TRP

Эпилог

Вот и сказке конец, а что ещё дальше? Это уже отдельный рассказ, а в самом TRP дальше ничего интересного, правда, может это мне так кажется. Куда ещё? Все эти кассетные скандалы, компроматы, борьба за власть, военные операции… Тем, кто начинал заниматься этим сначала, оно уже реально надоело, другие просто устали. Военная операция, из-за которой так много беспокоились, прошла успешно, но желаемых перемен не принесла — в мире уже изменилось настроение и к этому отнеслись иначе, чем если бы оно произошло несколько месяцев назад.

Клан притих, конечно не пропал полностью, но его здорово придавили, и власть в NUR теперь стала более законной. Новый президент был человеком честным, и ко всей грязи прошлого никакого отношения не имеющий. Состоялось собрание ОЗОН; люди с рипстерами подписали несколько соглашений, по торговле — в пользу людей, а в остальном права народов уровняли (раньше рипстеры на Земле не имели таких прав, как люди). Голливуд уже настроили на пропаганду дружбы двух рас; главными героями фильмов стали человек и рипстер, вместе борющиеся со злом.

— Расизм — это дело особое, — толковал Чип Дэвиду, когда они вдвоём сидели в степи на вершине холма. Был уже август, и всё бескрайнее поле было покрыто высокой сухой травой, шелестевшей на ветру под тусклым солнцем. Шло к вечеру. — Рипстеры сбросили давление, расизм ослабел, и не причём здесь все моралисты, передачи и голливудские фильмы.

— Наверное, ты об этом уже написал в своей последней книге? — спросил Дэвид.

Чип сходил за книгой, новой, вышедшей только месяц назад, но уже ставшей скандальным бестселлером. Скандалы — это по части людей. Книги, авторами которых были проты, во времена Клана у людей не печатали. На Родине Чипа знали очень многие, вручили ему даже две престижные премии, поэтому именно его решили напечатать у людей — там и начались скандалы. Сама книга — рассказы о исторических событиях, в которых Чип сам принимал участие. Писалось про Клан, про Дэвида, про Рэндэла, про то как после войны в Африке Рэндэлу в конце концов выдвинули обвинение и навсегда сослали на далёкую планету. Причём Рэндэл сдался сам, хотя мог бы и скрыться, но тогда посадили бы Кента и остальных. Чип в книге писал, что сам бы никогда так, как Рэндэл, не поступил. А ещё вся книга заполнена его размышлениями и комментариями, почему было так, а не так, и кому от этого хорошо, а кому плохо, и как на всё смотрит сам Чип. В последней главе он написал новый для людей взгляд на жизнь. Книга была чисто человеческой, и у протов популярной не стала — Чип описывал ясные истины, понятные каждому. Теперь он показал их людям, показал другую жизнь, другой взгляд на мир. В общем, это рассказ протосса о жизни протоссов, о культуре протоссов на фоне серьёзных мировых событий.

— Так что, Чип, думаешь конец расизму?

— Нет, конечно.

— Никогда?

— Никогда не говори никогда. Искусственный интеллект и сейчас не знает расизма, может и чей-то народ к этому придёт. В вопросе расизма биолог часто понимает больше, чем психолог или какой-нибудь моралист. Это видно на любом историческом примере — жёлтые и белые, чёрные и белые, евреи, кавказцы, арабы…

— Причём тут биология?

— Потому что та же психология и мораль основываются на биологии.

— Это как?

— Вот в компьютере, например, есть языки программирования, а есть машинные коды, на которых они основываются, поэтому, когда пишешь программу, нельзя забывать об этом. Мораль и биология, язык программирования и машинные коды… не совсем удачный пример, но ты понял? Расизм — это что-то вроде природной борьбы за выживание, вечной конкуренции разных видов, только на более высоком уровне. Вот смотри, живут где-то далеко тирийцы, и ты их в своей стране, скажем, во Франции, вообще никогда не встречал. У них интересные традиции, обычаи, культура, и они тебе нравятся. Ты пригласишь к себе одного из них, он окажется нормальным парнем, или можешь жениться на тирийке — всем окружающим это будет интересно. Они тоже полюбят армянскую культуру, сами даже съездят, как туристы, в Тирию, и так далее. Всё хорошо, нет расизма! Тирийцев я взял так, для примера, потому что так же само было бы в любой стране, и с любым народом. Никакой угрозы для французов, как для народа, нет. И это до тех пор, пока ничего плохого чужой вид не делает. А потом за одним тирийцем в хорошую жизнь приезжает ещё двадцать. Это ещё ничего, французы на это смотрят нормально. Потом ещё сотня. Тирийцы уже открывают торговлю, французы работают в их фирмах только уборщиками, а на высокие должности тирийцы пускают только своих. Интересная культура уже не нравится — у французов тирийцы ничего брать не хотят, говорят только на своём языке, мечети кругом построили! Живут тоже отдельно, развиваются, богатеют, живут за счёт французской земли, помогают друг другу и быстро плодятся. Вот это уже никому не нравится, и начинается расизм. Это есть у каждого животного, у всех видов, борьба за территорию, захват новой. Животные метят свою землю, не пускают чужих, некоторые агрессивные виды всё равно вытесняют их, начинается вражда. Законы людей слишком гуманные, они это плохо предусматривают, поэтому каждый народ борется по-своему, иногда приходится специально вводить новые законы.

…расизм возникает и по другим причинам, и чёрных можно не любить только за то, что они хорошо бегают, играют в баскетбол, становятся чемпионами в боксе или просто непомерно плодятся.

Почему никогда не было ненависти к протоссам? Ведь на деле они куда опаснее, чем кто-либо ещё. Просто делают они всё очень медленно, в торговлю не лезут, к людям не лезут, способствуют улучшению экологии, но именно они уже захватили 55 % всей суши, и как-то совсем незаметно. А рипстеры лезут к людям в открытую, люди так же лезут к ним.

Чип замолк и Дэвид посмотрел по сторонам. Было тепло. Оранжевое солнце спускалось к горизонту и скоро должно было скрыться за далёким холмом, таким же жёлтым, как и вся степь. Справа от них текла небольшая речка, и на её берегах росло немного зелёной травы, начинали квакать лягушки. «Пусто, и никого больше нет в этой степи, только грусть, и какая-то она приятная…» — подумалось Дэвиду. Они оба сидели спиной к солнцу. Тёплый сухой ветер с тихим свистом дул сзади и тихо шелестел сухой травой. Две тени медленно росли и спускались с холма, становились всё длиннее, потом пропали. Рядом несколько воронов. Дэвид опустил ноги на сухое сено и почувствовал тепло. Наступал вечер и стающий прохладным воздух обдувал его всего, постепенно охлаждая тёплую землю и траву.

Так они просидели почти до полной темноты, пока на горизонте не показались два силуэта — степные протоссы.

— Смотри, это Амета, — сказал Чип, — пошли, Дэйв, пошли туда, ночью в степи будет много народу. Побежим?

Оба сорвались с места и на всей скорости полетели вперёд. Где-то выли волки, было темно и только один тусклый огонёк указывал дорогу, где из-за холма в небо уже били лучи красных фонарей.

Из книги Чипа:

«Человек, в чём смысл твоей жизни? Или ты никогда не думал об этом, как о глупом вопросе? Об этом ещё можно судить в зависимости от того, как ты смотришь на жизнь. Если ты верующий и живёшь, стараясь соблюдать все моральные ценности, как порядочный человек, то я тебя отлично понимаю и ты живёшь правильно. А если ты материалист, а живёшь как верующий, только не молишься? Для тебя жизнь одна, это у них потом будет вечный рай, даже если жизнь они проживут неудачно, а ты?

Не я первый, не я последний пришёл к такому выводу (вывод для тех, кто верит в то, что после смерти ничего нет), только этот вывод важно правильно понять. Смысл жизни — прожить её в своё удовольствие, ничего особенного, так думают многие, но понимают это обычно совсем иначе. „А как же дети, продолжение рода, забота о ближнем, уважение, добрые дела, положение в обществе, мнение о тебе окружающих, и что ты после себя оставишь?“ — Так скажет почти каждый порядочный человек, и с ним я тоже полностью согласен. Дело в том, что всё оно делается тоже в своё удовольствие, хотя не так явно. Продумай это, и ты к этому придёшь. Дети — это чаще всего лишние проблемы, заботы и нервы. Но человек без детей обычно более несчастный, чем родитель, воспитывающий семью, хотя на первый взгляд это бывает незаметно. Или, например, пожилая бабушка, которая думает только о своих детях и делает всё для них. А ведь она делает это для себя. Это и есть смысл её жизни, может даже счастье.

Для большинства людей выучиться, жениться, устроиться в жизни и растить детей — лучший вариант, и для них это главное. Обычно это люди, принимающие всё как есть, они не думают о том что хорошо, а что плохо и верят в общепринятое. На себя и свою среду эти люди, не все, конечно, но очень многие из них, не могут смотреть со стороны. Все чужие кажутся странными; поступки, которые бы не совершили они сами, но совершил кто-то другой — идиотскими; те, кто думает иначе — ненормальными. Остальная часть — совсем другое дело, некоторые из них по натуре ближе к нам, протам, чем к людям. Я не разделяю человечество на две части, чёткой границы между этим всем нет, но всё-таки…

…Было интересно задавать им такой простой вопрос: насколько плохо убивать? Почти для всех это было самым страшным преступлением. Я, чисто для прикола, решил доказать им обратное, причём хорошо доказывал, приводил примеры и т. д. Я считаю, что даже доказал, хотя с таким же успехом мог доказать и обратное. Когда у него (или неё) заканчивались слова и моя правота становилась очевидной, человек начинал злиться, ещё сильнее убеждался в своём и, в общем, потом считал меня полным извергом».

— Как же ты объяснял, и кому, что в убийстве лично для себя ты не видишь ничего плохого? — спросил Дэвид, прочитав когда-то это место в книге, — объясни и мне.

— Хорошо. Только это проще, чем кажется. Самый простой способ: я — человек без принципов, при убийстве никаких чувств не испытываю, ничего плохого лично мне от этого нет (если я знаю, что это безнаказанно). Убиваю тогда, когда есть выгода и даже радуюсь, как если бы снёс старый ненужный сарай. Звучит ужасно, да? Обычно люди в таких случаях противопоставляют мне то, что зло обернётся против меня. Это чушь. Одна пожилая женщина однажды мне очень хорошо сказала: «Мой муж никогда не возвращался из командировки не вовремя, и мы прожили долго и счастливо».

— Да, Чип, таким образом никому не докажешь, что в убийстве нет ничего плохого.

— Я и сам портив этого, потому что убивая, ты меняешься сам, обязательно меняешься. Но если ввязаться в спор, то выступать портив этого действительно очень сложно. В спецназе, у рипстеров и у людей есть специальные программы, созданные психологами, после которых солдаты будут не задумываясь убивать по приказу. Да и с чего ты взял, что я считаю, что убивать хорошо? Это плохо, потому что тогда могут убить и тебя, а жизнь — самое главное. Так что с законом я полностью согласен, пусть его выполняют, соблюдают… а всё-таки в основном не закон сдерживает людей, а мораль, и в основном — народная нравственность.

— Как ты думаешь, что будет, если разрешить убийство?

— Перестройка общества. Были же времена, когда люди жили без законов? Была кровная месть, и именно принципы мешали убивать, а именно закон и убирает эти принципы. Думаю, если отменить законы, появится очень много людей, которые будут убивать для развлечения. Пройдёт немного времени и это затихнет, люди будут жить при близком к первобытному устройстве общества. Но и не всё дело в законе. Например в древности, в некоторых великих государствах казнили за воровство, даже если сорвёшь кисть винограда у соседа. А воров особо и не уменьшилось. То, что правитель считал воровство худшим преступлением, народ особо не волновало. Просто воровать стали осторожнее, воры становились осторожнее, их труднее стало ловить.

— Виноград сорвал, типа человеку голову отрубил? Да, этого люди не примут.

— Что-то в этом роде… А животные вообще без законов живут, здесь биология… То, что мы называем моральными ценностями — это такая же биология, только более сложная.

— Вот ты говоришь, что запрет убийства — это закон правильный, хотя тебе лучше, чтобы тебя он не касался. Кто-то убивает — его садят, ты убиваешь — тебе ничего. А что, вот у людей закон насчёт убийства животных тоже неправильный? Ведь что людям оттого, что ты в лесу зверски убиваешь птичек, зверей? Зачем, например, спасать редкие виды животных, которые уже ни на что не влияют и только мешают фермерам?

— Просто всем людям это очень сильно не нравится, — ответил Чип. Помолчав, он продолжил говорить на немного другую тему. — Очень многие моральные ценности для тех, кто их соблюдает, никакой выгоды, даже в виде морального удовлетворения, не представляют. Но они, да и вообще вся нравственность, необходимы для общества. Зато каждому человеку в отдельности они только вредят. Какой бы тебе пример привести… Вот крысы, например, идут толпой на какую-то опасность, и обычно те, которые впереди, обязательно погибают, но ведь кто-то же должен быть первым? Если бы все крысы думали как пристроиться где-то сзади, то крысиная толпа не сдвинулась бы с места. Но всё равно живыми остаются те, которые наплевали на всех и пристроились сзади, и не полезли вперёд.

Как это ни странно, но большинство военных побед, героических подвигов и самопожертвований во благо народа сделано руками дураков, погибших, и не получивших ничего, поддавшись тому же инстинкту, что и идущая впереди крыса. Значит, дураки нужны. Значит, нужно продолжать проповедовать моральные ценности, пусть даже все они будут полным дерьмом!

Потом Дэвид остался один. Чип и Амета надолго пропали в странствиях и один чёрт знает, где их носило. Наверное, они были не на Земле. Несколько лет Дэвид жил в степи сам, много думал, перечитал много книг. Только иногда какой-то знакомый заходил к нему. Чип с самого начала познакомил его с местными, и с тех пор Дэйв хорошо знал почти всех в округе, хотя в основном бывал один. Иногда находилась какая-то работа, обычно проект на несколько месяцев, где он участвовал помощником у какого-то прота.

За эти годы Дэвид очень много передумал. «Зачем живут люди? Они не знают того, чего хотят. Чип считает, что это всё биология. Смысл жизни — прожить её в своё удовольствие? Эта тема не актуальна. Может, я другой? Люди не свободны в жизни, а протоссы свободны. Люди тоже свободны, но они этого не знают. Свобода — это от ума. Муравей с рождения должен жить в муравейнике, работать на него по специализации, а иначе нельзя; пчела аналогично. Волк всегда будет в стае, но это уже не совсем так, бывают же волки-одиночки. Исследования учёных показали, что клетки их мозга более развиты. То же — касты в древнем мире, крепостное право. Может, большинство протов тоже живёт не по особенному? Но ведь не может каждый жить особо, потому что тогда это уже не будет особо. Почему учёные всегда в действиях любых животных видят определённый смысл? Почему рыба плывёт сюда, а не туда? Подсознательно они убеждены в своём превосходстве? Не думаю. Тогда почему люди делают столько тупых вещей и какой в них биологический смысл?»

Так он прожил в степи пять лет.

«А я уже пять лет как живу здесь, почему меня вдруг потянуло на Родину, в Канаду, только сейчас? Нет, теперь моя Родина здесь. Что-то выпить захотелось… Вот завтра вернётся Чип, тогда и погуляем! Потом, наверное, я на несколько месяцев поеду к себе в свой город».