Трудная роль

Глава 30

– К несчастью, бал-маскарад располагает людей к раскованности и отсутствию осторожности. Иными словами, мужчины и женщины забывают о хороших манерах и ведут себя так, словно завтра наступит конец света. Поэтому как бы ни повернулось дело, не вздумайте отойти от меня или моей матери.

Карета слегка покачивалась на булыжной мостовой. Ярко сияла луна, и света, проникавшего в окна, было достаточно, чтобы пассажиры ясно видели друг друга.

Марианне-Клотильде хотелось, чтобы в карсте было темнее. Эта неслыханная проповедь заставляла ее давиться от смеха. Она отвернулась в сторону и стала ждать ответа Эванджелины. Тот последовал незамедлительно.

– Милорд, ваша торжественная речь о том, кик я должна себя вести, совершенно неуместна. Я не девочка. Да, я молода, но уже успела побывать замужем и знаю, что можно, а чего нельзя. У меня есть голова на плечах, и хорошим манерам я тоже обучена. А теперь оставьте Меня в покое. Оставьте свои ханжеские советы при себе.

Марианна-Клотильда фыркнула. Слава Богу, никто из них ничего не услышал.

– В чем-чем, а в ханжестве меня трудно заподозрить! – как и следовало ожидать, разозлился герцог. – Вы никогда не были в Лондоне. Это мои джунгли. Здесь я царь и бог. Я знаю все правила и кровожадные привычки местных животных. Вы в этом ничего не понимаете. Поэтому будете делать то, что вам велят! Я не хочу, чтобы вы опозорились в глазах моих друзей. Вы будете вести себя паинькой, а потому вцепитесь в меня как клещ. Не смейте отходить ни на шаг! Я буду охранять вас, следить, чтобы вы не наделали глупостей, и не дам вам попасть в неприятную ситуацию. Например, подвергнуться приставаниям какого-нибудь похотливого юнца или пьяного мужлана, которые захотят приласкать вас… или сделать что-нибудь похуже.

– Милорд, если похотливый юнец или пьяный мужлан решатся на такое, я дам им пощечину. Неужели это смутит вас? Может быть, вы и сами когда-то были таким же похотливым юнцом?

– Нет. Я честен и благороден от рождения. Правила этикета у меня в крови. Я никогда не ласкал женщин, если те не хотели этого. – Эти слова заставили Эванджелину вспыхнуть и прикусить язык. Она сама вырыла себе яму.

– Ладно… – Она отвернулась и посмотрела в окно. – Я буду вести себя как стыдливая девственница.

– Во всяком случае, попытаетесь, – сказал он и тоже захлопнул рот. Стыдливая девственница. Боже, какой кошмар!

Тут ему почудился какой-то странный звук. Ричард обернулся к матери.

– Что с тобой? Марианна-Клотильда откашлялась и сказала:

– Ничего, милый. Просто я обрадовалась, что мы наконец подъезжаем ко дворцу Сандерсонов. Я уже давно не совершала таких долгих поездок. Эванджелина, скажу вам честно: мой сын очень опытен во всех отношениях и дает советы, стремясь помочь вам, а не испортить настроение.

– Миледи, если вы имеете в виду, что герцог знаком со всеми пороками, процветающими в лондонских джунглях, то я с вами согласна. О Боже, простите меня! Я хотела сказать совсем другое. Просто он ведет себя так, что мне хочется выбросить его из окна кареты.

– Я в него не пролезу, – ответил герцог. – И ты тоже, учитывая размеры вашего… ну, в общем, не пролезете, и все.

– Понимаю. Его отец заставлял меня испытывать то же самое. Ах, какой это был красивый мужчина! – Герцогиня вздохнула и закрыла глаза.

– Я надолго запомню эту поездку, – с сарказмом проговорил герцог.

Остаток пути прошел в молчании, нарушавшемся только стуком копыт. Когда карета наконец свернула на усыпанную гравием дорожку перед дворцом Сандерсонов, Марианна-Клотильда бодро сказала:

– Ну, вот мы и прибыли. Готовьтесь получить удовольствие. Детки, хватит ссориться. Вы и мили друг на друга всю свою желчь или что-то осталось?

– У меня нет никакой желчи, – буркнул герцог. – Вернее, не было. Пока не приехала она.

– Да, милый… Не могу налюбоваться на здешнее освещение. Эванджелина, правда, красиво?

– Да, – ответила девушка, не сводя глаз с сурового лица Ричарда.

– Милорд, вы любите танцевать? – Да, – ответил герцог.

– Он один из лучших танцоров в Лондоне, – сказала Марианна-Клотильда.

– Вы его мать. И говорите так, потому что это ваш долг.

– Эванджелина, вы действительно так думаете? Сомневаюсь. Будь я моложе, я влюбилась бы в него так же, как все остальные дамы.

– Надеюсь, что здесь будет достаточно трезвых джентльменов, умеющих танцевать, – промолвила девушка.

Из дворца Сандерсонов доносились звуки мазурки. Эванджелина начала отбивать такт носком туфли. Интересно, будет ли здесь Джон Эджертон? Она знала, что должна увидеться с ним, но не хотела этого. Во всяком случае, не сегодня. Сегодня она желала немного развеяться и хоть на несколько часов забыть обо всем.

На площадке массивной каменной лестницы стоял дворецкий, облаченный в панталоны шестнадцатого века и умопомрачительный ярко-красный бархатный дублет с накрахмаленными белыми брыжами.

– Добро пожаловать, ваша светлость, – сказал он. Герцог надел маску; то же самое сделала Марианна-Клотильда. А маска Эванджелины уже давно была на ней. Здесь ее не знают. Она может делать что угодно. Девушка кокетливо улыбнулась герцогу и положила ладонь на его руку. Дворецкий вел их по широкой лестнице мимо десятков смеющихся гостей в костюмах иноземного образца. Повсюду стояли лакеи, одетые как придворные королевы Бесс. Они должны были выглядеть смешно, но в этой пестрой возбужденной компании смотрелись великолепно.

– Я хочу, чтобы сегодня вы получили удовольствие, ~ шепнула Эванджелине Марианна-Клотильда, когда герцог отошел поговорить с кем-то из своих друзей. – Мой сын ведет себя как собственник. Это очаровательно. Обычно он совсем другой… Так что веселитесь от души.

– Миледи, с вашей стороны было очень любезно пригласить меня. Благодарю вас. Не думаю, что кто-то сможет здесь скучать. – Она обвела глазами зал. – Но как же здесь танцевать? Вокруг такая толпа…

– Вам понадобится опытный партнер, – сказал герцог, снова подавая ей руку. – Рискну сказать, что я справлюсь с этим без труда.

– Не торопись, милый, – сказала Марианна-Клотильда. – Здесь леди Сандерсон, одетая римской матроной. Мудрый выбор. Люсиль, как поживаешь? Прекрасный вечер. Сколько гостей!

– Да, – сказала леди Сандерсон. – По-моему, очень мило. А кто эта девушка, которую ведет под руку наш милый герцог?

– Люсиль, это мадам де ла, Валетт. Кузина.

– Кузина? Хотела бы я видеть ваше лицо, моя дорогая. Надеюсь, вы достаточно хороши для нашего Ричарда. Он очень мил, но слишком разборчив. Кажется, вы довольно молоды, верно? Он предъявляет дамам чересчур высокие требования. И ужасно непостоянен. Милорд, как поживают Сабрина и Филипп? Теперь, когда Сабрина стала женой вашего старого друга, вы больше не испытываете к ней нежных чувств? Говорит, она беременна?

Герцог, давно привыкший к властности Люсиль и ее бесконечным монологам, которые у другого могли бы вызвать обиду, гнев и досаду, только улыбнулся и ответил:

– Вы, как всегда, попали в яблочко. Мадам де ла Валетт молода и довольно хороша собой. Люсиль, прошу избавить меня от болтливых дебютанток. А сейчас, если дамы не против, мы с мадам потанцуем. Эванджелина, вы уже освоились? – вполголоса спросил он.

– Еще не совсем, но это не помеха. О Боже, какая удивительная женщина!

– Да. И можете не сомневаться, леди Сандерсон знает себе цену.

– Кузина… – донеслись до них слова Люсиль, сказанные Марианне-Клотильде. – Надеюсь, она не такая нищая, как большинство этих особ.

– Не обращайте на нее внимания, – сказал герцог. – Если вы этого не сделаете, я подумаю, что вы дурочка. Алое домино очень идет вам. Вы были правы, оно действительно выглядит порочно. Но я бы предпочел видеть на вас костюм римской матроны, как на леди Сандерсон. Ваша грудь в тунике смотрелась бы великолепно. – По замыслу герцога, это должно было заставить Эванджелину забыть реплику Люсиль. – Потанцуйте со мной, Эванджелина.

– О да! – выдохнула она и положила руки ему на плечи.

Следя за сыном и «кузиной», Марианна-Клотильда задумчиво сказала:

– Они хорошо танцуют. И очень подходят друг другу.

– Она слишком высокая.

– Герцог тоже не маленький. По крайней мере, у него не затечет шея… Люсиль, не подыщешь ли мне подходящего партнера?

Тем временем герцог обхватил талию Эванджелины и искусно повел ее сквозь толпу танцующих.

– Честно говоря, – сказала Эванджелина, слегка запыхавшись после десятка вращений, – вы действительно хорошо танцуете.

– Умение танцевать, как и хорошие манеры, въелось в мою плоть и кровь.

– Надеюсь, вы меня не разочаруете.

– Возможно, если вы отвлечете меня. – Он с улыбкой посмотрел на Эванджелину и увидел в прорезях маски ее сияющие глаза. Добравшись до относительно свободного места, он вихрем закружил ее. Та громко рассмеялась и чуть не запела от радости.

Когда герцогу пришлось умерить шаг, Эванджелина спросила:

– Есть ли на свете хоть что-нибудь, чего вы не умеете?

– Это что, комплимент? Я умею все.

– Прошу прощения. Это действительно был комплимент. Или вы хотите, чтобы я взяла свои слова обратно?

Он наклонил голову и на мгновение прижался подбородком к ее прическе. Волосы Эванджелины слегка пахли розами.

– Но есть множество вещей, которые мне хотелось бы уметь делать еще лучше.

– Например?

– Ах вы желаете пример? Извольте. Когда вы доводите меня до белого каления, я хотел беситься немного дольше. Ибо стоит вам оказаться рядом, как я раскрываю объятия и тут же забываю, что собирался вас задушить. Хочу раздеть нас, прижать к себе и целовать, пока вы не раскраснеетесь и не…

– Слишком много подробностей. Они мешают сохранять равновесие.

– О да. Пока я описывал эти подробности, по крайней мере трижды наступили мне на ногу… Знаете, я бы с удовольствием лежал с нами рядом и долго-долго смотрел на вас. Не целовал бы, не изучал каждый дюйм вашего тела, а просто смотрел, потому что это мне нравится… О да, вы хорошо танцуете. Еще не так, как я, но если немного поупражняетесь, мы с ними станем отличной парой.

Эванджелине тут же представилось, что она нежит под Ричардом обнаженная, а он смотрит на нее. Но в этом видении взгляды перемежались поцелуями. Она с трудом перевела дыхание, а затем улыбнулась.

– Знаете, милорд, когда вы вдоволь насмотритесь на меня, я бы хотела любоваться вами во всей красе. И делать это, пока не состарюсь и не покроюсь морщинами.

Это было как удар под ложечку. Ричард молча хлопал глазами и смотрел на женщину, которая нанесла ему меткий ответный удар и возбудила так, что впору было изойти семенем. Оркестр умолк, но запыхавшиеся партнеры продолжали стоять на месте,"уставившись друг на друга. Наконец герцог услышал, что над ними слегка посмеиваются. О Боже, как он мог так забыться! Но дыхание Эванджелины тоже было тяжелым. Это понравилось Ричарду до такой степени, что угроза семяизвержения возникла вновь.

– А вот и леди Джейн Беллермен, – вернул его на землю голос Эванджелины. – Она идет сюда. Я знала, что все хорошее быстро кончается. Она даже сняла маску.

Обернувшись, герцог заметил:

– Наряд пастушки. Слава Богу, что у нее нет с собой кнута. Иначе она не преминула бы пустить его в ход.

– Она просто красотка. Какая жалость… – сказала Эванджелина, желая, чтобы леди Джейн провалилась в тартарары. – Вы будете танцевать с ней?

– А если буду, вы вырвете ей волосы?

– Милорд, вы опять становитесь тщеславным. Я вижу целую очередь дам, так и готовых вцепиться в вас. Однако по лицу леди Джейн действительно видно, что она с наслаждением сбросила бы меня с балкона.

– Вполне возможно. Но не бойтесь, я вас в обиду не дам. Так где же эта очередь из дам?

Нет, не бейте меня. По крайней мере, в середине танцевального зала, где за каждым нашим шагом следят больше людей, чем вы можете себе представить. Да, я обязан исполнить свой долг перед леди Джейн. Что же касается вас, то не танцуйте ни с кем больше одного раза.

– Почему? С вами я собиралась потанцевать еще.

– Эванджелина, не будьте тупицей. Потому что это вызовет нежелательные слухи, вот почему.

– Значит, вы больше не будете танцевать со мной?

– Я совсем другое дело. Вы моя кузина. Я должен присматривать за вами, это моя обязанность… Ах, леди Джейн, эта прекрасная девственная пастушка, уже совсем рядом!

– Я не знала, что все пастушки девственницы.

– Только самые ценные… Эванджелина, я должен идти. Держитесь поблизости. Неужели на сей раз последнее слово осталось за мной? Не могу поверить!

Она ответила самым нежным голоском, на который была способна:

– Ну, раз вы мой хозяин и щедро платите мне за службу, я должна бояться потерять такой источник дохода.

– Возможно, – после паузы сказал Ричард, потирая подбородок длинными пальцами, зудевшими от желания прикоснуться к ней, – мне придется исправить ошибку вашего отца. Он ведь никогда не сек вас, верно? Так вот, скоро вы будете лежать у меня на коленях вверх красивой попкой, нежной и беленькой. А теперь мне нужно увидеться с леди Джейн.

С этими словами герцог отошел и даже не обернулся, черт бы его побрал. Зато он сумел усмирить гнев юной леди, остановив оную в параметров от Эванджелины. Спасибо и на этом… Но перед ее мысленным взором продолжала стоять описанная им картина.

Оркестр заиграл снова, и Эванджелину тут же увлек в круг танцующих рыцарь короля Артура, который был на добрых десять сантиметров ниже ее. Она увидела вдовствующую герцогиню, танцевавшую с пожилым греческим философом – лордом Харви, как сказал ей рыцарь Круглого Стола (непрерывно икавший и то и дело извинявшийся). Герцог танцевал с леди Джейн, смотрел на нее и чему-то смеялся. Странно… За весь вечер у герцогини леди Джейн не сказала ни одного умного слова.

Следующим ее партнером стал пуританин. Однако данный представитель суровых фанатиков не был склонен к умерщвлению плоти. Пришлось легонько пнуть его в голень. Потом с ней танцевал рыцарь в доспехах, очень неуклюжий и неповоротливый. Но, надо отдать ему должное, довольно забавный.

В перерывах между танцами Эванджелина едва успевала отдышаться, время от времени увидеть кивок герцогини и ее ободряющую улыбку. И бросить взгляд на герцога. Ричард больше не приближался к ней. Он танцевал все танцы, и каждый раз с новой дамой.

Он же сам сказал, что несет за нее ответственность! Тогда почему не подходит? Этот самовлюбленный осел предпочитает танцевать с английскими пастушками, легкомысленными нимфами и даже с богиней, воздушное одеяние которой украшали широкие золотые ленты, перекрещивающиеся на груди.

Когда французский шевалье прошлого века сказал, что близится полночь, Эванджелина искренне удивилась. Согласно обычаю, партнер хотел снять с нее маску, но она не позволила.

– О нет! Я вижу, что меня зовет герцогиня. Прощайте, сэр!

И не успел он и глазом моргнуть, как она спаслась бегством, шмыгнув в широкую двустворчатую дверь, которая отделяла танцевальный зал от балкона.

Ночь была морозная, яркий лунный свет заливал раскинувшиеся внизу прекрасные сады. Эванджелина подошла к чугунным перилам и попыталась отдышаться. Ей было жарко.

– Здравствуйте, мадам де ла Валетт. Наконец-то вы освободились от своих кавалеров и оказались в одиночестве.

Она резко обернулась и увидела перед собой высокого стройного мужчину в сером домино и маске. В голосе было что-то знакомое, но Эванджелина не могла вспомнить, где она могла его слышать.

Вспомнив предупреждение герцога, она попятилась и прижалась боком к перилам.

– Вы знаете мое имя? – спросила она, внимательно изучая собеседника. Он не был пьян. Наверное, просто хотел свежего воздуха и тишины.

– Полночь, – сказал он, поднял руки в перчатках и снял маску.

Эванджелина уставилась на его лицо и родинку у глаза. Это был Конан де Витт. Тот самый человек, которого она встретила в старой церкви в деревушке Читтерли.