Трасса длиною в жизнь (СИ)

- Просто скажи мне, что я для тебя никто. Что ты забыл меня вместе с прошлым. И мы закончим на этом.

- Какая разница, что я скажу, я всё равно должен «отработать» этот долг.

- Я спорил на ночь с тобой. Не на секс. Я просто хотел увидеть тебя нормально… Без всей этой хрени.

- Не ругайся.

Я фыркнул, и когда взгляды наши снова встретились, Макс слабо улыбнулся.

- Вить, не будет как раньше.

Я медленно кивнул.

- Понимаю.

- Я изменился.

- Я вижу.

- Тогда зачем я тебе?

Я поймал его руку, закрыл глаза и, прижав её к щеке, вдохнул слабый аромат ели и морских волн.

- Тот, что ты рекламировал?

Макс дёрнул плечами.

- Нет. Только Kenzo.

Я невольно улыбнулся.

- Я скучал по нему.

Макс отвёл взгляд.

- Я не хочу туда, - сказал он тихо.

- Куда - туда? Туда, где мы были вместе?

- Туда, где у меня не было ничего, кроме тебя.

Сердце пропустило удар.

- Макс…

- Я тебе уже сказал, я не буду об этом говорить.

- Хорошо. Успокойся. О чём ты будешь говорить? Чего ты хочешь сейчас?

Макс забрал у меня руку, отошел к окну и, чуть отодвинув в сторону тюль, посмотрел на ночное небо. Снаружи громыхали петарды и раздавались пьяные крики, но только у нас здесь не было ни грамма праздника.

- Ты… Не понимаешь. Вить. Я не в том положении, чтобы хотеть.

- Почему?

Макс мотнул головой, будто отгоняя муху.

- Трудно объяснить.

- Попробуй.

Макс чуть повернулся и прислонился к стене спиной.

- Начнём с того, что я не уйду от Руслана. Не могу.

- Почему?

- Потому что. Прими как факт. Мне говорить дальше?

- Давай.

- Я… Хотел бы быть с тобой. Думаю, это бесполезно отрицать. Но… Между нами всё очень сложно. И это я тоже не могу объяснить вот так, за один раз. Я уже пытался, но у меня ничего не вышло.

- Мне бы хотелось, чтобы это ты всё же объяснил.

Макс поднёс одну руку к лицу и двумя пальцами помассировал виски.

- Вить, что ты помнишь?

- О тебе?

- Обо мне.

- Я помню, как сходил по тебе с ума. Как мне хотелось читать тебе стихи. Помню твоё лицо на фоне солнца, - я помолчал. Шагнул к нему и устроился рядом, глядя в окно. – Помню запах Kenzo и наш новый год. И твои губы… на моих губах и не только.

- Хватит!

Я повернулся к нему, но Макс на меня не смотрел.

- Ты это помнишь? А ты не помнишь, каким слабаком я был? Как клянчил у тебя защиту? Как… Ту ночь ты не помнишь, Витя?

Я всё-таки притянул его к себе и уткнулся носом в его волосы.

- Помню, - сказал тихо. – Я помню, как ты был моим оруженосцем. Как мы с тобой танцевали. И как… я не смог тебя защитить.

- Дурак… - сказал Макс тихо, всё ещё пряча глаза.

- Прости меня.

- Перестань.

- Ты простишь?

- Я простил.

- Макс, я не хотел тебя обидеть сегодня. Я просто хотел повторить тот новый год, который буду помнить всю жизнь. Я хотел, чтобы ты смотрел на меня так же, как тогда.

- Так же не будет, - сказал он и прикрыл глаза. – Остался только запах Kenzo.

- Тогда скажи, как должно быть теперь.

- Теперь… - он опять потёр виски, - я бы хотел, чтобы было по-настоящему. Не просто мальчишка, которого ты подобрал. Я человек, которого ты любишь.

- Я всегда тебя любил.

Макс всё-таки поднял взгляд и посмотрел на меня как-то недоверчиво.

- Вить…

- Ты хочешь, чтобы за тобой ухаживали?

- Я не это имел в виду.

- А почему нет? Давай честно, ты всегда хотел этого. Всегда хотел как у людей, а не по углам. И вряд ли тебе нравится, когда он вырывает у тебя поцелуи при всех. Если бы ты любил грубость, мог бы остаться с Артёмом.

Макс снова отвернулся и попросил:

- Не напоминай.

- Чего ты так боишься? Того, что ты тоже человек? Снизойди со своего небосвода и побудь живым.

- Если бы я мог…

- Кто тебе мешает? Твой Руслан? С чего вдруг он стал решать за тебя?

- Сдаюсь, - Макс привалился к моему плечу.

- Ты просто скажи мне… Ты сам ещё хочешь быть со мной? Или я бьюсь головой о стену? Мне плевать на твоего Руслана, хватит валить всё на него.

- Хочу, - сказал он тихо.

- Тогда пошли.

- Куда? – Макс посмотрел на меня и изогнул бровь.

- В позу становиться.

Я усмехнулся, увидев перемену на его лице.

- Макс, верь мне, - я осторожно коснулся губами его губ и потянул прочь. – Только оденься. Днём был тот ещё мороз.

Ужин так и остался на столе, как и всё остальное, что я готовил с таким трудом, а мы оделись, спустились вниз и побрели по Тверской в сторону реки. Что бы там ни говорил Макс, это было очень похоже на то, как мы гуляли с ним в детстве – и в каком-то смысле действительно было по-другому. Другим было всё – и наши объятия, которые так не хотелось размыкать, и задумчивые взгляды, и растерянные улыбки. Даже поцелуи были другими, хотя я тонул в них так же, как и тогда.

Мы проголодались ближе к полуночи и заглянули в первый попавшийся ресторан – мест не было, и нам пришлось обойти ещё несколько, но в итоге мы всё-таки отбили себе столик. Допоздна сидеть не хотел ни он, ни я, так что, чуть перекусив, мы снова вернулись на улицу. Особенно долго мы сидели у Каменного моста, передавая друг другу покрывшуюся инеем бутылку шампанского.

- Вить…

- Да, - я вручил ему бутылку, а сам обнял его со спины и замер так, сделав вид, что пытаюсь согреть.

- Вить, я очень не хочу… Но мне нужно это сказать.

- Я слушаю, - на самом деле я напрягся, опасаясь, что сейчас снова речь пойдёт о Руслане.

- Вить… мне всё время кажется, что ты не можешь меня любить. Подожди, я договорю. После того, что ты видел… Как я сам отдавался твоим друзьям. После того, как… - Макс замолчал.

- Они не мои друзья, - отрезал я и обнял его сильнее. – Макс, если тебе нужно – я готов поговорить. Я всегда готов был поговорить. Я не знаю, почему ты раньше не хотел. И я любил тебя все эти годы.

- Я… - Макс съежился, прижимая к себе шампанское двумя руками. – Я тоже, Вить. Тебя забыть было труднее всего. Но так я почти мог поверить, что ничего этого не было. Только это чувство никуда не делось… Чувство, что меня нельзя любить. Больше нельзя. А может, и никогда было нельзя. Ведь… Ведь все они хотели только этого, понимаешь.

- Нет, не понимаю. Вот этого – не понимаю. Разве тебя когда-то волновало, что они думают о тебе?

Макс кивнул.

- Да… Мне было страшно. Не от того, что могли избить или что-то ещё. Просто… Мать так и не поняла того, кто я. И Артём. Для него это было развлечением. Интересно попробовать, вот и всё. Никто не понял до… до тебя.

- Но я же понял, Макс, так за что ты меня сравниваешь с ними?

- Я просто… не могу поверить. Не мог никогда.

Мне осталось только промолчать.

- Я всё равно не могу понять, - сказал я после нескольких минут тишины. – Почему ты ушёл?

- Я же это и пытаюсь сказать… Всё время.

- Я не смог защитить тебя, но я бы постарался исправиться.

- Брось, Витя! Ты не должен был меня защищать. Ты всем сказал, что мы вместе, как я и хотел. О большем я не просил. Просто… я не мог смотреть тебе в глаза. После всего.

- Да что же в моих глазах-то такого…

- Не в твоих! В моих… Как ты не можешь понять.

- Не могу. Может потому, что то, что ты придумал, есть только у тебя в голове?

- Витя, мне было стыдно!

Слова прозвучали неожиданно оглушительно в тишине ночной улицы, и Макс торопливо огляделся по сторонам. Я тоже огляделся, но больше обеспокоенный его испугом, чем словами. Чуть развернул и прижал к себе уже лицом.

- Макс, прекрати, а?

- Что прекратить, я не конфетку украл…

- Ты спас меня. Стыдно должно быть мне. Стоп. Не пытайся меня переубедить. Если ты простил – всё остальное не важно.

- А ты – простил?

- Конечно.

Макс обмяк и замолк. Мы сидели так какое-то время, пока не стали замерзать, а потом я предложил:

- Пошли домой.

- В Ритц?

- Пошли ко мне, но у меня не слишком уютно. Я только что снял квартиру.

- А твой…

- Я расстался с ним после того, как ты…

- Чёрт. Я не хотел.

- Для меня это серьёзно, Макс. Для меня это не может быть на одну ночь. Ты – не можешь быть.

- Прости.

- Не извиняйся. Просто пошли куда-нибудь. Обещаю, я ничего не буду от тебя требовать. Просто погреемся и ляжем спать.

Макс кивнул.

- Ко мне, - сказал он твёрдо и, высвободившись из моих рук, сам потянул меня вверх.

Уже у дверей его дома я остановился, вспомнив кое что.

- Макс… Я тебе так ничего и не подарил.

Макс повернулся и растерянно посмотрел на меня.

- Забей.

Я порылся в кармане и извлёк оттуда ключи без брелка.

- Это конечно не Додж, - сказал я, вкладывая их в холодную ладонь Максима, - но я старался.

- Вить, не надо.

- Надо. Я с самого начала хотел, чтобы она понравилась тебе.

========== Глава 35 ==========

У меня было странное чувство, когда я проснулся в одиночестве.

Нет, не удивление. И душ проверять я не стал. В конце концов, это была его квартира, и то, что он оставил меня одного, уже было неким знаком доверия. По большому счёту даже то, что он привёл меня сюда, уже было большим шагом вперёд, потому что теперь ему негде было спрятаться от меня.

Я спокойно перевернулся на другой бок и повалялся ещё, зная, что дома меня теперь никто не ждёт. Впервые от этой мысли было легко, а не тоскливо.

Потом встал и побрёл в коридор, попутно оглядываясь по сторонам и пытаясь соотнести то, что я вижу, с тем Максом, которого я знал.

Здесь не было знакомых мне по старому жилищу Макса плакатов с автомобилями. Вместо них по стенам были развешены какие-то сувенирчики из экзотических стран – африканские маски, китайские идолы, мексиканские сумочки. Почему-то я сразу понял, что это не подарки.

Письменный стол от остальной части комнаты отгораживало некое подобие ширмы – у Макса был полноценный компьютер, а не входившие тогда в моду ноутбуки. Зачем ему такая здоровенная башня, я понял сразу же, пошевелив мышкой – на рабочем столе по самому центру красовалась иконка «Need for Speed» в окружении ещё десятка клонов поменьше. Лезть в закладки я не стал, решив, что доверие, оказанное мне, наверняка не безгранично.

Поразглядывал немного стоявшие на полке статуэтки – странно, но ни одной машинки там не было. Только какие-то божки и домики со всего мира.

Переместился к стоявшему рядом книжному шкафу. Макс читал и, видимо, много, – я всегда это подозревал, но в школе особо не задумывался, потому что сам мало понимал значение книг. Но Ян как раз мог валяться с книгами днями напролёт, и мне пришлось кое-как привыкать к обилию этих бесполезных предметов в своём доме, – а постепенно я и сам начал втягиваться. В ассортименте Яна были в основном детективчики и юмористическое фэнтези. Как говорил он сам, реальности ему по уши хватало на работе.

Макс читал классику – и, по всей видимости, вдумчиво, потому что, взяв в руки первый же томик, я обнаружил, что корешок изрядно замучен, а многие страницы загнуты уголком.

Я наугад взял ещё несколько книг, посмотрел закладки. Некоторые фразы были подчёркнуты карандашом, и я прочитал одну из них:

«При каждом таком потрясении моей жизни я в итоге что-то приобретал, этого нельзя отрицать, становился свободнее, духовнее, глубже, но и делался более одинок, более непонятен, более холоден»*.

Пролистал книгу и открыл ещё на одной закладке:

«…уничтожить личность, подавить волю в данном случае не удалось, ученик был для этого слишком силен и тверд, слишком горд и умен. Вместо того, чтобы уничтожить его личность, удалось лишь научить его ненавидеть себя самого»*.

От этой фразы меня пробрало холодом и, захлопнув книгу, я торопливо убрал её на место.

Взял ещё одну и снова открыл там, где страница была загнута.

«Ибо прошлое разрушалось бесконечно, поглощая само себя, готовое каждое мгновение кончиться совсем, но так никогда и не кончая кончаться»**.

Я запомнил эти цитаты на всю жизнь, потому что, даже когда я закрыл книги, холод по-прежнему оставался со мной. Холод и странный страх, будто предчувствие понимания чего-то, чего я не хотел бы знать.

Я скользнул пальцами по корешкам и остановился там, где они оборвались. Здесь на пустой полке лежала папка, перетянутая выцветшей лентой.

Поколебавшись секунду, я расплёл завязки и заглянул внутрь. Ощущение усилилось. На рисунке было моё лицо. Не из тех, что Макс рисовал с натуры. Здесь линии были резкими, будто Макс рисовал в попыхах или даже в ярости. Рисунок был закончен лишь наполовину и перечёркнут, а сама страница выглядела измятой до такой степени, будто её долго комкали в кулаке – а затем тщательно разглаживали, но так и не разгладили до конца.

Я подковырнул её пальцем. Было бы наивно ожидать, что там снова окажется моё лицо – но оно там было. И ещё одно, и ещё. Все рисунки были незакончены, оборваны на середине и исчерчены множеством острых линий. И всё же они лежали там, хотя могли быть выброшены в мусоропровод.

Каждый следующий рисунок был контрастнее, резче предыдущего, и теперь самый первый казался мне вполне мирным. А когда они подошли к концу, я увидел пейзаж куда более мрачный, чем всё, что было до этого. Ночной лес, аллея, уходящая вдаль между двух фонарей, и два человечка, держащиеся за руки. Эта картина тоже повторялась раз за разом, и здесь уже страницы не были измяты, зато многие из них хранили следы влаги.

Я не выдержал и убрал папку обратно. Мне нужен был таймаут. Я понимал это, но вместо того, чтобы отправиться на кухню и сделать кофе, подошёл к следующему шкафу.

Здесь стояли диски. В один ряд собственные записи, подписанные аккуратным Максовым подчерком, а под ними – фильмы и музыка.

Собственных записей было меньше – всего несколько штук. Там нашлись три диска со скаченным откуда-то или купленным на Горбушке сорока серийным «Гран-При», а вот ещё два я узнал. И подписывал их не Макс. Первый подписывал я. Тогда, в далёком 11-м классе, когда у меня совсем не было денег на подарок. На втором, ещё более аккуратными, чем у Макса, буквами, Ольга Муравьёва вывела «Последний звонок. Кем бы в жизни ты ни будь, родную школу не забудь». Стихи она писать не умела.

Я отложил диск в сторону. Никак не ожидал от Макса ностальгии по школе. Даже я не хранил эту хрень.

Я открыл коробочку и вспомнил вдруг, что там, на этом диске, Макс. Наверное, первое его видео. Хотя сейчас он наверняка снялся в куче каких-нибудь рекламных роликов.

Этот диск я просто не мог поставить на место. Спрятал в задний карман джинсов и стал смотреть дальше.

С фильмами всё было довольно ожидаемо. Первые два Форсажа мы с ним смотрели у него дома вместе, и на некоторое время я подвис, разглядывая знакомые коробочки. Затем всё-таки поставил их туда, откуда взял, и провёл пальцем ещё по десятку фильмов о гонках. Дальше шла музыка, и хотя она тоже была расставлена по хронологии, я удивился, увидев первым диском A-Ha «Lifelines». Я не видел у него этого диска в школе. Вообще он не очень-то слушал музыку, когда мы общались, и все его записи я помнил наперечёт.

Зато этот самый диск стоял на полке и у меня. Я перевернул его и провёл пальцем по белым буквам «Forever Not Yours». Слова этой песни я мог вспомнить в любое время суток, даже среди ночи, хотя по-английски тогда едва мог сложить два слова.

Я закрыл глаза, невольно погружаясь в ощущение, будто слышу эту музыку. Она жила во мне, хотя звуки её всегда причиняли боль. Три минуты, за которые я заплатил сломанной жизнью. Нет, мы оба заплатили.

Я понял, что пальцы сжимают диск с такой силой, что он вот-вот треснет, и торопливо убрал его на место.

Дальше смотреть не стал. Это было уже слишком. Руки сами хлопали по карманам, пытаясь отыскать сигареты, но сигарет не было.

Я бросил последний взгляд на пустую комнату, которая стала неожиданно родной, и пошёл на кухню.

Заварил чай и стал медленно пить, успокаиваясь и понемногу оглядываясь по сторонам. Тут у Макса всё было аккуратно донельзя и стильно, как в кино. У меня так же чисто было, когда со мной жил Ян. А сам я сохранял порядок с трудом – но зато и не заводил лишней посуды, которую надо было мыть. На новой кухне у меня была всего одна чашка, потому что я не принимал гостей, дешевый электрочайник и пара тарелок.

У Макса было полно прибамбасов, половину из которых я не видел никогда в жизни. Какие-то чеснокодавилки, апельсиновыжималки и прочие фритюрницы. Если готовка была ещё одним хобби, то я определённо узнал о нём что-то новое.

Закончив пить чай, я помыл за собой чашку – одну из пяти фарфоровых, висевших на специальной подставке – убрал её на место и вернулся в комнату. Оглядел место преступления – разобранную кровать. Настоящую, она стояла в небольшой нише и на день, видимо, закрывалась шторкой. Никогда не видел таких квартир до этого – хотя, если подумать, я бывал в чужих домах так же редко, как приглашал к себе гостей. Исключением был Пашка, у которого всегда можно было попить чаю, даже если самого Пашки дома не было. Но он тоже снимал, и усилий Ольги никак не хватало, чтобы превратить его пещеру в приличное жильё.

В порыве трепетного уважения к Максу, у которого всё было как в больнице, я старательно застелил постель и укрыл её лежавшим рядом покрывалом. И только после этого увидел открытку, лежащую на столе.

Я открыл её и прочитал подписанное торопливо под казённым «С новым Годом»: «Убежал. Люблю тебя. До вечера не вернусь».

Под запиской лежала чёрная рубашка – запакованная и обвязанная лентой, как коробка с подарком.

Я усмехнулся и, вскрыв пакет, накинул её на плечи. Ткань была мягкой и почти скользила по телу. И главное – у меня снова было ощущение, что Макс рядом со мной.

Я потёрся о неё телом, наслаждаясь этой иллюзией, которая длилась всего несколько мгновений. Почти сразу, едва я успел надеть её, зазвонил дверной звонок.

Я понял кто за дверью ещё до того, как вышел в коридор, но всё же вышел и заглянул в глазок. Руслан.

- Макс, открывай!

Мне не нравился его голос. Мне не нравилось, что кто-то может таким тоном говорить с моим Максом. Но я отошёл на шаг назад.

- Макс, у меня подарок.

Я молча ждал.

- Бля, Макс, не еби мозг, тоже мне целочка, перепихнулся и забудь.

Я не выдержал, и хотя где-то в глубине души знал, что Максу от этого вряд ли станет лучше, отщёлкнул замок и распахнул дверь.

Руслан присвистнул и ошалело замолк на полуслове. Никакого подарка я у него в руках не заметил.

- Не ори под дверью, - сказал я тихо, - соседи услышат.

- Да мне насрать.

- Мне – нет.

Руслан явно ещё не пришёл в себя, потому что больше ничего орать не стал. Помолчал и сказал на два тона тише:

- Ты чё тут делаешь?

- Сам знаешь.

- Вали отсюда, пидор гно…

Это получилось само. Кулак засаднило, и я увидел, как он отшатывается, а затем как из носа у него течёт кровь.

- Ты сейчас уйдёшь, - сказал я тихо.

- Вадик! – позвал Руслан, всё ещё не разгибаясь, и из-за угла показался ещё один пока что незнакомый мне шкаф.

- Мне на твоего Вадика с высокой колокольни, - сказал я, отворачиваясь от охраны, - Макса нет. И я не хочу, чтобы ты ебал ему мозг сегодня. Предлагаю сделку. Уйдём оба.

Руслан ещё секунду ошалело смотрел на меня.

- Да пошёл ты! Вадим!

Вадим профессиональным движением попытался вывернуть мне руку за спину, но стоял я удобнее и потому отбил у него такое желание ударом ноги в живот. Колено тут же заныло, зато шкаф согнулся пополам.

- Не подводи человека, - повторил я, глядя на Руслана, - я уйду, но уйдёшь и ты.

- Вадик, бля, что за хрень?

Я потянулся, приподнял Руслана за шиворот, заставляя встать на цыпочки, и встряхнул:

- Дошло?

Повисев в воздухе пару секунд, Руслан кивнул.

Я вернулся в квартиру и, накинув куртку поверх незастёгнутой рубашки, вышел на лестницу, а потом закрыл за собой дверь.

В лифте ехали вместе – свербя друг друга злыми взглядами. Даже Вадим не остался равнодушен.

- Чёрный пояс, - шепнул я ему на выходе, чтобы утешить хоть чуть-чуть, - тхэквондо.

Я конечно соврал, потому что до пояса так и не дошло. Бой я выиграл, но войну пока проигрывал, и настроение от этого опустилось ниже плинтуса. Руслан мог уйти сейчас, но я прекрасно понимал, что он вернётся. Просидел даже несколько часов, карауля Макса у подъезда, но тот так и не появился, и я пошёл домой.

По дороге несколько раз пытался ему звонить, но трубку никто не брал. Писал смски с тем же эффектом.

Так прошли три дня. Второго числа я навестил отца и подарил ему внешний хард – бесполезных подарков он не любил. Вечером съездил к Яну и ему тоже подарил подарок – он праздновал один и сидел один. Мне стало невыносимо стыдно и жаль его, я попытался позвать его на наш пустырь, но Ян отказался, сославшись на погоду. Мы просто посидели пару часов с тортом, но он всё равно выглядел грустным, и я понял, что моё присутствие тут только усугубляет дело. Я бы сделал что угодно, чтобы он перестал грустить – ну разве что кроме одного. Я не мог вернуться к нему. А значит, не мог сделать ничего.

Ушёл я поздно вечером и ещё дважды попытался позвонить Максу, но телефон у него был отключён. Праздники с каждым днём становились всё более тоскливыми.

Третьего я заехал к Пашке. Ольга ждала маленького – это было видно уже даже мне. Я поздравил обоих как положено, но долго сидеть не стал: супруги были явно поглощены друг другом, а я был поглощён мыслями о Максе.

Я опять звонил ему, но телефон молчал.

Только четвёртого числа, точнее уже пятого, после двенадцати ночи, мне пришла смска: «Редко могу говорить. Извини».

«Он тебя нашёл?» - тут же настрочил я в ответ.

«Да».

«Всё хорошо?»

«Да».

«Можно, я заеду завтра?»

«Вить, я на Бали…»

Я тупо уставился в телефон.

«Витя… Ответь».

«Витя, ты ушёл спать?»

«Спокойной ночи, я напишу как смогу».

И он писал. Писал каждый вечер. Так, что мне телефон хотелось вышвырнуть в окно.

Ну, а чего я собственно ждал? Мне было сказано вполне ясно. Руслана он не бросит. Только лучше от этого понимания не становилось.

Комментарий к Глава 35

* Герман Гессе. Степной волк

**Габриэль Гарсиа Маркес. Сто лет одиночества

========== Глава 36 ==========

Тупая боль в груди постепенно переходила в бешенство. С каждой новой смской, будто раскручивался у самого горла тугой ком хлёсткой злости.

Поначалу меня бесил сам факт того, что Макс вот так просто укатил на Бали. Укатил – тут и сомнений быть не могло – со своим Русланом. И насчёт подарка, который тот притащил в кармане, теперь тоже становилось ясно.

Дальше начинались мысли о том, что не далее как на три дня раньше этот же Руслан оценил Макса в сто штук и выставил против моей машины. Мысль о том, что я и сам предложил это же пари, мельтешила на краю сознания, но я тщательно старался затолкать её подальше.

Следом я вспоминал, как этот же Руслан орал на Макса едва ли не матом через дверь – и Макс, мой Макс, при котором я и выругаться-то боялся – простил его на раз. Да что за хрень творится в жизни – не мог я понять.

Что значат его новогодние слова о том, что от Руслана он не уйдёт? Что ему там, мёдом намазано? Деньги? Так и у меня есть деньги… Правда, сказать откровенно, деньги-то именно тогда подходили уже к концу. Но то, что я могу их заработать, я, как мне казалось, уже доказал и себе, и ему. Мысль о том, что все мои выигрыши – лёгкий заработок, который вряд ли продлится долго, в голову мне не приходила. Может Макс-то об этом как раз думал – не знаю. А может попросту не воспринимал меня всерьёз.

Но даже так… Переспать со мной и тут же укатить на Бали с Русланом. Это не укладывалось у меня в голове. Хотелось орать и бить кулаками в стены от бессилия.

К десятому числу ярость достигла того градуса, когда ей просто необходим был выход, и тогда же я решил вернуться на базу. Кроме того, что я хотел реализовать свою злость, мне уже основательно нужны были деньги, потому что номер в Ритце подкосил меня окончательно.

В первую ночь я гонял только на четверть мили и гонял с такой злостью, что под конец со мной уже никто не хотел ездить. Времени было четыре утра, и я решил, что пора завязывать, пока меня не подвели руки или глаза. Идти в пустую квартиру не хотелось и я забурился в бар, где бывал когда-то с Пашкой. Снял себе симпатичного блондинчика с излишне пухлыми губами, который почему-то застоялся без дела до утра, и с упоением трахал его несколько часов в своей съёмной квартире. Пухлые губки работали как надо, задницу он подставлял грамотно и чётко, но секс всё равно казался пресным. Всё равно, что спарринг без противника.

Я выгнал его в девять утра и завалился спать.

Проснулся уже под вечер и, выпив кофе, опять отправился на базу.

Со мной прокатились два раза, после чего Джек отозвал меня в сторону и попросил не портить ему тотализатор: или проигрывать почаще, или не играть вообще.

Я плюнул и ушёл. Нужно было искать новое развлечение, и я пошёл туда, где стартовали дрифты.

За ночь я раздолбал свою Бэху в пух и прах, но жалко её не было ничуть. Напротив, каждая вмятина доставляла мне какое-то острое и болезненное наслаждение. Зато в итоге я остался в плюсе на пять штук.

На третий день я немного протрезвел и, перед тем как отправиться на базу, посчитал, сколько будет стоить собрать что-то интересное на базе Nissan GT-R 2. Хотелось такое авто, чтобы не привлекало внимания, но выжимало хорошую скорость. Теперь уже я думал о конфигурации для себя, а не для Макса или кого-то ещё.

Получалось, что понадобится ещё больше денег на прокачку авто, чем в прошлый раз. Напоследок я посчитал, сколько нужно откладывать с выигрышей, и стал собираться на Базу.

Я успел сделать десять штук в четверть мили – мой плановый заработок за ночь. Разбитая машина немного способствовала тому, чтобы меня пускали в заезд, но довольно быстро другие участники просекли фишку, и меня снова отправили развлекаться в другом месте.

В дрифте всё было не так стабильно, зато интересно. Я начинал входить во вкус. И когда после очередного заезда увидел на старте Мерс Руслана, просто не смог не тормознуть рядом.

Руслан усмехнулся, увидев меня.

- Нос не болит?

- Пошёл ты..

- Уже пришёл. Рванём разок?

Руслан с презрением оглядел моё чудо техники.

- Или решу, что струхнул, - добавил я.

Руслан фыркнул и молча залез в салон своего Мерса.

Я уселся на своё место и огляделся по сторонам в поисках Макса. Его видно не было.

Конечно, одним разом дело не обошлось.

Сначала проиграл я и решил отыграться. Потом два раза проиграл Руслан и тоже потребовал ещё.

Часа через два мне это всё же надоело, и я решил освободить трек другим.

Руслан же остался смотреть чужие заезды и подбирать себе противника.

Я отогнал тачку подальше и уселся на капот, из полумрака наблюдая за весельем.

- Вить… - услышал я негромкий голос и вздрогнул.

- Что? – оборачиваться я не стал, потому что чувствовал кожей, что стоит мне на него взглянуть, как вся злость испарится без следа.

Макс подошёл вплотную и опустил руку мне на плечо. Отталкивать его я не стал, прикосновение было приятным. Может, даже слишком.

- Вить, почему ты не отвечал?

- Занят был.

- Чем?

- Шлюх трахал, - я резко развернулся к нему. – Понравилось. И мозг не ебут, и сосут как надо.

По лицу Макса пробежало напряжение. Я почти видел, как он стиснул зубы, и почти не сомневался, что сейчас он развернётся и уйдёт, но он лишь убрал ладонь с моего плеча, скрестил руки на груди и широко расставил ноги для упора.

- Рад, что не скучал.

- А ты думал, как верный пёс буду ждать у подъезда?

- Витя, а тебе не кажется, что мы всё это уже обсуждали?

- Что? Моих шлюх? Что-то не припомню.

- И много было?

- Не считал.

- А что же один?

Я открыл рот, чтобы ответить и осёкся. Слишком хорошо он меня знал. Неужели за пять лет я так и не изменился? Видимо, нет.

- Витя… - он хотел сказать что-то ещё, но взгляд его скользнул в сторону и остановился.

Я посмотрел туда, уже зная, что увижу и фыркнул.

- Иди. Не создавай проблем ни себе, ни мне.

Я запрыгнул в салон, и едва Макс отошёл в сторону, вырулил на подъездную дорожку. Уже у самого выезда из гаража я увидел на одном из крайних парковочных мест свой Порше. Свой, а не тот Додж, что подарил ему Руслан. В сердце кольнуло, но тормозить я не стал. А какая разница, если остаток ночи Макс всё равно будет с ним?

***

Поспать мне не удалось. Едва я основательно погрузился в сон, как в дверь раздался звонок.

С мыслью о том, кого принесло в столь не рабочее для меня время, я натянул джинсы и выбрался в коридор. Открыл дверь и увидел перед ней курьера с корзиной цветов.

- Ошиблись адресом, - буркнул я и захлопнул в дверь.

В дверь позвонили ещё раз, но я твёрдо решил не обращать на это внимания. Прошёл на кухню и включил чайник.

В дверь позвонили снова. И ещё. И ещё.

Выругавшись вполголоса, я снова открыл дверь, морально приготовившись спустить парнишку с лестницы, и, угадав, видимо, моё намеренье, он выпалил на одном дыхании:

- Простите, адрес ваш! И тут открытка. От Максима. Тому, кого люблю. Может, у вас есть сестра?

Кровь ударила в виски и щёки обожгло. Бля. Вот урод. Ещё бы под окнами краской написал.

Я торопливо отобрал у курьера корзину и спросил всё так же мрачно:

- Где расписаться?

Слегка успокоившийся паренёк протянул мне блокнот с квитанциями, я чиркнул свою фамилию и снова захлопнул дверь.

Прошёл на кухню, бухнул корзину на стол и, закончив делать кофе, плюхнулся вместе с чашкой напротив.

Цветы были красивые. Наверно. Дорогие – это уж точно. Тигровые лилии и всё, что к ним прилагается: какие-то веточки и шарики.

Я сидел так несколько минут, а затем всё же сделал глоток кофе – и тут же в комнате тренькнул телефон.

Зло покосившись на дверь, я поставил чашку и побрёл искать мобильный.

«Надеюсь, тебе понравилось», - гласило сообщение. От Макса. Хорошо, что я успел проглотить кофе, иначе выплюнул бы его прямо на ковролин.

Пальцы сами отстучали ответ:

«Бля, ты охуел?»

«Я хотел, чтобы ты меня простил»

Я отшвырнул телефон на диван и снова поплёлся на кухню. Просто отлично. Он сваливает на Бали на две недели, трахается там со своим Русланом, а мне присылает в подарок цветочки.

Я взял было в руки корзину и собрался уже отнести её к мусоропроводу, но в последний момент понял, что не могу. Развернулся в поисках свободного места и, пристроив её на свободную кухонную тумбу, вернулся в комнату. Взял телефон. Больше Макс ничего не писал.

«Ну и к чёрту его», - решил я и снова завалился спать.

Вечером их не было. Как я был счастлив – словами не описать. Подрифтил в своё удовольствие. В четверть мили даже соваться не пытался, Джек заранее смотрел на меня волком. Я начинал понимать одно основополагающее правило профессионального спорта – не надо драться в полную силу раньше времени. Зрители и организаторы любят интригу. В дрифте я уже не допускал прежней ошибки и когда видел, что дела идут хорошо, сознательно делал ошибки. Машина больше не страдала от моих манёвров, но потренироваться ещё стоило.

Я оставил её неподалеку от финиша и пошёл к организатору за выигрышем часа в четыре утра, а когда вернулся, обнаружил на сидении диск A-Ha. Сердце гулко стукнуло в рёбра и остановилось.

Я стиснул зубы и забрался на сиденье. Выбросить это я не мог при всём желании, даже зная, что Макс, скорее всего, сейчас наблюдает за мной. Оставалось делать вид, что я ничего не заметил. С каменным лицом я вырулил из гаража и отправился домой. Уснул как обычно, а часа в четыре позвонил Ян.

- Погоняем? – спросил он.

Я согласился, и пару часов мы помотали круги по пустырю. Ян выглядел уставшим, но держался бодрячком.

- Куда пропал? – спросил я, намекая на гонки.

- Сессия. Да и работы много.

- Не думал сменить?

- На что? – Ян тускло улыбнулся. – Я ничего не умею пока. Доучусь - и посмотрим.

Ян учился на психолога. Но в отличие от меня, оставалось ему ещё сдавать зачёты ого-го – целых три года. А мне эти его слова напомнили, что пора бы уже пробивать тему с дипломом – сессию я закрыл автоматом ещё в декабре, потому как особо много с нас, обалдуев, не требовали.

- Вечером чек-пойнт, - сообщил он, пока я размышлял, - ты будешь?

- Буду, - сказал я, хотя о чек-пойнте ничего не слышал. Мы поболтали ещё и разошлись по домам. Я поставил будильник на одиннадцать и прилёг поспать ещё на часок, а в двенадцать был уже на Базе.

Избежать Макса на сей раз не получилось. Его Порше стоял ровно справа от меня. Макс стоял, прислонившись к капоту, и при виде меня улыбнулся и подмигнул.

- А где Руслан? – спросил я.

- Пересдаёт математику.

- А…

Теперь мне стало ясно, куда они пропали. Похоже, я один отделался с учёбой так легко.

- Ты едешь? – спросил Макс.

- Собирался.

- Сделаем свои ставки?

Я хмыкнул.

- Деньги твои, кто бы ни выиграл.

- Мне подачки не нужны.

- Заткнись и слушай дальше. Если я выиграю, ты выполняешь моё желание. Если ты – я твоё.

Я открыл рот и снова закрыл.

- И что можно пожелать? – спросил я осторожно.

Макс поднял бровь.

- Всё, что хочешь.

- Чтобы ты бросил Руслана.

Макс замолчал и помрачнел, будто погрузился глубоко в себя. А затем кивнул и сказал вслух:

- Если выиграешь.

Больше мы не говорили. Молча разошлись по салонам. Я видел, каким непривычно сосредоточенным стало его лицо. Если он и затевал игру, то сейчас она явно стала для него серьёзной, но именно это подбадривало меня – значит, у меня в самом деле был шанс.

Я едва дождался взмаха флага. Рванул с места, сразу выжимая максимум и какое-то время держался с Максом наравне, – а потом стал стремительно отставать от мною же нашпигованной тачки. Это было обидно. Впрочем, против Доджа, наверное, шансов было бы ещё меньше? Или нет? Я не знал.

Стараясь выиграть десяток секунд, я свернул на дублёр и несколько кварталов промчался по свободной дороге, но когда вернулся на основную трассу, Макса уже не было, и я не мог понять, сзади он или впереди. На всякий случай выжимая предел, я проехал какое-то расстояние по прямой, а затем свернул и увидел прямо перед собой испуганный взгляд Макса, несущегося навстречу. Мы оба выжали тормоз – но Макс в последний момент ещё и выжал поворот, а я, чертыхнувшись, пристроился ему в хвост и попытался набрать скорость опять. Оставался совсем маленький участок дороги, а мне нужно всего лишь выйти с ним на один уровень, и мне это почти удалось, но его бампер всё же первым оказался по ту сторону черты.

Я выдохнул с отчаяньем и, хлопнув дверью, выбрался наружу. Мне нужен был воздух.

Улыбающийся Макс вырос передо мной.

- Пора отдавать долги.

- Ну, что ты хочешь? Чтобы я свалил на северный полюс?

Макс застопорился в двух шагах от меня, лицо его отразило растерянность, и он едва не попятился, встретив такой напор злости, но затем всё же шагнул вперёд.

- Хочу, чтобы ты пришёл завтра по адресу, который я пришлю. В десять вечера будь там.

Прежде, чем я успел что-то ответить, Макс шмыгнул к своей машине и дал газу.

***

Смска от него пришла около шести вечера – как специально трепал мне нервы. Нет, я, конечно, догадывался, что вряд ли меня там гопники поджидают, но всё-таки зная Макса, ожидать можно было чего угодно.

Верить в лучшее не очень-то хотелось, но всё же предполагая, что всё может закончиться и встречей с ним, я принял душ и надел чистую футболку. А потом уже получил сообщение: «Останкинская башня. Восемь. Возьми паспорт».

Я заметался по квартире в поисках замены чистой футболке и, не найдя ничего, кроме подаренной Максом рубашки, накинул её на плечи, сверху куртку и почти бегом стал спускаться по лестнице – ехать-то по непредсказуемым дорогам можно было и два часа.

На месте я оказался без пятнадцати, и пропустили меня на удивление легко, хотя для туристов телецентр был уже закрыт. Просто спросили паспорт на проходной.

Макс ждал меня у лифта, а увидев, поймал за полы крутки и притянул к себе.

- Холодный какой.

Глаза его мерцали, зачаровывая меня.

Макс стащил с меня куртку и, сказав «Жди здесь», исчез в глубине коридора. Вернулся он уже без куртки, а бирочку демонстративно спрятал в задний карман.

- Чтобы не сбежал? – спросил я, понемногу поддаваясь его настроению.

- Ага.

- Это не я обычно сбегаю.

Макс криво улыбнулся.

- Ну в себе-то я уверен.

Не знаю, когда он успел нажать кнопку вызова, но перед нами раскрылись двери лифта, и Макс втянул меня внутрь, облокотился на заднюю стенку и, опустив руки мне на пояс, прижал к себе. Несколько секунд он просто стоял, уткнувшись мне в ключицу, а я стремительно улетал от его запаха, неожиданно близкого тепла его тела и этой странной доверчивости – будто и не было последних пяти лет. Вот только Макс стал ещё красивее, чем тогда, когда в прошлый раз обнимал меня вот так беззастенчиво.

- Может, этаж выберешь? – спросил я наконец, выплывая из тёплого марева, окружавшего его.

- Точно, - Макс улыбнулся и не глядя ткнул в кнопку.

- Часто тут бываешь?

- Не очень. Тут ведь не снимают, только транслируют. Да и я больше в журналах, а не на ТВ.

- Но пропуск сделать можешь?

Макс усмехнулся и мурлыкнул:

- Само собой.

Он снова уткнулся носом мне в плечо. Я не выдержал и приобнял его за плечи. Так мы и стояли, пока лифт не тренькнул, открывая двери.

Макс последний раз вздохнул и потянул меня наружу.

- Смотровая площадка закрылась пять минут назад, - сказал он, подтаскивая меня к окну и устраиваясь так, чтобы обнимать меня, но не загораживать обзор. – Ты тут был?

- Никогда.

- Я так и знал.

Я подошёл к стеклу и посмотрел вниз. Погода была на удивление ясная, и город лежал перед нами, как на ладони. Снаружи было темно, и заметив это, Макс исчез на секунду. Щёлкнул выключатель, и свет погас ещё и внутри.

- Красиво? – спросил он, обнимая меня со спины.

Было красиво. Под стать ему. Темнота и разбросанные в беспорядке огни далеко внизу.

Но я пожал плечами и развернулся к нему.

- Не нравится? – Макс выглядел по-настоящему расстроенным.

- Мне бы нравилось, если бы я был тут со своим парнем.

Макс опустил глаза, а потом снова резко взметнул на меня взгляд.

- Не начинай, а?

Секунду мы смотрели друг на друга, а потом я сдался.

- Не буду.

Притянул его к себе и принялся целовать – беспорядочно и быстро, пытаясь насытить застарелую жажду. Макс сомкнул руки у меня за спиной и крепко прижал к себе. Он закрыл глаза, позволяя целовать его веки, и весь подался навстречу, подставляя мне губы.

- Вить, я люблю тебя. Даже когда у нас всё плохо.

- У нас могло бы быть всё хорошо, - я на секунду оторвался от него, ожидая ответа.

Макс пожал плечами и, поймав мой затылок, притянул меня к себе, заставляя замолчать. Он целовал меня так же сладко, как и в самый первый раз. На грани сознания зудела мысль, что здесь мы не сможем заняться сексом, – а так хотелось после того, сколько мы были порознь. Но мы всё равно были вместе. Несмотря на то, что я знал, к кому он поедет утром. Эти несколько часов стоили всех прошедших лет.

========== Глава 37 ==========

Я задумчиво смотрел на Виктора, сидевшего передо мной. Курить он перестал, зато впал в какую-то неприятную задумчивость.

- Ваша проблема – в одержимости? – спросил я.

Виктор посмотрел на меня неожиданно зло.

- Я его любил!

- А вы бы его любили, если бы не было той ночи летом 2003?

Виктор рывком поднялся и прошёл по кабинету в одну строну, затем в другую.

- Любил бы, - сказал он твёрдо. – Любил бы, просто это было бы… не так.

- Не так болезненно?

- Да.

- Вы переболели бы им спустя полгода. Он поступил бы в свой престижный ВУЗ, а вы…

Виктор резко развернулся и криво усмехнулся.

- А я остался бы гнить в автосервисе, это вы хотите сказать? Но тогда я не встретил бы Яна, не увлёкся стритрейсингом и не стал бы гонщиком. Я не сидел бы перед вами, и у вас было бы меньше работы, но… Вряд ли моя жизнь стала бы лучше. Я не хочу возвращаться туда, в 2003… Чёрт. Это так паршиво – понимать, что всем, что у тебя есть, ты обязан сломанной жизни другого человека.

Я слабо улыбнулся.

- Ян был прав. У вас постоянное и неоправданное чувство вины. Он же вас простил, зачем вы мучаете себя?

Виктор поморщился.

- Вы думаете, если бы я не чувствовал вины, я бы не хотел быть с ним так сильно? До боли, соглашаясь на все его условия.

- Думаю, вы не чувствовали бы себя обязанным ему. А значит, не стремились бы загладить вину.

- Но дело не в том, что я был обязан… Я просто… Просто его было так мало. Так редко… И так сильно. Я уже готов был ловить каждую минуту наедине с ним. Это превращалось в настоящее безумие.

***

Четырнадцатого февраля он первый раз позвонил мне. Сам. Хотя если звонил я, трубку по-прежнему не брал.

- Витюш, я думаю о тебе.

Я сидел у себя дома, на балконе. Пил кофе и курил. Была мысль поехать на трек - и в то же время какая-то странная усталость.

Деньги медленно капали в бездонную яму моих накоплений. Просто гонять целую ночь уже не получалось, приходилось адресно выбирать противников и уговаривать прокатиться. В итоге ставки и риск были выше, а времени уходило больше.

Иногда выбирали меня, но всё же не так часто – особой известности у меня не было, хотя пару друзей в тусовке я уже завёл. Общался с такими же гонщиками и с организаторами.

Думал ли я о Максе… В определённом смысле я думал о нём постоянно. И сколько бы я не старался убедить себя, что на сей раз собираю авто для себя, всё равно в глубине души я знал, что и машину, и меня в её салоне должен увидеть Макс. Что я этим хотел доказать? Не знаю. Я не знал куда двигаться. Если бы он объяснил мне, что держит его рядом с Русланом, я, может быть, выработал бы какую-то стратегию. А так я просто не понимал, что происходит.

- Я всегда о тебе думаю, - сказал я честно. – С днём влюблённых, Макс.

- И тебя…

Макс замолчал. Я потянулся к чашке кофе. Было на удивление приятно ощущать между нами вот такую невесомую телефонную связь.

- Где он? – спросил я и немедленно оборвал себя. – Не отвечай.

- Я один, - сказал Макс.

- И тебе стало тоскливо?

- Вить, не надо, а?

- Не буду, - злость, впрочем, никуда не ушла.

Мы снова замолчали и, чувствуя, как истончается эта невесомая линия, я произнёс:

- Прости.

- Я люблю тебя.

Я снова глотнул кофе.

- Ты приедешь на трек? – спросил я.

- Не знаю… - голос Макса показался мне внезапно уставшим, - у меня три дня были съёмки. Перед глазами всё плывёт.

- А я даже не видел твоих фотографий. Кроме той, в журнале.

Макс слабо усмехнулся.

- Хочешь, покажу?

- Хочу. Когда?

Макс не ответил, и я не выдержал сам:

- Макс, приезжай, а? Прямо сейчас.

- Витюш…

- Или тебе надо Ритц? Так давай я закажу номер в Ритц. Я начал собирать на новую тачку, так что деньги есть…

- Бля, Вить, уймись!

Я замолк.

- Я приеду. Только не сейчас. Давай вечером?

Я молчал.

- И останусь до утра. Я не сбегу, честное слово.

- Я жду.

Я повесил трубку, забыв спросить, знает ли он дорогу. Забыв спросить, во сколько он будет здесь. Забыв всё на свете.

Пару минут просто пялился за окно, забыв даже про тлеющую в пепельнице сигарету.

А потом встал рывком и стал носиться по квартире, приводя её в презентабельный вид. Уборка была закончена за час. Я проверил холодильник и, обнаружив там только кусочек заплесневевшего сыра и два лимона, выбросил всё это в мусорное ведро, а сам совершил бросок до ближайшего супермаркета. Очереди зашкаливали за десять баллов, но я всё же купил шампанское, клубнику и пакет замороженных креветок – всё, что пришло мне в голову в спешке.

Притащил это домой и, поставив креветок размораживаться, сам отправился в душ.

Часам к девяти я опять сидел на балконе и нервно курил, не в состоянии ни на чём сосредоточиться. А Макс приехал только в одиннадцать.

Макс пах морозом и своим любимым Kenzo. Он бросился мне на шею от самого входа, не раздеваясь, и оказался сладким на вкус.

- Витюш, я так хотел к тебе…

- Так приехал бы…

- Я приехал.

Макс крепче стиснул меня в объятьях, размеренно, но быстро целуя, а мне оставалось только улыбаться и любоваться им.

Наверное, минут десять мы никак не могли выбраться из прихожей из-за этих поцелуев и объятий, а затем я всё-таки стащил с него куртку и потянул в комнату.

Макс легко последовал за мной, на ходу сбрасывая сапоги и то и дело дотягиваясь до меня своими поцелуями. Так, не прекращая целоваться, мы добрались до дивана, и Макс тут же уронил меня на сиденье, а сам забрался мне на колени верхом, положил руки мне на загривок и, чуть поглаживая, продолжил свои дразнящие поцелуи.

Я придержал его за талию и, заставив плотнее прижаться к своим бёдрам, потёрся пахом о его пах, демонстрируя, как всё плохо.

- Мне тебя мало, - пробормотал я, улучив момент, - Макс, так мало и так редко.

- Прости.

Поцелуи опустились чуть ниже, и теперь он исследовал мою шею, иногда прикусывая мочку уха и тут же выпуская. Его руки забрались ко мне под футболку, старательно оглаживая мышцы – мне даже стало немного стыдно, потому что Ян никогда не требовал от меня ничего запредельного, разве что напоминал, когда пора сменить футболку. А Макс наверняка помнил по школе моё спортивное тело, теперь основательно заплывшее жирком. Я пообещал себе, что наутро же возьмусь за свою форму, но мысль тут же уплыла куда-то в туман, когда он задрал мою футболку и поймал губами сосок.

- Со шлюхами лучше? – пробормотал он и тут же прикусил.

- Бля, Макс… Дурак…

Макс только усмехнулся и продолжил целовать мою грудь, постепенно спускаясь ниже. Расстегнул ремень и, чуть стянув джинсы вниз, поймал губами головку напряжённого члена и так же губами отодвинул крайнюю плоть, а потом пощекотал открывшуюся нежную кожицу языком.

- Макс…

Я поймал его за плечи, собираясь дёрнуть вверх, но он не дался.

- Макс, не выдержу.

Макс с усмешкой посмотрел на меня снизу вверх, потянулся языком к уздечке и раньше, чем коснулся её, зажал член двумя пальцами у самого основания.

- Своо-олочь… - выдохнул я, когда язык всё-таки коснулся чувствительного места.

Макс поиграл со мной так ещё немного. Я уже слабо осознавал, что именно он делает – только слышал, как стучит в висках кровь и чувствовал, как мучительно хочется кончить.

Потом я всё-таки оттащил его за плечи, встал сам и, быстрым движением раздвинув диван, повалил на горизонтальную поверхность. Навис и первым делом избавился от его футболки, мешавшей мне разглядеть моё приобретение.

Четыре месяца. Четыре долбанных месяца я толком не видел его. Я молчу про все предыдущие пять лет. И короткая новогодняя встреча, когда я едва успел разглядеть его, ни разу не исправила дело.

Я опустился над ним и стал целовать плечи, грудь… стараясь вспомнить этот вкус, почти что уже забытый.

Добравшись до пупка, пощекотал его языком, а затем оттянул вниз джинсы – они заскользили неожиданно легко, не пришлось даже расстёгивать. И следом за ними стащил бельё.

Наклонился к его освободившемуся члену и поймал его губами.

Макс резко выдохнул. Так, будто и сам много месяцев не чувствовал ничего подобного. Его пальцы вплелись мне в волосы, впились в затылок, и я понял, что он с трудом удерживается, чтобы не надавить на него изо всех сил.

- Вить…

Я скользнул губами ниже, и Макс задышал совсем отрывисто.

- Витя… Витя… Витя… Стой… Нет, не стой… Бля…

Я всё-таки остановился, решив не заигрываться.

Встал, разделся до конца и с него тоже стянул остатки одежды. Хотел было перевернуть на живот и даже опустил руки на бёдра, но в последний момент остановился, вспомнив его фобию.

Я даже успел заметить, как в его глазах промелькнул страх, когда он ощутил слабое нажатие на своё бедро, но тут же исправил ситуацию, нависнув над ним и нежно поцеловав.

- Максимка, тшш…

Макс охнул, когда я нащупал особо чувствительную точку у него под подбородком и раздвинул бёдра, подпуская меня к себе ещё ближе.

Я скользнул рукой по его животу, по напряжённо вздрогнувшему члену, по поджавшимся яичкам вниз… и замер, чувствуя, как он становится внезапно далёким и чужим, когда пальцы коснулись ещё не остывшего от чужих прикосновений колечка.

- Витя! – столько паники было в этом возгласе, что я растерялся на секунду и упустил инициативу, а в себя пришёл уже лежащим на спине. Макс снова целовал мою грудь и живот торопливыми прикосновениями губ и быстро спускался вниз. Замерев у моего паха, он поймал губами член и принялся сосать с таким ожесточением и с такой скоростью, что мысли вынесло из головы в один миг.

Я вцепился ему в волосы, но даже пальцы толком не сжимались, такими резкими и сладкими до боли были его прикосновения. Бурно излившись в податливый тёплый рот, я какое-то время лежал, просто пытаясь прийти в себя.

А когда пришёл, чтоб его, Макса рядом не было!

Я нагнал его, когда он уже стоял в куртке и пытался разобраться с замком. Резко развернул лицом к себе и, прижав к двери спиной, хорошенько встряхнул.

- Ты что творишь?

- Вить…

Не задавая больше вопросов, я принялся стаскивать с него куртку.

Макс сопротивлялся, как мог. Что-то треснуло и, повернувшись на звук, мы оба увидели, что я умудрился оторвать ему карман. Небольшая коробочка, завёрнутая в красную фольгу упала на пол, вместе с примотанной к ней зелёной лентой фотографией в дорогой рамке.

- Что это? – спросил я, нагибаясь и поднимая предмет.

- Отдай, - попросил Макс и вяло попытался отобрать у меня подарок.

На фотографии был Максим. Потрясающе выглядевший, в каких-то дорогих шмотках, с упавшими на лицо волосами и возбуждающе открытыми запястьями скрещенных на груди рук.

Я отложил фотку в сторону и принялся сдирать с коробочки фольгу. Внутри оказался флакончик Kenzo.

Не выпуская его из рук, я вопросительно посмотрел на Макса. Тот отвернулся.

- Хотел, чтобы ты всегда думал обо мне. Но вряд ли ты теперь захочешь…

- Я, блядь, и так о тебе всё время думаю.

Я отставил флакончик в сторону и продолжил с ожесточением сдирать куртку с уже не пытавшегося сопротивляться Максима.

- И если ты думаешь, что я вот так просто отпущу тебя к нему, то ты конкретно рехнулся.

Я закончил с курткой и, безжалостно бросив её на пол, принялся за ремень брюк.

- Мне тебя что, изнасиловать, чтобы до тебя дошло, что я тебя не отпущу?

Закончив с ремнём, я опять рванул вниз его джинсы и, опустившись на корточки, поймал губами ещё не опавший член.

Макс охнул, попытался схватить меня за затылок, но я поймал его запястья, сжал одной рукой оба и, отведя в сторону, продолжил своё занятие.

Хотелось помучить его так же, как мучил он меня всё это время, но не получилось. Я успел сделать только несколько движений, как он начал кончать.

- Ви-ить… - выдохнул он и привалился к стене, а я встал, и всё так же удерживая его за руки потащил, путающегося в штанах, в комнату.

- Ты мне обещал до утра. Всё.

Я заставил его снова раздеться – просто из солидарности, чтобы не светиться в одиночестве голым задом. Затащил в душ и долго нежил там, наслаждаясь этой упоительной близостью.

Мы ещё несколько раз оказывались в постели, и теперь уже я не давал ему возможности соскочить – Макс трогательно сжимал меня бёдрами, когда я толкался внутрь него и широко распахивал глаза при каждом толчке, а я всё целовал его, но насытиться никак не получалось.

Потом мы пили шампанское, отнимая друг у друга единственный бокал, потому что обоим было лень тянуться за вторым. А затем снова трахались – теперь уже на боку, так что я прижимал его спину к своей груди, но заглядывал через плечо ему в глаза, а он всё время норовил повернуться и поцеловать меня.

Мне всё время казалось, что за эту ночь мы должны попробовать всё, потому что я абсолютно не знал, когда будет следующая. И когда уже глубокой ночью он спросил каким-то знакомым и донельзя трогательным голосом, нависая надо мной в очередной раз: «Витюш, а можно?» - я молча развёл колени и плотно прижал его бёдра к себе двумя руками. Это было правильно. И мы оба этого хотели.

Макс неловко улыбнулся и потянулся за смазкой, не забыв чуть потереться о меня.

Я помог ему добраться до тюбика, а потом стал помогать растягивать мой собственный вход. Макс закусывал губу как в школе и делал всё с такой старательной аккуратностью, выглядывая у меня на лице признаки дискомфорта, что я понял – опыта у него по-прежнему нет никакого. Я и сам не часто бывал в пассивной роли – но бывал, если Ян просил. Макс же, похоже, даже не пытался просить.

Он поцеловал меня и стал медленно входить, всё ещё покусывая губу, а я мягко поглаживал его задницу, стараясь выразить поддержку.

Потом он закрыл глаза и стал каким-то невыносимо красивым от того, что с лица его исчезла всякая тревога, и осталось только чистое наслаждение.

Макс задвигался, а я с трудом сдерживал улыбку, глядя на это упоительно красивое лицо. Сжимал его бёдра ногами, так же, как и он мои совсем недавно. Потом поймал его руку и, вместе с ним сжав свой собственный член, равномерно задвигал нашими пальцами, стараясь попадать в такт его движениям. По телу разливались волны наслаждения от каждого толчка. Макс был мягким и ненастойчивым, но я не мог не заметить в нём той же жажды, которая сжигала меня самого.

Он так и уснул потом лёжа у меня на груди, а я всё гладил его волосы и плечи. Но утром он всё равно ушёл. Хоть и обещал не уходить.

Комментарий к Глава 37

Обложечка от моей дорогой FleurDuMal (в основном по грядущей третьей части):

http://savepic.ru/8581522.jpg

========== Глава 38 ==========

С наступлением весны меня ждало несколько сюрпризов – радостных и не очень.

Во-первых, после мартовских праздников на очередном чек-пойнте я увидел Яна. Рядом с ним стоял симпатичный парень с коротко стриженными русыми волосами, в стильном пиджаке поверх серого свитера. Явно недешёвый, но всё же не такой откровенно мажорный, как у Руслана.

Я не удержался и направился к ним, но замер, когда, воровато оглядевшись, незнакомец поцеловал моего – ещё совсем недавно – Яна. При этом по-хозяйски прижал его за задницу к себе.

Я замер на месте. Признаться, было неприятно, но чего, собственно, я ждал? На Яна и раньше было немало охотников, только я не задумывался об этом, когда мы были вместе. Как-то слишком ровно у нас всё началось и шло до самого конца.

Я достал мобильник и, выбрав в списке его номер, набрал: «Удачи, заяц». Нажал отправить, а через секунду увидел, как Ян достаёт телефон, читает сообщение и, торопливо спрятав мобильник от своего кавалера, нервно оглядывается по сторонам.

Обнаружив меня, он заметно смутился, но я с улыбкой кивнул и, не дожидаясь реакции, побрёл куда подальше.

В заезде я выиграл – несмотря на то, что Макс тоже ехал и честно старался вырваться вперёд до самого конца. Подмигнув ему перед самым финишем, я сделал круг почёта и, получив на руки свои деньги, поехал домой.

К концу марта стало ясно, что у меня почти не осталось соперников в дрифте.

Руслан стал основным поставщиком моих бабок, потому что с завидным упорством пытался меня обогнать, но проигрывал теперь почти всё время. Большинство других дрифтеров просекли фишку – я обычно давал обогнать себя один - два раза, чтобы потом отыграться в тройном размере – и ездить со мной не хотели.

Несколько раз я ездил с Максом, но в целом он узкие дороги не любил, предпочитая простор и свободу выбора.

На новую машину денег уже хватало, но я задумался: есть ли смысл тратить сто – двести штук баксов на новую железку, когда и со старой никто не хотел иметь дела? Конечно, можно было попонтоваться, да и новая тачка обычно привлекала желающих попробовать свои силы и сравнить моторы. Но с точки зрения финансов это было не выгодно – сто штук она бы отбить не смогла. Вообще нужно было начинать думать о другом источнике дохода, потому что моя золотая жила иссякала и превращалась в обычную детскую песочницу. Ничего хорошего мне, правда, в голову не приходило. Я по-прежнему ничего не умел, кроме как гонять на спортивных тачках да копаться в сломанных моторах.

Была одна идея – открыть собственную автомастерскую. Деньги вроде были, и я знал, где взять ребят для работы – год-то был неудачный, и многие повылетали со своих мест. Поставщиков я тоже знал, а с клиентурой тусовался каждую ночь. Но вот с экономической точки зрения для меня всё это был тёмный лес. Да и с юридической тоже. Отец, правда, готов был взять на себя бухгалтерию – в лихие девяностые он оканчивал какие-то курсы, которые потом ему так и не пригодились.

В общем, идея находилась в стадии разработки. Отложив на неё пятьдесят штук, я стал дальше думать над тачко - и всё больше склонялся к другому варианту.

Дело в том, что с начала марта я заболел идеей собственной квартиры. Желательно, конечно, на юге, поближе к Базе, но совсем не обязательно в центре. Получалось, что однушка с ремонтом стоит ровно столько же, сколько моя даром слитая Максу тачка. Я не жалел, но впредь хотел быть умнее. Всё же первое опьянение азартом прошло.

Я выбрал себе местечко и уже во второй половине месяца заключил сделку. А к середине апреля въехал в новое жильё.

Новоселье отпраздновал с Максом и с отцом. Отец был очень рад увидеть Максима живым и здоровым, и праздник прошёл неожиданно по-семейному. Тогда же Макс в первый раз остался у меня и не ушёл на утро. Смотреть на него, вылезавшего из-под одеяла и потягивающегося как кошка в лучах утреннего солнца, было упоительно сладко. Наверное, в тот момент мне казалось, что все мои мечты сбылись.

- Мне тут нравится, - признался Макс, заваливаясь обратно ко мне в объятия.

- Я рад, - я уткнулся носом ему в ключицу и чуть оттянул зубами шелковистую кожу, так что Макс застонал. И, не упустив случая, добавил, - ты мог бы здесь жить.

Макс резко повернулся ко мне и наградил протяжным и грустным взглядом.

- Я не могу, Вить.

Портить утро не хотелось, и я закрыл тему.

Мы и так очень много ругались. С начала весны он стал звонить мне довольно часто, но его мягкий голос в трубке каждый раз казался мне чудом. Если он предлагал встречу - я откладывал все дела, которых, правда, и было-то немного на тот момент.

Зато стоило нам встретиться, как неизбежно вспоминался Руслан. Нервов было убито столько, что я не знаю, как мой мозг не выгорел дотла. И всё равно отказаться от Максима я не мог. Это было… как-будто горько-сладкий коктейль. Сливочный вкус его кожи, нежный цвет его глаз, шёлк его волос… И просачивающееся сквозь нашу любовь понимание, что он не мой. Надеялся ли я, что он уйдёт от Руслана? Я не знаю. Скорее, на тот момент у меня просто не укладывалось в голове то, что он остаётся с ним. Я никак не мог про это забыть, потому что он всё так же не отвечал на звонки – но тут же извинялся смской. Всё так же появлялся с ним на Базе – но уже через час после гонок мог приехать ко мне домой и быть совсем другим.

Это тоже не укладывалось в голове. Кто передо мной – тот Макс, которого я хотел защитить, или тот ядовитый Максим, которого я встретил на гонках?

Я прекрасно понимал, что наши отношения не нормальны. Но как сделать их нормальными? Идей у меня не было.

В то утро, когда он впервые сидел у меня дома, в моей постели, он казался абсолютно моим. Я мог гладить его обнажённые бёдра, щекотать и играть с тем, что находилось между ними – и Макс не противился, не зажимался. Он всегда был открытым для меня.

Он откинул голову мне на плечо, когда я скользнул рукой по его члену и, спустившись ниже, нежно погладил яички. Он тяжело задышал и чуть слышно застонал:

- Витюш…

С ним нельзя было помнить о том, что происходит за пределами квартиры, и я повалил его на спину, чтобы тут же войти в него, ещё влажного после долгой ночи.

«Как он трахает тебя?» - навязчивая мысль билась в висках, и Макс жмурился, чтобы не видеть её отражение в моих глазах.

А потом мы опять лежали усталые, забыв обо всём и будто извиняясь, Макс произнёс:

- Я в пятницу уезжаю в Италию.

Я долго молчал.

А что, должен был спросить, надолго ли? Вот так просто, будто это нормально, делить его с другим.

- С ним? – сорвалось с губ само собой.

- С тобой.

Я приподнялся на локте и посмотрел ему в глаза, пытаясь понять, не шутит ли он.

- У меня съемки для Boutique. Я сам нашёл этот заказ. Если всё пройдёт удачно, могут подписать долгосрочный контракт. И…

Макс замолк и отвернулся.

Я тогда ничего в его профессии не понимал и расспрашивать не стал. Только притянул к себе, заметив, как он помрачнел, и поцеловал в висок.

- И? – спросил я мягко.

- И ты мог бы поехать со мной. Номер будет двухместный, нам нужно только оплатить билеты. Если, конечно, у тебя есть время.

Я пожал плечами. Времени было море. А вот деньги опять подходили к концу – как-никак квартира, обстановка… И неприкосновенные пятьдесят кусков на мастерскую.

- А сколько будут стоить билеты?

Макс мотнул головой.

- Забудь. Если ты согласен – просто скажи «да».

Я посмотрел на него.

- Вить… Пожалуйста.

- Да.

***

Съёмки у Макса проходили в Палермо, на фоне старинных соборов и древних колоннад. Я впервые увидел его за работой. Там я узнал третьего Макса – сосредоточенного и ещё более красивого, с глазами колючими, как лезвие ножа. Он слушал непонятное мне лопотание фотографов и кивал, будто отпечатывая сказанное у себя в голове, а потом делал всё быстро и чётко – я был уверен на все сто, что контракт в итоге будет его.

А ещё там же я увидел море. Не знаю, что поразило меня больше – синие волны или этот третий Максим. Я понял, что до сих пор никогда не понимал слова свобода. На меня всегда давили каменные коробки домов, запах бензина, тяжёлые московские тучи.

Съемки у Макса проходили по утрам, так что я снова просыпался в одиночестве – зато заканчивались уже к одиннадцати. Я забирал его, и мы ехали на пляж или поднимались на крышу отеля и загорали у бассейна. Было ещё холодновато, особенно когда с моря дул сильный ветер, но нам после долгой зимы не хотелось упускать ни минуты солнечных дней.

Макс потрясающе плавал, и я невольно вспоминал тот случай, когда Пашкины прихвостни чуть не утащили его на дно. Как-то я проговорился и напомнил ему об этом, но тут же прикусил язык. Однако Макс не расстроился. Он тоже стал каким-то спокойным и благостным.

- А я потом какое-то время боялся воды, - признался он. – Но потом был случай… Я был на море. В компании, довольно большой. Все купались, и кто-то предложил завести игру – кто первым доплывёт до буйка. Не помню уже, что там был за приз, но меня как переключило. Я же хорошо плаваю, тем более в море. Так почему я должен сидеть на берегу?

- Короче, тебе захотелось позвездить.

Макс усмехнулся.

- Ну… да. Можно сказать и так.

- Ты выиграл?

Макс пожал плечами.

- Конечно.

Он отвернулся от меня и посмотрел на небо, а потом прикрыл глаза, подставляя веки солнцу.

- То, что нас не убивает, делает нас сильнее, - сказал он тихо.

- Это грустная мысль, - ответил я тогда, ещё не зная, что это цитата.

- Разве в спорте было не так?

Я пожал плечами и тоже отвернулся к небу.

- А я не помню, как было в спорте, - признался я. – Я уже почти забыл, что такое победа, а ты спрашиваешь меня, что такое поражение.

- Но ты бы не сдался, проиграв?

- Конечно, нет.

Мы оба замолчали, думая каждый о своём, и в то же время об одном и том же, а потом я не выдержал.

- Знаешь, Макс, самое страшное – не победа и не поражение. Самое страшное, когда бесконечно тянется одно и то же, и у тебя уже нет надежды на перемены. Жизнь как наждаком скребёт по коже – не ранит и не ласкает. Ты ей безразличен. Ты всего лишь маленький муравей на обочине дороги.

Я замолчал. Даже не заметил, что Макс повернулся и внимательно смотрит на меня.

- Ты меня заставил испытать, что такое быть просто лишним… Забытым. Что такое, когда на тебя – на твои поступки, какими бы они не были – просто не отвечают. Просто не видят тебя. Со мной никогда такого не было. Это отчаяние. И я не хочу окунуться в него снова. Если ты не любишь меня – лучше прогони. Скажи мне в глаза и дай забыть. Потому что сам я никогда не сдамся. Просто не могу. Никогда не умел и вряд ли уже научусь.

- Вить… - Макс потянул руку и коснулся моего запястья, - ну что ты… Всё же хорошо.

- Ничего не хорошо, Макс, - я вырвал у него свою руку и посмотрел в упор. – У меня нет тебя. Я чувствую это постоянно, когда ты с ним, но что ещё хуже – я чувствую это каждую секунду, когда ты рядом. Я сплю с тобой и думаю - а как делал это он? Был ли он нежен? Заботился ли о твоём удовольствии? Сосал ли твой член или только удовлетворял себя? Блядь, Макс… Меня конкретно понесло не туда, но я не знаю, как ещё тебе объяснить. Ты даже слушать не хочешь. Что ж… В чём-то ты прав. Мои проблемы – только мои. Но больно мне от тебя. И не пытайся сделать вид, что этого нет.

Я выдохся. Пальцы были стиснуты в кулаки, и я не собирался их разжимать - наоборот, впился в ладони сильнее, потому что едва ли не впервые в жизни к глазам подступали слёзы.

- Вить…

Макс поднялся со своего шезлонга и, скользнув мне за спину, заставил откинуться назад, а сам скрестил руки у меня на груди и, уткнувшись носом в волосы, потёрся им о мою макушку.

- Витенька, я не хочу причинять тебе боль.

- Так не причиняй… - я продолжал стискивать кулаки, но не вырывался.

- Ну, я не могу уйти от него. По крайней мере, сейчас.

- Почему?

Макс вздохнул и, чуть повернувшись, прижался ко мне щекой.

- Вить, это такая неромантичная тема… Нам обязательно говорить об этом здесь?

- А где?

Я опять почувствовал, как подступает к горлу чёрная волна злости. Отбросил в сторону его руки и, встав рядом, развернул его лицом к себе.

- Всегда будет не время, Максим. И всегда будет не место.

Макс вздохнул и попытался отвернуться, но я поймал его подбородок и опять заставил посмотрел на себя.

- Пусти… - выдохнул Макс.

Секунду я держал его, а потом отпустил, потому что теперь уже на его лице отражалась подступающая истерика.

Макс отскочила на два шага назад и замер, опустив голову вниз и потирая предплечья, которые я сжал с такой силой, что остались красные пятна.

- Прости, - я подошёл к нему вплотную и обнял, теперь уже по-другому, просто укутывая его в кокон своих рук.

- Вить… - он вздохнул – у меня денег нет.

- Бля, и это всё? – Макс не ответил. – Макс, ну ты в меня совсем не веришь, или как?

- Уймись и дай договорить…

Я замолчал.

Макс некоторое время собирался с мыслями, а потом выпутался из моих рук, отошёл к парапету и, опершись о него, уставился на лес и морской берег далеко внизу.

- Мать Руслана – большая шишка в модельном бизнесе и та ещё стерва. Такая же, как и её сын. Если я уйду от него, я боюсь, что они перекроют мне кислород. А я пока не знаю, куда ещё могу деться. Мать уже три года как не даёт деньги на ВУЗ. С тех пор, как увидела первую фотку в журнале. Она… Ну как бы для неё это не совсем мужское дело. А может, она просто нашла повод сделать мне ручкой окончательно. Я же начинал-то не всерьёз… Просто Русик предложил мне сняться, мол, у тебя классное лицо и все дела.

- О боже, Макс, и ты повёлся…

Макс посмотрел на меня и улыбнулся одним краем губ.

- Ну… Как тебе сказать.

- Извини, но это пиздец.

- Не, ну в этот раз всё было профессионально: студия, камеры… И реально моя фотка на обложке – на обложке! – журнала. Вить, ты просто не знаешь, как трудно начинающей модели попасть на обложку.

- Ну и как? Тебе понравилось?

- Сниматься – да. Мать, конечно, подвела, но я думаю, она бы и другой повод нашла. Отказалась давать деньги. А вот Руслан готов был помогать сколько угодно – но тут уже мне было бы неудобно, тем более, мы с ним тогда ещё не были близки. У нас с ним было что-то такое… конфетно-букетное. Затянувшиеся недоотношения. И когда я отказался от денег, он стал предлагать мне работу у его матери. Потом уже пошли и другие заказы, но всё равно в основном через него. Иногда предлагали напрямую – но обычно те, с кем я уже работал. Я входил во вкус… И не только в смысле съемок. Мне же нужно платить за универ, за квартиру…. При чём, не обижайся конечно, но я не смог бы снимать за двадцать штук что-то типа того места, где жил ты. Ко мне приходят фотографы, редакторы… я должен поддерживать статус. И в плане интерьера, и в плане шмоток… Машины тоже часть статуса.

- Достаточно. И что теперь? Ты правда хочешь заниматься этим всю жизнь?

Макс пожал плечами.

- Так-то, конечно, нет. Я понимаю, что ещё лет пять - и всё равно вылечу из обоймы. Но у меня пока нет идей, куда податься. Может, после универа что-то проясниться, но не сейчас. Или… Если будет долгосрочный контракт, я по крайней мере не буду зависеть от Руслана и его матери.

Он повернулся ко мне лицом и посмотрел в упор.

- Я жду, Вить. Не думай, что я хочу, чтобы вечно тянулся этот бред… Когда мы с тобой встретились, мне ещё казалось, что я что-то испытываю к нему, но сейчас это как работа. И это… противно. Тебе больно, но ты и представить не можешь, как я сам устаю вот так, на два фронта. Он же не знает ничего до сих пор. И я всё время делаю вид, что мне с ним хорошо. Улыбаюсь, смеюсь… Будто целыми сутками на съемках, изо дня в день. И все вокруг только и ждут, когда у тебя случится осечка.

- Макс, - я шагнул к нему, усиливая контакт наших глаз. – Всё это хорошо… но скажи… Почему я должен верить, что со мной ты улыбаешься по-настоящему?

Макс закусил губу и напрягся.

- Вить… А ты что, не можешь различить?

Я промолчал.

Он подошёл ко мне и положил руки мне на плечи.

- Вить, я уйду от него, как только смогу. Обещаю. Ты мне веришь?

- Не знаю.

Макс отвернулся.

- Вот видишь. Потому я и не хотел говорить.

Я положил ладонь ему на щёку и развернул лицом к себе.

- Всё равно мне проще, когда я знаю, что происходит. Или ты думаешь, мне тоже нужна модель, которая лежит на соседнем шезлонге и создаёт атмосферу?

Губы Макса дрогнули.

- Не знаю.

Я покачал головой.

- Нет, - я прижал его лицом к своей груди и поцеловал в висок, - я хочу быть с тобой целиком.

Мы стояли так, пока солнце катилось по бесконечности голубого неба. Далеко внизу шелестели волны, и больше не было ни единого звука и ни единого человека вокруг.

Напряжение медленно отступало, уступая место сонной неге. И я наконец был почти что счастлив.

========== Глава 39 ==========

По вечерам мы пили домашнее вино на балкончике, выходившим на море. Макс, правда, почти не пил, больше рассматривал на свету свой бокал и иногда касался губами его краешка, чтобы ощутить вкус.

Мы много говорили, и он, наконец, стал рассказывать мне о том, что было с ним после школы. Это оказалось непросто – он всё время осекался на полуслове, и я понимал, что дальше в его истории должно быть что-то, связанное с Русланом.

- Он так проник в твою жизнь? – не выдержал я однажды.

Макс задумчиво посмотрел на меня.

- Знаешь, Вить… Это очень точное слово – «проник».

Он замолчал и отвернулся, но мне уже было больно, и я попросил:

- Продолжай.

Макс поджал губы, но послушался.

- Понимаешь… Я никогда вроде бы и не думал, что это любовь. Меня вообще как выжгло после… после школы. Ну, или чуть позже, когда я пришёл в себя… Всё было безразлично. Вить, ну… потому что, зачем? Вот зачем мне поступать и строить какую-то жизнь, если мне тогда ещё… Артём сказал, зачем я нужен.

- Бля, Макс!

Я не выдержал и, встав рядом с ним, стиснул в объятиях, но Макс даже не шевельнулся – будто я обнимал куклу. Он молчал и смотрел на море, а я не мог даже представить, что творится там, за стёклами его глаз, пока он не заговорил снова, но, как мне показалось, уже совсем не о том, о чём думал. И знакомая детская искренность из его голоса пропала, уступив место холодному равнодушию.

- Я себя заставил. Я должен был поступить – и я поступил. Но мне по-прежнему было всё равно. Я хорошо учился, книги помогали занять голову, чтобы не думать… Не думать ни о прошлом, ни о будущем. Мой мир состоял из пустой квартиры. Серёги, нанятого матерью для моей же безопасности, института и библиотеки. И в этом замкнутом мире постепенно начал прорастать Руслан. Он был… упрямым. И спокойным. Что ему было нужно от меня - понять было нетрудно. Хотя мне было тяжело поверить в то, что такой мачо – один из нас. Но девушек я рядом с ним не видел никогда. Он всегда был один. И ещё он никогда не говорил, чего хочет. Как ни странно, первой из нас двоих… заговорила его мать. Она приехала ко мне домой с парочкой телохранителей и сделала предложение: я не отшиваю Руслана, а она даёт мне деньги. Очень она заботилась о том, чтобы её сын не пережил сердечную травму, влюбившись в натурала. Бля, ну какой из меня натурал, - Макс негромко рассмеялся, - я на неё смотрел квадратными глазами и медленно соображал, что же делать. И в итоге просто послал нахрен. Она там видать что-то с чем-то не сложила, не пробила кто мои родители или что… в общем была уверена на все сто, что я не откажусь. А я просто позвал Серёгу, и он ей вежливо объяснил, что она нарушает границы частной собственности.

Что-то у них там с чем-то опять не сложилось. Да она, в общем-то, и ушла со словами о том, что мне стоит ещё подумать. И на следующий день ко мне подкатил Руслан. Тоже так, знаешь… Я, мол, старый солдат, не знающий слов любви… Дам тебе, что могу и много просить не буду.

Я уже не удивился. Мало того, я за ночь успел кое-что обдумать. Он был довольно красив. Если бы не мои личные тараканы, может, у нас бы что-то и срослось… И я решил на время изолировать тараканов и попытаться пожить как нормальный человек.

С Русланом это оказалось неожиданно легко. Он очень красиво ухаживал и никогда меня не торопил. Мне кажется, ему самому доставляло какое-то удовольствие показываться со мной на людях, а я, Витя… Бля, это же было то, о чём я мечтал. К нам никто не мог подойти. Так смешно… кто-то мог коситься и плеваться вдалеке, но у нас же за спиной Серёга и Влад. И мы такие на дорогих тачках рассекаем по городу.

И тачки, да… Сначала он подарил мне Мерс. Рус вообще не очень сечёт в машинах, больше в брендах. А тут увидел у меня дома все эти журналы и решил сделать сюрприз. Ну я принял, а что? Я бы его обидел, если бы отказался.

Потом уже они менялись раз в полгода, я покатался на всём, о чём раньше только мечтал.

Он вывел меня и на стритрейсеров – он там тусовался, но больше для понта. А вот меня реально повело. Я же не думал никогда, что на самом деле смогу поучаствовать в гонках. А тут никакой медкомиссии и бесконечные ставки – Русик ставил за меня, но и выигрыш забирал он, так мы договорились, чтобы была какая-то видимость справедливости, хотя ему, конечно, было пофиг на эти деньги. Я всегда это знал, потому не очень-то и стеснялся.

Я завидовал ему.

У него была мать, которой не было у меня. Она приняла его и сделала всё, чтобы он был счастлив. И я с какой-то даже злостью тратил его деньги, зная, что это деньги его матери. Остановился только тогда, когда он предложил оплачивать универ. Это был уже перебор. Но деваться было некуда. И мы снова заключили видимость сделки: они дают мне контракты, а я «сам» зарабатываю на жизнь.

Но я же работал, Вить. Я, конечно, думаю иногда, стали бы меня снимать без него… Но…

- Стали бы… - я пощекотал носом его висок, - я видел, как ты работаешь. Это реально классно. И этот контракт тебе дадут. Обязательно.

Макс покачал головой.

- Вот это будет проверка. Я узнаю, наконец, чего стою сам. Годен ли я хоть на что-то, кроме постели. Ну, а Руслан… Тогда… Ты можешь подумать, что дело было в деньгах, но это не так.

- Я так и не думаю. Ты всегда любил внимание. Ты всегда хотел, чтобы тебя видели. А он смог дать тебе это. Ты тщеславен, Макс. Без обид.

- Тщеславен… Не знаю, Вить. Но мне тогда правда было хорошо. И за это не надо было платить. Он ждал почти год. Потом, конечно, настало время, когда надо было решать… Или платить за всё хорошее, или выметаться нахрен. Но я тогда уже подумал, что это ведь не такая уж большая цена. Был у меня секс и похуже, - Макс хохотнул, - и ничего, живой. Ну и я дал ему то, что он хотел.

Он замолчал и долго смотрел на море. И я тоже молчал и всё думал… Не было ли так же и у нас? Я пришел, и я был настойчив. И Макс, который всегда хотел, чтобы рядом был кто-то, кто позволит ему без страха показывать всем себя самого, подумал, что это не такой уж плохой вариант. Это была такая горькая мысль… Я будто протрезвел в один миг - и не от вина, а от самого Макса. Ему было хорошо со мной? Наверное, да. А было ли что-то ещё? Как я мог бы это узнать? Да никак.

Я затолкал эту несвоевременную мысль поглубже и снова вслушался в его голос, но теперь он больше не занимал всю мою вселенную, хотя и ласкал слух всё так же.

- Это такое странное чувство, Вить… Когда тебе с человеком… Хорошо. Когда ты знаешь, как много он за тебя отдаёт… А в тебе ничего. Пустота. Благодарность… может быть. Или скорее понимание, что обязан отплатить. И постепенно эта благодарность начинает казаться чем-то большим. Привыкаешь к нему, к себе и к тем странным чувствам, которые зависли между вами…

Макс опустил глаза.

- Я не знаю… Уйти от него… Ведь это, наверное, предательство. Три года. И всем, что у меня есть, я обязан ему. Я платил, но мне всё казалось, что этого мало… Что я по-прежнему должен ему.

- А мне?

Макс вскинулся и в упор посмотрел на меня.

- Мне ты тоже должен?

- Вить… Не знаю. Нет. Дело не в этом.

- Если бы я не осаждал тебя полгода, ты подошёл бы ко мне сам?

Макс закусил губу.

- Вить, я… Я не знаю, подошёл бы или нет, но я хотел бы, чтобы ты подошёл ко мне. Я от тебя ничего не жду. Да, я сказал, что мне нужны деньги, но я заработаю их сам. Я просто хочу, чтобы ты у меня был. Всё. Других слов у меня нет.

Я его отпустил. Холодало, но почему-то в тот момент у меня не было желания его согревать, и мы оба просто встали рядом, каждый сжимал собственные предплечья, пытаясь согреться от промозглого ветра, но никто не тянулся к другому.

- Макс, как бы хорошо я тебя ни знал, я не смогу разобраться в тебе, пока ты не разберёшься в себе сам.

Макс снова отвернулся и уставился в темноту.

- Ты знаешь, чего я хочу. Я хочу быть с тобой. Любить тебя. Хочу твоего доверия. И не только того, на чём ты помешан. Скажу честно, у меня никогда не было недостатка в сексе. Я найду, где склеить мальчика, если ты мне не дашь. Но я хочу тебя. Целиком. Всё. У меня тоже нет других слов. А чего хочешь ты – решать тебе, только, пожалуйста, не играй со мной больше.

Макс вскинулся.

- Я не играл…

- Врёшь, Макс. Тебе нравилось меня бесить, - я усмехнулся и шагнул к нему, - и ты знаешь, что нам с Русланом нравится, когда ты нас бесишь. Никто не верит, что ты невинный ягнёнок. Но продолжай им притворяться. Мы всё равно любим тебя – таким, какой ты есть. Теперь твой ход. Решай, кого любишь ты.

- Я решил.

- Тогда доведи дело до конца. Кому-то из нас будет больно. В любом случае.

Макс долго молчал.

- Я же сказал тебе, мне нужно подготовить путь к отступлению. Это уже не имеет отношения к любви.

- Макс, тебе не надо ничего готовить. Если ты уйдёшь от него прямо сейчас – тебе есть куда пойти. И мы вместе решим, что делать дальше.

Макс снова ответил не сразу.

- После защиты, - сказал он наконец, - два месяца, Вить. А потом я решу, так или иначе.

- Два месяца, - я кивнул и ушёл в номер, а Макс долго ещё стоял там, в темноте, будто боялся войти ко мне в освещенную комнату. А когда он всё же появился, я так соскучился, что почти набросился на него и прижал к себе. И Макс жадно отвечал на мои объятия, скользил руками по моей спине, по сантиметру задирая футболку, пока не добрался наконец до голого тела. Мы рухнули на кровать, продолжая ощупывать друг друга, будто пытаясь запомнить пальцами каждую выпуклость мышц. Я помню, как целовал его ключицы, такие соблазнительные в вырезах его рубашек, как гладил его, забираясь туда, куда не было хода никому другому. Как он дрожал подо мной, как сходило напряжение с его лица, уступая место блаженству.

Я любил его до сумасшествия, и никакая реальность не могла меня отрезвить.

Мы провели в Палермо три недели, но эти три недели казались мне целой жизнью. А Москва, с её серыми гробницами домов, стала горьким пробуждением после долгого сладкого сна. Когда мы вышли из самолёта, над посадочным полем накрапывал мелкий дождик. Максим был мокрым и холодным, как лягушка, и мы оба знали, что здесь уже нельзя так беззаботно обнять друг друга и не видеть никого вокруг.

Я всё ещё любил его, но любовь стала такой же горькой, как этот город, и каждая секунда – с ним или без него – снова причиняла боль.

Я неделю лежал в кровати и думал о том, что делать дальше. Шла вторая неделя мая. Макс писал диплом. Ян, кажется, тоже. Сам я не слишком напрягался, заплатив одногрупнице, потому что думать о педагогике не было никаких сил.

К концу недели я созрел и поехал к отцу. Мы договорились, что он найдёт юристов, а я поговорю с ребятами.

Начал я с Пашки и, даже не успев задать первый вопрос, узнал, что тому осточертело работать на дядю. В мастерской весь год шли сокращения, и я ушел как нельзя более удачно. После этого платили всё меньше, а работы было всё больше, и хотя племянника шефа увольнять никто не собирался, Пашка основательно задолбался пахать за всех тех, кому не так «повезло».

Мы договорились, что он подберёт себе парней, а мне теперь уже оставалось только ждать результата. Деньги я отдал отцу – от греха подальше, а сам снова стал подвисать на Базе.

Со мной окончательно перестали ездить. Даже Руслан как-то потух. Он тоже явно не парился с дипломом и появлялся почти каждую ночь, но в основном стоял в сторонке и смотрел на чужие заезды.

Мне становилось скучно, но База была нужна – она занимала немалое место в моей концепции нового бизнеса, так что я старался общаться с народом, выспрашивал, кто какие примочки хочет поставить, и обещал, что скоро появится место, где всё это можно будет сделать.

В двадцатых числах мая дело сдвинулось с мёртвой точки. На Базе появился новый паренёк – если можно так назвать небритого мужика, заметно за тридцать. Одевался он так же, как и мы, и вёл себя в общем тихо, так что особого внимания не привлекал. Больше смотрел, чем ездил, причём всё время с какой-то тоской. И поскольку мне тоже оставалось только смотреть, я как-то подкатил к нему и завязал разговор.

- Ставишь на кого-то? – спросил я.

Мужик затянулся.

- Импреза сделает Мартин, видно, что потроха перерыты.

Я усмехнулся и кивнул.

- Они всё время ездят вдвоём. Но пока Импреза ни разу не вывезла.

Мужик посмотрел на меня и протянул руку.

- Вячеслав. Можно Слава.

- Виктор, - я пожал протянутую ладонь. – А ты почему не гоняешь? Вроде в теме и тачка на ходу.

Слава усмехнулся.

- Не с кем.

Я поднял бровь.

- Та же фигня. Рванём разок?

Вячеслав оглядел моё помятое со всех боков чудо на колёсах.

- Уверен?

- Вполне. Два косаря?

Мужик замялся.

- Давай дружеский матч.

Я хмыкнул. Так вот оно что. У него тупо не было бабок. Но на попятную не пошёл – всё же было любопытно.

- Ну давай без ставок. Дрифт или четвертушка?

- Дрифт.

Мы подогнали машины к старту, я обсудил условия с Джеком. Тот презрительно кивнул, но против ничего не сказал и принялся собирать ставки со зрителей.

Мы дождались команды на старт и выжали газ.

Вячеслав вышел вперёд на полкорпуса после первого же поворота, но я решил, что это удача. Потом, когда он закрепил успех на втором повороте, я решил, что у него просто было преимущество, и остался с этой мыслью до тех пор, пока мы не пересекли черту – он впереди, а я на полкорпуса позади.

- Блядь, - выругался я сквозь зубы и, выбравшись из-за руля, посмотрел на него, - ещё?

Мужик пожал плечами. Я поколебался, достал из кармана два косаря и протянул ему.

- Мы же без ставок, - напомнил он.

- Ну, ок. Без ставок ещё разок?

- Давай.

Когда он сделал меня три раза, я заподозрил подвох, но отступить уже не мог.

- Да что за хрень, - не выдержал я и, подскочив к его машине, потребовал, - покажи мотор.

Слава опять повёл плечами, закурил и открыл капот. Вообще нетюнингованная ауди. Я начинал звереть.

- Ещё? – спросил я.

- Лень.

- Бля, я не успокоюсь. Давай на деньги, если не хочешь так. Знаешь же, что выиграешь.

Мужик на слабо не повёлся и бабки ставить не стал. Но на заезд согласился.

- Ты рано выворачиваешь руль, - бросил он, усаживаясь на место.

Рано выворачиваю руль… Замечание меня пробесило, и я слился ещё три раза. Домой ушёл усталый и злой, а на следующую ночь, только заехав на Базу, сразу заприметил его авто. Подобрался вплотную и постучал по крыше.

Слава опустил стекло и высунулся наружу.

- Давай ещё?

Слава поднял бровь.

- Не надоело?

- Нет.

Мы сделали ещё три раза.

- Я тебе сказал, ты рано выворачиваешь руль, - сказал он устало, в очередной раз выбираясь из машины покурить.

Я только выругался вполголоса.

- Ты вообще откуда? – спросил я напрямик.

- Издалека.

- Давай махнёмся тачками, попробуем наоборот.

Вячеслав поколебался для приличия и кивнул. На моей машине он не просто обошёл меня на полкорпуса – он все три раза уделал меня под чистую.

- Отличная тачка, - сообщил он, освобождая моё место. – Где делал?

- Сам.

Я стоял всё такой же злой.

Вячеслав достал сигарету, и я, потянувшись к его пачке, без спроса достал оттуда вторую.

Вячеслав щёлкнул зажигалкой и дал мне прикурить.

- Я понял, почему ты так выкручиваешь руль, - сообщил он, - у тебя подвеску ведёт. Давно бы починил. А то так и будет хрень.

- Но ты же на ней меня сделал, - сказал я устало.

- Не парься. Я десять лет за рулём.

Я мрачно посмотрел на него.

- Хочу ещё.

- Что?

- Давай завтра, подкручу подвеску и попробуем.

Слава развёл руками.

- Мы уже народ задолбали. Может, хоть не здесь?

- Давай не здесь. Днём на пустыре. Оставь телефон, я адрес скину.

Славик достал мобильник, и мы обменялись номерами. Он был третьим человеком, с которым я гонял по своему пустырю. Я слил ещё раз десять.

- Вот ты упорный, - сказал он устало, когда уже начинало темнеть, - да не выиграешь ты, уймись.

- Нет.

Вячеслав достал с заднего сиденья старую футболку. На плече я разглядел обрывок надписи «Red Bulls».

- Давай ещё, - потребовал я.

- Да нахрена тебе это? С тобой и так никто не едет.

Я поднял брови.

- Ты откуда знаешь?

- Спрашивал, - буркнул Вячеслав, - слушай, Вить. Ты хорошо водишь. Тем более за год так наловчиться – это круто. Но чтобы реально профессионально водить – нужна школа. Это как… не знаю. Выиграв пару драк на улице, полезть на чемпионат по тхэквондо.

Меня как током пробило.

- А что, я, по-твоему, для чемпионатов не гожусь?

Мужик поднял брови. Моя вспышка его явно удивила.

- Да просто нахрен тебе чемпионат, не пойму?

- Надо, - сказал я.

- Хочешь профессионально гонять?

Я пожал плечами. Я об этом никогда не думал. Профессиональные гонки были, как… сказка. Кино. Я просто не представлял, как можно попасть в тот мир из обычной жизни.

- Давай ещё, - повторил я упрямо.

К концу недели я сделал его три раза. Где-то из тридцати.

- Ты правда хочешь профессионально гонять? – повторил он свой вопрос, когда мы снова курили, но уже после моей победы.

- А что для этого нужно?

- Ну… упрямство. Время. Готовность послать нахрен всё, чем ты занимался раньше. Но если что, место в команде есть.

Я затянулся.

- У меня колено повреждено. Потому я и не участвую в чемпионатах по тхэквондо.

Вячеслав поднял брови.

- Вот оно что… Спортсмен.

- Бывший. На областных соревнованиях победил. Должен был ехать на чемпионат России, но… - я кивнул на собственное колено, выставив его вперёд.

- А знаешь… Я сейчас уеду на пару недель. А потом позвоню. Или ты позвони. И подумай – если захочешь ездить профессионально – это реально. А с коленом мы как-нибудь решим.

Вячеслав действительно пропал с Базы на какое-то время, а в конце месяца позвонил Максим – радостный и смущённый одновременно. Ему предлагали долгосрочный контракт – с полным проживанием в Италии.

========== Глава 40 ==========

- Контракт на два года, Вить.

Мы с Максом сидели в кафе около моего дома, куда заходили пару раз выпить кофе.

Макс сжимал двумя руками кружку горячего шоколада и умоляюще смотрел на меня.

А я… Что я мог сказать? Он хотел в Италию. Да и я, если честно, тоже хотел в Италию. Просто у меня были отец и Пашка. А у Макса… у Макса были я и Руслан. И очень может быть, что он давно уже хотел избавиться от нас обоих.

- Отличный выход из положения, - сказал я сухо и потянулся за собственной чашкой кофе, но тут же остановил руку. Если бы я выпил ещё чуть-чуть, то, наверняка, сорвался бы.

- Вить…

- Что, блядь, Вить?

Я повысил голос, и некоторые из сидевших вокруг покосились на нас, так что мне пришлось тут же снизить его на два тона.

- Что, Вить? – спросил я уже вполголоса. – Я пять лет ждал, когда смогу перед тобой извиниться. Потом полгода наворачивал вокруг тебя круги, только бы привлечь внимание. Ещё полгода терпел и ждал, когда ты решишься уйти от Руслана… Чтобы потом ты свалил нахрен в Италию? Отличный выход. Что я ещё могу сказать.

- Во-первых, - ответил Макс так же тихо и зло, - я тебя не просил ждать. Да и не очень-то ты ждал, судя по твоему Янчику.

- Ой, боже мой, вспомнил. Ян по крайней мере…

- Я не собираюсь слушать, что там Ян. Мы здесь говорим о другом.

- О тебе. Мы постоянно говорим о тебе, потому что с тобой вечно что-то не так. У тебя дохрена проблем и только у меня, походу, ни одной.

Макс дёрнулся и попытался встать, но я удержал его руку и прижал к столу.

- Вот и поговорили, да? Принимайте меня таким, какой я есть, или идите нахер, это твоя жизненная позиция?

- Что за бред ты несёшь, а, Вить?

Макс поморщился и, вырвав у меня руку, сел обратно на место.

- Кто тебе вообще сказал, что я хочу уехать от тебя? – он устало посмотрел на меня. – Я этот контракт ради тебя искал. И теперь не вижу, что мешает нам поехать вместе. Разве тебе не понравилось в Палермо? Мне показалось, мы были почти… Почти счастливы.

- Почти… - я покачал головой и с силой протёр глаза. Я долго молчал, пытаясь успокоиться, но выходило с трудом, даже сейчас, когда он сказал, что не собирается уезжать один. – Макс, - я вздохнул и посмотрел на него, - я своё дело открыл. Только что. Вложил всё, что выиграл на гонках. И хрен бы с ним – как пришло так и ушло, но я отца подвязал и Пашку, и ребят, с которыми работал. А теперь что? Привет и пока, мамбо Италия?

Макс молчал. Я всё-таки потянулся к чашке кофе и сделал маленький глоток горькой жидкости.

- Что за дело? – спросил он тихо.

Я поморщился.

- Автосервис.

Странно, но хотя мы оба любили болтать о моторах, мне почему-то стало стыдно за то, чем я собираюсь заниматься.

- Это не модельный бизнес, - продолжил я зло, хотя Макс никак не отреагировал на первую часть фразы, - но я это умею. И квартира будет не за двадцать тысяч, где ты так не хотел бы жить.

- Мне нравится твоя квартира… - сказал Макс тихо, но меня уже несло.

- Я делаю то, что мне нравится. Я имею на это право. И ни у кого денег на это не прошу.

- Я у тебя тоже денег не прошу!

Мы уставились друг на друга и долго смотрели в упор.

- Да что ж такое, - Макс заговорил первым, - Витя, я же пришёл поговорить. Ты ведь сам просил, чтобы я рассказывал тебе, что со мной происходит. Вот. Я рассказал. Но пока что слушаю одни упрёки. Всё время упрёки. Что бы я ни делал.

Я выдохнул и закрыл глаза. Рука Макса скользнула по моей щеке и исчезла. Я поймал её и стиснул у самого стола, так, чтобы не видели соседи.

- А иначе не может быть, Макс. И ты знаешь почему.

Макс свёл брови к переносице и долго смотрел на меня.

- Я ему скажу после защиты. Мы ведь обо всём говорили.

- А контракт?

Макс пожал плечами.

- Ты знаешь, что он значит для меня. Просто не хочешь думать об этом сейчас.

- Я тебе говорю только о том, что касается меня. Решать-то будешь ты.

- Да… - Макс помешкал, - решать буду я. Ответ надо дать до конца июня. Я сказал им, что у меня защита на носу, и я не хочу бросать универ ради двух лет на обложках.

Он помолчал.

- Я правильно понял, что ты в любом случае не поедешь со мной?

Я отвернулся, но сильнее сжал его ладонь.

- Макс, две недели назад я бы сказал «да». Но…

- Мне никак тебя не уговорить?

Я покачал головой. Мы снова замолчали.

- Когда защита? – спросил я.

- Восемнадцатого.

Оставалось чуть больше двух недель.

- Девятнадцатого я дам ответ, - сказал он и встал, но лишь крепче стиснул мою ладонь. – И журналу, и Руслану, и тебе.

***

Эти две недели тогда казались мне сущим адом. Если бы даже он сказал, что уедет, несмотря ни на что, мне было бы легче. Но он не говорил ничего внятного – как всегда.

Я как в бреду досдал последнюю сессию и защитил ту белиберду, что написала для меня однокурсница. У меня защита прошла на десять дней раньше, и я уже был свободен как ветер, а Макс всё ещё бегал, дописывая какие-то куски, но каждый вечер после полуночи отзванивался мне и докладывал о том, как прошёл день.

Отец нашёл помещение под аренду, мне же нужно было договариваться о поставках, но я не мог думать ни о чём, кроме Макса, и решил, что в любом случае дело подождёт эти несколько дней.

На Базу я тоже не совался – просто не мог вариться в этой атмосфере лёгких денег и острых чувств. Меня выключило, как выключает алкоголика, который пил слишком много. Как курильщика, которого заставили сожрать пачку сигарет.

Я мог бы сказать, что перегорел к гонкам, но это всё же было не так. В середине второй недели вернулся Вячеслав, и мы два дня нарезали с ним круги по пустырю. С ним гонять было как-то легче. Может, дело было в том, что База прочно ассоциировалась у меня с деньгами. Я в конец перестал расценивать заезды там как спорт – просто зарабатывал на них деньги. Старательно выверял, кому нужно проиграть, а кого можно победить.

Со Славой было проще. Вернулось почти забытое чувство свободы, которое каждый испытывает на бешеной скорости.

Оказалось, что ему вовсе не «за тридцать», как мне показалось вначале, а всего лишь двадцать шесть. Он с шестнадцати лет состоял в секции при клубе «Red Bulls», в девятнадцать вошёл в команду и показывал неплохие результаты, но буквально несколько месяцев назад у него была серьёзная авария, и его на время отстранили от участия в гонках.

Я понимал его состояние просто отлично. Безумно обидно выпасть из обоймы просто потому, что кто-то решил, что для тебя так будет лучше. И в то же время я всегда свято верил во врачей, о чём и сказал ему.

- Спортсмену без врачей никак. Нам всегда хочется победить. У нас нет тормозов. Это правильно. Мы не должны думать о том, как остановиться. Пусть об этом думает тот, кто стоит у нас за спиной.

- Интересное распределение обязанностей, - хмыкнул Слава.

Мы сидели на обломке бетонного заграждения на пустыре. Слава курил, а я потягивал холодный чай из бутылки, взятой из дома. Ян научил меня любить травяной чай, который отлично помогал и в жару, и в холод. А жара в те дни стояла та ещё – как никак июнь в городе и кругом раскалённые камни. Слава даже стащил с себя футболку, и теперь я мог лицезреть его подтянутое тело с упругим рельефом мышц. Он не был качком, но был, пожалуй, немного крупнее меня, и хотя на первый взгляд не следил за собой, тренировками явно не пренебрегал.

- Ты подумал? – спросил он меня, когда молчание стало затягиваться.

- Даже не знаю… Понимаешь, одно дело гонять с тобой, другое – на публику.

Слава фыркнул, явно не принимая мой аргумент.

- Ну да, дело, наверное, даже не в этом…

Я вздохнул.

- Просто сейчас всё слишком сложно. Мы с отцом хотели открыть дело.

- Это тебе не помешает. Поначалу гонорары всё равно будут небольшие, многие стараются подрабатывать в других местах.

- Есть ещё кое-что… - я покрутил в руках бутылку, - мой… ладно, Слав, давай на чистоту – я люблю парней.

Слава приподнял бровь и присвистнул.

- А по виду и не скажешь.

- Ага. Так что можешь начинать бояться за свою задницу.

Слава дёрнул щекой.

- Ну это медкомиссия вряд ли докажет. Тут дело не в том, с кем ты спишь, а в том, мешает ли тебе это побеждать.

- Да вот в этом то как раз и дело… Мой парень сейчас на распутье. Ему предлагают работу в Италии.

- Ему предлагают. А ты при чём?

Я пожал плечами. И правда, а при чём тут, собственно, я?

- Я мог бы уехать с ним. Но… У меня тут отец и друзья. И сейчас не тот момент, чтобы всё усложнять ещё больше. Мне нужно несколько дней, чтобы разобраться со всем, и тогда я, может быть, соображу.

- Несколько дней - это плохо. Я опять уеду.

- У тебя есть мой номер, а у меня твой, и…

Договорить я не успел. Зазвонил телефон, и на экранчике отобразился номер Макса.

- Извини, - я потянулся к трубке и, нажав приём, спрыгнул на землю и отошёл в сторону.

- Витюш.

- Привет. Защитился?

- А то, - Макс коротко усмехнулся.

- Будем праздновать?

- А Руслан?

- Пошёл он. Хочу тебя увидеть, Вить. Прямо сейчас. Или ты занят?

- Да нет, не особо.

- Я приеду через час.

Макс повесил трубку, а я обернулся к Славику.

- Мне надо ехать. Срочная встреча.

Слава хмыкнул.

- Ага. Явно по поводу бизнеса.

Я прокашлялся, но ничего не сказал.

- Ладно, погнали. Не всё же с машинами трахаться.

К приходу Макса я едва успел переодеться – и зря, потому что он с порога начал стаскивать с меня футболку. Справившись с этим бесполезным предметом одежды, он одной рукой защёлкнул за спиной замок, а другой подтолкнул меня к комнате и сразу же толкнул на постель. Задумка Макса явно состояла в том, чтобы дезориентировать меня и, пользуясь случаем, добраться до моего члена. Он любил играть со мной, устраивая мне вот такой отсос прямо с порога и при этом не давая кончить. Но в этот раз у него не вышло. Я ловко ухватил его за бока и, уложив на постель, навис сверху. Задрал футболку и принялся целовать подрагивавший под моими губами живот.

- Щекотно, - пожаловался Макс, но когда я попытался отстраниться, плотнее прижал мою голову к себе.

Я стащил с него джинсы и, поймав его член, принялся неторопливо ласкать. Макс вплетал пальцы в мои волосы и чуть заметно впивался ногтями в затылок, но сделав несколько движений, я напоследок прошёлся языком по стволу, лизнул яички и отпустил его.

- Что, всё?

Пока Макс лежал недовольный, я разделся, нашёл всё необходимое и снова вернулся к нему. Он легко подпустил меня к себе, и когда я принялся готовить его, заставил подвинуться и поймал мои губы своими. Его бёдра заранее обнимали мою талию, но когда я уже приставил к его анусу головку члена, Макс вдруг оттолкнул меня.

- Вить, стой.

- Что?

- Я должен кое-что сказать.

- Сейчас?

- Да. Я не еду в Италию, и я сказал Руслану, что всё кончено.

Я не выдержал. Именно это сделало желание невыносимым, и я вошёл в него – впервые за долгое время принадлежавшего только мне. Я двигался бешено, и он отвечал мне таким же бешенством, крепко прижимая к себе и утыкаясь носом мне в плечо. Я кончил первым и тут же скользнул вниз, чтобы опять поймать его член губами и довести его до финиша – именно так, внутри меня, и никак иначе.

Потом мы пили чай на кухне, натянув одни только джинсы, валялись у меня на диване и смотрели по телеку какую-то белиберду. В тот день для нас не было большего праздника, чем вот это бестолково проведённое время. Как будто нам некуда было спешить и не было у нас никаких проблем.

Макс остался у меня на ночь, и было в этом что-то такое… лёгкое. Как будто нам опять было по шестнадцать лет. А наутро ему кто-то позвонил. Я сразу понял кто - и Макс, наверное, тоже. Он не хотел подходить, но телефон всё не замолкал. Тогда он всё-таки сполз с дивана и, дотянувшись до джинсов, откопал в кармане мобильник. Вернулся ко мне и демонстративно поставил на громкую связь.

- Да.

- Нам надо поговорить.

- Не слышу слова «привет».

- Слышишь то, что должен.

Макс поморщился и покосился на меня, а я обнял его за плечи.

- Что надо, Руслан? Говори по телефону.

- У меня твои шмотки. Тут какие-то книги, рисунки и прочая дрянь. Их выкинуть?

- Стой!

Макс закусил губу.

- Рус, не будь мелочным. Я приеду после обеда и всё заберу, хорошо?

- Хорошо. Я сложил в одну коробку.

Не знаю, кто из них первым нажал отбой, но Макс откинулся мне на плечо тяжело дыша.

- Забей, - попросил я его, - Макс, купишь новые.

- Нет.

Я вздохнул.

- Не хочу, чтобы ты его видел.

- Я тоже не хочу. Не сейчас.

Макс опустил затылок мне на плечо, закрыл глаза и замер. Долго лежал так, а потом сказал:

- Надо ехать, - он открыл глаза и повернулся ко мне, - Вить, встретишь меня вечером? Я пришлю адрес.

Я нахмурился.

- Я бы лучше сам тебя отвёз.

- Не надо. Не беси его лишний раз.

Мне оставалось только кивнуть.

Макс встал и стал одеваться. Он уехал, а у меня пропало всякое желание отдыхать. Я торопливо прибрался и поехал к отцу. Мы поговорили немного о планах на ближайшее время, он велел мне не делать мозг себе и ему и созвониться с Вячеславом - на предмет выяснения деталей сотрудничества, и я уже собрался было выполнять его распоряжение, когда заметил смску от Макса. Он называл незнакомый мне адрес элитного района и время – половину седьмого.

Попрощавшись с отцом, я рванул туда, потому что времени оставалось не так уж много.

Район располагался к северу от Москвы, и ещё издалека было видно, что большинство домов тут пустует. Я кое-как нашёл нужный дом и стал подниматься на семнадцатый этаж, к квартире, обозначенной Максимом. Поднявшись, позвонил в дверь.

Открыли мне почти сразу. На пороге стоял Влад.

- Я за Максом, - сказал я спокойно, хотя весовая категория возможного противника заранее нервировала.

Влад отступил в сторону и кивнул мне на проход. Я ощутимо расслабился и вошёл внутрь. Прошёл в большую комнату и остановился. Во первых, квартира явно была такой же пустой, как и весь этот район. Из мебели тут были только диван, предназначенный, должно быть, для гастарбайтеров и старенький стол. Стены без обоев и стремянка в углу.

- Не понял, - я повернулся, чтобы выйти, но не успел сделать и шага – меня встретил удар под дых. Ещё двое мужчин вынырнули откуда-то из соседних комнат, и пока я пытался восстановить дыхание, скрутили мне руки. Я не успел нанести ни одного удара. Удерживая меня с вывернутыми за спину руками, нападавшие принялись наносить удары в корпус. Потом руки сзади исчезли, и я рыпнулся было, и успел заехать Владу в печень, но пока тот приходил в себя, его уже сменил другой мужик. Меня уронили на пол и какое-то время били ногами и, кажется, ещё чем-то, а я только успевал заслонять руками голову и лицо. Когда я уже думал, что это не кончится никогда, меня за загривок поставили на колени. Влад заглянул мне в лицо. Сам он был отвратительно спокоен.

- Тебе Руслан просил передать. Ещё раз мелькнёшь рядом с Максом – конец и тебе, и твоему папане. Дошло?

Я сжал кулаки и выдохнул.

- Сука…

Влад не отреагировал.

- Макс останется с ним. Он сам так решил. Так что не мешай им быть вдвоём.

Я сжал зубы, стараясь справиться с накатившей тошнотой.

- Пусть сам это скажет.

- Не заслужил.

Влад нанёс ещё один удар, и я вырубился.

========== Часть 3. На максимальной скорости. Глава 41. ==========

Очнулся я в больнице. Как мне объяснили потом – успел напоследок набрать номер Вячеслава. Он-то и сидел рядом со мной, когда я пришёл в себя.

Славик вообще оказался очень надёжным парнем. Хотя, казалось бы, я тогда ещё был ему никем, он не только приехал и забрал меня, но и проследил, чтобы доставили меня куда нужно. Оказался я в платном отделении Склифосовского, и если бы не это – чёрт его знает, когда бы вообще встал на ноги.

Даже так сложилось всё не очень удачно – перелом шейки бедра, внутреннее кровотечение, сломанная рука и множественные ушибы. Отделали меня по полной программе, и в постели мне пришлось провести несколько месяцев.

Вот и все планы, вот и бизнес, вот и лёгкие деньги на стритрейсинге.

Хуже было то, что они подкрепили свою угрозу ещё одним нападением – сломали руку отцу. Ничего, кроме как запугать они не хотели, потому всё обошлось относительно легко, но я всерьёз не знал, что делать дальше, уже когда лежал в больнице. Рисковать отцом ради Макса - это был какой-то идиотский выбор. Но и предать Макса ещё раз я не мог.

Судьба решила всё за меня.

Я попросил Пашку, который почти сразу же появился у меня в больнице, очень осторожно пробить квартиру, где жил Макс. Через два дня Пашка сказал, что она пустует.

Я не поверил. Бил кулаками по матрасу и кричал, что он просто не хочет, чтобы мы были вместе. Но когда меня всё-таки выписали, оказалось, что Пашка не врал – квартира Макса пустовала несколько месяцев, а затем туда въехали новые жильцы.

Вот такая, бля, красивая любовь.

Внутри осталась только пустота.

Бизнес мы всё-таки открыли. Пашка с отцом взяли всё на себя, и когда я попытался вникнуть в их дела, оказалось, что нужен я только для того, чтобы подписывать документы. Пашка сам наладил поставки, нанял людей и привёл первых клиентов. Потом уже я подтянул тех, кому обещал тюнинг на Базе, но в принципе дело и без того шло неплохо.

Я был никому не нужен. Часами валялся под капотом, но даже не пытался что-то подкрутить – всё, что было внутри, вытекло наружу, как будто воздух из лопнувшей надувной лодки.

А потом на меня накатила злость. Тошно стало от того, во что я превращаюсь. Раньше, когда я работал целыми днями - времени думать об этом просто не было. А теперь, когда времени появилось море, и нельзя было заполнить его ни Яном, ни гонками, я вдруг абсолютно чётко осознал, что мне двадцать пять, а я не сделал ничего. В детстве было столько надежд, столько желания побеждать… А потом всё пошло как-то под откос. Ну, да, я открыл бизнес - но скажем честно, вся моя заслуга была в том, что я заработал немного бабок, чтобы внести начальный капитал. Заработал на гонках. Как ни крути, а всё к этим гонкам сводилось, и тогда-то я вспомнил про предложение Вячеслава.

Я позвонил ему и спросил - в силе ли оно. Вячеслав хмыкнул, но сразу ответа не дал. Перезвонил вечером и сказал, что место в команде есть.

Я приехал на трек, где меня осмотрели со всех сторон сначала врачи, потом ребята в форме команды. Вопросов мне не задавали - просто провели на трек и затолкали за руль. Я дал газу и намотал показательные десять кругов по треку.

Славик с Кристианом, нашим директором, о чём-то пошушукались, поспорили и предложили мне прийти утром.

Утром на треке кроме меня было ещё двое гонщиков – сам Славик и ещё один парень моих лет. У него были тёмные волосы и приятное загорелое лицо, но держался он с таким ледяным высокомерием, что с первого взгляда пропадало желание узнать его получше.

Нам предложили занять места. Стартовали мы в ряд и должны были сделать десять кругов. Я несколько раз выходил вперёд, но машина была незнакомая, как и трек, так что пришёл я в итоге только третьим. Первым был Славик, а мы шли сзади почти нос к носу.

Кристиан вынес вердикт – мне предлагалось отправиться в автошколу.

Было большое желание фыркнуть, но я сдержался, а Славик потом объяснил мне, что ничего особенного в сущности не произошло, и меня, напротив, признали – иначе гнали бы в шею.

- Ты хорошо водишь, - повторил он то, что я уже слышал, - но у тебя дворовые замашки. Ты знаешь пару трюков - и всё. Будь у нас команда поменьше – могли бы сразу выпустить на трек, и набивай шишки, но у нас слишком серьёзные спонсоры, чтобы так рисковать. По сути, других вариантов и не было – тебе нужно учиться.

Я сдался. Но вот этот парень, который пришёл со мной нос к носу, всерьёз застрял у меня в голове. Его взяли сразу, хотя я бы не сказал, что водил он намного лучше. Если бы мы делали две победы из трёх, вполне может быть, что я бы его и сделал, но шанс был только один, трек чужой… Короче, оправданий можно было найти сколько угодно, но все они не меняли сути, – я проиграл.

Учился я полгода. Мне выделили инструктора – залётную итальянскую птичку Рикардо Конти. Славик, впрочем, частенько приходил проведать меня и навернуть со мной пару кругов.

Я медленно забывал про Макса. Всё реже ходил к его дому и уже почти не пытался звонить.

У меня снова было то странное чувство непонимания, незавершённости… Кто кого бросил? Ведь в сущности, что между нами было? Макс сказал, что ушёл от Руслана, а на следующий день вернулся к нему. Меня же избили – и в общем-то не факт, что без его помощи.

Макс любил деньги. У меня денег не было. Я очень живо мог представить себе, как он в последний момент меняет решение – так же, как поменял его, после просьбы матери Руслана.