Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2

Глава 53

Томми Хогг беседует с Шейлой о Лео. — Некоторые размышления Купера, надиктованные Даяне. — Еще одна встреча Гарланда Таундеша с Леди-С-Поленом — Ночной звонок Куперу.

Несмотря на сильные, хотя и скрываемые симпатии шерифа Трумена к Энди Брендону, он очень редко посылал его на задания, связанные с беседами с людьми по причине, вполне объяснимой — из-за чрезмерной сентиментальности, переходящей иногда в плаксивость последнего. Трумен, как человек обходительный, всегда предпочитал делать подобные вещи самостоятельно. В случае же, если по каким-то неотложным делам он не мог переговорить с человеком, то поручал это Томми Хоггу.

Известие об исчезновении Одри Хорн не позволило Трумену, как он первоначально предполагал, переговорить с Шейлой Джонсон о ее муже с глазу на глаз, и он решил доверить эту беседу индейцу.

Притормозив у коттеджа Джонсонов, Хогг заглушил двигатель и, хлопнув дверкой, подошел к дому. Постучав, он крикнул:— Откройте!.. Полиция!..

Хогг специально избрал такой полушутливый — полусерьезный тон, желая таким образом внести в предстоящую беседу некоторую неофициальность.

Двери раскрылись, и на пороге появилась хозяйка. — Мистер Хогг?..

Томми откашлялся. — Да.

Шейла отошла вглубь прихожей, освобождая полицейскому проход. — Прошу вас…

Пройдя в зал, заместитель шерифа с удовольствием уселся на предложенное Шейлой кресло и, отказавшись от кофе, произнес:— Шейла, мне надо с вами кое о чем поговорить…

Шейла была заранее готова к визиту полицейского. — Видимо, вас интересует что-то о моем муже Лео Джонсоне?..

Хогг наклонил голову в знак согласия. — Да.

Вытерев мокрые после мытья посуды руки о передник, Шейла внимательно посмотрела на Хогга. — Пожалуйста…

Томми откашлялся. — Вам, наверное, известно, что Лео подозревается в совершении нескольких тяжких преступлений… Лора Палмер…

Шейла перебила полицейского:— Насколько мне известно, в смерти этой девушки подозревается крупье Жак Рено…

Хогг жестом руки прервал девушку. — Не перебивайте… Да, крупье «Одноглазого Джека» Рено, уже, как вам наверное известно, покойный, действительно подозревался в убийстве Лоры Палмер… Однако, как мы выяснили, в этом преступлении, равно как и в насилии над Роннетой Пуласки он невиновен… — Тогда о чем же речь?..

Томми, поправив кобуру с кольтом, прикрепленную к поясу, произнес:— Дело в том, что ваш муж имел кое-какие контакты с этим Рено… Может быть, вы скажете, какие именно?..

Шейла наконец поняла, чего именно добивается от нее Хогг. — Значит, — медленно произнесла она, — значит, вы хотите, чтобы я дала против Лео показания?.. — Можете называть это так, — ответил Томми.

Шейла вспомнила слова Бобби о том, что пока Лео находится в состоянии комы, он будет получать медицинскую страховку.

«Значит, — решила она, — значит, если я дам показания против Лео, все может измениться… Его, возможно, по мере выздоровления смогут перевести куда-нибудь в тюремный госпиталь…»

Шейла с самым решительным видом поднялась со своего места. — Извините, — сказала она твердым голосом, — извините, но я не могу давать показания против собственного мужа. Насколько я знаю, заставлять меня сделать это — противозаконно.

Хогг пожал плечами. В этом движении явственно прочитывалось: «Не хотите — как хотите, никто заставлять не будет».

Поднявшись с кресла, Хогг попрощался и, уже стоя в дверях, произнес:— А вы все-таки подумайте над моим предложением…

С недавних пор Купер стал очень внимательно наблюдать за Лиландом Палмером. Он никак не мог понять — действительно ли рассудок несчастного отца помутился после гибели дочери, или в его странном поведении кроется еще какая-то неизвестная пока причина. Купер все чаще склонялся ко второму, однако, войдя в положение Лиланда, устыдился своих мыслей. Отец Лоры Палмер мог вызывать только сочувствие, и, высказывая соображения об этом чувстве, Купер наговорил Даяне целую кассету— Даяна, Даяна… Для того, чтобы понять другого, то есть, чтобы воспроизвести в себе его чувства, я стараюсь, прежде всего, отыскать причину… Например, глядя на отца погибшей школьницы, я спрашиваю себя еще и еще раз — «чем же он опечален?» и, понимая причину, воспроизвожу те же чувства печали. Но чаще всего я опускаю это и воспроизвожу в себе это чувство по тем действиям, которое оказывает оно на других, воспроизводя выражение глаз Лиланда, голоса, жесты, мимику, походку… Тогда сочувствие возникает у меня вследствие ассоциации движений и ощущений. Мне кажется, Даяна, что в этой способности понимать чувства другого каждый из нас ушел очень далеко, и почти непроизвольно, в присутствии человека — в моем случае Лиланда Палмера — упражняемся в этой способности. Даяна, всмотрись как-нибудь в игру черт своего лица, как оно все дрожит и изменяется от непереставаемого подражания и отражения того, что совершается вокруг тебя… Если ты спросишь меня, почему воспроизведение в себе чувств другого для нас столь легко, то ответ, как мне кажется, очень прост: человек, благодаря своей очень тонкой и хрупкой организации духа очень труслив, и учительницей сочувствия он всегда имел только трусость. В течение многих тысячелетий он видел в каждом знакомом и незнакомом существе опасность: при одном только взгляде на него он тотчас же воспроизводил в себе выражение черт его лица и его манеры, и по этим чертам и манерам делал заключение о добром или злом намерении. Эти толкования намерений по движениям и линиям человек применил даже к неодушевленной природе, воображая ее одушевленной: я абсолютно уверен, что те ощущения, которые мы испытываем при виде леса, травы, воды, скал, огня, моря, зверей имеют именно такое происхождение. Радость и приятное удивление, даже смех — это, Даяна, позднейшие дети сочувствия и младшие братья страха… Таким образом, Даяна, вынужден признать, что сочувствие по своей глубинной природе — неискреннее чувство… Мне иногда кажется, что сочувствия следует стыдиться…

Гарланд Таундеш, сидя за столиком кафе Нормы, изучал очередной текст, который зафиксировали самописцы мониторов наблюдения за глубинами космоса. На этот раз самописцы выдали следующее:

/176 Е/889 0/179 В/424 Т/КУПЕР/34 Р/60 Н/06 Е/КУПЕР/565 Е/999 С/СОВЫ НЕ ТО ЧЕМ ОНИ КАЖУТСЯ/19 Н/977 А/323 К/335 Р/КУПЕР/667 А/СОВЫ НЕ ТО ЧЕМ ОНИ КАЖУТСЯ/751 Р/КУПЕР/987 Р/676 Е/777 Е/995 Т/778 0/919 Н/143 Р/971 С/861 К/СОВЫ НЕ ТО ЧЕМ ОНИ КАЖУТСЯ/866 У/КУПЕР/121 Х/888 У/119 А/ /СОВЫ НЕ ТО ЧЕМ ОНИ КАЖУТСЯ/ 952 К/КУПЕР/1765/КУПЕР/661 Р/СОВЫ НЕ ТО ЧЕМ ОНИ КАЖУТСЯ/197 0/777 У/СОВЫ НЕ ТО ЧЕМ ОНИ КАЖУТСЯ/197 О/КУПЕР/889 Р/197 Н/756А/СОВЫ НЕ ТО ЧЕМ ОНИ КАЖУТСЯ/186 У/КУПЕР/999 Р/1876/КУПЕР/ 660 Р/КУПЕР/197 Р/КУПЕР/188К/КУПЕР/197 Н/667 Н/667К/ КУПЕР/909 Т/876 Е/186 С/148 В/1988/ СОВЫ НЕ ТО ЧЕМ ОНИ КАЖУТСЯ/ 161 А/555 У/КУПЕР/ /991 А/168 У/КУПЕР/876 К/СОВЫ НЕ ТО ЧЕМ ОНИ КАЖУТСЯ/222 Н/

— Повсюду одно и то же — Купер и какие-то совы, которые не то, чем кажутся, — растерянно пробормотал Таундеш,

Внезапно на лист бумаги упала какая-то тень. Таундеш обернулся — перед ним, улыбаясь, стояла Леди-С-Поленом.

Гарланда удивило не столько то, что Леди-С-Поле-ном изучала этот, явно не предназначенный для посторонних взглядов текст, а последующие слова странной леди:— А я тоже знаю, что совы — не то, чем они кажутся… Совсем не то… — почему-то добавила она от себя.

При этом Леди-С-Поленом продолжала что-то жевать — видимо, чуингам.

Таундеш, быстро прикрыв листок лежавшей на столе салфеткой, произнес:— Что вы имеете в виду?.. — он был настолько ошарашен словами странной женщины, что не нашел лучшего продолжения разговора.

Леди, погладив ладонью обрубок дерева, который она держала на руках, как заботливые матери держат маленьких детей, улыбнулась:— Мое полено…

«Или она ненормальная, — подумал майор, — или ей действительно что-то известно…»

Леди-С-Поленом продолжала:— Мое полено иногда говорит мне совершенно поразительные вещи… Вот, послушайте…

Гарланд, вспомнив, что отговорка о том, что они не представлены, на этот раз не пройдет, со злобой подумал: «Привязалась эта идиотка на мою голову…»— Послушайте, — вновь произнесла леди, — может быть, оно скажет вам…

Как ни прислушивался майор, ничего, разумеется, не услышал.

Подняв глаза на Леди-С-Поленом, он тихо сказал:— Извините, но я ничего не слышу…

Странная леди удивленно округлила глаза. — Но почему?.. Почему я слышу его голос, а вы — нет?..

Майор пожал плечами. — Не знаю…

К столику подошла Норма — заметив, что посетительница жует чуингам, она поставила на стол плевательницу и просительно произнесла:— Если вас не затруднит, — Норма сделала короткий жест в сторону принесенного предмета, — жевательную резинку, пожалуйста, положите сюда…

Леди-С-Поленом кивнула. — Хорошо…

Когда Норма удалилась, женщина, вынув изо рта чуингам, размяла его пальцами и, прикрепив к донышку плевательницы, со всей силой вмяла ее в столик. Заметив в глазах майора удивление, она объяснила:— Так будет лучше… Мое полено говорит мне, что плевательницу лучше всего прикрепить к столику, чтобы никто не украл… Вы ведь знаете, в этом городе есть опасный преступник… — Это вы насчет убийцы Лоры Палмер?..

Леди-С-Поленом понизила голос.

—Нет… Я говорю о другом преступнике… Только тише, — она приложила палец к губам, — может быть, он сейчас находится где-то рядом… Он может нас услышать. — А при чем тут плевательница?.. — не понял Таундеш. — Это чтобы он ее не украл, — объяснила свой поступок странная леди.

Майор, перевернув лист с показаниями самописца, сложил бумагу вчетверо и, спрятав его в нагрудный карман форменного кителя, обернулся к собеседнице. — Вы, кажется, хотели мне что-то объяснить насчет сов, которые…

Леди-С-Поленом не дала ему договорить:— Да… — она понизила голос до едва различимого шепота. — Да… Я все знаю… Но теперь еще не время об этом рассказывать.

Майор недоуменно пожал плечами.

«Ничего не понимаю», — подумал он.

— Мое полено… — пробормотала странная леди, — вы еще подружитесь с ним, уверяю вас…

Прослушав все надиктованное своей секретарше по поводу сочувствия, Купер остался довольным. Достав из диктофона кассету, он пронумеровал ее и, положив в упаковку, спрятал в тумбочку, намереваясь отослать ее в Сиэтл при первом же удобном случае.

Раздевшись, Купер лег в постель и выключил свет, желая уснуть как можно быстрее — Дэйл решил, что завтрашний день будет тяжелым. Однако сон не брал Дэйла. Он понял, что сегодняшние события — известие об Уиндоме Эрле и исчезновение Одри Хорн — настолько взволновали его, что заснуть сразу вряд ли удастся. Кроме этого, Куперу никак не давали покоя загадки, услышанные от человека, которого Дэйл про себя назвал «старик Хилтон в молодости», и, особенно, последняя — «Совы совсем не то, чем они кажутся». Куперу почему-то показалось, что эта загадка имеет самое непосредственное отношение к тому самому длинноволосому блондину с крепкими зубами, который неотступно преследовал Мэдлин в ее видениях.

Неожиданно на тумбочке зазвонил телефон — так громко, что Дэйл невольно вздрогнул. Подняв трубку, он произнес:— Алло…

К немалому удивлению, Купер услышал голос — как ему показалось — Одри Хорн. — Одри, это ты?.. — Да…

«Значит, не ошибся», — подумал Купер. — Где ты?.. Тебя все ищут… Сейчас же возвращайся домой…

В голосе девушки прозвучали плаксивые интонации:— Дэйл… Мне так плохо…

Купер закричал:— Сейчас же объясни, что с тобой происходит, и где ты находишься!

Одри, будто бы не расслышав вопроса, продолжала:— Дэйл, мне очень, очень плохо… Дэйл, почему ты сейчас не со мной?.. — Одри!.. — Дэйл, у меня неприятности, — эти слова были последними, которые услыхал Купер — из трубки послышались короткие гудки.

Склонившись над телефоном в комнате Блэкки, Одри умоляюще шептала в трубку:— Дэйл… Мне так плохо…

Из трубки послышалось:— Сейчас же объясни, что с тобой происходит, и где ты находишься!

Одри продолжала шептать, будто не расслышав вопроса Купера:— Дэйл, мне очень, очень плохо… Дэйл, почему ты сейчас не со мной?.. Дэйл, у меня неприятности…

Внезапно разговор прервался — на рычаг телефона легла рука Блэкки.

Улыбаясь, она посмотрела девушке прямо в глаза, — Это у тебя-то неприятности?.. — отодвинув телефон в сторону, она повторила вопрос: — говоришь, у тебя неприятности? — Не дождавшись ответа, Блэкки сказала: — Нет, дорогая, ты еще не знаешь, что такое настоящие неприятности…