У Кулижских ворот казаки пьяные напали на земских ратных людей, стали их бить и кафтаны отбирать. Келарь Аврамий мне сказал:
— Сбегай, Данило, посмотри, о чем шум.
Прибежал я, смотрю: драка учинилась изрядная. Земские вопят:
— Братцы, на помощь, совсем одолели дьяволы нечистые, казачьё окаянное! Бей их, братцы!
Вот явилась рать земская, навалились на казаков дружно, похватали их человек двадцать. А воевода Плещеев сказал:
— Нечего тут суды судить, время теперь лихое военное: по чести и по правде приговорить их пристало к смерти. Вяжите их, братцы, покрепче, да каждому камень на шею, да в воду их. Упокой, Господи, души заблудших рабов твоих, разбойных казачишек.
И тотчас же это было исполнено: бросили казаков в речку Яузу, только вода над ними запузырилась, и не стало их, словно и не было.
Келарь Аврамий, узнав о том, возмутился возмущением великим:
— Обида вышла казакам тяжкая. От такого корня дурной росток произрасти может. Опасаюсь теперь многого смертоубийства и междоусобной брани.
И пошел он в казачий стан со святою водой и крестом изукрашенным, казаков умирять.