Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2

Глава 44

Чтобы раскрыть преступление нужны только: теплые булочки, черный кофе, грифельная доска и мел, во всяком случае, специальный агент ФБР ни о чем другом не упомянул. — Таундеш-старший и Таундеш-младший обмениваются любезностями, повторяя библейскую притчу и, поглощая черничный пирог. — Бобби узнает стрелявшего в Лео Джонсона. — Совещание в полицейском участке немного проясняет картину преступления. — Энди Брендон — вновь герой дня, Люси от него в восторге. — Питер Мартелл пробалтывается шерифу о тайном пороке Джози. — В Твин Пиксе появляется китаец, который любит звонить по телефону за счет вызываемого абонента. — Братья Хорны спорят с Хэнком — можно ли рубить дрова в гостиной.

На первом этаже больницы специальный агент ФБР Дэйл Купер подошел к шерифу:— Значит так, Гарри, слушай меня внимательно. Приготовь, пожалуйста, доску и мел. Я уже все понял. — Я знаю разгадку этого преступления.

Шериф с изумлением вскинул глаза на специального агента. Ему очень нравилась решительность и уверенность, с которой Дэйл Купер сообщал ему о своих открытиях. Он безоговорочно верил, что слова специального агента не далеки от истины. — Послушай, Дэйл, а может, сказать Люси, чтобы она приготовила горячих бутербродов и сладких булочек и много-много черного горячего кофе? — Конечно, скажи. Как же без этого. Без этого я вообще не могу работать.

Шериф довольно ухмыльнулся:— Я так и знал, что без сладких булочек ты ничего не сможешь нам рассказать. — Слушай, шериф, у меня к тебе есть еще одна очень серьезная просьба… — Я слушаю тебя, Дэйл, — шериф внимательно и пристально посмотрел на Купера. — Знаешь что, я хочу, чтобы кто-нибудь из твоих людей поехал в кафе к Норме и привез пару кусков ее ванильного пирога с арахисовым маслом. — Откуда ты знаешь, что у нее сегодня пирог с арахисовым маслом? — Как откуда? Я же ведь специальный агент и мне известно все, что делается у вас в Твин Пиксе.

Шериф изумленно присвистнул.

В кафе у Нормы звучала негромкая приятная музыка. Бобби Таундеш сидел у стойки бара и нервно курил уже третью сигарету.

Он не видел, что за его спиной, за столиком, в одиночестве, ест черничный пирог и запивает его черным кофе отец. Когда он услышал знакомый голос, то от неожиданности вздрогнул и загасил сигарету. — Бобби, — позвал его отец. — Отец? — изумился парень. — Хочешь, — присоединяйся ко мне, — мистер Таундеш обвел рукой стол, указал на место напротив себя. — На столе, конечно, такого изобилия не было, которое могло бы поразить воображение Бобби. Стояло небольшое блюдо с недоеденным пирогом и наполовину пустой стеклянный кофейник. — Хорошо, — сказал Бобби, взял свою куртку, которая лежала рядом на высоком вертящемся табурете, лениво и развязно подошел к столику и не сел, а буквально прилег на мягком диванчике напротив отца.

Он уже предчувствовал, что отец сейчас начнет читать ему морали, вновь будут звучать заученные книжные тирады, а ему придется морщиться и отнекиваться. — Как дели в школе? — спокойно поинтересовался мистер Таундеш, не глядя на сына, и подбирая крошки на большом блюде. — В школе? — пожал плечами Бобби, — вроде бы все прекрасно. А как твоя работа? — чтобы как-то поддержать разговор поинтересовался Бобби. — Работа? — прожевывая кусок пирога, ответил мистер Таундеш, — на работе тоже все хорошо.

Он запил свои слова глотком кофе и вновь принялся вилкой собирать остатки пирога с блюда.

Роберту стало неудобно, что он вот так развалился перед отцом.

Он сел за стол, положив на него локти, взглянул на лицо уже немолодого отца и сказал:— Папа! — Что, сын? — ответил мистер Таундеш. — Послушай, папа, а чем ты там занимаешься, на этой твоей службе? — Знаешь, Роберт, это военный секрет, — отправляя в рот очередную порцию пирога, ответил мистер Таундеш и скосил взгляд на свои наградные колодки. — Понятно, я и не ожидал услышать от тебя другого ответа. — Вот и хорошо, сын, что тебе все понятно. Ведь мы с тобой всегда понимали друг друга, правда?

Роберт вскинул глаза на отца. — Да, папа. Я всегда понимал тебя. — Роберт, попробуй немного пирога. Сегодня пирог с черникой особенно вкусен и необыкновенно свеж. — Нет, — коротко ответил Бобби.

Мистер Таундеш отложил вилку, промокнул салфеткой толстые губы в синеватых пятнах черничного сока, взглянул на сына:— Бобби, я хочу тебе кое-что рассказать.

Парень кивнул головой, дескать, давай, валяй. — Вчера ночью мне было видение. Это был не простой сон, который не более, чем анализ событий дня в подсознании. Это было видение четкое и ясное, как горный ручей. Откровение разума перед самим собой. — В этом видении я увидел себя на веранде огромной усадьбы, настоящего дворца фантастических размеров. Казалось, от этой громады блестящего и сверкающего мрамора исходило сияние. Мне это место было знакомо. Там я родился и вырос, но вернулся туда впервые. Это было возвращение к глубинным истокам моего существа. Я бродил по дому и с радостью отмечал, что его содержат в безукоризненном порядке. Появившиеся несколько новых комнат так безупречно слились с первоначальным строением, что никто бы этого не заметил. Вернувшись в холл дома, я услышал стук в дверь. На пороге стоял мой сын. Было видно, что он счастлив, беззаботен. Его жизнь явно была исполнена гармонии и радости. Мы тепло обнялись с ним. И в тот момент мы были единым целым. Мое видение закончилось, и я пробудился с чувством оптимизма и веры в тебя и твое будущее. Такое мне было видение о тебе. — Правда? — воскликнул Бобби. На его глазах сверкали слезы.

Он подался вперед, как бы готовясь упасть на грудь отца, расплакаться и обняться с ним, как будто они не виделись уже тысячи лет, будто Бобби, как библейский блудный сын, давным-давно ушел из дому, промотал все свои сокровища и, наконец, вернулся, уже не надеясь на прощение своего отца. А старый отец простил его, положив на плечи руки. — Я рад, что сегодня представился случай поделиться с тобой этим волшебным видением.

Мистер Таундеш поднялся из-за стола и еще раз посмотрел на Бобби.

Он понимал, насколько глубоко запали его слова в душу сына. Но какая-то природная сдержанность помешала Бобби обняться с отцом, и мистер Таундеш это прекрасно понимал. Он просто по-мужски протянул сыну свою руку и Бобби крепко сжал ее. — Желаю тебе, Бобби, всего самого наилучшего, — спокойно сказал мистер Таундеш. — Спасибо, папа, — проговорил Роберт. — Увидимся дома. — Хорошо, хорошо. Спасибо тебе, папа. Сегодня я обязательно приду домой. — Хорошо.

Мистер Таундеш развернулся и легко зашагал к выходу из кафе. Уже на самом выходе он приостановился и снял с вешалки свою шинель и фуражку. — Mистер Таундеш, вам понравился наш сегодняшний пирог? — поинтересовался Хэнк, протирая салфеткой стаканы. — Пирог был изумителен, — широко улыбаясь ответил мистер Таундеш. — Спасибо вам, майор, за похвалу, — Хэнк, дурачась, взял под козырек.

Но мистер Таундеш вполне серьезно отдал ему честь и покинул кафе.

По дороге мистер Таундеш разминулся с Нормой, которая с влажными от слез глазами, вбежала и кафе. Хэнк преградил ей дорогу, приостановил ее: — Ну, как там дела у Шейлы? — заглядывая в раскрасневшиеся глаза Нормы, поинтересовался Хэнк, продолжая протирать стаканы. — Я сейчас не хочу разговаривать об этом, — шепотом сказала Норма, обернувшись на Боба. — А ей понравились цветы? — громко на весь зал спросил Хэнк.

Но Норма, зло отвернувшись от мужа, прошла в свою контору.

Хэнк посмотрел на Роберта и беспомощно развел руки в сторону. Роберт ответил ему таким же движением.

И вдруг, как вспышка, как озарение, перед глазами Бобби встала картина того злосчастного вечера, когда он приехал в дом Шейлы.

Он вспомнил, как резко прозвучал выстрел, отбросивший Лео к стене.

Он вспомнил свой взгляд на окно.

И сейчас он уже твердо знал, кто стрелял в Лео, кто стоял на улице, там, за стеклом.

Это непроизвольное движение, которое сделал Хэнк, раскрыло Роберту тайну той ночи: в Лео Джонсона стрелял Хэнк.

Теперь Бобби знал это абсолютно точно, так же точно, как свое имя и фамилию.

А в полицейском участке Дэйл Купер собрал всех, кто участвовал в расследовании загадочного убийства Лоры Палмер.

Все сидели за столом. Только секретарша шерифа стояла у большой черной доски с планом местности.

Дэйл Купер отхлебывал горячий черный кофе и бросал косые взгляды на пончики, разложенные на столе перед участниками совещания. — В ту ночь, когда Лору Палмер убили, у нее было назначено два свидания. В ее дневнике записано: «нервничаю перед встречей с Джозефом». Думаю, речь шла о Джозефе, которому она решила сказать, что не хочет с ним больше встречаться. Но перед тем как Лора ушла из дома, ей кто-то позвонил. — Мы полагаем, это был Лео Джонсон, который назначил ей второе свидание, — уточнил Розенфельд. — Лора встретилась с Джозефом и была с ним до половины первого. Потом на перекрестке шестой и двадцать первой, она соскочила с мотоцикла и убежала в лес. — Мы считаем, что именно там она встретила Жака Рено, Лео Джонсона и Ронни Пуласки. Все вместе они доехали до тропы, ведущей к хижине Жака. Леди-С-Поленом слышала, как они шли мимо ее домика. В хижину Жака Рено они добрались приблизительно к часу ночи. Там у них были наркотики и алкоголь. Лору связали, и она была в интимных отношениях и с Лео, и с Жаком. Из клетки выпустили птицу, и она напала на Лору, — четко, как по писанному, говорил доктор Розенфельд.

Все присутствующие смотрели на него. — Лео с Жаком подрались. Жак вышел наружу и отключился. Когда он пришел в себя, ни Лео, ни девушек не было. Мы полагаем, что Лео спустился вниз по тропе к своему корвету один, а девушек оставил. Причиной тому был третий. Помощник шерифа Хогг обнаружил следы итого третьего у хижины, — так же четко, как будто читал лекцию о кокаине, продолжил развивать версию Дэйл Купер. — Третий отвел Лору и Ронни в железнодорожный вагон, где связал их. Лору во второй раз, Ронни в первый. Убийца тупым предметом ударил Ронни и лишил ее сознания. Наверное, ему очень не терпелось убить Лору, потому он не заметил, как Ронни убежала. Или не заметил, или ему было все равно. Он сделал небольшой холмик из земли и положил сверху Лорин медальон — половину сердечка. После этого он засунул ей под ноготь безымянного пальца левой руки буковку «R». Но под ногтем Тэрезы Бэнкс мы нашли букву «Т». Он также оставил записку, написанную кровью: «Огонь, иди со мной». Интересно, анализ крови на записке показал, что она не принадлежит ни Лео, ни Жаку, ни Лоре, ни Ронни. Поэтому мы решили, что убийца написал ее собственной. Она у него редкой третьей группы, резус отрицательный. В пяти милях дальше по железнодорожному полотну Хогг нашел полотенце пропитанное кровью этой группы. Рядом с ним он нашел обрывки пожелтевшей бумаги. Возможно, эти обрывки оставил убийца. Мы отправили их на экспертизу в Вашингтон, — доктор Альберт Розенфельд изложил все факты и устало занял свое место.

Присутствующие уже в который раз изумились знаниям и умению излагать свои мысли экспертом Розенфельдом.

Специальный агент ФБР Дэйл Купер и доктор Альберт Розенфельд говорили очень быстро.

Сразу было понятно, что все подробности убийства Лоры Палмер хорошо им знакомы, что они посвящены во все самые мельчайшие детали событий этой ночи.

На последних словах Розенфельда офицер Брендон всхлипнул. Люся схватилась за сердце и посмотрела на своего друга. Тот сидел, опустив голову, и в его руках подрагивал цветной фотопортрет Лоры, на котором она была в диадеме первой красавицы, выбранной на школьном балу.

Рядом на столе, перед офицером Брендоном лежали номера журнала «Мир плоти», но он даже не смотрел на них. Его глаза были прикрыты, и он нервно всхлипывал.

Лицо шерифа Гарри Трумена было озабочено. Он сочувственно посмотрел на всхлипывающего Энди.

Даже Хогг остался неравнодушным. Он подошел и похлопал своего напарника по плечу. — Да, я, конечно, понимаю офицера Брендона, — немного ехидно проговорил доктор Альберт Розенфельд, — это убийство ровно на три больших носовых платка.

Офицер Брендон поднял голову.

У него не было сил ругаться с доктором Альбертом Розенфельдом. Но эти выходки чужого в Твин Пиксе человека не на шутку разозлили Энди. Он, пересиливая робость, поднялся из-за стола и срывающимся голосом закричал: — Агент Розенфельд, мне не нравится, как вы тут острите насчет меня и всех остальных. И поэтому заткнитесь! Заткнитесь! — он тыкал пальцем в воздух.

Альберт Розенфельд от удивления приоткрыл рот. Вот такого он никак не мог ожидать от беспомощного Энди Брендона, от этого недотепы. Он посмотрел на Дэйла Купера. Тот наклонился к уху своего приятеля и прошептал: — Если будешь себя вести в Твин Пиксе так и дальше, то дождешься, что даже Энди Брендон заедет тебе по физиономии.

Люси победоносно смотрела на поверженного доктора Альберта Розенфельда. Ее радовало то, что лицо доктора идет красными пятнами.

Она сжимала в руках указку, как древко победного флага. Она стояла прямо на фоне доски, исчерченной мелом, на которой была нарисована карта окрестностей Твин Пикса, как будто бы она олицетворяла собой всю мощь правоохранительных сил этого городка.

Как будто это не Дэйл Купер и не Альберт Розенфельд распутали все детали этого страшного преступления, а именно она — Люси и офицер Брендон были главными героями сегодняшнего дня.

Альберт Розенфельд озирался по сторонам, ища поддержки, но ни у кого ее не находил, даже у своего приятеля Дэйла Купера. Наступило неловкое молчание, которое радовало, казалось, только одну Люси.

Наконец, чтобы как-то разрядить обстановку, слово взял специальный агент ФБР Дэйл Купер.

Он принялся решительно разрабатывать версию дальше и делиться своими умозаключениями с собравшимися.

Альберт Розенфельд благодарно посмотрел на Дэйла. — Лора Палмер умерла, — принялся перечислять Дэйл Купер. — Ронни Пуласки и Лео Джонсон в коматозном состоянии, Жак Рено задушен. Нам остается только этот третий, неизвестный, скорее всего он и есть убийца Лоры Палмер. Нам осталось только узнать, кто он такой, и найти его.

Шериф Гарри Трумен заехал на своей полицейской машине в больницу и забрал оттуда уже вполне здорового Питера Мартелла. Он решил подвезти пожилого человека и заодно кое о чем его расспросить, ведь Гарри никак не мог узнать, что же такое случилось с Джози Пеккард, куда она исчезла.

Гарри все время не покидали тяжелые мысли. Он все время думал, что она могла погибнуть во время пожара.

Мартелл открыл дверь своим ключом, и они с Гарри зашли в столовую. В доме было очень холодно и пусто. Каждый шаг отдавался гулким эхом. — Закрой дверь, — сказал Пит. — Здесь и так холодно. Сейчас я растоплю камин, и мы немного согреемся.

Гарри Трумен послушно закрыл дверь. — Спасибо, что подвез меня, Гарри, — сказал Пит, — Не знаю, как добрался бы домой. — Да нет, что ты, Пит, какие проблемы, мы же знакомы уже столько лет.

В столовой было полутемно. Пит обошел все окна, раздернул шторы. — Да, Гарри, я же помню тебя еще мальчишкой, вот таким, — Пит показал немного выше стола. — Да и я помню тебя немного другим, — прищурил глаза Гарри. — Ну, конечно, я раньше не был таким известным человеком в Твин Пиксе, но и лесорубом я был неплохим. — Да ладно, ты же собирался растапливать камин. Тебе после больницы не стоит переохлаждаться.

Но Пит уже разрывал конверт, который нашел на столе.

Гарри подбежал к нему. — Что это такое у тебя в руках? — Сейчас узнаем. Наверное, кто-то оставил. Ну не мог же почтальон зайти в дом? Тут было заперто. Сейчас все узнаем.

Питер вытащил из конверта небольшую записку. Но он не спешил читать ее. — О, черт! — закашлялся Пит, — надышался дыма, никогда не думал, что это так ужасно. — Да читай же скорее! — говорил Гарри. — Он хотел вырвать записку из рук Пита, но тот остановил его. — Сейчас, сейчас прочитаю.

Но тут Мартелл снова закашлялся. — Ты знаешь, Гарри, у меня такое впечатление, что меня на пару часов приклеили губами к выхлопной трубе автобуса. — Это пройдет, — сочувственно похлопал по плечу старика Гарри Трумен.

Пит уселся в мягкое кресло. — Да, Гарри, ты не зря настаивал, чтобы я быстрее читал записку. Она от Джози.

Гарри настороженно слушал. — Дорогой Пит, — принялся читать Питер Мартелл, — мне пришлось по срочным делам немедленно уехать в Сиэтл. Когда приеду, постараюсь тебе позвонить.

Надеюсь, дорогой Пит, что день на лесопилке прошел хорошо. Возьми в холодильнике имбирное пиво. Целую, Джози. — Так что видишь, Гарри, все вроде бы в порядке.

Питер сложил записку и сунул ее в конверт. Гарри немного облегченно вздохнул:— Ну вот, хотя бы нашлось какое-то объяснение отсутствию Джози. А телефона она там не оставила? — переспросил Гарри. — Нет, — покачал головой Питер. — А где остановится в Сиэтле, не пишет? — Нет, нет, я прочитал все, что было написано. — Да, значит, она уехала в Сиэтл, — медленно проговорил Гарри. — Да, Гарри, чему ты удивляешься. Она ездит туда каждые три месяца. Я думаю, Гарри, — Питер понизил голос, — она ездит туда, чтобы предаваться тайному

пороку.

Гарри снова почувствовал себя не в своей тарелке. Он никак не ожидал от Питера вот такого признания. С какой это стати мистер Мартелл станет ему признаваться в тайных делах Джози, ведь он же знает, что Гарри любит ее. — Какому пороку? — еле слышно проговорил Гарри. — Она бегает по магазинам. И потом привозит сюда чуть ли не половину универмага, — Питер вновь закашлялся.

У Гарри Трумена отлегло от сердца. — Но Питер что-то слишком подозрительно долго кашлял, и Гарри Трумен догадался заглянуть ему в глаза. Оттуда текли скупые мужские слезы. Это был не кашель, это были рыдания. — Послушай, Пит, — сочувственно сказал Гарри, — Кэтрин тоже ведь не нашли. Может быть, она еще жива.

Но Питер махнул головой, как будто хотел сказать: мол, не надо меня утешать, не надо пустых слов. — Да, я так и знал, что ты это скажешь.

Но Гарри вновь попытался успокоить Питера:— Я понимаю, что человек всегда надеется на чудо, и на лучший исход. Но надо быть готовым и к худшему. — О Боже, — прохрипел Пит, и вновь закашлялся. — Знаешь, Гарри, я всегда думал, что умру первым. Если бы мне пришлось спорить, кто из нас остался бы в живых после ядерной войны, я бы, Гарри, поставил на нее, не задумываясь, все свои деньги. И выиграл бы. — Но зачем тебе тогда были бы нужны деньги? — удивился Гарри. — Деньги мне, конечно, были бы ни к чему. К тому же, видишь, я проиграл. — Она была тигрицей, это правда, — сказал Гарри. — Я не буду, Гарри, скрывать. Жить с Кэтрин было сущим адом. Да, Гарри, это был сущий ад.

Пит тяжело вздохнул, а Гарри сочувственно кивнул головой. — Да, Гарри, сущим адом. Но знаешь, мне достался и кусочек рая. Это было в самом начале. — Я не сомневаюсь, Пит, ты не такой человек, чтобы жениться из-за денег. — О, боже! — вновь проговорил Пит Мартелл, — боюсь, Гарри, мне никогда не свыкнуться с этой мыслью. Боже, смилуйся над ее несчастной душой. Ведь я любил ее.

Пит закашлялся, и прикрыл глаза руками. Он содрогался в беззвучном плаче. — Да что ты, Питер, — взял его за плечо Гарри Трумен, — не нужно так убиваться, может, все еще обойдется. — Да нет, не надо меня утешать, — сквозь слезы прошептал Питер.

Но Гарри и сам понимал, что, скорее всего, зря утешает Питера и внушает ему надежду на то, что Кэтрин жива. Скорее всего, она дотла сгорела в огне, ведь пожар был чудовищный.

Но тут на стене зазвонил телефон.

Питер даже не отреагировал на звонок.

И тогда Гарри бросился к телефону. Он надеялся, что это, возможно, звонит Джози. Он буквально сорвал трубку и бросил в нее: — Алло!

Но на том конце никто не ответил. — «Дом на Холме», я вас слушаю! — крикнул в трубку Гарри Трумен.

Наконец, трубка отозвалась скрипучим неприятным голосом. Человек говорил с явно иностранным акцентом. — Можно попросить Джози Пэккард? — Ее нет сейчас дома, — устало ответил Гарри Трумен. — А вы не подскажете, когда она вернется? — Она уехала из города. А кто ее спрашивает? — Но в трубке уже зазвучали короткие гудки.

Мужчина, только что звонивший в «Дом на Холме» и спрашивающий Джози Пэккард, повесил трубку. Он довольно потер руки. Это был средних лет китаец с туго стянутыми в хвостик волосами. На нем был строгий черный европейский костюм. Он немного постоял у телефонного аппарата и вновь набрал номер. — Простите, — сказал он, — я могу заказать разговор с Гонконгом? — Да, да, за счет абонента, которому я буду звонить, — мужчина назвал номер. — Хорошо, я подожду.

Тут на площадке отеля раздвинулись дверцы кабины лифта и в холл вышли братья Хорны.

Бенжамин, как всегда, был одет в строгий костюм, а на Джерри была все та же спортивная одежда с коричневыми погонами. В руках Джерри держал большую картонную коробку и чашку кофе. Он похлопал рукой по коробке и продолжил разговор. — Я, Бен, как-то это пробовал, а потом прочитал во французском журнале, как оно делается. Представляешь, они берут целую голову и закатывают в тесто. Бламанш какой-то получается. Потом они эту голову обкатывают в овсянке, фаршируют грецкими орехами. Затем заворачивают все это в пергамент и запекают. Снова разворачивают, заливают глазурью, посыпают какими-то специями, потом едят. — Неужели так просто? — изумился Бенжамин Хорн. — Нет, весь секрет, Бен, в том, что все это запекают Я глиняном горшке. Иначе получится абсолютно несъедобная вещь. — И ты это пробовал, Джерри? — Просто объеденье, — младший Хорн мечтательно закатил глаза. — Послушай, Джерри, а Одри ты сегодня не видел?

Ведя такой незатейливый разговор, братья Хорны прошли длинным коридором и одновременно взялись за ручки больших двойных дверей, ведущих в каминный зал.

Когда они распахнули створки дверей, то увидели, что на фоне пылающего камина, широко расставив ноги, стоит мощно сложенный мужчина в кожаной куртке.

Он резко повернулся к вошедшим. — О! — воскликнул Бенжамин Хорн, — Хэнк Джеимим. — Да, а передо мной, как вижу, братья Хорны — Бенжамин и Джерри.

Бенжамин Хорн, чтобы придать своему виду больше солидности, закурил длинную гаванскую сигару. Закурил и Джерри. Но с толстой, как сосиска, сигарой, он казался нелепым и смешным.

Бенжамин Хорн подошел к Хэнку и, глядя ему в глаза, спросил:— Что с Джози? — Она уехала еще вчера вечером. — Это было решено заранее? — поинтересовался Бенжамин Хорн, ходя кругами вокруг все так же стоящего Хэнка. Следом за Бенжамином семенил его брат. — Да, Джози хотела быть подальше от запаха дыма. — Разумно, — проговорил Бенжамин Хорн и затянулся сигарой. — После недолгого молчания он добавил: — А следующее дело, Хэнк, будет Лео Джонсон.

Младший брат в это время закатывал рукава рубашки, как будто выполнять это дело предстояло лично ему своими собственными руками. — Как его состояние? — спросил Бенжамин Хорн. — Кажется, поврежден мозг, — ответил Хэнк.

Младший Хорн ехидно заулыбался. — У Лео мозг? Что, эти недоумки врачи обнаружили у Лео мозг?

Хэнк свысока посмотрел на Джерри. С того как ветром сдуло всю его самоуверенность и спесь. Бенжамин Хорн зашел к Хэнку со спины:— Почему он не умер, я тебя спрашиваю?

Хэнк пожал плечами: — В него попала пуля 44 калибра, — и он показал пальцами диаметр пули. — И что же, — спросил Бенжамин Хорн, дымя сигарой. — Зайти в дом и добить я не решился, потому что и так мне пришлось пробираться мимо патрулей. — А Лео тебя успел заметить? — спросил Бенжамин. — Да нет, он рубил дрова, — невозмутимо отвечал Хэнк. — Дрова? В гостиной? — изумился Джерри. — Да, но вы же знаете Лео, это такой человек… Ему что взбредет в голову, то он и делает. Вот захотелось рубить дрова в гостиной, и принялся размахивать топором. Какое мне дело до того, что он и где делает. Свою работу я выполнил. — Подожди, подожди, — взъерепенился Джерри, — как это так, рубил дрова в доме? — Я видел это своими глазами: Лео рубил дрова в гостиной. — Ладно, уймись, Джерри, — сказал Бенжамин Хорн, — в самом деле, Хэнк был там и все видел. Это хоть как-то объясняет то, что у него был топор. — Какое следующее дело? — спросил Хэнк. — Так, следующее у нас Кэтрин. — По моему звонку она пришла на склад пиломатериалов, в сушильное отделение, и, наверное, сгорела там дотла вместе со своим гроссбухом, — Джерри радостно потер руки, грея их у жарко растопленного камина. — После такого пожара навряд ли кто-нибудь найдет даже зубы. — Да, у нее были красивые зубы, — улыбнулся Бенжамин Хорн. — Чудесно, чудесно, господа, — продолжал ходить кругами вокруг Хэнка Бенжамин Хорн. — Если они додумаются повесить этот поджог на новопреставленную Кэтрин и ее сообщника Лео, то все будет отлично. Или же я отказываюсь от секса, — Бенжамин Хорн подошел к камину и стал греться возле него. — Вот это решение! — захохотал Джерри и принялся тыкать пальцем в грудь Хэнка.

Хэнк недовольно отвел руку Джерри в сторону. — А что мы будем делать с книгой?

Бенжамин Хорн повернулся к Хэнку. — А вот творческие решения предоставь братьям Хорн. Расслабься, Хэнк, пока я не скажу тебе: «Напрягись». Ты — наш бицепс, а мы — мозг.

Джерри подошел сбоку к Хэнку и взял его за руку, чтобы пощупать мускулы.

Хэнк легко схватил его за руку и вывернул ее. Джерри попытался вырваться, но только дернулся и взвыл от боли.

Хэнк пристально посмотрел в глаза Джерри и отпустил его руку. Братья настороженно смотрели на Хэнка. Он некоторое время стоял молча. Было не понятно, что он сейчас сделает: то ли бросится на Джерри или же…

Но Хэнк совершил второе: он обнял братьев Хорн за плечи и, засмеявшись, прижал к груди. — Ну, парни, с вами мы свершим великие дела.

Ни Бенжамин Хорн, ни Джерри ничего не ответили на это восторженное восклицание Хэнка.