимания, не до того было, но нынче он отчётливо увидел, что рельсы тянуться всего метров сто – сто пятьдесят. А потом, как обрезало. Оба конца упирались в довольно густой лес.

Было очень холодно.

– Какие ещё нужны доказательства? – пробормотал Шувалов, стоявший рядом с ним. – Факт перемещения в пространстве на лицо. Остаётся доказать перемещение во времени. Только почему тут зима?

– Не стоим, не стоим, – крикнул им Кольцов. – Становимся цепочкой и ищем съестное. У нас мало времени. Заболеем, что делать станем?

Володарский, махнул Шувалову, мол, иди вправо, а сам, проваливаясь в снег, направился в левую сторону.

Итогом поисков стала пара сумок, набитых едой. Тут были и макароны быстрого приготовления, и копчёные куры, завёрнутые в фольгу, и палки сухой колбасы. Коньяк, пять бутылок водки. Плюс хлеб, конфеты, шоколад. Несколько замёрзших бутылок с газировкой.

– Хватит пока, – резюмировал Кольцов минут через двадцать, стуча зубами. Он отдал свою ветровку Тоне и теперь аж побелел от холода. – Потом ещё раз придём. Поищем вдумчиво. А пока – пошли назад, а-то я сейчас дуба дам.

И опять сквозь туман они вышли в невыносимо жаркий после мороза август. Присели перевести дух.

Пока копались в снегу, Володарский посматривал на своих спутников. Не достаёт ли кто из снега ноут или, на худой конец – планшет, полный информации о нынешнем времени. Или, может, наоборот – прихоранивает, чтоб вернуться позднее. Нет – ничего подозрительного. А потом пальцы от холода перестали слушаться, и он поспешил вместе со всеми убраться из этой зимы посреди лета.

– Надо что-то делать с телами, – сказал Шувалов.

– И не только с телами, – сказал Кольцов. – Нужно собрать все вещи, какие найдём. Документы, бумаги, книжки. И сжечь, от греха подальше.

– Зачем? – спросила Тоня.

– Затем, Антонина, – ответил Кольцов. – Что все они из Будущего и могут вызвать нежелательные вопросы. Вот забредёт сюда кто из местных, подберёт хотя бы шариковую ручку, я уже не говорю про мобилу. Или книжку с годом издательств эдак две тысячи пятого. Побежит с находкой к начальству, а там, не дай Бог, кто с мозгами сидеть будет. Сообщит куда следует. Нагрянет сюда следственная группа какая-нибудь, увидит наши следы… Дальше продолжать?

Тоня промолчала, и Кольцов продолжил:

– Так что откладывать это мероприятие в долгий ящик не желательно. Раздобудем у лесника тёплой одежды и вернёмся.

Когда они добрались до строжки, навстречу им выбежал Саня.

– Ну вы и дебилы! – закричал он. – Где вас носит?

– В смысле? – не понял Кольцов. – Мы же договаривались: ты с лесником в деревню, а мы – на место аварию. Чего ты разорался? Случилось чего?

Саня прямо задохнулся от возмущения.

– Случилось? Это я у вас должен хочу спросить – что случилось? Где вы шлялись со вчерашнего дня?

– Погоди, нас не было часа четыре. Ну, может – пять… – начал, было, Кольцов, но осёкся.

Посмотрел на сереющее к вечеру небо.

– Ты что хочешь сказать?..

Не договорил, переглянулся с Шуваловым, с Тоней.

– Здрасте – приехали, – пробормотал за всех Володарский.

– По нашим ощущениям, Саня, – сказал он парню. – Прошло часов пять, не более.

– Да ты в сумки загляни – там половина продуктов оттаять ещё не смогла. Забыл, какой там холод лютый? Или ты думаешь, что мы в такой одежде целые сутки на том морозе продержались? – вступила в разговор Тоня.

Саня присел на корточки, сплюнул, Нашарил в нагрудном кармане сигарету. Прикурил от зажигалки, посмотрел на них снизу вверх.

– Мы вчера уже затемно вернулись. Вас нет. Ночь прошла – нет. Лесник этот свалил. Сказал – ему на какую-то заимку нужно смотаться. Сижу один, как сыч. Думал уже за вами, да побоялся. Я хреново на местности ориентируюсь. Тем более – в лесу. Не хватало, ещё, заблудится.

Он встал, несмело улыбнулся:

– Рад вас видеть, если честно. Пожрать хоть принесли?