Трое раввинов в лодке

7. Вспомним о Шноррере

Колоритной фигурой любого типичного местечка был «шноррер». Дать определение этому явлению непросто. Пишется по-разному, мы будем писать «шноррер».

Лео Ростен говорит, что это:

1. Попрошайка, нищий, мелкий жулик.

2. Халявщик, ловкий проныра.

3. Лодырь, бродяга.

4. Человек, назойливо предлагающий заключить дельце.

5. Нахальный голодранец.

Фред Кого, не менее уважаемый знаток своего дела, утверждает, что «шноррер» — это: нищий с претензией на респектабельность, нахлебник, проныра, мелкий жулик, паразит, всегда готовый извернуться и получить деньги с другого, словно это его неотъемлемое право.

В каждой европейской еврейской общине был по крайней мере один «шноррер», а часто и целый взвод. Это был не обычный попрошайка. Он никогда не лебезил и не скулил, а выдавал себя за высококлассного специалиста в тонком искусстве выколачивания денег из ничего и ни за что. Он не попрошайничал — он требовал, этот непревзойденный мастер обхаживания и выдаивания денег. Наглый, нахальный, часто грубый, он мог производить исключительно отталкивающее впечатление. «Шноррер» мог отругать того, кто «недодал» ему или вообще отказывался выполнить его претензии. «Шнорреры» считали себя неофициальными агентами Бога, который наказал всем евреям помогать бедным и несчастным и таким образом заслужить себе благословение Божье.

Хотя часто человек необразованный, «шноррер» отнюдь не был ни глупым, ни простачком. Часто он бывал начитанным, регулярно посещал синагогу и принимал участие в богословских диспутах с благотворителями и прибегал к Талмуду, чтобы ссылками на него добиться материальной поддержки себе. Дальше речь пойдет о «шноррере» в действии.

У господина Чернова сердце облилось кровью, когда он увидел у своих дверей голодного «шноррера». Он пригласил его к себе и накормил по-царски. Тому подали жареного цыпленка, кугель (пудинг), вина, черного хлеба и халу.* Он съел все, кроме черного хлеба.

— Хала у вас замечательная, — сказал «шноррер». — Нет ли у вас ещё нескольких кусочков?

— Послушайте, господин, — говорит ему жена Чернова, — у нас в достатке черного хлеба, а вот хала — она ведь очень дорого стоит.

— Я знаю, — ответил «шноррер». — Но поверьте мне, она того стоит.

Один «шноррер» однажды ухитрился встретиться с бароном Ротшильдом, написав ему письмо, в котором сообщал, что знает верный способ, как барону заработать полмиллиона рублей.

— Что ж, давайте послушаем, что у вас там за светлая идея, — с сомнением произнес Ротшильд.

— Все очень просто и абсолютно надежно, — сказал «шноррер». — Все ведь знают, что если вы выдадите свою дочь замуж, то дадите за нею приданое в миллион рублей, правильно?

— Ну правильно. И что с того?

— Так вот я пришел сказать вам, что готов взять её с половиной суммы.

Местный «шноррер» приходит к Мандельбауму за ежемесячной подачкой. Ему открывает на сей раз не слуга, а сам Мандельбаум, к тому же явно расстроенный.

— В чем дело, что-нибудь случилось? — спрашивает «шноррер».

— Я обанкротился, разве ты не знаешь?

— Конечно, знаю.

— Так чего же ты от меня хочешь?

— Как и все прочие — десять процентов с доллара.

«Шноррер», делая свой еженедельный обход владений, постучал в дверь уютного коттеджа. Открыла хозяйка и расстроенно всплеснула руками.

— В доме нет ни копейки, — извиняющимся тоном произнесла она, зайдите завтра.

— Что значит «завтра»? — возмутился «шноррер» и помахал у неё перед носом пальцем. — Чтобы мне этого больше не было: я и так лишился состояния, раздавая в кредит.

«Шноррер» пристал к одному прохожему, а тот ему и говорит:

— С чего это я должен подавать тебе копейку? Иди и работай. Руки у тебя есть, ножищи — как у ломовой лошади.

— Ну да, — презрительно улыбнулся «шноррер». — Может, мне ещё за твою несчастную копейку рук-ног лишиться?

В шесть утра «шноррер» стучится в дверь богатого дома. Разбуженный хозяин выглядывает из окна второго этажа и кричит:

— Ты что это приперся в такую рань?

— Послушай, хозяин, — отвечает «шноррер». — Я не лезу к тебе с советами, когда и как тебе вести свои дела, вот и ты в мои не лезь.

«Шноррер» остановил на улице процветающего по виду господина.

— Я не хочу просить у вас чего-то сверхъестественного. Мне нужно немного грошей.

Лицо богача сделалось каменным.

— Я не подаю на улице!

— Так что ж мне, — возмутился «шноррер», — ради вас свою контору открывать?

Приходит «шноррер» к самому богатому в местечке человеку и говорит:

— Не смотрите на меня таким взглядом. Я пришел не денег просить, а заключить с вами пари.

— Пари? И какое же?

— Спорим на десять рублей, что я смогу достать такое, чего вам ни в жизнь не достать?

Богач кладет на стол десятку и соглашается:

— Заметано.

— Так вот, я могу достать справку, что я паупер. — И с этими словами «шноррер» кладет десятку в карман.

У дверей рекламного бюро каждый день устраивался «шноррер» и продавал для вида карандаши, которые лежали в коробочке, висевшей у него на шее. Владелец бюро каждый день давал «шнорреру» десять центов, но ни разу не взял ни одного карандаша.

Однажды он кладет свою обычную монетку в десять центов и прямым ходом направляется к дверям, но тут его плеча касается рука «шноррера».

— Мистер, мне очень неприятно, но я вынужден был поднять цены. Теперь карандаш стоит четверть доллара.

Один «олрайтник» (от английского «all right» с добавлением славянского суффикса — процветающий, обеспеченный человек — примеч. перев.) в вигоневом пальто подал «шнорреру» мелкую монетку и спрашивает его:

— Как это вы — сильный, здоровый, молодой мужчина — дошли до нищенства?

— Потому, — отвечает «шноррер», — что я был, как вы, — раздавал направо и налево крупные суммы.

В процветающем чикагском жилом массиве «Золотой Берег» у дверей богатой синагоги появлялся «шноррер» с протянутой шляпой. И вот в одну из суббот он не пришел на свое обычное место. Миссис Гольдблатт, которая было уже приготовила в кулаке мелочь, обращается к мужу:

— Ой, уж не заболел ли он!

Муж усмехнулся.

— Этот «шноррер»-то? Заболел? Да он здоров как бык. Просто это время года он, скорее всего, проводит во Флориде.

Пинский, нагловатый «шноррер» из Вильны, в течение нескольких лет зависел от щедрости Гомперта, самого богатого человека в общине. Неизвестно почему, но Гомперт проникся симпатией к мелкому проходимцу и перед каждым Новым годом вручал ему пятьсот рублей. А в этот праздник дал ему только двести пятьдесят.

— В чем дело? Вы увиливаете от своих обязанностей, — запальчиво заявил пройдоха-«шноррер». — Это только половина того, что вы мне должны!

Гомперт стал с виноватым видом оправдываться:

— Извините, Пинский, но у меня был плохой год и мне приходится урезать свои расходы. Сын у меня женился на актрисе, на женщине, у которой очень дорогие запросы, и мне приходится оплачивать столько счетов!

Пинский сердито повысил голос:

— Безобразие! Хочется ему содержать актрису — пусть содержит! Но не за мой же счет!

«Шноррер» заходит в бар, просит стакан воды, выпивает и уходит. И так на следующий день, и на следующий. В четвертый раз бармен говорит:

— Эй, подожди-ка минутку. Вот ты приходишь, просишь стакан воды, выпиваешь и уходишь…

«Шноррер» перебивает его:

— А чего ты ещё ждешь — чтобы я пошатывался после этого?

«Шноррера» привели к раввину. Его обвиняли в краже пальто. Раввин внимательно присмотрелся к «шнорреру» и спрашивает его:

— Это не вас ли приводили ко мне ровно три года назад, и тоже по поводу кражи пальто?

— Да, — ответил «шноррер». — А сколько же, по-вашему, носится пальто?