Третий шеар Итериана

Глава 6

Тьену ничего не стоило незаметно войти в дом на Фонтанной улице, но, как и до этого, он не воспользовался своими способностями: друзья не вламываются без спроса. Лишь когда открывший дверь дворецкий поинтересовался, приглашен ли он на вечер к госпоже Клариссе, не сдержался. Коснулся плеча человека, и тот застыл.

Шеар пересек небольшой холл и вошел в гостиную, откуда слышались голоса и музыка.

В просторной комнате собралась большая компания. Трое мужчин что-то оживленно обсуждали, рассевшись на диване. Две девицы курили у открытого окна. Еще одна любезничала с молодым человеком, устроившимся на подлокотнике ее кресла. Слова у них перемежались с поцелуями, и сидевшая напротив женщина, худая брюнетка лет сорока, наблюдала за ними с осуждением и плохо скрываемой завистью. Остальные гости, их было около десятка и в основном — мужчины, окружили пианино, за которым сидела молодая женщина в темно-зеленом вечернем платье. Глубокий вырез открывал спину, а цвет наряда гармонировал с медно-рыжими волосами пианистки, уложенными в высокую прическу так, что ничто не мешало любоваться изящной шеей. Этьен видел женщину со спины, но предполагал, что и в иных ракурсах та хороша, ибо играла она довольно посредственно и, как музыкантша, вряд ли собрала бы вокруг себя столько поклонников.

Софи в гостиной не было.

— Добрый вечер, — поздоровался шеар.

Фортепиано умолкло, и женщина в зеленом, крутанувшись на вращающемся стульчике, развернулась к нежданному гостю. Он не ошибся: привлекательное молодое лицо, белая нежная кожа, какая бывает только у рыжеволосых, большие синие глаза, совершенно лишне подведенные темными тенями, и пухлые, ярко накрашенные губы.

— Что вам угодно? — голос у нее был хрипловатый, но приятный.

— Я хотел бы поговорить с хозяйкой.

— Так говорите, — она поднялась навстречу. — Единственная хозяйка здесь — я.

— Вы? — ошарашенно переспросил мужчина в воцарившейся тишине. — Вы — Кларисса Санье?

Он был уверен, что только Софи могла придумать использовать название сорта розы как псевдоним… Но кто сказал, что она придумала его для себя?

Он присмотрелся к женщине и вспомнил, где видел прежде эти же глаза, губы и волосы.

— Анна?

Хозяйка с укором качнула головой.

— Себастьян, замени меня, — попросила она одного из окружавших ее молодых людей.

Приблизилась к растерявшемуся гостю, без предисловий схватила его за рукав и потащила прочь из гостиной. Провела через холл, в котором бродил, приходя в себя, освободившийся от чар дворецкий, и втянула в комнату, по всему, служившую ей чем-то вроде кабинета и мастерской одновременно. Включила свет.

— Во-первых, Амелия, — объявила она, опершись на заваленный бумагами стол. — Но это было давно и не здесь. Здесь — Кларисса. А во-вторых, здравствуйте, Виктор. Или как вас теперь зовут?

— Амелия? — Он проигнорировал ее вопрос. — Сказать честно, я ожидал встретить Софи.

— Софи? — Пришел ее черед удивляться. — С чего вы взяли, что она будет тут?

— Я был дома… в ее доме, — без утайки принялся объяснять мужчина. — Потом — в агентстве, через которое она его продала. Какой-то парень сказал, что я найду ее тут. В пятницу, ближе к полудню…

— Вот и приходили бы к полудню, — сказала хозяйка. Она была смущена и растеряна не меньше его: не каждый день в твоей жизни появляется знакомец из давнего прошлого. — Парень в агентстве — должно быть, Макс. Максимилиан Руж. Возможно, вы его помните, в ту зиму он тоже ходил на каток. Он заглядывает иногда. Знает, что по пятницам вечерами у меня обычно гости, а днем Софи привозит свежие цветы.

Макс Руж. Братья Руж — соседи Ламилей. Когда Амелия-Кларисса назвала имя, Этьен вспомнил парнишку, катавшегося с Софи. Он то и дело хватал девочку за руки. Развязный малый… был тогда. А вчера не побрезговал взять деньги за обрывочную информацию, положившую начало недоразумениям.

— Где мне ее найти? — не желая тратить время впустую, спросил Тьен.

— Уверены, что она хочет, чтобы ее находили? — попыталась отговориться Амелия.

— Где?

Хозяйка салона опустила глаза, не выдержав его взгляда.

— Цветочный магазин при оранжерее «Оазис Рамзи». В восемь они закрываются.

— Я успею.

— Так как вас все-таки зовут? — спросила Амелия, когда шеар был уже в дверях.

— Меня не зовут, — ухмыльнулся он, снова почувствовав себя бесшабашным вором, врывающимся без разрешения в чужие жизни. — Я сам прихожу.

Итак, «Оазис Рамзи». Долгожданная встреча, попытка вторая.

Оранжерея располагалась недалеко от центра. Возможно, Этьен проезжал мимо еще в первый день, но не обратил внимания на здание со стеклянной крышей и забранными в мелкие переборки прозрачными стенами, летом скрытое от наблюдающих с улицы живой изгородью и зеленью разросшихся каштанов.

Магазинчик под скромной вывеской «Цветы» задней стеной примыкал к левому крылу оранжереи. Внутри горел свет, а табличка на двери гласила: «Открыто».

О его приходе возвестил звонкий дверной колокольчик, но девушка, занятая тем, что, взобравшись на стремянку, поливала расставленные на высоких полках горшечные растения, взглянула на него лишь мельком и, судя по всему, не узнала.

— Добрый вечер, — произнесла она, продолжая заниматься своим делом. — Мы уже закрываемся, но у меня есть минутка подобрать вам букет. Просто приятный подарок, или какой-нибудь особый случай?

— Особый.

— День рождения? Годовщина? Помолвка?

Тут Софи обернулась и, увидев его, быстро спустилась вниз.

— У нас закрыто.

Он посмотрел на часы:

— Еще пять минут. Хватит, чтобы собрать мне букет для особого случая.

— Розы? Лилии? Фрезии? — она указала на вазоны со срезанными цветами. — Выбирай.

— Что-нибудь на твой вкус. Для девушки, которую я рад видеть после долгих лет разлуки и перед которой хочу извиниться за незаслуженную обиду. Для тебя.

— Возьмите шоколад, — проговорила она, глядя сквозь него. На кого? Наверное, на парня, который когда-то скупил половину лавки, чтобы выпросить прощения у сердитой хозяюшки. — Но я не обижена. Правду говоря, мне безразлично, что ты обо мне думаешь.

— Софи…

— Софи! — вслед за звоном колокольчика в магазинчик вошел молодой человек, которого Тьен видел сегодня в Ли-Рей за рулем черного авто. — Я больше не нужен?

— Заказов не осталось?

— Все, что ты написала, я развез.

— Тогда до завтра.

Дверь закрылась, но тут же распахнулась снова.

— Софи, ты скоро? — заглянула в магазин девочка лет десяти.

— Да, уже иду.

Малышка, не удовлетворившись ответом, проскользнула внутрь и проворно взобралась на прилавок. В коротких, чуть ниже колен, брючках, не стеснявших движения, это было несложно.

— Вы наш новый покупатель или новый кавалер моей сестры? — спросила она у Тьена, сощурив голубые, как и у Софи, глаза.

— Клер, что за вопросы! — прикрикнула девушка.

— Мне же интересно, — малышка лукаво улыбнулась. Улыбкой она походила на Люка, каким Этьен его помнил.

— Твоя сестра? — он вопросительно посмотрел на Софи. — Значит, отец живет с вами?

Мужчина поздно подумал, что, возможно, сказал нечто бестактное, ведь неизвестно, что случилось за эти годы, и что именно известно Клер, но та сама ответила:

— Папа уже не живет. Вообще. И мама тоже.

— Клер! — Цветочница за руки сдернула девочку с прилавка. — Я же объясняла, нельзя разговаривать с незнакомыми людьми! Выложишь ему все о себе, доверишься, а он окажется вором или лжецом. Или и тем, и тем сразу.

Она подтолкнула сестренку к двери.

— Беги к Люку, я скоро приду. — Резко развернулась к Тьену: — Все, восемь. Теперь точно закрыто.

— Но поговорить-то мы можем?

— Зачем?

— Просто поговорить, — отчеканил мужчина. — Понимаю, что сейчас я для тебя никто… — Больно было признавать, но он видел, что это так. И все равно не желал сдаваться. — Я лишь хотел повидаться. С тобой. С Люком. Убедиться, что у вас все в порядке.

«Сказать, что и дня не было, чтобы я не думал о вас и не мечтал вернуться», — закончил мысленно.

— У нас все в порядке, — ровно проговорила девушка.

Она первой покинула магазин, дождалась, пока он выйдет следом, опустила решетки на окнах и навесила на дверь большой замок.

Клер не ушла: ждала на улице. Когда Софи закончила с запорами, подбежала и взяла ее под руку.

— Я на машине, — Этьен указал на брошенный у обочины автомобиль. — Могу подвезти.

— Не нужно.

— Мы живем в том доме, — дополнила ответ сестры девочка, показав на трехэтажный дом на противоположной стороне улицы. — Зайдете на ужин?

— Я бы с радостью, но в другой раз, — отказался мужчина, пока Софи не набросилась с упреками на радушную девчушку. — В смысле, на ужин. Но, если можно, я заглянул бы увидеться с Люком.

— Увидеться? — Девушка остановилась. — Можно и увидеться.

Она вырвалась вперед, перебежала дорогу и вошла в подъезд. Тьен не отставал.

На втором этаже Софи остановилась у одной из трех выходивших на широкую лестничную клетку дверей и достала ключ.

— Входи, — жестом пригласила она в темную прихожую.

Зашла следом и включила свет.

— Люк, милый, мы дома. Ты не выйдешь?

Из глубины неосвещенной квартиры послышались шаги, и в дверном проеме показалась тонкая фигурка подростка.

— Люк, — волнуясь, прошептал шеар. — Здравствуй. Ты меня, наверное, не узнаешь…

— Простите, — грубоватым, уже начинающим ломаться голосом проговорил мальчик, — я при всем желании не могу вас узнать.

Он сделал шаг на свет, и Тьен увидел изъеденное оспинами худое лицо и застывшие незрячие глаза.

— Удовлетворен? — спросила из-за спины Софи. — Теперь уходи.

— Нет.

— Нет?

Вместо ответа он крепко взял ее за руку. Обернулся сначала к мальчику:

— Был рад встретиться, Люк. Но уже поздно, так что я пойду. До свидания. До свидания, Клер, — поклонился он девочке. — Я только скажу пару слов вашей сестре.

Девушка все это время пыталась выкрутиться, но не возмущалась и не дергалась, чтобы не пугать детей. Он знал, что она поведет себя именно так, и потому не составило труда вытащить ее сначала из квартиры, а после — из подъезда, где гулкое эхо разносило каждый звук по трем этажам.

— Отпусти! — уже на улице позволила себе негромкий выкрик цветочница.

— Отпущу. Но обещай, что выслушаешь. Пожалуйста.

Обещаний он не дождался, девушка продолжала сердито сопеть, но вырываться перестала, и Тьен осторожно разжал пальцы.

— Софи, я… — Сколько слов он готовил для этой встречи, но сейчас и половины не мог вспомнить. С фотографией говорить было проще. — Я понимаю, как глупо все выглядит. Явился через столько лет… Но все это время я помнил о вас. И вернулся бы, если бы мог… Точнее, я вернулся, как только смог. Да, я теперь чужой для вас человек, и вы оба изменились. И появилась Клер, да. Но в этом городе у меня никого больше нет. И я…

— Ты сидел в тюрьме? — перебила она.

— В тюрьме? — растерялся Тьен.

Девушка с грустной усмешкой махнула рукой:

— Забудь. Просто одна из версий. У меня немало их было за эти годы. Тюрьма, несчастный случай, тяжелая болезнь… Ты оставил деньги — сразу было понятно, что не вернешься. Но я все равно ждала. Искала тебя. Покупала газеты и читала о каждом происшествии. Оббегала больницы. Ходила в полицию всякий раз, когда где-нибудь находили труп молодого парня. Не представляешь, скольких мертвецов я тогда повидала, — она рассказывала об этом без эмоций, как о давно пережитом и почти забытом, а мужчине все больше и больше становилось не по себе. — Но я радовалась, что тебя среди них не было. Долго радовалась. Думала, главное — то, что ты жив. А раз жив, то однажды придешь.

— Я действительно не мог…

— Это уже неважно. Не мог, не хотел — какая разница? Какая разница, ты меня обманул, когда обещал, что никогда не оставишь, или я сама обманулась, когда поверила в это? Да, поначалу было трудно, но, слава богу, я не успела привыкнуть к тому, что кто-то решит все проблемы за меня. Справилась. Даже когда Люк заболел, — она закусила губу и умолкла, словно не знала, стоит ли продолжать. Но решилась: — Четыре года назад. Оспа. В городе было совсем немного заразившихся. Оказывается, всем делали прививки. Даже бродягам. Детям в сиротских домах. Заключенным в тюрьме. Приказ издали в тот год, когда ты ушел. Медицинские бригады тогда обходили дома: делали прививки на месте или оставляли листовки. В газетах были объявления. Но я ведь читала только страницы происшествий. И когда в наш дом приходили врачи, видимо, была в морге, на опознании очередного безымянного трупа.

— Значит, это я виноват? — спросил он, поняв, к чему она ведет.

— Нет, — покачала головой девушка. — Я. Занималась не тем, чем должна была. Думала не о том, о чем нужно было думать. Я совершила ошибку. А ты… Ты просто был этой ошибкой.

— Любую ошибку можно исправить, если постараться.

— Я уже исправила, — сказала она резко. — Вычеркнула тебя из нашей жизни. Перестала ждать и надеяться на чудо. И, знаешь, все тут же встало на свои места. А теперь ты появляешься и хочешь снова перевернуть все с ног на голову? Нет, я этого не позволю.

Высказав это, Софи быстрым шагом пошла к подъезду, но, войдя в парадное, обернулась.

— Если на самом деле желаешь нам добра, не приходи больше.

Тьен не стал ее останавливать. Что он мог ей сказать? Что все случившееся — печальное совпадение, и он тут ни при чем? Так она это понимала. Но все же легче жить, когда есть на кого свалить хоть часть вины…

Шеар вернулся к авто. Чувствуя, что за ним наблюдают из окна, завел мотор и отъехал от дома на несколько кварталов. Оставил машину и просто бродил по улицам.

Около полуночи решил, что уже можно. Зашел в пустой переулок, взлетел и заскользил невесомой тенью по крышам, распугивая вышедших понежиться в лунном свете котов. Добрался до дома рядом с оранжереей, и завис над маленьким балкончиком на втором этаже. Не пришлось превращаться: дверь на балкон в летнюю ночь была приоткрыта. Он лишь впустил вперед себя прохладным сквознячком сон, на случай, если тот еще не пришел в квартиру своим ходом. Выждал немного и проскользнул в комнату. Это оказалась спальня Люка. Шеар осмотрелся (темнота давно не была помехой): ни книг, ни рисунков. Зато стоит на стуле гитара — пальцы незрячих обычно чувствительнее, и слух острее. А члены этой маленькой семейки не сдаются и не опускают руки — всегда найдут, чем их занять.

Тьен присел на пол рядом с кроватью. Погладил мальчишку по волосам, коснулся пальцами бугристой кожи на лбу.

— Это ненадолго, напарник. Я тебе обещаю.

Следующей на пути была комнатка Клер. Тьен всего на минутку заглянул сюда. Поднял упавшее на пол покрывало, заметил синяк на коленке, выглядывающей из-под задравшейся рубашки, и легонько потрогал темное пятнышко, кончиками пальцев размазывая по нему капельку воды. К утру пройдет.

— Поладим, — улыбнулся он девочке.

Та заворочалась и улыбнулась во сне, словно в ответ.

Дальше коридор вел в гостиную, а из нее еще одна дверь — на этот раз в комнату Софи.

Вот она-то точно не спала до его прихода. Лежала, уткнувшись в подушку, и плакала. Иначе отчего бы припухли веки, а наволочка стала влажной?

— Дурочка ты, мелкая, — прошептал Тьен, опустившись перед ней на колени. Убрал упавшие на лицо девушки волосы и поцеловал еще не просохшую от слез щеку. — Ты ни в чем не виновата. И я не виноват. Но я смогу это исправить.

Сила четырех была к его услугам. Вода не оставила бы и следа от болезни Люка, а огонь выжег бы все неприятные чувства и воспоминания. Или шеар мог бы забрать свою семью в Итериан, и Софи поняла, почему его не было рядом с ними столько лет.

Но он не хотел возвращать их доверие обманом или выменивать на подачки.

Все будет иначе.

Этьен поправил на запястье девушки тонкий браслетик.

— Видишь, я всегда с тобой. Даже если ты об этом не знаешь.

Эсея вернулась в гостиницу, опередив отправившегося гулять по крышам шеара, и объявила общий сбор.

— Кларисса Санье — это не роза, — сообщила она товарищам. — Это женщина. Но это не та женщина. А ту зовут Софи.

— Красивая? — поинтересовался Кеони.

— Нет, человек. И очень злая. Она его прогнала.

— Прогнала шеара? — в священном ужасе прошептал тритон. — Ни одна женщина не прогнала бы шеара!

— Здесь он не шеар, — вмешалась в разговор Лили. — Эсея, он расстроен?

— Думаю, да.

— Расскажи все, что видела и слышала, — попросил Фернан.

Выслушав короткий, но емкий рассказ, нахмурились уже все.

— Кто она такая? — первым подал голос Кеони. — По какому праву так с ним обращается?

— По тому, которое он сам ей дал, — задумчиво проговорила Лили. Она давным-давно выбросила из головы перепуганную малявку в затертом пальтишке, но сейчас вспомнила: именно так ее и звали — Софи.

— Если бы она знала, кто он, вела бы себя иначе! — выпалил юноша. — Думаю, надо указать этой цветочнице ее место.

— Если бы думал, не говорил бы ерунды, — вмешался флейм. — Это — дела Этьена, и не нужно в них лезть.

— Захочет, сам все ей объяснит, — добавила Эсея.

— Да! — тут же согласился Кеони. — Может, он считает, что она недостойна знать его истинную суть.

Лили с грустной улыбкой покачала головой.

— Наивный мальчик. Не понимаешь, да? Но я попробую объяснить. Вот представь, малыш, что ты придешь в человеческий мир и поселишься в каком-нибудь ручье. Покажешься людям, совершишь для них несколько чудес — например, исцелишь их детей от болезней. Кем они тебя сочтут? Богом, наверное. Станут поклоняться тебе, приносить дары. Женщины будут искать твоей любви… Знаешь, сколько таких историй мне известно? Сколько детей стихий селятся среди людей, чтобы почувствовать себя богами? Вспомни предателей, которых мы искали на Эноле. Их почитали там. Готовы были умереть за них. А кем они были для нас?

— При чем тут это? — насупился тритон.

— При том, что завоевать почтение низших легко. Но не уважение и любовь равных.

— Эта женщина ему не ровня! — упорствовал в непонимании тритон. — Она — человек. Ей никогда не подняться до его уровня.

— Значит, он опустится до ее, — подсказала решение альва. — Хотя бы попытается.

Но, возможно, Этьен сам разочаруется в своей Софи, увидев, как она изменилась за прошедшие годы.

Пока Эллилиатарренсаи надеялась на это, она не спешила ничего предпринимать.