TRP

Глава 4

— Shuke-DUKE, — под нос Дэвид прочитал неясные слова, написанные на стене ярко-синей краской. — Рэндэл, что это значит?

— Так просто… наверное, какой-то прот написал. В тундре такой бред часто где попало пишут.

Дэвид ещё раз посмотрел на странную стену, именно стену, которая никогда не была частью дома и была построена кем-то просто так, для прикола.

— Чип возвращается, — Рэндэл показал пальцем куда-то назад, но Дэвид никого не увидел. Через две минуты действительно прибежал Чип.

— Shuke-DUKE! Против братвы не попрёшь, — заорал он, с разбегу прыгнул на стену и пять раз ударил в неё кулаком.

— Мало поймал? — поинтересовался Рэндэл, хотя всем было ясно, что сегодня Чип не поймал никого. — Ты был бы спокойней.

— Согласен, не везёт. Всего половина кроля.

— Половина? Как можно убить половину кролика?

— К сожалению, можно. Вторая половина была целой и убежала.

— Ладно, Чип, заканчивай свои дурацкие шутки.

— Да иди ты, не хочешь — не верь.

Дэвид легонько ударил Чипа в живот, а тот не рассчитав силы, прорубил его прямо в морду.

— Степной отморозок, — Дэвид вставал, потирая подбитый подбородок.

— Извини, Дэйв. Ты меня всё равно в ответ хорошо ударить не сможешь, так что лучше я сам за тебя побьюсь.

Он подошёл к одинокой стене и стал с размаху биться об неё головой.

— Давай лучше я за Дэйва ударю, — предложил Рэндэл.

— Ты? — с насмешкой спросил Чип, — да любой бобёр ударит сильнее… Короче, пошли вы на фиг, не надо меня вообще бить.

— Чип, ты сам предложил.

— Мало ли что я там предложил? Как предложил, так и отменил.

— Ладно тебе, а ведь эта стена значит, что впереди большой город — Аланов.

— С туристами-людьми, магазинами и классными барами (барами или бабами?), — добавил Дэвид, который ещё не видел ни одного города протоссов, но уже отлично знал, что это такое. Также он знал весь местный уклад жизни и устройство государства протов.

Проты занимают 55 % территории суши на Земле, общее население — примерно 80 миллионов, со времён окончания ледникового периода в 69-м тысячелетии оно почти не менялось. Городское население — пять миллионов протов, из них половина живёт в трёх десятках больших городов (с населением больше 100 тысяч), остальные — в частых и мелких (5-20 тысяч). Внешне проты очень разные в зависимости от происхождения. Есть лесные, как Рэндэл и Кент, степные типа Чипа, а ещё пустынные, полярные, тропические и т. д. И все разные — по размеру, росту, продолжительности жизни, но есть одно общее — все они охотники, и на охоте никогда не используют оружие, даже холодное. Из всех зверей по образу жизни они больше всего похожи на медведей, разве что проты не впадают в зимнюю спячку.

Вечером Чип, Дэвид и Рэндэл сидели возле реки и пили пиво. Вокруг было почти чистое поле — конец тайги, дальше шла тундра, южная тундра, в которой к двадцать второму мая снег, даже в низинах, в основном растаял. Кое-где стояли маленькие кривые деревья, иногда небольшими группами.

Наступили сумерки. Они втроём развели костёр и уселись вокруг него. Все молчали. Тёмно-синее небо, на котором загорались звёзды, и мерцающий огонь, слабо освещали их. Холодало. Дэвид придвинулся к костру и посмотрел на двух протоссов. Они — лучшие друзья, Чип и Рэндэл, были такими разными, как внешне, так и характером.

Чип теперь тихо ковырялся в пятке, хотя обычно без умолку нёс какой-то бред. Его глаза казались глубокими и безумными. Степной, и этим можно определить всё — невысокий, совсем не такой здоровенный, как Рэндэл, Чип весил 90 кг, ростом был 175 см, зато широкоплечий и очень крепкий. Шерсть жёсткая и короткая, под цвет сухой травы. А также он от природы был наделён огромной даже для протосса силой. Ещё Чип отличный стрелок и автор многих известных книг. В 42 года он уже имел две премии за вклад в творчество. Чип, как и все, и даже Дэвид, сидел у костра в одних шортах.

Рэндэл совсем другой. Обычно он молчаливый, и трудно понять, о чём он думает. Когда видишь его пьяным, или просто в очень хорошем или плохом настроении, его не узнать — он орёт, дерётся, и может делать практически всё, что захочет. Некоторые говорят, что он знает почти всё. Рэндэл объездил половину мира, был на других планетах, но ещё ни разу не был у людей. И не такой уж он и здоровый, а скорее просто обычный лесной протосс — 140 кг, 195 см. Осенью это будет на 20–30 кг больше.

То, что Чип и Рэндэл довольно умные, ещё не значит что такие все проты — просто не интересно дружить с тем, кто глупее тебя. Про них обоих стоит написать подробнее, но если просто описать характер, это ничего не даст. Люди друг о друге обычно судят по поступкам, которые совершают. Утверждение, что человек — это поступок, не совсем верное. То, что у человека в голове, часто имеет гораздо большее значение, чем то, что он делает. Правда, это относится в основном к людям непредсказуемым, как Дэвид или Чип, но не как Рэндэл.

Когда-то, ещё до армии, когда Рэндэл был совсем молодым, он работал на планете Альтер. Полетев туда на два года лишь для того, чтобы набраться впечатлений и посмотреть как рипстеры живут, он скоро понял, что работа ему надоела, да и относились к нему далеко не лучшим образом. В это время он познакомился с одним рипстером, и тот показался ему неплохим парнем. Они подружились. А потом оказалось, что рипстер тот занимается перевозкой наркотиков с Альтера на Землю. Рипстер сам это сказал, и даже попросил Рэндэла помочь — он тогда зарабатывал тем, что отвечал за багаж на ежемесячном рейсе «Земля — Альтер». Контрабандист ему даже денег не предложил и двадцатилетний Рэндэл, не подумав о последствиях, сразу же согласился. «Наркотик лёгкий, не опасный, если его не перевезу я, то это всё равно сделает кто-то другой. Такой хороший парень этот рипстер, и хорошо бы ему помочь, потом будет что вспомнить…» — думал тогда Рэндэл. Потом он долго проклинал себя, а спустя двадцать лет просто посмеивался над этим, как на детской глупостью, потому что рипстер тогда неожиданно исчез, а Рэндэла подставил, и прота чудом не посадили — немного не хватило доказательств, а по закону имели полное право посадить его на пять-восемь лет. Под следствием он просидел четыре месяца, и тоже не даром — впечатлений набрался!

В армию Рэндэл пошёл поздно. Долгое время ходил он по миру, иногда занимался самой грязной работой на заброшенных планетах. Однажды даже попал в аварию, и три недели его корабль терпел бедствие в открытом космосе, пока на помощь не прилетела ремонтная машина. К тридцати двум Рэндэл окончательно вернулся на Землю и через два года поступил в сухопутные войска, заключив контракт не на пять, как делает почти каждый прот, а на семь лет. Сначала он долго, целых три года, служил рядовым, и ни в каких войнах не участвовал. Потом в Южной Азии началась война между двумя государствами, и порты в своих интересах послали туда тридцать тысяч своих солдат и немного техники в пользу одной из воюющих сторон. В международном плане всё тоже было урегулировано — протоссы формально выступали в роли миротворцев. Война, хоть и шла только между двумя средними странами, но число людей, принимавших в ней участие, было очень большим. С обеих сторон воевало более четырёхсот тысяч, и дело закончилось бы довольно быстро, если бы не прибывшие тридцать тысяч протов, в числе которых был Рэндэл. Его при переводе повысили, сделали старшим сержантом, а после нескольких военных кампаний — капитаном. Так он воевал ещё два года, война сильно затянулась, а Рэндэла, как хорошего командира, отсюда никуда не переводили.

В общем штатский состав армии протов состоит из двух частей — основной и временной. Основная часть вдвое меньше временной, и в неё входят только профессионалы, выбравшие армию на всю жизнь. Временная часть — это совсем другое. Почти каждый прот в двадцать пять лет, а иногда позже, добровольно заключает контракт на определённый срок, минимум — на три года, а чаще всего — на пять лет. Если где-то идёт война, то протов на неё не распределяют, а отбирают среди желающих. Того, кто служил и воевал, потом очень уважают. В большинстве кампаний, когда количество миротворцев ограничено, как, например, было с Рэндэлом, большинство солдат сменяли через каждые пол года. Но Рэндэла, в основном за твёрдость характера и исполнительность приказов, каждый раз оставляли. Так однажды он почти без раздумий убил двух своих подчинённых. Многие после этого его невзлюбили, хотя формально всё было правильно.

Три часа их батальон с боем прорывался вперёд, в бешеной стрельбе отвоёвывая метр за метром. Конечной целью было взятие стратегически важной высоты. В сражении с вчетверо превосходящими по численности силами противника, их батальон потерял семнадцать солдат. Раненных было больше тридцати. И когда враг, измотанный на дикой жаре, сдал позицию и отступил, комбату по мобильному передали приказ об отступлении, который, как потом оказалось, был ошибочным — просто в штабе что-то перепутали. Нужно было отступать, когда до цели оставалось пройти всего двести метров. Два прота из роты Рэндэла не смогли повернуть обратно, или не захотели, а может ещё плохо знали армию, потому что потом оказалось, что служили они только пятый месяц.

— Стоять, обратно! — орал им вслед Рэндэл. Никто в батальоне не пошёл за ними, все отступали. — Стойте, это приказ! Стрелять буду!

Но эти двое, видимо, считали приказ глупым, были не согласны с ним и решили забраться на высоту и вернуться обратно. Тогда Рэндэл поднял автомат и выстрелил им в спину, потом тихо сказал:

— Худшие не выживают…

На следующее утро, когда со всем разобрались, он взял с собой пятерых, и сам пришёл на эту высоту, без боя, без ничего. Не выполнить приказ — большая глупость, и это знает каждый прот. В штабе могло быть известно, что враг подвёл подмогу, или холм заминирован, и тогда пропали бы все. Но тут дело в другом, стоило ли ему стрелять? Нет, Рэндэл совсем не злой и не жестокий, скорее твёрдый и исполнительный, и живёт по высшим понятиям протоссов. Его за это в армии многие невзлюбили, другие стали уважать. Кто-то вообще нисколько не изменил к нему отношения: людей без плохих качеств не бывает, а дружишь с тем, чьи недостатки тебя устраивают.

Да, Рэндэл совсем не жестокий и не злой. Скорее умный, но всё же предсказуемый, он — полная противоположность Чипу. Характер Чипа вообще уникальный, хотя и во многом похож на Дэвида. Те же безумные идеи, только он их реализует, а Дэвид делает это очень редко. Чип может просто так, без причины, с размаху ударить до потери сознания непонравившегося похожего, сказать вслух то, о чём многие стараются и не думать. Его знакомые к этому привыкли, и Чипа они считают классным протом, хотя нормальным его мало кто назовёт. Так на одной весёлой гульке Чип со своими приятелями пил водку, всё как обычно, и тут ему в голову, когда он сильно хотел в туалет, а его всё не пускали, пришла весёлая идея. Он тайком взял одну пустую бутылку, вылил из неё водку и наполнил 0,7 литра до самого горлышка. Моча была почти прозрачной, как всегда если пьёшь много жидкости, и он разлил всю бутылку по стопкам, так что двоим даже не хватило. Утром мало кто вспомнил как было дело, кто-то вообще не заметил что пил, другие ничего не помнили, и Чипу, в общем, удалось отморозиться. На это он и сам не рассчитывал. Характер его очень противоречивый. Чип добрый и вместе с тем очень жестокий, временами довольно работящий, а в общем — лентяй. Он может показаться трусливым, но это оттого, что больше всего он ценит свою жизнь, поэтому помощи в беде от него можно и не дождаться. Очень мало кому Чип поможет, если придётся рисковать жизнью, но если будет помогать, уже то наверняка. Хотя, один раз он бежал из горящего дома, не дойдя десяти метров до двух детей, когда увидел что потолок начинает обваливаться. Дети сгорели.

С рождения он отличался нереальной силой и выносливостью, отлично бегал и на короткие дистанции, даже выступал на очень престижных соревнованиях. Обычные пять лет армии он отслужил в спецназе, где научился отлично стрелять и был одним из лучших. Программа обучения спецназа — дело вообще особое, она ломает психику и стереотипы. Например, тебе к животу приставляют заряженный пистолет, а ты должен сложным захватом его буквально выломать из рук. Или другое — ты спокойно лежишь на земле, а возле тебя стреляют из автомата, так что пули пролетают в пяти сантиметрах от головы. Мало кто после этого возвращается из армии, почти все остаются и становятся профессионалами — слишком сильно меняются взгляды на жизнь и её смысл. Но Чип вернулся. Вернувшись, он даже взялся за учёбу, а потом начал писать книги и сам не заметил как стал довольно известным, с чего сам часто прикалывался.

Сейчас они втроём сидели возле костра. Чип вдруг оживился и через тишину во весь голос заорал:

— Завтра мы будем в городе! Ура! — Дэвида оглушило. — Я напьюсь и пойду драться, ломать, мочить всё, всё подряд.

Утром они опять бежали вперёд, почти не останавливаясь, подстраиваясь под более медленного Дэвида. Два часа бежали, час посидели, ещё три часа шли и два бежали, а потом проголодались и остановились кого-то поймать.

Видели несколько оленей, но трогать не стали — в дороге не убивают больших животных, которых не съешь за один раз, а тащить за собой целого оленя никто не станет.

— Если бы нас было больше, олень бы пошёл, — заметил Дэвид.

— Может мы ещё встретим какую-то кампанию.

— А куда всё-таки ушли Авокер, Видерчи и остальные? Ты говорил, куда-то за Енисей?

— Хрен их знает куда. С тобой мы бы пришли туда где-то к июлю.

Чип стал принюхиваться, Рэндэл тоже прервал разговор.

— Небольшой, — Рэндэл показал направление, — Дэвид, стой тут, может выбежать мелкий рогатый зверь.

— И тогда не трогай его, Дэвид, — говорил Чип, — иначе у зверя будет хороший обед.

— Заткнись, Чип!

Рэндэл с Чипом скрылись. Дэвид за те двадцать дней, которые жил у протов, ещё ни разу не ловил никого большего, чем какой-то мелкий грызун или птичка. Любимым делом было забираться в гнездо и поедать яйца или птенцов. Они были особенно вкусными, но за это на Дэвида скоро налетала мать и долго клевала по голове. Спасения не было.

Один раз он ходил сам по лесу и наткнулся на маленького кабанчика. Дэвид после понравившейся погони схватил его и собрался душить, когда непонятно откуда взялся большой и злой боров. Дэвид еле успел запрыгнуть на дерево, а потом долго звал на помощь. Прибежал Рэндэл. При виде разъярённого кабана он тоже спрятался на соседнем дереве и долго материл Дэйва, аж до утра, пока кабан не ушёл.

Теперь Дэвид стоял с тяжёлым кастетом и ждал неведомого рогатого зверя, и у него в кровь выделялся адреналин. Он три дня не ел ничего кроме нескольких весенних ягодок и одной маленькой рыбки. Дэвид уже знал, что когда ты голодный, убивать не жалко — это чувство пропадает, и хочется рвать мясо зубами.

Он ждал. Пять минут прошло — ничего, десять минут — ничего, пятнадцать минут — Дэвид расслабился, подумал присесть. Присел, снова встал, потом походил, размял руки и ноги. Вдруг он услышал какой-то шум и крики:

— Чип, идёт направо, беги как пятьсот!

— Дэвид, идёт к тебе!

Он не успел опомниться, как на него вылетел этот самый зверь. Дэвид бегал неплохо и стартовал вовремя, но всё равно бегал он вдвое медленнее протов и зверька. Побежав наперерез, он умудрился задеть его ногой и немного опрокинуть. Зверёк потерял скорость и Дэйв точно прыгнул ему на спину, сбил с ног и прорубил кастетом.

— Ах ты ж сволочь! Нехорошая сволочь! Как ты мог убить бедное животное, которое ничего тебе не сделало? — Чип подбежал, вырвал из рук Дэвида зверька и, причитая, стал показывать Рэндэлу.

— Кило десять будет, — сказал тот.

— Целых десять кило! Теперь придётся его съесть, бедный зверёк…

— Да, Чип, в следующий раз сволочью паршивой будешь ты, и надеюсь, это будет хотя бы тридцать кило.

Аланов входил в число двадцати трёх городов на территории протов, в которые разрешается въезд туристов — не больше ста тысяч туристов в год. Но Дэвид не был похож на туриста, его никто не трогал, потому что он ходил в таких же шортах, как у протов. Достать их человеку практически невозможно.

А город был довольно необычный. Дома невысокие, и каждое здание построено в каком-то особом стиле. Одно — по типу знаменитого собора, второе — под венецианский стиль, и всё посреди тундры — автомобилей в городе вообще нет, как нет между домами асфальтовых дорог или тротуаров. Зато аэропорт в городе есть — через него весь грузовой и пассажирский транспорт.

— Гостиница «Миссури», — прочитал Дэвид, — номера сдаются только людям.

Рэндэл принёс Дэвиду деньги, и тот снял двухкомнатный люкс на третьем этаже. Дэйв залетел в номер, хотел отоспаться на кровати после всего, через что прошёл, но не смог. Кровать оказалась слишком мягкой и неудобной, под одеялом было жарко — он плюхнулся на пол. Стены скоро начали давить, и он захотел опять выбежать в поле и завалиться на прохладную траву.

— Что? — с насмешкой спросил Чип, наблюдая за Дэйвом.

Дэвид по привычке встал и ударил его в живот, Чип в ответ по привычке прорубил по морде.

Рэндэл подбежал сзади и ударил Чипа в затылок, потом бросился убегать. Эти здоровенные проты на огромной скорости (а протоссы бегают до 70 км/ч и больше) пролетели по лестнице, и чуть не вынесли входную дверь. Дэвид побежал за ними. Чип с Рэндэлом немного повалялись, потом заметили, что неподалёку проходят соревнования по стрельбе — люди-туристы и местные проты стреляли по бутылкам.

Протоссы вообще очень любят оружие. Народное увлечение автоматами и винтовками нельзя даже сравнивать с увлечением электромобилями у людей. Любительская стрельба, коллекционирование оружия, постоянные споры и беседы об эффективности разных систем — одно из самых главных занятий протов. Некоторые знают об огнестрельном оружии практически всё, а такое дело, как собрать или разобрать автомат, может каждый.

— Чип, покажи лохам, как надо стрелять, — Рэндэл пихал его вперёд.

— Ладно, покажу, покажу… Так, лабасята, в сторону! Сейчас дядя Чип будет учить вас стрелять.

В толпе протоссов послышалось недовольство:

— Не выделывайся, кусок сена, — так называли степных.

— Молокосос, куда тебе стрелять? Никто не стреляет лучше лесных.

— А хотя… пропустите его, пусть покажет что может.

Чип, недружелюбно косясь по сторонам, подошёл к барьеру и стал смотреть набор оружия. Он взял среднекалиберный автомат Р-15б с обоймой на 75 патронов.

— Какую выбираешь мишень? — спросили Чипа.

— Пока три пятидесятых (50 см в диаметре), сенсорных, расстояние 80 метров.

Чип спокойно зарядил автомат и выстрелил в одну очередь все патроны прямо по центру.

— Я так тоже могу! — из толпы выделился длинный лесной переросток.

— И я так могу, — сказал Чип, — а могу и так. — Ему поставили в ряд двадцать бутылок на сорока метрах, расстояние между бутылками 10 см. Чип откуда-то вытащил ковбойскую шляпу, одну ногу поставил на табуретку и стал ждать, пока подадут новое оружие — двадцати зарядную штурмовую винтовку с низкой скорострельностью 5 выстрелов в секунду.

Вокруг собралась толпа.

— Ну давай, попробуй, — у длинного прота заканчивалось терпение. Чип открыл огонь и в одну очередь разбил все бутылки.

— Неплохо, неплохо, — говорил народ. Длинный стоял с гордым видом, будто для него это детская игра.

— А ты что можешь? — спросили его, и он ждал этого вопроса.

— Могу сбить пятьдесят бутылок из скорострельного оружия, расстояние до цели — 50 метров, между бутылками — 15 см.

Ему поставили пятьдесят бутылок. Он взял автомат и также в одну очередь сбил всё, хотя и спорно — пару последних бутылок он только зацепил, но они всё же упали. Народ, как проты, так и люди, хлопали и поздравляли длинного с победой.

— Это ещё не всё, — Чип натянул шляпу на лицо, — Рэндэл, достань.

Его друг вытащил из сумки автомат с деревянным прикладом. В толпе начали перешёптываться.

— Да, это Калашников, АКМ, — как ни в чём ни бывало объяснял Чип. — Образца 1959 года. Год выпуска ствола — 1968.

Разбирающиеся проты сразу окружили Чипа и долго с восхищением рассматривали ствол.

— Ты, кажется, хотел стрелять? — напомнил длинный. — Из этого допотопного автомата ты думаешь выстрелить лучше меня? Это даже не АК-74, здесь тяжёлый патрон.

— А мы посмотрим. Ставьте тридцать бутылок в два ряда. Расстояние до цели 200 метров, расстояние между бутылками разное. Буду сбивать два ряда одновременно.

— Врёшь!

— А сейчас будет видно.

— Спорим он это сделает! — из толпы выделился Авокер, который всё это время наблюдал в стороне.

— Спорим! Под ящик пива! — завопил длинный прот.

— Подожди, а откуда ты знаешь, что я попаду? — спросил Авокера Чип.

— Брось, Чипи, я же тебя знаю, ты в лучшей форме и на триста метров попадал.

— Да? Ну смотрим.

— Рэндэл, а может и ты поспоришь? — не мог уняться Авокер. — Глянь сколько желающих, и никто не верит!

— Рэнд, а может поспорить мне? — спросил Дэвид.

— Не советую.

Чип для прикида засунул в зубы сигару и взял автомат в одну руку, зажав приклад под мышкой. Наступила тишина, никто даже не дышал. Он начал стрелять, и у всех на глазах с фантастической точностью одна за другой разлетались бутылки. Уши, у тех, кто стоял рядом, заложило, чувствовался запах пороха. Потом стало тихо. Все стали всматриваться вперёд.

— Одна осталась! — завопил Авокер, — какая досада!

Чип смеялся.

— Готов поспорить под ящик пива, что он сделал это специально, — говорил Рэндэл Дэвиду, когда они шли обратно в номер.

— Спорим! — согласился Дэвид, — я его спрошу!

— Да иди ты! Чипа только спрашивать.

Оба засмеялись. Они вошли в холл гостиницы «Миссури». Настроение у всех было на подъёме. Рэндэл проходил мимо приёмного стола, возле которого в книгу записывался новый турист. Одна фамилия на листах показалась очень знакомой.

— Дэвид, ты точно помнишь как звали пропавшего участника вашей экспедиции?

— Ну да, а что?

— И как его звали? Это очень важно.

— Майк Толер, а ты к чему собственно спрашиваешь?

Рэндэл пока ничего не ответил. Он подошёл к швейцару, выхватил его книгу, начал листать и через две страницы остановился. Он махнул рукой, и к нему подошли Дэвид с Чипом.

— Он остановился здесь позавчера, номер 149, — сказал Рэндэл, отдавая книгу обратно. Теперь он спросил у швейцара таким тоном, что тот не смог не ответить:

— Майк Толер остановился у вас в 149 номере позавчера?

— Да, а что? — Чип уже совал двадцать долларов.

— Как он выглядит?

— Белый, среднего роста и возраста, волосы светлые.

Рэндэл вопросительно посмотрел на Дэвида.

— У него были тёмные волосы, — сказал Дэвид. — А насчёт белого среднего роста и возраста он прав.

— Волосы можно перекрасить, как, впрочем, изменить цвет глаз, — Рэндэл снова обращался к швейцару. — А теперь скажи мне последнее, когда и куда Майк Толер в последний раз шёл?

— Он вернулся к себе в номер несколько часов назад.

— Сам?

— Рэнд, разве это так важно? — спросил Дэвид, рвавшийся вперёд, но протосс его даже не слушал.

— Нет, с ним было ещё два человека.

Номер 149 находился на последнем пятом этаже. Поднимались по пустой лестнице. Только один раз между третьим и четвёртым этажами им встретились два мужика в костюмах, тихо спускающихся вниз. От них незаметно для Дэвида, но ужасно для обоих протов пахло дорогими духами.

Длинный коридор пятого этажа был также полностью пустым. Чип достал автомат и прошёл вперёд, они медленно продвигались к нужному номеру.

— Этот.

Дэвид стоял возле закрытой двери и прислушивался. Рэндэл принюхался к дверной щели и сказал:

— Что-то тут неладно. Звуков никаких.

Чип легко пихнул дверь, и она оказалась открыта. Все трое, они вошли в комнату. Передняя пустая, комната — тоже. Зато на кухне нашли недавно застреленный труп, и Дэвид опознал его.

— Эти вонючие духи, — заметил Чип, — в этой квартире есть немного той вони, которая шла от терранов, с которыми мы столкнулись на лестнице.

Они с Рэндэлом переглянулись. Чип сорвался с места и вылетел из номера.

— Эй, стой! Я с тобой, — крикнул Рэндэл и тоже скрылся. Он всё-таки успел крикнуть Дэвиду:

— Ты пока ищи тут, перерой всё. К себе в номер не ходи, встретимся завтра в семь утра возле фонтана.

«Вот тебе и дерьмо! — подумал Дэвид, присаживаясь на диван. — Теперь мне надо перерыть всю квартиру верх дном». Он вышел на балкон и долго смотрел на город и идущую за ним тундру. Рэндэл с Чипом сейчас, наверное, стреляли, или бежали за кем-то, а Дэвид так спокойно сидел на балконе и смотрел вниз. Потом он стал рыться в ящиках, но не нашёл ничего — почти все ящики были пустые. Он смотрел в микроволновке, даже в бачке унитаза, но ничего не было. Последним делом Дэвид решил проверить внутри компьютера, взял отвёртку, но его прервали. В номер зашли два человека и два прота. Это были швейцар, гостиничный охранник и два полицейских протосса. Бежать было нельзя и Дэвид только ждал, когда они найдут труп, а потом окажется, что он последний участник той самой перебитой экспедиции, и всё повесят на него.

Ледниковый период 7000-68000 гг. был искусственным, потому и таким коротким. Люди не хотели холода, но в разгар застоя для его предотвращения ничего не сделали.

Нефть и газ сожгли сразу, и температура поднялась. Потом долго использовали атомную энергию, но и её ресурсы тоже не безграничны. Четыре тысячи лет промышленность держалась на ядерных реакторах, четыре тысячи лет люди грели планету, но она почему-то уже не грелась и климат понемногу даже становился холоднее. Когда основные ресурсы закончились, начался долгий кризис, а вместе с ним очень резкое похолодание. От этого людям стало ещё хуже.

Любой обычный год в Сибири зимой было холодно, выпадал и скапливался снег, а к концу весны таял — тогда его уже было очень много. Но распределение осадков на планете изменилось, и больше всего их стало выпадать в умеренных и субполярных широтах. За короткое лето весь снег не успевал растаять, а глобальное похолодание привело к тому, что в разгар холодов ледники местами добирались до пятидесятых широт. Похолодание было таким резким, что всего за пару лет среднегодовая температура могла упасть на пять градусов.

На экваторе ничего не менялось, разве что стало суше. Появились новые пустыни и саванны. Это была первая часть ледникового периода, и за тридцать пять тысяч лет 20 % территории суши покрылось слоем льда от 20 до 100 метров. Протоссы за пять тысяч лет до начала оттепели уверили людей в том, что похолодание необратимое и Земля будет всегда оставаться в таком виде. Им передали всю покрытую ледником землю за небольшую помощь, хотя на самом деле это была заслуга разведки и спецслужб протов, в подходящий момент повлиявших на людей.

И сами протоссы стали совсем другими. Холод всегда приводит к увеличению размеров и появлению густой шерсти. Эволюция проходила быстро, и обычный человек становился совсем другим видом, а вернее видами, — живущие в разных условиях проты изменялись по-разному. Австралийцы и некоторые африканцы вообще почти не изменились и за 70 тысяч лет.

Потом на пять тысячелетий большая часть льда растаяла и на это время проты расселились на новой площади. В межледниковый период произошли такие важные события, как подъём экономики людей, отсюда — взлёт науки (а она всегда основывались на протах, правда, тогда это ещё зависело от благосостояния людей). Научные открытия открыли дорогу в космос, осваивались планеты, появились рипстеры.

Конец оттепели обуславливался новым спадом экономики людей и новым застоем на 20 тысяч лет. Разрыв отношений с рипстерами, опять ледники, опять холод, и ещё сильнее, чем в первый раз. Ледник теперь не образовывался из не растаявшего снега. Рос ледник старый, не исчезнувший полностью за годы тепла. На него выпадало много осадков и он расплывался под своей тяжестью, продвигаясь вперёд медленно (50-100 метров в год), но верно.

Когда ледниковый период закончился, протоссам принадлежало 50 % территории Земли плюс нейтральная Австралия. И до сих пор к ним понемногу присоединяются всё новые и новые земли.