Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2

Глава 59

Однорукий Жерар и его выставка обуви. — Шприц, конвульсии и обморочное состояние торговца обувью. — Почему китаец прячется за газетным листом? — Бенжамин Хорн и Дэйл Купер говорят о телеге под чужими окнами. — Находка в туалете полицейского участка — Английская карамель — как раз то, что нужно девушке, выходящей из наркотического забытья. — Преступный заговор Черной Розы, Жана Рено и мистера Беттиса. — Песня о кроликах в исполнении Большого Эда и одноглазой Надин. — Откровение психиатра во время сеанса гипноза. — Монолог над могилой Лоры Палмер. — Как дневник убитой девушки оказался в оранжерее Гарольда Смита?

В кабинете шерифа Гарри Трумена на большом столе стояло около двух дюжин обуви. Однорукий продавец обуви, по имени Жерар, разговаривал с шерифом, демонстрируя преимущество каждого из привезенных им образцов. — Вот это замечательная обувь! Смотрите — это для полевых условий, носки этих сапог армированы сталью, они ничего не боятся. — Нет, — шериф осмотрел тяжелый сапог, — это нам не подойдет. — Тогда вот это, если ваши ребята участвуют в парадах. — Он поднял крепкую легкую пару прочных полуботинок. — Вот в них очень хорошо отбивать чеканный шаг на мостовой. Смотрите, шериф, до чего же они хороши, а если еще вставить в них шнурки с серебряной ниткой, то просто глаз не оторвешь.

Гарри Трумен взял в руки полуботинок и придирчиво принялся его рассматривать. — Знаете, мистер Жерар, они, конечно, очень хороши, но боюсь, что моему департаменту они просто не по карману. — Все понятно, все понятно, шериф. Тогда я подберу вам что-нибудь попрактичнее, на все случаи жизни.

Он вновь склонился над столом и приподнял один из башмаков. Под ботинком лежал портрет молодого длинноволосого мужчины, с броской надписью: «Кто знает этого мужчину?». Единственная рука мистера Жерара дрогнула, он уронил ботинок на пол. — Да, да, мистер Жерар, — сказал шериф, — вот это уже ближе к делу, — он поднял оброненный мистером Жераром ботинок и придирчиво осмотрел его. — Знаете, шериф, это очень популярная модель. И самое привлекательное в них… — мистер Жерар поморщился, как от острой зубной боли, его глаза закатились, он поднес руку к лицу. — Вам плохо? Вам плохо, мистер Жерар? — забеспокоился шериф. — Простите, простите, иногда у меня кружится голова. — Мистер Жерар сжимал переносицу и нервно дергал головой. — Может, вам дать воды? — Нет, нет… Скажите, здесь есть туалет? — Конечно, конечно, есть. По коридору налево, — сказал шериф, явно обеспокоенный недомоганием мистера Жерара, который буквально минуту назад еще весело с ним шутил, демонстрируя образцы обуви. — У меня с собой лекарство… — Хорошо, это немного дальше по коридору, — шериф проводил до двери своего кабинета мистера Жерара.

Тот пошатывался и вертел головой. Пошатываясь, мистер Жерар добрел до туалета, вошел в одну из кабинок и дрожащей рукой запер дверь. Он вытащил из нагрудного кармана кожаный несессер. Трясущимися руками расстегнул замочек, выхватил оттуда шприц, уже наполненный каким-то прозрачным веществом, зубами сорвал с иглы шприца упаковку и, корчась, ударяясь о стены, задрал штанину на ноге и попытался сделать укол в вену ноги. Но его руки так тряслись, и конвульсии так сильно сотрясали его тело, что он уронил шприц на пол и медленно осел, продолжая корчиться и сотрясаться, всем телом на унитаз. С треском и шумом полилась вода.

Мистер Жерар хрипел, хватал воздух побелевшими губами, его глаза закатились и, казалось, что он вот-вот потеряет сознание.

Через несколько минут дверь туалета медленно со скрипом приоткрылась. Белая трясущаяся рука отворила дверь шире, и, пошатываясь, мистер Жерар вышел. Его лицо было бледным, лоб усыпали крупные капли холодного пота. — Боб, Боб… — шептал мистер Жерар. — Я знаю, что ты где-то здесь… где-то рядом… я… я обязательно найду тебя… Боб…

В отеле Хорна было многолюдно. Сновали празднично наряженные музыканты, готовящиеся к очередному празднику. На низкой кушетке сидел в углу холла китаец с тугой косичкой волос на затылке и читал газету, бросая поверх нее взгляды на всех, кто проходил по коридорам.

Мистер Хорн стоял у стойки портье и разговаривал по телефону. — Да, да, я все понял. — Конечно. Нет, нет, это не надо делать. — Хорошо, я скоро буду, ты меня понял, Джерри? — Да? Ну все, тогда я скоро буду. — Правильно. Нет, ни в коем случае. — Джери, я же сказал, без меня ничего… — Я скоро буду.

Мистер Хорн скомкал конец телефонного разговора, увидев, как из лифта вышел специальный агент Дэйл Купер.

Он положил трубку и сделал шаг навстречу сотруднику ФБР. — Мистер Хорн, вы не получали известий от своей дочери? — сразу же спросил Дэйл Купер.

Бенжамин Хорн одернул полы пиджака, поправил лацканы и внимательно посмотрел на Дэйла. — Нет, ничего не получал, но я вчера разговаривал об этом с шерифом Труменом. — Знаете, мистер Хорн, вчера она мне звонила…

Мистер Хорн остановился. — Откуда звонила? — Этого она не сказала, но упомянула, что видела меня в смокинге. И как вы знаете, я был в смокинге в отеле ночью, когда в меня стреляли.

Бенжамин Хорн задумался. Чтобы хоть как-то выйти вновь на разговор, он потянулся к внутреннему карману пиджака и достал толстую гаванскую сигару. — Я уже говорил. Одри и раньше исчезала на день, на два. — Как и две другие местные девочки. — Дэйл Купер пристально посмотрел в глаза Бенжамину Хорну.

Тот на секунду замешкался и принялся раскуривать сигару. — Скажите, у вас в семье какие-то проблемы? — Дэйл смотрел очень внимательно, стараясь заметить малейшее движение на лице мистера Хорна. — Послушайте, мистер Купер, — вертя перед лицом специального агента зажженной сигарой, сказал Бенжамин Хорн, — мне кажется, что я улавливаю в этом разговоре нечто… ну, нечто такое, что выходит за рамки вашего чисто профессионального интереса. — Знаете, у нас с вашей дочерью просто знакомство. — Знакомство? — подхватил последнее слово Бенжамин Хорн, быстро вращая сигару. — Знакомство? Знаете, агент Купер, позвольте мне дать вам самый лучший совет за всю последнюю неделю, — Бенжамин Хорн взмахнул рукой с зажженной сигарой, как бы отметая возражения. — От чар моей дочери Одри мужчины валятся как утки в тире. И если вы не хотите, чтобы заряд дроби потрепал вам нервы, то советую не ставить свою телегу под чужими окнами. — Бенжамин Хорн снисходительно улыбался, глядя в лицо специальному агенту. — Мистер Хорн, если в своем беспокойстве я переступил какие-то границы, то прошу меня извинить. Это я делал с самыми лучшими намерениями. — Я обещаю, что поставлю на окно лампу и позвоню вам, мистер Купер первому, как только моя дочь вернется. — Спасибо, мистер Хорн. — Нет, вам спасибо за беспокойство. — Бенжамин Хорн, затягиваясь толстой гаванской сигарой, двинулся по коридору. За ним тянулись клубы голубоватого дыма.

Китаец, который пристально прислушивался к разговору специального агента с Бенжамином Хорном, вновь прикрылся газетой.

Дэйл Купер, несколько изумленный, пожал плечами, развернулся и неспеша двинулся к выходу из отеля.

Китаец отложил газету в сторону, поднялся и двинулся за ним следом.

Когда специальный агент ФБР Дэйл Купер вошел в кабинет шерифа, тот разговаривал по телефону. И Дэйл услышал только последнюю фразу:— Спасибо тебе, Пит. Я очень признателен за звонок.

Дэйл Купер держал в руках тарелку с домашними пирожными. Шериф медленно опустил трубку на рычаги. — Гарри, мне кажется, что тебе пора перекусить, — веселым голосом предложил Дэйл Купер, поставив на стол тарелку с пирожными и чашку кофе. — Звонил Пит, он сказал, что Джози приедет завтра. — Очень хорошо, очень хорошо, шериф. Значит, завтра ее и нужно вызвать к нам и допросить. — Знаешь, Дэйл, — шериф подошел к столу, взял в руки горячую чашку и как бы на несколько мгновений задумался, не зная с чего начать. — Знаешь что, Дэйл, — он вновь повторил обращение, — вначале я бы хотел с ней увидеться один на один. — Знаешь, шериф, а мне не хотелось бы, чтобы ваши личные отношения мешали работе, — веско, глядя прямо в глаза шерифу, сказал Дэйл Купер. — Дэйл… — Ладно, Гарри, поговори с ней и веди сюда. — Специальный агент отхлебнул кофе и довольно ухмыльнулся. — Послушай, Дэйл, но возможно она непричастна ко всему этому? — Стой, стой, Гарри, я уже дал тебе свое благословение. — Дэйл поднял руку. — И теперь поступай, как считаешь нужным.

Допить кофе шерифу и специальному агенту Дэйлу Куперу не дал Хогг. Он без стука вошел в кабинет, сжимая в руках блокнот. — Знаете что, на Жемчужных озерах, в самом деле есть небольшой белый дом в конце участка. Но там сейчас никого нет, а на почтовом ящике не значится фамилия владельца. — Вы выяснили, кому принадлежит этот дом? — поинтересовался Дэйл Купер. — Выясняем. Выясняем, специальный агент. И к тому же, я попрошу, чтобы электрическая компания подняла свои архивы. И тогда можно будет узнать, кому он принадлежал ранее.

— Послушай, Хогг, а когда будет ответ? — спросил шериф. — Знаете, не раньше завтрашнего дня. — Хогг развел руками. — Послушайте, а мистера Жерара никто не видел? — осведомился шериф. — Мистера Жерара, торговца обувью? — переспросил Хогг.

Лицо Дэйла Купера напряглось. — Торговца обувью? — Он заходил показать мне образцы ботинок. — Однорукий был здесь? — изумился Дэйл Купер. — Да, но он почувствовал какие-то недомогания, и мне пришлось проводить его в туалет, откуда он так и не вернулся. — Неужели ты забыл, Гарри?! Ведь Однорукий знал Боба. Почему ты мне не сказал, что Однорукий появился в Твин Пиксе?

Ничего не объясняя, Дэйл Купер буквально выскочил за дверь кабинета шерифа и побежал по коридору к туалету. Он вошел и принялся открывать одну за другой дверцы кабинок. — Что происходит? — спрашивал шериф, — что здесь случилось?

Хогг, как большая темная тень следовал за шерифом. Наконец, Дэйл остановился. Он увидел на полу возле унитаза оброненный шприц. Он быстро натянул перчатку на руку, склонился, и подмял шприц, заполненный голубоватой жидкостью.

«Если не будет химии — он укажет», — Дэйл Купер повторил слова великана, который приходил к нему во сне.

Шериф и Хогг изумленно смотрели на специального агента. — Послушай, Гарри, мы обязательно, обязательно должны найти Однорукого, — пристально вглядываясь в шприц, не поворачивая головы, приказал специальный агент ФБР Дэйл Купер.

Гарри кивнул Хоггу. Хогг склонил голову.

Одри Хорн медленно выплывала из тяжелого наркотического забытья. Постепенно предметы начинали приобретать свои привычные очертания, цвета. Комната переставала кружиться. Когда Одри окончательно пришла в себя, то она увидела, что рядом с ней на кровати сидит незнакомый ей мужчина. На нем был светло-бежевый пиджак с замшевыми наплечниками. Он пристально всматривался в лицо девушки.

Одри хотела что-то сказать, но язык ее не слушался. Тогда мужчина вынул из кармана пачку английской карамели, оторвал краешек пакета зубами и, взяв одну карамельку пальцами, поднес к губам Одри. Девушка хотела плотнее сжать губы, но те не слушались ее. И тогда мужчина прямо втолкнул в рот Одри конфету. — С возвращением, — проговорил мужчина.

Наконец, Одри еле выдавила из себя:— Где я?..

Но мужчина не ответил на вопрос девушки. Да Одри и сама поняла, где находится. — Я тебе кое-что принес. Это английская карамель. Сахар, Одри, то, что тебе сейчас нужно. — Пожалуйста, не надо… — чуть слышно прошептала Одри. — Не волнуйся, малышка, — говорил мужчина, заталкивая в рот Одри следующую конфету. — Карамель, ой какая вкусная! Тебе не долго ждать осталось.

Одри боковым зрением уловила, что в комнате еще кто-то есть в ярко-голубой одежде. Но перевести взгляд, или повернуть голову, у нее уже не хватило сил.

Она устало закрыла глаза.

Мужчина достал из пакетика еще одну карамель и отправил ее себе в рот. Он смаковал конфетку, перебрасывая ее языком от одной щеки к другой. Заметив, что Одри вновь погружается в сон, мужчина наклонился прямо к ее лицу и громко сказал:— Меня зовут Жан.

Одри чуть заметно кивнула головой. Тогда взмахом руки Жан подозвал девушку в ярко-голубом платье, которая стояла с подносом в руках. На подносе лежал, наполненный героином шприц. По всему было видно, что мужчине не привыкать делать инъекции.

Он взял шприц, выдавил из него остатки воздуха и резко вколол его, с первого раза попав в вену Одри. — Засыпай крепче, детка, — приговаривал Жан, — чувствуешь, как тепло расходится по всему твоему телу?

И Одри в самом деле почувствовала, как горячая волна бежит от руки по всему телу. И Одри вновь провалилась в сладкое наркотическое забытье. На ее лице возникла немного растерянная, блаженная улыбка.

Пока мужчина, назвавшийся Жаном, делал инъекцию Одри, в кабинете управляющей казино Блэкки шел разговор. — Это он, — сказала Черная Роза, указывая пальцем прямо в экран телевизора.

На экране был остановлен кадр. Дэйл Купер в смокинге и очках сидел за игральным столом напротив Жака Рено. — Я попросила, — продолжала Блэкки, — отыскать кассету с записью. — Это он, он, — оживился управляющий парфюмерным отделом универмага Хорна мистер Беттис. — Это он, он — я его узнаю! — Кто? — спросила Блэкки.

В это время открылись двери кабинета и вошли: мужчина, назвавшийся Жаном, и девушка в ярком голубом платье. Жан с интересом посмотрел на экран телевизора. — Он из ФБР. — Тыкал пальцем в изображение Дэйла мистер Беттис. — Я видел его на городском собрании после смерти Лоры. Я точно тебе говорю, Блэкки! Этот парень из ФБР! — Предоставь это мне, — веско сказал Жан.

От неожиданности мистер Беттис обернулся и с удивлением уставился на незнакомых ему мужчину и девушку. — Познакомьтесь, — произнесла Черная Роза, — это Жан Рено. А это Эндрю Беттис. — Жан Рено? — изумленно проговорил мистер Беттис. — Так Жак был твоим братом?

Блэкки перехватила удивленный взгляд мистера Беттиса, который был устремлен на девушку в голубом платье. Ясно, что тот боялся вести разговор дальше, не убедившись, что девушка абсолютно надежна. И тогда Блэкки представила и ее. — А это моя сестра Ненси. — У меня был еще один брат, — сказал Жан Рено, — у меня был еще один брат Бернард, но этот бизнес стоил мне обоих!

Мистер Беттис кивнул головой. — Я очень сожалею.

Жан Рено освободился от объятий Ненси и подошел к управляющему парфюмерным отделом универмага Хорна. — Что касается дела, мистер Беттис, то я готов быть вашим посредником. Папаша Хорн заплатит мне. Тридцать процентов будут моими. Я гарантирую вам, что Бенжамин Хорн никогда не узнает, кто на самом деле похитил его дочку.

Мистер Беттис задумался. А Жан Рено продолжил:— Но за это вы должны будете оказать мне одну услугу. — Какую? — спросил мистер Беттис. — Вы отдадите мне человека, из-за которого погибли мои братья. — Как его имя? — Жан Рено ткнул пальцем в экран телевизора. — Купер, — проговорил мистер Беттис. — Купер?.. — как бы задумался Жан. — Купер. — И потом резко добавил: — Вы, мистер Беттис, должны вывести его на меня. — Может быть, это сделает сам Бенжамин Хорн? — робко осведомился Эндрю. — Но ты ведь, козлик, ему в этом поможешь? — игриво проговорила Ненси и похлопала мистера Беттиса по лысине. — Я сделаю все, как вы скажете, — заспешил с ответом мистер Беттис, — все то, что нужно… Я сделаю все, что вы скажете.

Жан Рено оборвал его. — Где пленка? Принесите ее сюда.

Тотчас же мистер Беттис поспешно покинул кабинет Блэкки.

Черная Роза оперлась о свой письменный стол и, покачивая бедрами, принялась смотреть на Жана и Ненси, которые, обнявшись, стояли у включенного телевизора. — Послушай, Жан… — Что? — Рено недовольно повернулся к Блэкки. — Все будет сделано на юге? Или же она вернется на север?

В этом кабинете явно было принято говорить загадками, не договаривать все до конца, не называть вещи своими именами. Но эти люди были повязаны общим преступным бизнесом и поэтому понимали друг друга с полуслова. — Жан, — кокетливо заглядывая в глаза Рено, проговорила Ненси, — скажи моей сестренке, чтобы не лезла в твои дела. Ведь ты сам во всем разберешься, правда? — Не беспокойся, Блэкки, она останется здесь. Я получаю Купера, вы получаете деньги. И, по-моему, все будут довольны.

— Останется здесь? — переспросила Блэкки. — Конечно, — вздохнул Жан Рено, — девчонку теперь нельзя оставлять в живых.

Никто из присутствующих в кабинете Блэкки так и не возразил ему.

В палате, где лежала Надин, было многолюдно. У постели больной суетились санитары. Они привязывали руки женщины к металлическим поручням кровати. Надин, казалось, впала в забытье. Она лежала спокойно, только пальцы рук нервно подрагивали.

Доктор Хайвер и Эд Малкастер стояли у изголовья. Доктор недовольно кивал головой. — Извините, доктор Хайвер, но неужели это необходимо? — глядя на толстые кожаные манжеты на запястьях Надин и металлические цепи, которые тянулись от них к поручням, спросил Эд Малкастер. — Знаешь, Эд, у нее кровь выбрасывает такое количество адреналина, что это похоже на извергающийся вулкан. Это все сделано для ее же защиты. — Доктор посмотрел на толстые манжеты. — Вчера ночью она разорвала кожаные ремни, как будто они были бумажные. — Это ужасно, ужасно… — согласно закивал головой Эд Малкастер. — Послушай, может, если ты будешь с ней, то расскажешь, или лучше споешь, то она успокоится, — сказал доктор Хайвер. — Что? Что я могу спеть? — Ну, я не знаю, Эд… Что-нибудь, что ей нравится. Эд кивнул головой. — Хорошо, доктор, я попробую. Но только мне бы хотелось, чтобы все вышли из палаты. — Конечно, конечно, Эд. Я прикрою за собой дверь, — сказал доктор Хайвер и неспеша удалился из палаты.

Эд Малкастер присел у изголовья кровати Надин, взял свою жену за руку, крепко сжал пальцы, потом принялся поглаживать ладонь. — Надин, — обратился Эд к лежащей женщине, — доктор хочет, чтобы я спел тебе песню.

Надин вздрогнула, но глаз ее так и не открылся. — Прости, дорогая, я, конечно, не знаю, что бы ты хотела услышать, но я попытаюсь спеть тебе одну незатейливую песенку. — «На вершине древнего вулкана, окутанного белыми снегами, потерял я истинную любовь…», — тихо начал напевать Эд Малкастер.

Надин вздрогнула, медленно повернула голову к Эду. На ее губах появилась странная улыбка. — «А потерял я любовь, потому что был робок. Но как мне было радостно ухаживать за тобой…», — вспоминая на ходу забытые слова, напевал Эд Малкастер, кое-что добавляя от себя. — «Но как грустно расставаться», — запел следующую строку Эд.

В это время пальцы Надин до боли сжали руку Эда. Женщина напряглась и медленно начала приподниматься. Эд едва удерживал руку женщины. Наконец, Надин приподнялась, и стальные цепочки, связывающие манжеты и поручни кровати, лопнули, как будто они были сделаны из слабой пластмассы.

Эд в ужасе отшатнулся от своей жены. Надин сидела на кровати и судорожно хлопала в ладоши. Безобразная улыбка блуждала на ее лице. Глаз открылся. Изо рта текла слюна. Надин хриплым, прерывающимся голосом сказала:— Я кролик и ты кролик, и оба мы с этой горы… — хлопая в ладоши, начала выкрикивать Надин, — Боже, Боже… — шептал Эд.

Он боялся, что женщина схватит его сейчас за горло и задушит. Ему было страшно. Но Надин смеялась, хлопала в ладоши, подпрыгивала на кровати и громко вскрикивала:— Я кролик и ты кролик, мы оба с этой горы… Мы дойдем до вершины, мы взберемся на нее, и это будет наша победа! — Наша с тобой победа! — кричала Надин. Потом Надин внезапно увидела перед собой Эда, улыбка сделалась еще шире, стали видны розовые десны.

Эд вздрогнул. — Ты, муж, ты пришел, чтобы забрать меня домой?! Мы сейчас пойдем домой? — спросила Надин. — Да, — едва выдавил из себя Эд Малкастер. — Я должна быть в группе болельщиков нашего выпускного класса, ты понимаешь, Эд? Ведь восемнадцать лет бывает только раз в жизни! Только раз в жизни бывает восемнадцать лет! — счастливо улыбаясь, говорила Надин.

И Надин вновь принялась подскакивать, сидя на кровати, и греметь цепями.

— Боже, Боже… — только и мог прошептать снова Эд, глядя на обезумевшую Надин.

Когда специальный агент Дэйл Купер и шериф Твин Пикса Гарри Трумен вошли в палату, где лежал психиатр Лоуренс Джакоби, они едва сдержали возглас изумления. Вокруг доктора горели толстые восковые свечи. Их было никак не меньше трех дюжин. Доктор полулежал на большой цветастой подушке в шелковой наволочке. Рядом с ним сидела длинноволосая китаянка и массировала доктору Джакоби ступни ног.

Шериф и специальный агент переглянулись. Доктор Джакоби заметил гостей. — Входите, входите. Это моя жена Иолани. Не смущайтесь.

Китаянка слегка склонила голову перед вошедшими мужчинами. — Она живет в нашем домике в Ханалее. Мы сейчас совершаем с ней своего рода обряд исцеления. — Доктор Джакоби поднял развернутую на груди белую книгу.

Дэйл Купер, как большой поклонник Тибета, с уважением кивнул головой. — Вы готовы к сеансу гипноза? — осведомился Дэйл Купер. — Да, конечно. — Доктор потянулся к тумбочке и взял с нее небольшой, в половину ладони, камень. — Меня в этой жизни много раз гипнотизировали. Вот это программа самовнушения, которой я пользуюсь. — Он протянул специальному агенту сложенный вдвое большой белый лист.

Его жена, с уважением глядя на своего мужа, согласно закивала головой. Ей все эти чудачества были не впервой. — Иолани, включи, пожалуйста, пленку.

Женщина вновь кивнула головой, подошла к магнитофону и нажала клавишу. Из динамиков полилась заунывная восточная музыка. — Шериф, станьте у моих ног и держите этот камень, чтобы я мог его видеть.

Шериф вертел в руках гладко отполированный камень со сверкающим центром. Специальный агент ФБР Дэйл Купер сел у изголовья кровати и развернул сложенный вдвое лист. — Прекрасно, прекрасно, — увидев яркий блик на срезе камня, прошептал доктор Лоуренс Джакоби. — Поднимите его чуть выше.

Шериф послушно исполнил просьбу психиатра. Вы готовы? — поинтересовался агент Купер. Да, я уже готов. Можете начинать. — Доктор Джакоби снял ненужные для сеанса гипноза очки, отложил их в сторону и прикрыл глаза. — Вы стоите на гладком зеленом травяном ковре… — медленно, нараспев говорил специальный агент Дэйл Купер. — Мяч остановился в метрах пяти от лунки… Если посмотреть в сторону, то видны две песчаные ловушки для далеко отлетевших мячей и сверкающее жемчужное озеро.

Дэйл Купер бросил быстрый взгляд на доктора Джакоби. Тот лежал неподвижно. Казалось, что он уснул. — Сухие листья относит ветром к озерцу, и они исчезают вдали, медленно отплывая от берега…

Китаянка стояла с другой стороны кровати, широко разведя руки в стороны, повернув ладони кверху. На левой руке у нее лежал точно такой же камень, что сжимал в руке шериф Гарри Трумэн. — Озеро становится все шире и шире… зелени становится все больше и больше… и она постепенно обволакивает вас, — читал Дэйл Купер.

Гарри Трумен, заинтересовавшийся рисунком на срезе камня, захотел повернуть его к себе. Но, уловив это движение, Дэйл Купер предостерегающе поднял указательный палец, и Гарри Трумен отказался от своей затеи. — Вы слегка бьете по мячу, и он медленно скользит к лунке. И мяч скатывается прямо в лунку… Вы слышите меня, доктор Джакоби? — спросил Дэйл Купер, отложив в сторону лист. — Да, — проговорил Лоуренс Джакоби. — Сейчас вы в больничной палате, — сказал Дэйл Купер, — вместе с Жаком Рено, вы чувствуете запах перегоревшего моторного масла. — Этот запах идет из парка, он вливается в окно… — отвечал доктор Джакоби. — Воздух прямо-таки пропитан им. Я явственно чувствую этот запах. — Доктор принялся глубоко вдыхать, крылья его носа вздрагивали. — Мы снова вернулись в палату, — перебил доктора Дэйл Купер. — Кто-нибудь входит в нее? — Да, — медленно говорил доктор Джакоби. — В палату входите вы, доктор Хайвер и шериф Трумен… — А дальше, дальше? — спрашивал Дэйл Купер.

На лице доктора Джакоби появилась блаженная улыбка. — А дальше я сплю… — И что же?! — спросил Дэйл Купер. — И я во сне снова нахожусь в Ханалее… и я жонглирую кокосовыми орехами на праздничной церемонии… — руки доктора начали слегка подрагивать, как будто он что-то ими подбрасывал. — Так, — сказал Дэйл Купер, слегка улыбаясь, — а той ночью кто-нибудь еще заходил в палату, кроме меня, Гарри Трумена и доктора Хайвера?

Лицо доктора Джакоби напряглось, морщинки потянулись к переносице. — Я слышу звук разрываемого пластыря, — вспоминал доктор Джакоби.

Дэйл Купер внимательно слушал его, боясь пропустить хоть одно слово. Лицо Гарри Трумена наконец-то стало серьезным, наконец-то он поверил в то, что сеанс гипноза может дать какие-то практические результаты и помочь следствию. — На лицо Жака Рено ложится подушка… Этот парень издает такие звуки… как будто лает собака. — Дальше, дальше… — шептал Дэйл Купер. — Жак больше не шевелится… он мертв… — проговорил доктор Джакоби. — Дальше! Дальше! — настаивал Дэйл Купер. — Я поднимаю взгляд и вижу… — Кого? — настойчиво спросил Дэйл Купер. — Я знаю этого человека, — не открывая глаз, проговорил доктор Джакоби. — Кто, кто это был? — Дэйл Купер был само нетерпение, но он боялся вывести доктора Джакоби из состояния транса. — Это был седой мужчина… Я его хорошо знаю… — Кто? — Это был мистер Палмер… — доктор Джакоби открыл глаза. — Спасибо, доктор Джакоби, — устало проговорил Дэйл Купер. — Ты, Гарри, можешь, наконец, опустить камень. — Я что-нибудь вам сказал? — спросил доктор Джакоби. — О да, вы очень помогли нам.

Над ночным Твин Пиксом плыли тяжелые дождевые тучи. Время от времени в разрывах между ними вспыхивал яркий осколок белой луны. Призрачный свет луны заливал кладбище на холме. Скрипели мохнатые ели Добсона. Ветер гнал по земле желтые шелестящие листья. Изредка вскрикивал филин.

У могилы Лоры Палмер остановилась с орхидеей в руках Донна Хайвер. Она несколько мгновений смотрела на надмогильный памятник, читала высеченные слова. — Привет, Лора, — тихо сказала Донна. Она склонилась к памятнику и поставила трепетный цветок. — Это тебе от Гарольда Смита. Ты прости меня, Лора, что я давно тебя не навещала. Но знаешь, тут были такие дела… — медленно и взволнованно говорила Донна, нервно скрестив на груди руки.

— Послушай, Лора, так у тебя было что-нибудь с этим Гарольдом? Он, конечно, несколько странный парень… Хотя, наверное, и любой может показаться таким же странным, если к нему внимательно приглядеться.

Донна встала и прошлась у могилы. Она немного помедлила, как бы собираясь с мыслями. — Знаешь, Лора, нам надо с тобой поговорить. Нам надо с тобой очень серьезно поговорить. — Донна посмотрела на быстро летящие по небу облака, на осколок луны, который то появлялся, то исчезал в разрывах туч, на покачивающиеся высокие ели. — Лора, нам обязательно надо с тобой поговорить.

Но Донна медлила, как бы подбирая слова, с чего начать. Ведь то, что она решила сказать здесь, на кладбище, было для нее очень важным и сокровенным. — Нам надо поговорить… Возможно, ты уже знаешь о нас с Джозефом, но как бы там ни было, когда ты умерла… мы стали с ним близки… Я не чувствую, что мне нужно что-то объяснять тебе, потому что ты, вероятно, и раньше догадывалась о наших чувствах? Как тебе удавалось быть такой проницательной?! А иногда просто дурой! Я так на тебя зла! Когда нас было трое: ты и я, и Джозеф, все, казалось, было в порядке… Теперь тебя не стало… Я люблю Джозефа! Все так запуталось! Здесь твоя двоюродная сестра Мэдлин, и мне кажется, что между ними что-то есть… Но я боюсь, что, в конце концов, потеряю вас обоих! Мне так хотелось быть похожей на тебя, Лора… быть такой же сильной и смелой! Но смотри, что из этого вышло! И что случилось с тобой… Как бы я ни любила тебя, Лора, но до сих пор мы пытаемся решать твои проблемы… И мы продолжаем их решать! Не мои, и не Джозефа! Не Мэдлин, а твои! Ты умерла, а твои проблемы остались с нами! Мне кажется, что тебя недостаточно глубоко закопали!..

Донна потрясала сжатыми кулаками, нервно выкрикивая фразы. Она упала на колени и смотрела на надпись на памятнике. Ветер раскачивал орхидею на тонком стебле, которую она принесла в подарок подруге от Гарольда Смита.

Джозеф безуспешно искал свою подругу Донну по всему Твин Пиксу. Он уже заехал в кафе Нормы, но там Донны не оказалось. И тогда он решил поехать к Мэдлин. Может быть, девушка что-нибудь знает, может быть, Донна ее предупредила, и она скажет, где Джозеф может отыскать свою подругу. Ведь ему тоже очень многое нужно было сказать Донне, о многом с ней поговорить.

Он вошел в гостиную Мэдлин. Девушка посмотрела на парня и ласково улыбнулась ему. По ее виду Джозеф догадался, что девушка очень рада его приходу, что ей уже надоело находиться в одиночестве. — Знаешь, Мэдлин, я нигде не могу ее найти. Но мне необходимо с кем-нибудь поговорить.

Мэдлин поднялась с дивана и подошла к Джозефу. Она прекрасно поняла, кого Джозеф имел в виду, и с кем ему необходимо встретиться. — Знаешь, Мэдлин, она вернулась… — Кто? Почему вернулась? — Вернулась моя мать, она пьяная… Боже, как я ее ненавижу! — огорченно произнес Джозеф. — Не надо, не надо, Джозеф, не говори так, — Мэдлин обняла его за шею и прижалась к парню, пытаясь успокоить и утешить его. — Господи, да ты весь горишь! Джозеф, у тебя наверное жар, — сказала Мэдлин, прикоснувшись губами к его лбу.

Джозеф закинул голову, и их губы встретились. Парень и девушка на несколько мгновений оторвались друг от друга. И здесь с Джозефом произошло что-то невероятное. Ему показалось, что прямо напротив него стоит его подруга Лора Палмер и смотрит ему прямо в глаза. — Обними меня, обними… — тихо попросил Джозеф.

Мэдлин закинула руки ему за шею и крепко прижала к себе. Когда, наконец, Мэдлин оторвалась от Джозефа, чтобы перевести дыхание, они увидели, что прислонясь плечом к дверному косяку, на них смотрит Донна— О, Боже! — сказала Мэдлин.

Джозеф резко обернулся. Донна сорвалась с места и бросилась из дома. — О, Боже! — закричал Джозеф и, сбив настольную лампу, бросился вслед за Донной.

На лестнице он столкнулся с мистером Палмером. Но когда он выскочил на улицу, то увидел, что фургон Нормы, за рулем которого сидела Донна, резко трогается с места и мчится в ночь.

Джозеф остался на дороге. — Донна! Донна! — кричал Джозеф. — Ну, почему, почему все так получается? Почему я не могу с тобой нормально поговорить? Почему ты не хочешь меня слышать? И что, что? Объясни, что с тобой происходит?

Габаритные огни растаяли в бархатной темноте ночи. — Что здесь произошло? — спросил мистер Палмер, глядя на опрокинутую настольную лампу и на расстроенную племянницу.

Мэдлин повернулась к стене и остановилась перед портретом Лоры. — Дядя, дядя, я не понимаю, что здесь происходит! Я ведь приехала только на похороны Лоры… Только на ее похороны… А меня все здесь почему-то принимают за Лору. — Успокойся, Мэдлин, успокойся. Иди ко мне, сядь вот здесь, поговорим. — Дядя, дядя, я ничего не понимаю… Я как будто провалилась куда-то. Я ничего не понимаю! — Успокойся, Мэдлин! — Я провалилась как будто в какой-то ужасный сон… — девушка то ли улыбалась, то ли плакала. По выражению ее лица было очень трудно понять, какие мысли обуревают ее душу. — Но я же не Лора! Я совсем не такая! — уже другим, истеричным голосом вскрикнула Мэдлин, опускаясь на диван рядом с мистером Палмером. — Успокойся, успокойся! — Лиланд положил свою руку на плечо племянницы и прижал ее к себе. — Это так тяжело… Я знаю, знаю, милая! Я все понимаю.

Девушка вздрагивала, слезы текли по ее щекам. Мистер Палмер гладил ее по плечу, нежно прикасаясь к руке, пытаясь успокоить и утешить расстроенную Мэдлин. — Я знаю только одно, только одно… — вновь встрепенулась Мэдлин. — Я знаю, что Лора была только моей двоюродной сестрой и то, что я очень любила ее, и то, что она умерла… Умерла, дядя… Лора умерла. А больше я ничего не знаю, ничего!

Мистер Палмер вновь прижал девушку к своей груди. — Я понимаю, Мэдлин, тебе ведь хочется, чтобы все было как прежде. И всем нам хочется, чтобы все было как раньше. Но из этого, из этого ничего не получится… невозможно вернуть прошедшее. Знаешь, Мэдлин, я мечтаю только о том, чтобы жизнь стала иной. Такой, какой она была летом, там, на Жемчужных озерах, — мечтательно говорил мистер Палмер, глядя в потолок. — Лиланд, Лиланд — громко обратился к мистеру Палмеру шериф Твин Пикса Гарри Трумен.

Он и специальный агент ФБР Дэйл Купер стояли в дверях гостиной. — Лиланд! Дверь была не заперта. И мы вошли в дом. — Лиланд, — как бы не решаясь продолжить свойразговор, повторил шериф. — В чем дело? — немного испуганно и немного нервно поинтересовался мистер Палмер.

Шериф кивнул на специального агента, давая ему понять, что он, как человек не местный, должен сказать мистеру Лиланду эти страшные слова. — Мистер Палмер, вы арестованы за убийство Жака Рено.

Мэдлин вздрогнула на груди мистера Палмера. А он тяжело опустил руки на колени и посмотрел в пол. Потом он поправил свои седые, как снег, волосы и решительно поднялся с дивана. Мэдлин осталась сидеть, вжавшись в угол дивана, бросая оттуда испуганные взгляды то на специального агента ФБР Дэйла Купера, то на Гарри Трумена, то на своего дядю. Она еще ничего не понимала. Она не могла поверить в то, что ее дядя, мистер Палмер, мог кого-нибудь убить.

Мужчины некоторое время молча смотрели друг на друга. Наконец, мистер Палмер решительно кивнул головой. — Да, да, да, господа, — сказал он, — я готов пойти с вами. Мэдлин, вспомни о том, как хорошо было Лоре там, на Жемчужных озерах. Помни, пожалуйста, об этом. И помни о том, что нашей Лоры уже никогда не будет с нами. — Успокойся, Лиланд, — сказал шериф, подойдя к мистеру Палмеру. — Да, да, — сам себе сказал мистер Палмер. — Пойдем, пойдем, Лиланд. — Шериф взял мистера Палмера за руку. — Подождите, господа, я только оденусь, ведь на улице прохладно. — Конечно, Лиланд, оденься.

Дэйл Купер внимательно смотрел на Мэдлин. Он уже о чем-то начинал догадываться. Он чувствовал, что эта девушка, двоюродная сестра Лоры, знает, что-то такое, что неизвестно ему, специальному агенту ФБР. Но расспрашивать сейчас о чем-то Мэдлин Дэйл Купер не решился. Он просто кивнул девушке. И мужчины покинули комнату.

Мэдлин осталась одна, она подошла к стеллажу, на котором стоял цветной фотографический портрет Лоры Палмер. И долго смотрела на улыбающуюся кузину. — Лора, ну почему все так получилось… — шептала Мэдлин, — я хочу быть собой, слышишь?! Я не хочу быть Тобой… Я — ЭТО Я!

Гарольд Смит как всегда делал вечерний обход своей оранжереи. Он разговаривал с каждым цветком, поглаживал его лепестки, обрезал засохшие листья. И тут вдруг раздался громкий настойчивый стук во входную дверь дома.

Гарольд встрепенулся. Даже днем к нему мало кто заглядывал, а тут ночью… Он отложил секатор, отставил лейку с водой и заспешил к дверям. — Кто, кто это? — спросил он. — Это я, — послышалось из-за дверей.

Гарольд узнал голос Донны и открыл дверь. Он изумленно смотрел на взволнованную девушку. Ее глаза покраснели от слез, руки дрожали. — Можно мне войти? — робко спросила Донна. — Конечно, конечно, — засуетился Гарольд. — Извините, мистер Смит, я не знала, куда мне сейчас пойти, мне просто некуда было податься… Извините! И я решила… я… решилась зайти к вам. — Что случилось? — Не знаю, стоит ли об этом говорить, ведь это мои проблемы, и почему они должны занимать вас?! — Донна прошла в комнату. — Успокойся, Донна, — Гарольд слегка подтолкнул девушку к дивану, — проходи, садись.

Донна опустилась на мягкий диван. — Я постоянно себе твердила, что он просто запутался, — сбивчиво начала объяснять Донна.

Гарольд присел возле нее на корточки и внимательно посмотрел в немного напуганное растерянное лицо девушки. — Донна, о ком ты говоришь? — Я думала, что он просто запутался… — Джозеф? Ты имеешь в виду Джозефа? — спросил Гарольд.

Донна кивнула головой. — Да, Джозеф… И вот когда я, наконец, поверила, что во всем разобралась, я вновь должна волноваться, вновь все изменилось… — Успокойся, Донна! Тебя волнует Джозеф только потому, что ты к нему неравнодушна. Но ведь это же так прекрасно! — Гарольд! Я хочу, чтобы все это закончилось! Чтобы я больше не волновалась! Я не могу больше так жить! — вздрагивала при каждом слове Донна. — Донна, прежде всего это должно закончиться в самой тебе, ведь мало ли в жизни происходит несчастий, бед… И главное, как ты к ним относишься. Принимаешь близко к сердцу или нет…

Донна моргала глазами и с благодарностью смотрела на Гарольда. Ей становилось легче от его слов, а парень продолжал:— Вспомни Лору, вспомни, как она любила говорить: «Донна-мадонна всегда будет завтра, завтра всегда наступает». Донна наконец-то улыбнулась. — Как хорошо, ты помнишь любимую присказку Лоры. — Ты вся дрожишь, тебе холодно? — Нет, нет, — сказала Донна, но Гарольд снял с кресла большой теплый плед и укутал им Донну. — Посиди здесь, я сейчас тебе что-нибудь принесу.

— Спасибо, Гарольд. — Посиди, я сейчас. Я тебе принесу чего-нибудь выпить.

Едва Гарольд исчез в своей оранжерее, как Донна поднялась с дивана, придерживая плед рукой, чтобы он не съехал на пол, Донна подошла к огромному цветку, росшему в вазоне. Она любовно погладила пальцем его шелковистые листья, любуясь блеском ярко-пунцового цветка. Потом Донна заметила, что рядом с цветком лежит раскрытая книга, а на ее страницах острый нож.

Донна вздрогнула. Ее взгляд скользнул дальше по столу и остановился на небольшой кожаной тетради с блестящим медным замочком. Она наморщила лоб, вспоминая. Девушке казалось, что она уже где-то видела эту тетрадь. Обложка была немного изогнута, как бы приглашала Донну открыть ее и взглянуть на первую страницу.

Донна так и поступила. Она раскрыла тетрадь и увидела там надпись, сделанную крупными буквами: «Дневник Лоры Палмер». Она сразу же узнала почерк Лоры, и холодок пробежал по спине Донны.

Она вздрогнула, услышав шаги Гарольда Смита.

Донна хотела захлопнуть тетрадь, но ее рука замерла.