Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2

Глава 62

Одри Хорн готовят к обмену. — Смерть Эмери Беттиса. — Люси Моран объясняет Дэйлу Куперу причину своего разрыва с Энди Брендоном. — Купер просит помощи у шерифа Трумена. — Энди Брендон пытается предстать перед матушкой и тетушкой Лиз настоящим мужчиной.

Сидя за роскошным столом красного дерева в кабинете Хорна на втором этаже «Одноглазого Джека», Жан Рено задумчиво раскладывал какой-то пасьянс — карты никак не ложились в нужной последовательности, и это немного раздражало Жана. Двери открылись, и в комнату зашел Эмери Беттис. — Ее сейчас приведут, — суетливо произнес он, — не волнуйтесь, мистер Рено, ее вот только подготовят как следует и доставят в этот кабинет.

Жан с отвращением посмотрел на говорившего.

«Сразу видно, что это — мерзавец и негодяй, — подумал он и, незаметно опустив руку в карман пиджака, нащупал пистолет с глушителем. — Какая же у этого мистера Беттиса отвратная физиономия…»

Спустя несколько минут Эмери вышел. Рено углубился в пасьянс. Он всегда раскладывал карты, чтобы успокоиться.

«Так, если этого червового короля переложить сюда, а десятку пик передвинуть на один ряд… Не получается. А если туза пик передвинуть… Тоже не получится. Мешает вот этот валет. — Прикидывал в уме Жан. — Валет, Джек…» — его немного удивило совпадение мешавшей в достижении нужной последовательности карты и названия заведения, где он теперь находился.

Размышления Рено прервало вторичное появление мистера Беттиса. На этот раз он был не один — Эмери вел под руку Одри.

С первого же взгляда Жак понял, что с девушкой твориться что-то не то — очевидно, она находилась в состоянии наркотического опьянения. Одри шла очень медленно, осторожно делая каждый шаг, будто бы боясь провалиться в какую-то яму. Страшнее всего Рено показались глаза девушки — они были пустыми и ничего не выражавшими.

Сопровождавший ее заведующий парфюмерным отделом лепетал какую-то чушь:— Ну-ка, ну-ка, спящая красавица, теперь мы будем готовиться ко встрече с любимым папочкой… А ты так плохо вела себя, я даже не знаю, что скажет твой дорогой папочка, когда мы ему об этом расскажем, — говорил мистер Беттис голосом, которым обычно разговаривают с совсем маленькими детьми. — Он страшно, страшно рассердится, он будет на тебя кричать… Ну очень, очень нехорошая девочка… Иди, иди, ступай ножками, ступай… — Жан заметил, что Эмери слишком откровенно заглядывает Одри под блузку. — Жаль, конечно, что мне так и не удастся с тобой поразвлечься, представляю, какое это удовольствие… Ой, какие же у тебя сосочки, — простонал Эмери, — какие замечательные маленькие грудочки, ты не носишь лифчика, это правильно…

Одри, дойдя до стула, уселась, словно заводная кукла. В ее движениях было что-то механическое.

«Наверняка ее обкололи чем-то страшным, — окончательно решил про себя Жан. — Видимо, эти мерзавцы хотят посадить девушку на иглу… Только не совсем понятно, для чего именно им это понадобилось?..

Мистер Беттис продолжал свой идиотский лепет:— Одри, дорогая, не волнуйся, все будет очень хорошо, ты даже представить себе не можешь, насколько все хорошо будет… Только ты не думай, что видишь нас с Блэкки в последний раз, мы еще наверняка встретимся, попомни мои слова, дорогая… — Эмери притворно всхлипнул. — Мы тоже будем скучать без тебя, нам будет очень тяжело, вот увидишь, очень, очень печально, особенно Блэкки — она сказала, что у тебя непревзойденный талант к чтению гороскопов… Кстати, — захихикал Эмери, — кстати, я смотрел твой гороскоп на сегодняшний день, и знаешь, что тебе он обещает? — Мистер Беттис вопросительно глянул на девушку и, естественно, не дождавшись ответа, произнес: — он обещает тебе долгую дорогу домой… А ты еще не веришь… Только не волнуйся, все будет очень хорошо. Мы обязательно встретимся под крышей этого замечательного заведения, только на этот раз, надеюсь, ты не станешь душить меня электрошнуром от пылесоса…

Жану порядком надоела эта бессмысленная болтовня, и он, прищурившись, посмотрел на несносного мистера Беттиса и коротко приказал:— Замолчи!..

Эмери сразу же умолк. — Одри, — начал Рено, — Одри, у тебя действительно были неприятности, тяжелая полоса в жизни, но теперь все самое худшее позади, — Жан специально говорил очень медленно, неторопливо, стараясь придать вес каждому своему слову, прекрасно зная по собственному опыту, что именно такая манера разговора действует на людей наиболее успокоительно. — Да, Одри, все самое худшее позади, так что теперь ты можешь не волноваться… Сейчас ты соберешь свои вещи, и я отвезу тебя к отцу… Надеюсь, я обрадовал тебя этим известием?..

То ли от перемены обстановки, то ли от обстоятельного тона говорившего, Одри постепенно начала приходить в сознание. Хотя и с трудом, но она поняла смысл сказанного Рено.

Жан, участливо посмотрев на девушку, спросил:— Почему ты так плохо выглядишь?.. Тебя, наверное, тут били?..

Одри с неимоверным усилием подняла глаза на Жана и голосом, который, скорее, походил на синтезированный голос автоответчика, произнесла:— Да.

Рено подался корпусом вперед. — Неужели?..

Неожиданно в этот разговор встрял мистер Беттис. — Она… Она говорит неправду!.. Мистер Рено, она обманывает вас, она специально оговаривает меня!.. Ее тут никто не бил, с ней обращались самым лучшим образом!.. Не верьте ей!..

Рено с нескрываемым отвращением посмотрел на лепетавшего Эмери. — Почему же она так скверно выглядит?.. Почему у нее синяки под глазами?.. Почему она так невнятно говорит?..

Мистер Беттис замялся. — Ну, понимаете ли, мистер Рено, она заболела, простудилась или еще что-то там такое, у нее была температура, и потому мы с Блэкки решили дать ей немного лекарств. А синяки под глазами — это от высокой температуры… Верьте мне, мистер Рено, я вас не обманываю… А почему она так невнятно говорит, я даже не знаю, наверное, у нее от рождения плохая дикция…

Одри, с трудом подняв голову, произнесла, указывая глазами на мистера Беттиса:— Он бил меня…

Взгляд Жана стал холодным и жестким. — Ну, что ты на это скажешь?..

Тот принялся оправдываться, закрывая локтями лицо — будто бы в ожидании удара:— Нет, нет, не верьте ей, этого не было… Она хочет оговорить меня, она хочет, чтобы у меня были неприятности… Ничего подобного не было, не было и быть не могло… Ей, наверное, померещилось… — мистер Беттис попятился назад, — этого не было, не верьте ей, мистер Рено… А если ее и ударили слегка один только раз, так это для ее же пользы — я же говорю, у Одри была очень высокая температура, она не хотела принимать лекарства… И ударил ее не я, а Блэкки…

Одри с неимоверным трудом выдавила из себя:— Он бил меня. — Девушка сознательно сделала ударение на первое слово. — Нет, это все неправда, — принялся скороговоркой оправдываться мистер Беттис, — это все неправда, она все врет…

Рука Жана незаметно опустилась в карман пиджака — туда, где лежал уже снятый с предохранителя пистолет с глушителем.

Эмери, ничего не подозревая о грядущей опасности, продолжал:— А если я когда-нибудь и поднял на эту девушку руку, так это тоже только для ее пользы… Вы же знаете, мистер Рено, что я — человек благородный, я никогда не смог бы поднять руку на женщину, на девушку, а тем более — на такую милую и обаятельную, как эта… Вы же знаете, как уважаю я ее отца, всеми нами любимого мистера Бенжамина Хорна, как много он делает для нашего замечательного города… Неужели у меня поднялась бы рука на его любимую дочь, неужели я посмел бы хотя бы в мыслях позволить себе…

Это были его последние слова — произнося весь этот бред, мистер Беттис старался смотреть Жану Рено в глаза и, конечно же, не мог видеть, как из-под стола медленно поднимается рука с пистолетом…

Короткий, похожий на звук протыкаемого иголкой воздушное шарика, хлопок, и Эмери упал навзничь. Во лбу его зияло пулевое отверстие.

Поднявшись из-за стола, Жан подошел к ничего не понявшей девушке и, взяв ее за руки, поднял со стула. Жан про себя отметил, что тело Одри было как будто ватное… — Одри, — произнес Жан, приобняв девушку за плечи, — Одри, не волнуйся, все будет хорошо… — после этих слов Рено слегка потряс ее — голова Одри только болталась на похудевшей шее. — Мне плохо… — наконец произнесла она. — Мне очень плохо…

В последнее время отношения Люси Моран и Энди Брендона стали настолько очевидными, что не замечать их было просто невозможно. Купер, при всей своей занятости, не раз замечал заплаканные глаза мисс Моран, замечал, как при появлении в фойе полицейского участка Энди Брендона та, резко поднявшись, демонстративно уходила. Сперва Дэйл относился ко всему этому с иронической усмешкой, считая, что это — не более, чем очередные капризы секретарши шерифа, однако, когда подобные вещи начали повторяться все чаще и чаще и обстановка в полицейском участке при появлении Брендона накалялась до невыносимой, решил-таки вмешаться и серьезно побеседовать с Моран.

Куперу не пришлось долго ждать подходящего повода — он вскоре предоставился.

Однажды, вернувшись с дорожного патрулирования, Энди решительно подошел к девушке — та, стоя у раковины, мыла кофейные чашечки и, взяв ее за плечи, произнес:— Люси! Мне надо с тобой поговорить.

Брендон пытался выглядеть в глазах мисс Моран уверенным и немножко нагловатым, и это бы у него получилось, если бы не дрожащие руки.

Люси вздрогнула. Первым ее желанием было обернуться и сказать Брендону что-нибудь хорошее, но она усилием воли подавила его и себе и деланно равнодушным тоном ответила:— Заместитель шерифа Энди Брендон! — Люси всегда называла своего воздыхателя именно так, когда хотела, чтобы тот от нее отстал. — Заместитель шерифа Энди Брендон! Прошу вас не прикасаться ко мне!

Однако тот и не думал сдаваться — видимо, сказалась воспитательная работа и постоянные беседы о том, что значит быть «настоящим мужчиной», которые ежедневно проводили с ним матушка и тетушка.

Откашлявшись в кулак, Брендон повторил:— Люси! Мне необходимо с тобой поговорить по одному очень важному делу!..

Люси, вымыв чашки, вырвалась из объятий Энди и, поставив их на поднос, дернув плечом, направилась в сторону кухонного столика. — Люси!..

Мисс Моран, включив плитку, принялась насыпать молотый кофе и сахар в жезвей в тех пропорциях, что учил ее Купер. — Люси, я повторяю тебе еще раз…

На этот раз девушка, наконец, подала голос: — Брендон!.. Ты просто невыносим. Извини, но я не хочу с тобой разговаривать…

По тону, которым была произнесена эта фраза, Энди почему-то подумал, что девушка только изображает из себя недотрогу, а на самом деле по-прежнему неравнодушна к нему.

Ободренный этим успехом, Энди решил усилить натиск:— Люси, неужели у нас с тобой нет ни одной общей темы?..

Мисс Моран хмыкнула, но ничего не ответила. Залив в жезвей воды, она поставила его на плитку и принялась сосредоточенно смотреть на пузырящуюся кофейную гущу. — Люси, неужели у нас с тобой не осталось ничего общего?..

Дождавшись, пока кофе закипит, мисс Моран осторожно взяла жезвей за ручку и, на несколько секунд сняв его с плиты, поставила вновь — на этот раз на очень маленький огонь. Готовить таким образом кофе рекомендовал ей Дэйл Купер. — Люси, неужели ты уже… — голос Брендона предательски дрогнул, — неужели ты меня уже не любишь, Люси?..

Сняв с плитки жезвей, Моран поставила его на специальную подставку и, убедившись, что кофейная пенка достаточным слоем прикрывает напиток, сделала вид, что собирается куда-то идти. — Люси, не уходи, пожалуйста, я очень прошу тебя об этом…

Энди попытался загородить ей дорогу, но мисс Моран, решительно посмотрев на него, прошипела:— Пусти…

Брендон решил предпринять последнюю попытку. — Люси, — пробормотал он, — Люси, скажи мне, неужели тебе действительно так невыносимо мое общество?.. — заметив, что Люси молча его слушает, Брендон приободрился, — неужели оно тебе настолько неприятно?.. Неужели ты забыла, как замечательно проводили мы вместе время — ну, хотя бы тогда, в Сиэтле…

Люси резко перебила своего ухажера:— Заместитель шерифа Энди Брендон! Развлекайтесь, пожалуйста, в обществе своих грязных порнографических журналов!..

После этих слов Люси подошла к Куперу — он, сидя в кресле перед телевизором, был невольным свидетелем этой сцены и, стараясь казаться непринужденной, с улыбкой произнесла:— Мистер Купер, — прошу, — Люси указала в сторону столика с жезвеем.

Энди, поняв, что разговор окончен, в сердцах плюнул и, хлопнув дверью, вышел на улицу.

Купер, поднявшись с кресла, коротко кивнул:— Спасибо…

Налив в чашку кофе, он сделал небольшой глоток, и, внимательно посмотрев на девушку, произнес:— Люси… Я хотел бы тебе кое-что сказать…

Люси с готовностью подняла на Дэйла глаза. — Да… Это касается кофе?.. Наверное, какой-то новый рецепт?.. — Нет, Люси, это касается непосредственно тебя, а точнее, — Дэйл кивнул в сторону дверей, за которыми только что скрылся Энди, — точнее, вас двоих…

Люси ожидала от Купера чего угодно, но только не этого. — Да…

Дэйл, допив кофе, подошел к столику и, поставив чашку, обернулся к мисс Моран. — Люси, я, конечно же, хорошо понимаю, что твои взаимоотношения с Энди — твоя личная жизнь, однако, как старший товарищ, хотел бы помочь тебе, если, конечно же, ты сама не против…

Мисс Моран всем своим видом выразила согласие принять помощь Дэйла. — Скажи честно, что произошло между вами?.. Почему ты стала такая нервная?.. — Понимаете, Дэйл, — от волнения Люси почему-то перешла с Купером на «вы», -понимаете, я вижу, что Энди в общем-то, неплохой парень… — Правильно, — поддержал ее Купер. — Он действительно хороший человек, но, может быть, некоторым он кажется несколько странноватым…

Люси, которая и сама никак не могла сказать, чего же она хочет от Брендона, с готовностью ухватилась за это слово. — Вот-вот, именно странноватым, — воскликнула она, — именно это я и имела в виду…

Купер с улыбкой произнес:— Каждый человек по-своему странен, Люси. Ты, наверное, заметила, как косо смотрят на меня люди, когда я надиктовываю Даяне свои дневники на портативный диктофон?..

Мисс Моран кивнула. — Да… — Они тоже считают меня несколько странноватым… Ничего, каждый сходит с ума на свой лад, на свой манер… Как говорит доктор Уильям Хайвер — у каждого свои

принципы. — Но у Энди странности совсем другие, чем у всех нормальных людей!.. — воскликнула Люси. — Какие же?..

Мисс Моран никак не ожидала, что разговор пойдет о конкретных вещах, как и всякая женщина, она могла часами говорить о чем-нибудь абстрактном, не обременяя своих рассуждений какими-либо конкретными примерами. Вопрос Купера застал ее врасплох. Сделав небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями, она, наконец, очень неуверенным голосом произнесла:— Дело в том… Вообще, я заметила, что Брендон совсем не такой, каким я его себе сперва представляла… Он не делает по утрам зарядку… — Люси лихорадочно соображала, что еще такого сказать. — Он очень редко моет свою машину… Он, когда ходит, часто горбится, мне не правится его походка, он как-то очень некрасиво расставляет ступни, когда идет по городу… Мне даже иногда стыдно идти с ним рядом… Бывает, что я ловлю себя на мысли, когда иду под руку с Энди, что выбираю самые темные закоулки Твин Пикса, чтобы не попадаться на глаза знакомым… Еще Энди, как я заметила, иногда разговаривает сам с собой, — вспомнив, что такая же привычка есть и у Купера, Люси поспешно добавила, — однако он делает это не из профессиональных соображений, как некоторые, а… не знаю почему. Наверное, он просто ненормальный. — А я разговариваю не сам с собой, — вставил Дэйл. — Я разговариваю со своей секретаршей Даяной… — Тем более. А он — сам с собой. — Люси, морща лоб, соображала, какие причины могут показаться убедительными. — Да, — вспомнила она. — Еще этот Энди иногда просто вызывающе небрежно одевается… Он не занимается спортом, подумать только, у него ведь до сих пор нет спортивной куртки, у него нет даже кроссовок!.. Дэйл улыбался, слушая оправдания Люси. В этой улыбке ясно прочитывалось: «Ну и дура же ты…»— Значит, — резюмировал Купер, — значит, Люси, ты считаешь, что всех этих причин достаточно, чтобы ты бросила Брендона?.. — Да. Считаю…

Купер, внимательно посмотрев в глаза мисс Моран, осторожно предположил:— Мне кажется, у тебя есть еще какая-то причина, о которой ты умолчала.

Люси потупила взгляд. — Да…

«Так я и знал, — подумал Дэйл, — конечно же, есть еще что-то… Интересно было бы узнать, кто этот несчастный?.,»— И давно вы с ним встречаетесь?..

Люси густо покраснела. — А откуда вы знаете о Дике, мистер Купер?..

Купер с удовольствием подумал, что на этот раз он не ошибся. — Я о нем не знаю, — с улыбкой сказал Дэйл. — Я только догадываюсь… Значит, его зовут Дик?.. — Да…

Лицо Купера приобрело необычайно серьезное выражение. — Кто он?..

Люси, переминаясь с ноги на ногу, ответила:— Работает в универмаге Хорна, в отделе модной мужской одежды… — Так-так, — сказал Купер. — А скажи мне, как это получилось, что ты с Брэндона перекинулась на этого торговца?..

Люси, едва не плача, ответила:— Это произошло как-то случайно… Просто я посмотрела одно телешоу телеканала для феминисток, там говорилось о женской независимости от мужчин и самостоятельности в выборе мужчины… Так вот, после этого телешоу я решила, что пора бы подумать и о себе… И тут мне подвернулся этот Дик… Он мне тогда очень понравился, потому что не горбится, не разговаривает сам с собой, у него правильная походка, а кроме этого, он содержит свои замечательные костюмы и свою спортивную «Альфу-Ромео» в идеальном порядке… — Понятно… — протянул Дэйл. — А теперь скажи мне вот что: ты продолжаешь встречаться с этим парнем я говорю о торгаше из универмага Хорна?.. — Нет… — едва слышно ответила Люси. — Мне показалось, что я ошиблась.

Купер испытующе посмотрел на собеседницу. — А ты хотела бы вернуться к Энди Брендону. Ответь мне, только честно… Ну, отвечай же, хотела бы или нет?..

Люси, отвернувшись, смахнула набежавшую слезу. — Я не знаю… — жалостливым голосом сказала она. По интонации, с которой была произнесена эта фраза, Купер догадался, что мисс Моран очень неудобно за все, что произошло, что ей очень стыдно и что единственное, чего ей теперь хочется — чтобы ее как можно быстрее оставили в покое.

Однако Купер решил выяснить, что собирается предпринимать секретарша шерифа дальше. — Люси, тогда ответь мне, чего же ты хочешь на самом деле?..

Это было уже слишком — Люси, не выдержав давления агента ФБР, некрасиво, навзрыд расплакалась и, цокая каблуками, выбежала из фойе.

В это время из своего кабинета вышел Гарри. — Что это с ней такое?..

Купер, глядя вслед удаляющейся Люси, полуоправдательно-полуиронично произнес: Я лишь пытался помочь…

Гарри усмехнулся. — Что ж, это была не самая плохая мысль… Купер язвительно поинтересовался:— Ты что, также пытался ей помочь?..

Гарри передернул плечами. — Это все равно, что асфальтировать выбоину на третьей миле шоссе номер девять — до первого дождя…

Похлопав шерифа по плечу, Дэйл с улыбкой произнес:— Насколько я понял, ты тоже пытался ездить по этой дороге… — Дэйл сделал небольшую паузу. — Да, вот еще что: у меня к тебе дело…

Купер долго думал, как именно попросить шерифа о помощи, не задевая при этом самолюбия Гарри — а то, что Трумен был скрытым честолюбцем, Дэйл понял уже давно, с первого дня пребывания в Твин Пиксе…

Наконец, Купер решил изложить свою просьбу без обиняков и напрямую… — Послушай, — сказал он шерифу, когда они прошли в кабинет. — У меня к тебе есть одна небольшая просьба…

Гарри наклонил голову в знак согласия. — Пожалуйста… Я сделаю все, что в моих силах, ты же знаешь… — Только вот что — не спрашивай, для чего мне это надо…

Гарри заулыбался. — Значит, у тебя уже две просьбы, одну из которых я уже знаю — не спрашивать о чем-то, о чем ты еще не сказал… — после находки красного «корвета» шериф, очень гордый собой, был в превосходном расположении духа и был склонен все обращать в шутку.

Дэйл, однако, не был склонен шутить — вид агента ФБР был достаточно серьезен. — Мне нужен какой-нибудь мальчик из вашей читальни — ну, я говорю о книжном складе… Притом самый лучший.

Трумен прищурился. — Знаешь, Дэйл, — начал он, — я не спрашиваю, для чего тебе это надо… Я только хочу знать — действительно ли мне не следует об этом знать?..

Купер подумал: «Может быть, хотя бы намекнуть, что это касается исчезновения Одри Хорн?.. Или… — вспомнив слова Бенжамина о том, что любое вмешательство полиции может погубить его дочь, Дэйл решил, — нет, вряд ли… Можно все напортить…»— Ты можешь мне сказать, это действительно серьезно?.. — продолжал настаивать Трумен. — Да. Просто я попал в одну довольно затруднительную ситуацию… — поняв, что он взял немножко несоответствующий тон, Купер добавил: — Я тебе как-нибудь попозже обо всем расскажу…

Гарри, наморщив лоб, что-то обдумывал. Купер выжидательно смотрел на него. Наконец Трумен согласился: — Хорошо. Я не буду тебя ни о чем спрашивать… Но ты точно расскажешь мне обо всем? — Да, — ответил Дэйл. — Конечно же, расскажу… — Только, — добавил он, — если все действительно получится так, как я задумал…

Обескураженный последним разговором с Люси, Брендон медленно ехал на своем потрепанном автомобиле в сторону дома. Вид у Энди был печальный и задумчивый.

«Везде одни неприятности, — со вздохом подумал он, — нигде ни покоя, ни радости… В участке — Люси, которая до сих пор никак не решила, чего же она от меня хочет, с ее капризами, с этой непонятной беременностью… Интересно, что скажет мне доктор Уильям Хайвер?.. Может быть, при предыдущем анализе произошла какая-то ошибка, недоразумение?.. Сейчас приеду домой — там матушка с тетушкой Элизабет… Тотчас же начнут пилить — ты не мужчина, ты ничего не умеешь, вот твой отец, который целых пять лет был шерифом Твин Пикса… Хотя — и это мне известно абсолютно точно — муж моей матушки никогда не был моим отцом. Матушка как-то в припадке откровения сама мне об этом рассказывала…»

Брендон посмотрел на часы и со вздохом отметил, что обычно в такое самое время матушка с тетей Лиз, сидя за чаепитием, наверняка что-то обсуждают — скорее всего обсуждают его, Энди…

«Они обязательно будут мне говорить, что я — не настоящий мужчина, что у меня нет ничего мужского, что я не умею абсолютно ничего — ни как следует ругаться матом, ни драться, ни постоять за себя, ни даже напиться, как следует… А что, если действительно пойти и напиться? — мелькнуло в голове Энди, — я даже где-то читал, что в таких ситуациях, как моя, многие, даже положительные герои, напиваются…»

Энди притормозил и, вывернув руль, поехал в обратном направлении, обдумывая по дороге, где бы лучше нарезаться. Кафе Нормы Дженнингс он отверг сразу же — во-первых, это было слишком многолюдное место, во-вторых — вид полицейского в форменном кителе, распивающего за столиком виски, мог вызвать немалое удивление посетителей… По городу бы мгновенно поползли разные нехорошие сплетни. По той же причине Брендон отверг и «Дом у дороги» — кроме всего прочего, до него было слишком далеко ехать, а возвращаться — еще дальше. Брендон сидел за рулем, и, вспомнив, что ему придется возвращаться домой на машине, решил подумать, где бы он еще мог напиться. Наконец, Энди пришел к лучшему в этой ситуации решению — купить в супермаркете бутыль самого свирепого виски и какой-нибудь закуски, подъехать к собственному дому и распить спиртное, не выходя из автомобиля…

Уже смеркалось, когда Энди ступил на порог своего дома. Он долго не мог попасть ключом в замочную скважину. При этом Энди все время бормотал какую-то чушь. Наконец, сообразив, что двери открыты, он с шумом ввалился в дом. Спотыкаясь при каждом шаге, то и дело задевая углы мебели, он, балансируя на ходу, минут за десять прошел в гостиную, где матушка с тетушкой Элизабет допивали тридцать восьмую чашку чая.

Стараясь казаться как можно непринужденнее, Энди развязно плюхнулся в кресло и, подмигнув тетушке Элизабет, громко икнул.

Та, с недоумением посмотрев на Элеонору, всплеснула руками. — Энди, что с тобой?..

Энди хотел что-то сказать в ответ, но ему вновь помешала икота. — Энди, тебе, может быть, плохо? — всполошилась тетушка Лиз.

Энди облизал пересохшие губы и, после непродолжительного молчания ответил:— И-и-ик… Мне очень даже хорошо… и-и-ик… Очень даже…

Элеонора Брендон, принюхавшись, наконец-то поняла, в чем дело. — Энди, — очень серьезным тоном произнесла она. — Энди, ты что… выпил?..

Энди продолжал бороться с икотой. — И-и-ик… Ну, допустим, я выпил… и-и-ик… Ну, и что же здесь такого?..

Лицо матушки посерело. — Энди, я не спрашиваю, где ты пил, я не спрашиваю, сколько, потому что и так прекрасно вижу, что очень много… Я спрашиваю только одно — с кем?.. — И-и-ик… матушка… — Энди, вытащив из кармана плаща свернутый в трубочку журнал «Мир плоти», развернул его посредине и указал на фотографию обнаженной фотомодели в чрезвычайно вульгарной позе. — Ты хочешь сказать, что пил… — И-и-ик… Матушка, я пил с Лорой Палмер, — неожиданно для всех произнес Брендон. — И-и-ик… — обведя мутным взором матушку и тетушку из Сиэтла, Энди повысил голос: — Кажется… и-и-ик… кажется, вы мне не верите?.. — рука Энди потянулась к кобуре со «Смит-Вессоном». — И-и-ик… так я вам сейчас докажу…

Лицо Элеоноры Брендон приобрело необычайно испуганное выражение. — Что ты, что ты, сынок, — быстро-быстро запричитала она, — что ты, мы прекрасно знаем, что ты никогда не обманываешь, ты не способен на обман… — поняв, что с Энди лучше не спорить, матушка согласно закивала головой. — Значит, ты говоришь, что был на какой-то вечеринке с Лорой Палмер…

Неожиданно послышалась реплика Элизабет: — Какая еще Лора Палмер?.. Элеонора, ты ведь сама говорила мне…

Матушка Энди, обернувшись, зашикала на свою гостью, делая глазами какие-то знаки:— Тс-с-с… — она, наклонившись к уху Элизабет, шепотом произнесла: — не спорь с ним… не надо… — выпрямившись, она нарочито громко сказала, обращаясь к сыну: — значит, ты был на какой-то вечеринке, я правильно поняла тебя, сынок?..

Энди никак не мог справиться с икотой. — И-и-ик… Я не говорил, что был на вечеринке… Я сказал, что пил с Лорой Палмер…

Элеонора понимающе покачала головой. — Так… Наверное, в Твин Пиксе есть еще одна Лора Палмер, которую я просто не знаю… Значит, ты говоришь, что был у нее в гостях?..

Энди начала раздражать непонятливость матушки. — И-и-ик… Я же понятно, кажется, сказал, что не был ни на какой вечеринке, и Лору Палмер я знаю только одну — ту самую дочь адвоката Лиланда… Неужели непонятно?..

Не выдержав, в разговор вступила тетушка Элизабет. — Ничего не понимаю, — насколько мне известно, Лора Палмер — это та девушка, которая погибла… Как это ты мог быть с ней на вечеринке?

Элеонора принялась делать умоляющие жесты в сторону тетушки Элизабет — «молчи, мол, ну чего ты встреваешь…» — Энди, — сказала матушка, — Энди, а как же эта твоя эта… — она попыталась подобрать какое-нибудь не слишком обидное для Люси определение, но ничего так и не придумала, — эта… ну, с которой ты встречаешься… секретарша теперешнего шерифа?..

Брендон причмокнул губами. — И-и-ик… она — дура… и-и-ик… дура набитая… и-и-ик…

Глаза Элеоноры посветлели. — Наконец-то ты сам это понял… А я давно говорила тебе, что вы с ней не пара, что если бы ты и согласился, то…

Брендон неожиданно перестал икать.

Элеонора продолжала:— Сынок, да ты посмотри на ее физиономию! Сразу видно, что она настолько глупа, настолько глупа… Ну очень, очень глупа!..

Брендон принялся сосредоточенно изучать носки своих сапог. — Я очень рада, что ты наконец порвал с ней… С этой про… — Элеонора очень хотела выговорить слово, вертевшееся у нее на языке, но в то же время боялась обидеть сына; наконец, неприязнь к мисс Моран переборола все остальные соображения, и матушка Энди прошипела: — с этой прошмандовкой…

Энди медленно поднял голову и, не моргая, посмотрел сперва на мать, а потом — на тетушку Элизабет; та поежилась. — Как ты сказала? — спросил он у матушки таким тоном, что ей сразу же стало не по себе. — Повтори, как ты сказала?..

Элеонора, поняв, какую ошибку она допустила, решила тут же перевести разговор в другое русло. — Я говорю, что ты, такой замечательный парень, такой отличный полицейский мог бы найти себе и куда лучшую девушку…

Брендон упрямо настаивал:— Нет, ты что-то сказала об этой девушке, о Люси Моран…

На помощь Элеоноре пришла тетушка Элизабет:— Энди, Энди, успокойся… Не нервничай… Это же дело вкуса: кому-то нравится эта девушка, кому-то — нет… Наверное, ты тоже кому-нибудь не нравишься… — поднявшись из-за стола, она подошла к племяннику и осторожно взяла из его рук порнографический журнал. — Что это у тебя?..

Энди хмыкнул. — Журнал… Это мы с Люси Моран однажды читали в полицейском участке…

Вынув из футляра очки, Элизабет тщательно протерла их и, надев, произнесла:— Ну-ка, ну-ка, посмотрим… — едва пролистав не сколько страниц, мисс Брендон выронила журнал на пол и, всплеснув руками, произнесла: — Господи, какой ужас…

Миссис Брендон встревоженно посмотрела на тетушку Элизабет. — Что с тобой?

Та, мгновенно став необычайно красного цвета, тяжело опустилась на стул и, стараясь не смотреть на лежавший на полу порнографический журнал, указывала в его сторону пальцем так, как обычно пугливые девочки указывают на дохлую крысу. — Там… там… там такое!..

Нагнувшись, матушка Энди подняла журнал с пола и посмотрела изображение на обложке. Поднявшись, она открыла форточку и выбросила «Мир плоти» за окошко. — Энди, — очень строго произнесла она, — Энди, я не буду ругать тебя за то, что ты пришел выпивши, я не буду тебя ни о чем спрашивать, скажи мне только — откуда у тебя этот грязный листок.

Энди, идиотски улыбнувшись, пробормотал что-то нечленораздельное.

Элеонора вспомнила, что журнал упоминался в контексте с ненавистной Люси Моран. — Ты говорил, что эта твоя Люси… Это что, она дала тебе его почитать?..

Брендон почему-то согласно закивал в ответ. Матушка, сжав губы, произнесла: Так я и знала… — Что знала?.. — подала голос Элизабет, оправившись, наконец, от шока.

Она, кроме всего прочего, еще и развращает моего бедного мальчика. — Может быть, это — какая-то ошибка? — предположила мисс Брендон.

Миссис Брендон нахмурилась. — Дорогая, ошибки тут быть не может… Я отлично знаю эту Люси Моран, так же, как и все их семейство… Это семья настоящих уродов, уверяю тебя!.. Ее папочка был каким-то коммивояжером, не знаю, правда, чем он гам торговал, однако после смерти в шуфляде его письменного стола была обнаружена целая коллекция женских трусиков — он, оказывается, был эротоманом… Тетушка Лиз всплеснула руками. — Господи, какой ужас!.. И с дочерью этого человека встречается мой племянник?!.

Миссис Брендон, вспомнив, как когда-то отдыхала в Калифорнии вместе с матерью Люси в одном отеле и что-то во время отдыха у нее, Элеоноры, пропало, решила не упустить и эту возможность. — А ее мать была настоящей воровкой… Помню, в тысяча девятьсот пятьдесят девятом я с мужем отдыхала в Сан-Франциско, так она меня нагло обворовала… Я, правда, уже не помню, что именно она у меня тогда украла, но то, что обворовала — помню прекрасно!

Тетушка Лиз вновь всплеснула руками. Неужели это правда!.. — Правда, правда, — успокоила ее Элеонора, — правда, неужели я буду тебя обманывать?.. Лиз, подумай сама, как может у таких гнусных и распутных родителей родиться нормальный ребенок?.. Она безобразна, вульгарна, капризна, безответственна… К тому же, я только теперь начинаю понимать, за что нынешний шериф, этот выскочка Трумен взял ее в секретарши…

Энди совсем не к месту попытался вставить:— За то, что она хорошо варит кофе и замечательно готовит вишневый пирог…

Элеонора отмахнулась. — Не лезь, не перебивай старших… Он прекрасно понимает, насколько глупа эта Люси, и ему приятно видеть рядом с собой человека, который еще глупее его самого… Да, глупее!..

Это было уже слишком. Энди, не выдержав, судорожным движением расстегнул кобуру и, выхватив револьвер казенного образца, зажмурился и выстрелил, стараясь при этом, однако, не задеть ни матушку, ни тетушку. Стоявший на столе заварной чайник разлетелся вдребезги; один из отлетевших осколков едва не разбил очки тетушки Элизабет…

Энди, поняв, что поступил слишком круто, отбросил оружие в сторону и, схватившись за голову, выбежал из комнаты. Когда шаги убегавшего Энди затихли, и нервное напряжение немного спало, Элеонора, взяв со стола большой осколок чайника и повертев его в руках, обернулась к тетушке Элизабет и с некоторой гордостью произнесла:— Молодец… Настоящий мужчина. Мой муж, будь он жив, поступил бы именно так.