Троица

Мая 12-го дня

Одержали мы великую победу. Слава Господу и святому Сергию, иже даровали нам на врагов одоление! И воеводе Григорию слава, и князю Михайлу Васильевичу (дай Бог ему здраву быть)!

Расскажу по-порядку.

Прибежали к нам два поляка-изменника и говорят:

— Да будет вам ведомо, что ныне Господь широко отверзает пред вами врата милосердия своего и предаёт всех врагов в ваши руки, если только сами удачу не упустите. Хлебные запасы в монастыре истощились, и казаки надумали бежать. А задние ворота у нас були завалены колодами, чтобы никто тайно не ушел, и чтобы вы ворота не выломали. Казаки же все колоды нынче разобрали и сожгли. И теперь нашим нет иного пути, кроме как искать спасения в бегстве.

Вечером, как стемнеет, все наши выйдут из монастыря украдкой и пойдут к реке Ламе. Идти же намерены между острожком и французским табором. И тут вы их сможете легко взять.

Воевода Григорий немедля послал за Петром Делавилем и держал с ним совет. А потом разделил войско на две части, и одну часть оставил в таборе, другую же повел к реке Ламе и посадил в засаду у плотины в лесу.

Выходили мы порознь и тайно, так чтобы поляки в монастыре ничего не приметили. Коней оставили, пешими шли. В лесу у реки мы спрятались по обе стороны дороги. Там мы всю ночь простояли тихо, огней не разводили и меж собою не разговаривали.

Когда уже стало светать, увидели мы поляков. Они шли и нас не замечали. Следом за войском везли обоз и наряд огнестрельный. Там мы с Григорием высмотрели Филарета Никитича: в одеждах святительских сидел он на возу.

Пропустили мы поляков меж своими отрядами и дали дойти почти до самой плотины. Тут Григорий подал знак, и все мы разом с громким возгласом из леса выскочили и ударили на врагов единовременно со всех сторон. Они и защищаться толком не могли. Порубили и постреляли мы их без счета.

Я был при Григории, и с нами еще полста лучших воинов. Вскочили мы в середину обоза и первым делом схватили святителя Филарета, сняли его с воза и в лес утащили.

Я хотел в сечу вернуться, но мне велели остаться при Филарете. Увели мы его в потайное местечко и схоронили под елкой. Он же нас благодарил со слезами и спасителями называл.

Наши почти всех поляков побили, лишь немногие из них убежали. Достался нам весь их обоз, все пушки и хоругви и всё награблоенное ими добро.

Стали мы мертвых считать, и насчитали поляков 1218, наших же только 24.

После этой превеликой победы вернулись мы к монастырю и вместе с французами вошли в самый монастырь. Григорий мне сказал:

— Поручаю тебе, друг мой Данило, дело наиважнейшее: святителя Филарета в Москву препроводить. Разузнай там о здоровье князя Михаила, и как заболел он и когда, и что перед тем было, и нет ли здесь чьего-то злоумышления, отравы или колдовства. Всё как есть выведай и немедля ко мне возвращайся. А я сейчас Делавиля отпущу в Можайск, сам же пойду с войском к Смоленску и где-нибудь близ дороги, между Можайском и Смоленском посередине, сострою острожек и там усядусь накрепко и буду тебя ждать.

Обещал он мне дать в помощь 15 человек.

— Больше дать не могу, мне люди нужнее. А дорога на Москву сейчас свободна.