Треск штанов

Часть 3 Глава 6

1713, август, 22. Новгород — Москва

Паровоз медленно подкатывался к станции.

К Новгороду.

Попыхивая паром.

Петр Алексеевич в легком нетерпении раскачивался на ногах, заложив руки за спину. А вокруг — люди… много людей. Целое море. Новгородцы высыпали встречать первый состав, который шел по новой ветке — от Павлограда…

Узнав о том, что Строганов решил сам себе дорогу строить, и Новгородские купцы не устояли от соблазна. И изыскав людей со средствами на закупку всего потребного, начали тянуть узкоколейную чугунку. До Павлограда, стремясь царю угодить.

По своим планам Алексей собирался начинать строить этот участок только в будущем году. И потом уходить далее — на Выборг и Приморск. А потом и на шведский Або, откуда он хотел организовать паромное сообщение со Стокгольмом. И потихоньку «лепить горбатого», то есть, строить большой мост. На первом этапе через архипелаг Аланских островов, а потом и через большой пролив до побережья. Он уже с представителями Швеции полным ходом не только обсуждал этот вопрос, но и проводил изыскания с замерами глубин и обсуждением вариантов конструкций.

Думали.

Плотно думали. Перспективы то для шведов огромные. Так что их сторона «лоб морщила» — аж головные уборы шевелились.

Новгородские купцы такими средствами и амбициями не обладали. Но смогли начать строительство пораньше и своими силами. Стараясь улучшить ситуацию с торговой логистикой, дабы товары завозить к весенней навигации загодя и по осени не спешить до первого льда с вывозом.

Алексей о том узнал. А как иначе? Такое дело втихаря не сделать.

Ну и вытащил их на беседу.

Выслушал.

Похвалил.

И даже предложил развить затею.

С южной стороны острова Котлин проходил фарватер. Там же размещался порт. А вот с северной тянулось мелководье от берега до самого острова. Поэтому царевич и предложил купцам отсыпать там косу. И завести по ней чугунку в Петроград. Перед этим возведя возле Павлограда мост, через который и подведя ее к основанию косы.

— Большие работы, — покачал головой один из купцов. — Слишком большие…

— Вы разве не видели, как земснаряды косы насыпают на Ладоге, а теперь и на Онеге? Если там таких пару десятков развернуть — за навигацию отсыплют. Потом останется только берега камнем укрепить. Или еще чем, например, железобетонными плитами.

— Откуда же мы их возьмем?

— Так сделаете. В Новгороде давно назрел такой заводик и цементный тоже. Вот. Отсыплете. Укрепите. И добрая коса готова. По ней и чугунную дорогу вести можно. И простую бок о бок с ней.

— Многого ты от нас ждешь Алексей Петрович. Слишком многого.

— Я всего лишь довожу до логического конца вашу задумку. Речной порт — очень хорошо. Но товары возить сразу из морского — дорогого стоит.

— А как же по Неве потом ходить, коли мост там добрый ставить? Иной ведь для чугунной дороги и не подойдет. Крепкий же кораблям дорогу перегородит. Его же высоко не задрать. Мачты не пролезут.

— А вы его разводным сделайте.

— Шутишь верно?

— Никак нет. Сложно, тяжело, дорого, но это вполне решаемо.

— Решаемо? — возмутился было один купец, но старший его остановил жестом и спросил:

— Откуда же мы денег на это возьмем? И так с дорогой поиздержимся. Когда еще окупится! А ты хочешь еще и косу отсыпать, и мост дивный ставить, не говоря уже о том, что самую дорогу сильно дальше протягивать придется. Это все деньги и немалые.

— Ежели возьметесь, я вам деньги выделю. Какая смета по дороге у вас выходит?

Перешли к деталям.

План царевичу нравился не сильно. Но и лезть поперек не хотелось, опасаясь спугнуть. Пусть делают как сумеют, главное, чтобы стандарт выдержали.

Потом было еще несколько встреч.

Рабочих.

Алексей требовал с них детальных отчетов. Просто так давать деньги бесконтрольно он считал дикой глупостью. Несмотря на рост экономики и увеличение денежной массы, курсирующей в ней, у него все одно «кубышка» была впечатляющей. Накапливаясь быстрее, чем он успевал ее тратить. Но он и не успевал, потому что все слишком тщательно контролировал, вкладывая деньги преимущественно в инфраструктурные проекты, строительство и производство.

Плюсом шло бурное развитие промышленности.

Прямо взрывное.

Минусом же являлся недостаток денежной массы в экономике. Плохо? Без всякого сомнения. Однако именно из-за этого удавалось сдерживать инфляционные процессы, которые волей-неволей все равно возникали. Более того, даже получалось иметь определенную дефляцию — ибо еда, стройматериалы и довольно приличная номенклатура промышленных товаров подешевела. Особенно последние. Это Алексей делал целенаправленно. Стараясь максимально прогреть возможности села и низового города. Поднять их уровень жизни.

Потом, конечно, можно будет уже так не сдерживать. Но сейчас требовалось запустить внутренний рынок. И царевич для этого шел на очень многие меры. В том числе и вот такие.

Да, промышленники получали не столь лихие прибыли, как хотели бы. Но производство товаров постоянно увеличивалось и, в целом, их доходы росли. Поначалу, правда, приходилось часто слышать — все плохо, разоряемся. Но он это быстро пресек самым банальным образом. Начинал изучать каждый такой «крик о помощи», пытаясь прийти на помощь. А перед этим влезая с головой в бухгалтерию и прочие интимные места страждущих.

Как оказалось такой пристальный интерес царевича даром был не нужен большинству. Очень уж он любил задавать неудобные вопросы. Поэтому с такими стонами хоть и появлялись заводчики, но редко. И только тогда, когда действительно у них имелись проблемы. Прекрасно зная, что наследник в состоянии помочь, ибо развитие промышленности для него имело приоритетное значение…

Но эта вся история оставалось там… в прошлом.

Сделали ее и сделали. Да и косу уже почти отсыпали.

Царевич не поехал на открытие дороги на Павлоград. Отец ускакал — целый царь. Куда им еще и царевича? Поэтому он по своему обыкновению остался в столице — на хозяйстве. Сейчас же и того лучше — сидел в теплом и уютном джакузи прикрыв глаза.

Было хорошо.

Тихо.

Его плеч коснулись две узкие ладошки. Мягкие. Нежные. И принялись осторожно поглаживать, слегка массируя воротниковую зону. Иногда «забредая» на грудь и на голову.

Минута.

Пятая.

Десятая.

Он млел. Не массаж это все, конечно, но тактильно чрезвычайно приятная вещь. Царевич едва ли не урчал от удовольствия, словно такой здоровенный кот.

Наконец это закончилось.

Из-за спины раздался озорной смешок. И послышались шаги. Он открыл глаза и увидел свою супругу, которая неспешно дефилировала вдоль джакузи. Да так умело, что каждое ее движение казалось соблазнительным и притягательным. И плавным, как у кошки.

Ах как она шла!

Обнаженная, разумеется.

Остановилась напротив у дальнего бортика.

Также изящно поднялась на него и спустилась в воду…

Серафима умело играла в такие игры.

Настолько мастерски, что дух захватывало. Видимо насмотрелась в гареме. А может и натренировалась. Ее же готовили и учили управлять мужчиной через свою привлекательность.

У Алексей аж голова закружилась, когда он села ему на колени и прижалась. Хотя он был психологически зрелый мужчина и в чем-то даже пресыщенный. Но она могла… она умела… Если бы был юнец, то из-под каблука бы даже не вылезал.

— Ты хотела у меня что-то попросить? — собрав волю в кулак, спросил царевич.

— С чего ты взял? Мне просто хотелось тебе сделать приятно.

— Серьезно? Мне казалось, что ты ничего просто так не делаешь.

— Как и ты. — улыбнулась Серафима.

— Как и я. — вернул улыбку муж…

После того, как у нее случилась родильная горячка и препарат, принесенный Алексеем, помог, она сильно изменила свое отношение к мужу. Трансформация началась еще раньше. Но этот поступок стал решающим. Не каждый же день тебя вытаскивают с того света.

Тем более, что в Иран она возвращаться не собиралась.

Зачем?

Это же позор. Да и опасно. Если ее тут попытались достать, да еще таким экзотичным способом, то там — точно убьют. Причем быстро и, возможно, как-то заковыристо. О том, на что способны религиозные фанатики, она была прекрасно осведомлена. В том числе испытав на своей шкуре.

Она же той женщине доверяла.

Как родной.

Ведь была с ней с самого ее детства. И такой поступок…

Так или иначе, но смертельная опасность сблизила ее с мужем. Очень сильно. И она изменила стратегию.

Поначалу то Серафима подражала своей тетке — Марьям, что держала в своих маленьких кулачках большую власть в Иране. Являясь этаким серым кардиналом Исфахана и всей страны.

Да, если ее братья взбрыкивали, она уступала. Но всегда добивалась своего, даже если поначалу формально склонялась. Тем более, что склонности работать кропотливо ни один из них не проявлял. Покойный Хусейн предавался алкоголю, женскому обществу и религиозным беседам, почти полностью пуская все на самотек. Аббас же слишком увлекался армией, забывая обо всем на свете. Впрочем, несмотря на увлечение, хорошего военного образования он не имел. Отец в свое время настоял, а Хусейн продолжил эту политику. Став же шахом, он постарался заполнить эти пробелы, однако… там зияли ТАКИЕ дыры…

Вот Марьям этой ситуацией и пользовалась.

Алексей же делами занимался по полной программе. Стараясь во все вникать. И образование имел отменное. Поэтому ему была не нужна такая помощница. И Серафима стала думать — какую нишу занять.

Просто женой она быть не хотела.

Скучно.

Там, в гареме, наслушавшись рассказов, она грезила возможностью «выйти на оперативный простор» и развернуться. Но мужу «еще одна тетя Марьям» не требовалась. Детей выкармливали кормилицы. И вообще окружали многие люди. От нее там требовался только общий контроль. Из-за чего свободного времени у нее получалось великое множество.

Чем его занять? Рукоделием?

Масштаба не хватало…

Чем еще?

Вот этот вопрос, сидя на муже и прижимаясь к нему обнаженным телом, она ему и задала.

— Ты издеваешься? — с трудом собрав волю в кулак, спросил муж.

— Издеваюсь? Почему?

— Тебе не кажется, что в таком состоянии мужчинам сложно думать?

— Так мне уйти?

— Сделай милость. Пересядь вон туда. И не дразни меня по пустому.

Она сделала, как попросил муж — с комфортом разместилась рядом. Но так, чтобы все ж можно было немного покрасоваться. Видимо эти поведенческие реакции у нее находились вбитыми «на подкорке».

— А что ты хочешь сама?

Серафима улыбнулась.

Очень выразительно и отнюдь не пошло. Видимо предвкушая. Из-за чего супруг поспешно дополнил свой вопрос:

— Кроме желания стать правителем Руси.

— А это совсем нельзя? Да? — с видом наивной девочки спросила она и похлопала глазками.

— Законы России в этом плане однозначны[1], — пожав плечами, ответил Алексей. — Женщина не может вступить на престол прежде всякого законнорожденного мужчины, признанного членом фамилии. Признать его может только действующий монарх. Но и после того, как все мужчины вымрут, право на престол будет у женщин лишь по кровному родству с приоритетом мужских ветвей и близости поколения к последнему монарху. А женщина, взятая в жены членом фамилии, править вообще не может. Ее даже регентом самостоятельным нельзя утвердить. Это сделано специально, чтобы слишком резвые жены не пытались захватить власть.

— Вы так боитесь женщин?

— Нет в мире более коварных существ… — улыбнулся муж.

— Ладно… — тяжело вздохнула Серафима. — Я поняла тебя. Хм. Мне сложно сказать, чем бы я хотела заняться. Насколько я знаю, твоя мама и помыслить не могла, чтобы увлекаться театром, газетами и кафе до того, как ты ее не вовлек в это. А Арина… Миледи, она ведь была просто твоей кормилицей.

— Переходи к существу. Я не люблю, когда так долго ходят кругами.

— Чтобы ты хотел мне поручить? Сам.

— Медицину. — почти сразу ответил Алексей.

— Что⁈ — опешила Серафима.

— Ты сама прошла через ту трагедию и едва не умерла. А нам нужно наладить акушерскую службу в стране. Создавать родильные дома. Да и вообще — я всеми этими делами занимаюсь набегами. А это плохо. Нужен кто-то, кто будет за ними приглядывать постоянно.

— Я же ничего не смыслю в медицине!

— А в чем ты смыслишь? — улыбнулся Алексей. — Предлагаешь мне поручить тебе курировать бордели страны? Так подданные не поймут.

— Так уж и не поймут? — скривилась супруга. — А когда ты борделям инспекции устраиваешь, понимают?

— Пусть лучше я буду за ними приглядывать. Это порождает пошлые шутки. Но хорошие, не злобные.

— Хорошие? Да я уже устала краснеть от них! — воскликнула Серафима.

— Зато в народе верят в то, что твой муж половой гигант. Это хорошо. Простые люди не любят слабых и бесцветных людей.

— Ну конечно… — фыркнула супруга.

— Да чего ты переживаешь? Разве твоя красота может сравниться с этими шлюшками?

Жена немного посмотрела на мужа.

Хмыкнула.

Подумала…

— Медицина. Роддомы. Акушерки. Клиники… Боже… это же меня с ума сведет!

— Ты хотела власти? Вот. Бери. Управляй. Отчитываться будешь только передо мной.

Она улыбнулась. В этот раз пошло. И он поспешно добавил:

— И делать ты это будешь в одежде.

— Конечно-конечно…

Обменялись еще несколькими пикировками. После чего Серафима вдруг спросила:

— Я слышала Габсбурги осаждают Константинополь.

— Да. Это так.

— Они выстоят?

— Вряд ли.

— Ты так спокойно об этом говоришь? Это же…

— Мы не можем сейчас влезать в эту войну. Поэтому не вижу смысла переживать. Все, что там происходит для нас сейчас словно стихийное бедствие. Не нравится, но разве с ураганом воюют?

— Но они же могут перекрыть нам торговлю!

— Да. При первом удобном случае. Поэтому мы и равнодушно на все это взираем. Продолжая проводить конвои кораблей от берберских пиратов. У нас договоренность — пираты не грабят австрийские земли, а австрийцы пропускают наши корабли через Черноморские проливы и не задают ненужных вопросов.

— Ты не говорил.

— Нет. Кто знает об этом не любит болтать. И я очень надеюсь, что ты болтать тоже не станешь. Считай это проверка на компетентность. Руководитель должен уметь знать кому и что говорит. Даже по секрету на ушко.

— А зачем там?

— Потому что вывезти всех выкупленных у пиратов людей через Ригу сложно. Пришлось договариваться.

— А если австрийцы закроют проливы?

— То мы временно будет возить через Балтику. Как и товары.

— И все?

— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе все свои планы? — улыбнулся Алексей.

— Я твоя жена! Конечно, хочу!

— Все мои планы даже Миледи не знает. Хотя она — начальник разведки и моя кормилица, считай — вторая мама. Поверь — чем меньше людей знает твою задумку, тем большая удача будет ей сопутствовать. Недавно в Молдавии вспыхнуло восстание. Думаешь много людей об этом знало на стадии подготовки? Нет. По пальцам одной руки пересчитать можно. Иначе бы кто-то обязательно проболтался, и австрийцы задавили бы это восстание в зародыше. Сейчас, сковав все свои силы по гарнизонам или в осаде столицы, им просто нечем отреагировать.

— Но ты знал?

— Я его и организовал. — улыбнулся Алексей. — Только тс-с-с, — приложил он палец к губам. — Ты этого не слышала, а я тебе не говорил.

— Ты⁈ Но зачем?

— Восстания и прочие революции это всего лишь форма борьбы между странами. Одна из них. Можно воевать обычным образом, но это дорого и опасно. А можно вот так — помогать всяким недовольным. Это сильно дешевле, проще и доступнее. Именно так французы и австрийцы ударили по России и твоей Родине. Пуштуны ведь не просто так восстали, не так ли?

— Что, все восстания? Вот прям все-все?

— Восстание это форма борьбы между властными группировками. Одна пытается силовым путем что-то забрать у другой, опираясь на тех, кого купила или кем манипулирует. Как правило эти проказы друг у друга организуют правительства враждующих стран. Но это не обязательно. Вариантов много.

— В Бремен-Фердене и Мекленбурге значит восстания эти…

— Да. — перебил ее муж. — Повторюсь, это просто еще одна форма борьбы. Если хочешь — дешевая война. Когда свои убивают своих, а ты получаешь выигрыш по времени, ресурсам или еще чему. Очень удобно. Именно по этой причине я так жесток с восставшими в нашей державе и, особенно, с их пособниками…

[1] Законы о престолонаследии в этом варианте уже отличаются от оригинальной истории.