Трудная роль

Глава 24

– Проходи и садись, милый, – сказала Марианна-Клотильда. – Налей себе чаю. Эванджелине понравился торт. Я как раз рассказывала ей про Царя Ивана.

– Царь Иван – страшный человек, – сказал герцог и с улыбкой добавил: – Эванджелина, судя по вашему смеху, моя мать не пыталась уточнять степень вашей родовитости, обвинять вас в том, что вы хотите лишить меня любви сына, и не грозила вырвать вам ногти, если вы посмеете критиковать меня или Эдмунда.

– Милорд, мы обсуждали только родословную Царя Ивана. Мои предки достаточно родовиты, но до предков вашего дворецкого им далеко.

– Этот старый методист пугал меня в детстве. Честно говоря, я побаиваюсь его до сих пор. – Ричард с привычным изяществом наполнил свою чашку, а заодно и чашку матери.

Эванджелина опять засмеялась; этот веселый искренний смех, казалось, вырывался из глубины ее души. Герцогу захотелось схватить ее в объятия, начать целовать, а потом спустить с нее платье, ласкать груди, ощутить их вкус и… О Боже, он находится в гостиной матери, пьет чай, а сам думает об Эванджелине и мечтает целовать ее до тех пор, пока она со стоном не прошепчет его имя. Герцог тряхнул головой и поперхнулся чаем.

Марианна-Клотильда постучала его по спине. Когда Ричард пришел в себя, его щеки про-" должали гореть. Это не укрылось от внимания матери, но она деликатно перевела разговор на другую тему.

– Мы еще не говорили об убийстве миссис Нидл. Да, я пользуюсь именно этим страшным словом, поскольку с правдой не поспоришь. Ричард, что тебе известно об этом деле?

– Барон Линдли со своим обычным идиотизмом сказал Эванджелине, что одно из снадобий миссис Нидл, должно быть, убило чью-то жену или возлюбленную. Этот малый якобы решил отомстить миссис Нидл и задушил ее, находясь в состоянии аффекта. Конечно, чушь, но этот старый… простите, старый идиот хотел только одного: скорее отправиться домой, высосать бутылку бренди и подсунуть подушку под свою подагрическую ногу… – Он сделал паузу. – Мы должны сказать Эванджелине спасибо. Она сделала все нужное еще до моего приезда. – Ричард опустил глаза и уставился на свою левую руку, украшенную изумрудным перстнем-печаткой. – Я только велел усилить охрану замка. Ее убийство не имело никакого смысла. Старуха была совершенно безобидна. И это ранит меня до глубины души. Почему ее убили? Почему именно миссис Нидл? Ничего, узнаем. Я этого просто так не оставлю. Нет, я найду того, кто это сделал, и выясню почему!

Эванджелина задумалась. Что он уже сделал и что собирается сделать? А вдруг он узнает, что изменники используют его личный пляж для проникновения в Англию? Вдруг узнает о ее предательстве?

– Я получила письмо от миссис Рейли, – спустя мгновение сказала Марианна-Клотильда. – Все в замке очень расстроены. Мой дорогой, я рада, что ты решил не бросать это дело. Миссис Нидл была доброй старой женщиной, но обладала даром предвидения. Ричард, я когда-нибудь говорила, что она предсказала твое рождение с точностью до месяца и даже до дня? Она сказала мне, что ты будешь красивее своего отца, умнее меня – что казалось мне невозможным – и станешь знаменитым любовником. Думаю, этих последних слов будущей матери слышать не следовало… – Она улыбнулась и похлопала герцога по плечу. – Ладно, пока хватит об этом. Поговорим позже. Герцог решительно поднялся.

– Эванджелина устала. Я отведу ее в Розовые покои, пусть отдохнет до обеда. Сегодня вечером мы будем обедать здесь, втроем. Пойдемте, Эванджелина. – Герцог протянул ей руку.

Девушка подняла глаза, медленно кивнула и вложила пальцы в его ладонь.

– О Боже! – ахнула Марианна-Клотильда. – А я пригласила гостей! Меня застрелят, если я отменю прием так поздно!

Эванджелина услышала, что герцог чертыхнулся, и поспешила вмешаться:

– Это случайно не леди Пемберли и мисс Сторли?

Улыбка Марианны-Клотильды и в самом деле мало отличалась от улыбки герцога.

– Так вы уже знакомы с Юдорой? Эта дама могла бы с успехом стать одним из генералов герцога Веллингтона. Да, вы правы, она обещала приехать.

– Они с Царем Иваном два сапога пара, – ответил Ричард. – Тетушка Юдора появилась на моем пороге через день после приезда Эвандже-лины. Решила удостовериться, что мне не заморочила голову какая-нибудь авантюристка. И притащила с собой Дрю и Джона Эджертона. Однако уехала в отличном настроении. Эванджелина ей понравилась.

– Миледи, а лорд Петтигрю и Джон Эджертон тоже придут?

– Я приглашу их, – сказала Марианна-Клотильда. – Иначе за столом не будет хватать двух джентльменов. Надеюсь, что они свободны.

Уж Эджертон то явится точно, черт бы его побрал, подумала Эванджелина.

Марианна-Клотильда повернулась к герцогу.

– Очень странно… Дрю не отходит от Фели-сии. И всюду появляется с ней. – Она покачала головой. – Никогда не знаешь, какая женщина сумеет поставить мужчину на колени.

– Мама, это отвратительно. Мужчина никогда не должен становиться на колени.

– Это аллегория.

– И тем не менее. Настоящий мужчина не должен позволять, чтобы его ставили так низко. О Боже, я уверен, что Фелисия будет продолжать болтать даже в… впрочем, неважно. И все же это правда. – Он умолк в тот момент, когда чашка матери звонко стукнулась о блюдечко.

Впрочем, Эванджелина ничего не слышала. Она давно ломала себе голову, как передать послание Джону Эджертону, а мать герцога решила эту проблему не сходя с места. Девушка облизала губы.

– Миледи, благодарю за то, что вы позволили мне приехать.

– Ричард, что скажешь? Может быть, распорядиться, чтобы Эванджелине принесли еду в спальню?

– Я предпочел бы, чтобы мы с ней поели в библиотеке, одни, у растопленного камина.

– Выбора нет, – ответила Марианна-Клотильда. – Так что бери бразды правления.

– А теперь отдыхать! – сказал герцог, привлекая Эванджелину к себе. Мать, изумленная его безапелляционным тоном, подняла красиво выгнутые темные брови на добрый дюйм.

Эванджелина молча кивнула. По крайней мере, у нее будет возможность остаться в одиночестве, подумать и решить, что сказать Эджертону. Ей хотелось убить этого мерзавца.

– Почему вы дрожите?

Она подняла испуганные глаза.

– Нет, я не дрожу, милорд.

– До скорой встречи, Эванджелина, – сказала Марианна-Клотильда. – Похоже, вы падаете с ног. Ричард, ты говорил про Розовые покои? О да, там очень красиво.

– Ваш городской дом очень элегантен, – сказала Эванджелина, когда они спускались по широкой винтовой лестнице.

– Да, – ответил герцог. – Почти все здесь переделано так, как хотела мать. Она не разделяла вкусов свекрови. Мне тоже так больше нравится. Мать много раз оказывалась права. Не только в вопросах отделки, но и в оценках людей.

– Кроме того, она очень добра.

– Вам не следует идти на обед, который дает мать.

– Вы думаете, она не захочет меня видеть? Миледи так добра, что я могу ошибиться в ее подлинных чувствах. В отличие от ваших, – с улыбкой добавила она. – Я всегда знаю, о чем вы думаете.

– Сомневаюсь. – Если бы она действительно знала, то не стояла бы так близко и не улыбалась ему. – А что касается чувств моей матери, то они здесь ни при чем. Они не имеют никакого отношения к моим словам. Я вижу, вы ничего не понимаете.

– Очень хорошо. Тогда скажите прямо, милорд, чего вы хотите.

Естественно, герцог не мог выложить то, что было у него на уме. Это безумно напугало бы ее. А если бы не напугало, что тогда? Он собрался с духом.

– Я просто не хочу, чтобы вы устали, только и всего. – Наконец Ричард остановился и сказал:

– Вот Розовые покои. Думаю, здесь могла бы ночевать королева Шарлотта. Или королева Бесс. К сожалению, дом не так стар, чтобы иметь честь принимать в своих стенах этих коронованных особ.

Он поднес к губам ее руку. Почувствовав жар этих губ даже сквозь перчатку, Эванджелина невольно прильнула к нему.

– Нет, – сказал он. – Нет. Она тут же отпрянула.

– Я очень сильная, – после паузы произнесла Эванджелина. О Боже, что она сделала? Бросилась в его объятия, вот что! – Честное слово, вы можете не беспокоиться за меня. Я сильная.

Он поднял руку и кончиками пальцев прикоснулся к ее бледной щеке.

– Неужели вы действительно так непобедимы?

Эванджелина не сводила глаз с его смуглого лица. А герцог не сводил глаз с ее губ. Отчаянно хотелось прижаться к нему, услышать стук его сердца, почувствовать прикосновение тела…

Нет, нет! Она выпрямилась и деланно улыбнулась.

– Сомневаюсь. До вечера, милорд.

Когда герцог несколько минут спустя вернулся в гостиную, его мать заметила:

– Она мила. Даже красива. Но ведь дело не в этом, правда?

– Конечно нет. Мама, можешь успокоиться. Я вовсе не собираюсь спрашивать у тебя совета.

– Сомневаюсь, что тебе нужны мои советы. Ты ведешь себя с ней совершенно правильно.

– Смешно. Я просто вежлив с ней, только и всего.

– Эванджелина взрослая женщина, к тому же вдова. Возможно, она привыкла к самостоятельности. Думаешь, отец или муж командовали ею?

– Сомневаюсь, что такое возможно. Именно этого я в ней и не понимаю.

– Ты не слишком долго знаком с ней. Он с улыбкой повернулся к матери.

– Да, не слишком. С другой стороны, я нисколько не сомневаюсь, что буду узнавать ее всю жизнь. Ей нужна сильная рука, вот и все. Моя рука.

– Мне кажется, ты чересчур торопишься. Он пожал плечами.

– Может быть. Но чему быть, того не миновать. Марианна-Клотильда обожала своего сына, однако была вынуждена признать, что никогда не видела его в таком состоянии. Его обращение с этой молодой леди было безукоризненным. Он прекрасно сознавал свои чувства и знал, что ничего подобного до сих пор не испытывал. Значит, он не сомневается, что будет с ней всю жизнь? Да, пожалуй, дело зашло далеко… Она медленно поднесла к губам чашку с остывшим чаем. Старой герцогине была известна репутация сына; она прекрасно знала, что красивые женщины, с которыми имел дело Ричард, приходили и уходили, не трогая его сердца. Но теперь, похоже, ее гордый циничный сын наконец-то нашел женщину, которая сумеет удержать его.

Вдова. Наполовину француженка…

Молодая женщина, обожающая и ее сына, и ее внука. Если только Марианна-Клотильда может доверять своим глазам, которые ее до сих пор ни разу не подводили.